Сара нерешительно приблизилась к нему, удивляясь, что при своем росте рядом с ним кажется маленькой, едва доставая головой до его плеча.

— Джеймс, уж не собираешься ли ты представить ее своей тетушке? — раздался позади чей-то голос. — Я могу увести ее по задней лестнице и где-нибудь укрыть, если сейчас у тебя нет времени.

Сара вздрогнула, увидев в коридоре еще одного человека — это был вчерашний рыжеватый лорд, который разместил ее в комнате своего друга. Она хотела было отчитать его, но Джеймс заговорил первым:

— Мы во всем разберемся внизу, Робби. Я не намерен обсуждать свои дела в коридоре, тем более возвращаться к этому лишний раз.

— Но, Джеймс, ты же не можешь...

Спутник Сары предостерегающе поднял руку:

— Поосторожнее, Робби! Боюсь, тебе придется пожалеть о том, что ты собирался сказать.

Робби изумленно взглянул на него, потом пожал плечами.

— Как хочешь! Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

В этот момент открылась еще одна дверь, и в коридор вышел третий мужчина — он оказался ниже ростом и полнее, чем двое других, с вьющимися каштановыми волосами.

— Доброе утро, Джеймс, Робби, мэм! Я был свидетелем... гм... утренней суматохи. Могу я взять на себя заботу о... гм... о леди?

— Доброе утро, Чарлз. Идем с нами. — Джеймс взглянул на Сару с высоты своего роста. — Простите, дорогая, что я не стал тратить время, чтобы представиться вам, но поверьте, лучше немного подождать, пока мы с вами не окажемся одни.

Сара только кивнула. Она не имела понятия, что происходит, и пока решила помолчать. От нее не укрылось, что Чарлз бросил на Робби вопрошающий взгляд, на что тот лишь пожал плечами.

Все вместе они прошли по коридору и спустились вниз, где остановились перед закрытой дверью.

— Мужайтесь! — шепнул ей Джеймс, слегка коснувшись ее руки.

Сара и сопровождающие ее мужчины вошли в просторную гостиную. Высокая, старшая по возрасту леди и ее низенькая компаньонка, сидевшие за чаем, разом подняли головы. Компаньонка сморщила нос, как будто вдруг очутилась в свинарнике.

Джеймс улыбнулся Саре, и в его глазах сверкнули веселые искорки, словно он задумал грандиозную шутку.

— Тетушка, леди Аманда, позвольте представить вам мисс Сару Гамильтон из Филадельфии. Сара, это моя тетя, леди Глэдис Раньон, и ее компаньонка, леди Аманда Уоллен-Смит.

— Черт побери!

Сара оглянулась, чтобы узнать, кто это выбранился. Чарлз, похоже, впал в полное замешательство, а Робби, казалось, готов был упасть в обморок.

Ноздри леди Аманды раздулись от негодования, как если бы воображаемая свинья вырвалась из своего загона и настолько обнаглела, что принялась рыть землю своим грязным пятачком у самых ее юбок.

— Элворд, мне все равно, если ты выписал себе про...

Леди Глэдис жестом остановила леди Аманду.

— Ты сказал, Сара Гамильтон?

— Да, тетушка. Она приехала навестить графа Уэстбрука. Видите ли, они родственники.

Робби застонал.

Джеймс... мистер Элворд, поправила себя Сара, выглядел положительно радостным и веселым, когда начал знакомить ее со своими друзьями:

— Мисс Гамильтон, это майор Чарлз Дрейсмит.

Дрейсмит поклонился.

— Рад познакомиться, мисс Гамильтон.

— А это, — сказал Джеймс и улыбнулся еще шире, — Роберт, Робби Гамильтон, граф Уэстбрук!

Сара ахнула. Лорд Уэстбрук отвесил неловкий поклон.

— Но вы не можете быть моим дядей — для этого вы слишком молоды!

Робби провел рукой по волосам, которые сильно напоминали волосы ее отца.

— К сожалению, я действительно не ваш дядя, а ваш двоюродный брат. Мой отец умер в прошлом году, и мы только недавно сняли по нему траур. — Он слегка улыбнулся.

— Значит, вы дочь Дэвида Гамильтона, девочка? — сказала леди Глэдис.

Сара обернулась:

— Да, мэм.

Леди Глэдис кивнула.

— Сейчас, когда я гляжу на вас, я вижу сходство с ним. Гамильтоны всегда были породистыми. А где же ваш отец — он, конечно, сопровождал вас в путешествии через Атлантику?

— Папа умер в начале декабря.

— Сожалею, дитя мое. — Леди Глэдис казалась опечаленной: — Мне всегда нравился ваш отец. В нем была какая-то энергия, которая очень привлекала. А ваша мать? Она тоже скончалась?

— Да, мэм.

— Но почему вы покинули Америку так скоро после смерти отца? — Леди Аманда с подозрением уставилась на нее.

Сара сразу решила, что не имеет смысла скрывать свое положение — все равно рано или поздно ей придется обо всем рассказать. Судя по всему, кузен не сможет принять ее в свой дом, так что ей нужно будет искать работу.

— Мой бедный отец очень активно занимался политикой и при этом был очень уважаемым врачом, но, к сожалению, в житейских вопросах ориентировался не слишком хорошо. Он легко раздавал деньги в долг и не требовал, чтобы пациенты оплачивали его услуги, поэтому теперь, после его ухода из жизни, в Филадельфии мне практически не на что жить. К тому же я не могла оставаться там еще по одной причине — я обещала отцу, что вернусь в Англию, к его брату.

Леди Глэдис покачала головой:

— Что ж, очень сочувствую вашему горю, мисс Гамильтон; но, простите, это не объясняет того, что вы оказались в постели моего племянника. Не думаю, чтобы подобное было принято в колониях.

Покраснев, Сара вызывающе подняла голову:

— Я считала, что это моя постель. Мистер Элворд явился позднее. Я так же удивилась, застав его рядом, как и вы.

— Мистер Элворд? Джеймс, в чем дело?

— Спокойно, тетушка, скоро мы во всем разберемся. А сейчас мне хотелось бы понять, почему вы сочли для себя возможным ворваться в мою комнату?

Леди Глэдис всплеснула руками, но Сара заметила, что она слегка покраснела.

— Ведь вчера ты не пришел домой ночевать, и я очень волновалась!

— Мадам, мне уже двадцать восемь лет! На войне я рисковал жизнью ради своей страны, и если мне однажды вздумалось ночевать вне дома, полагаю, это мое личное дело!

— Но ты никогда так не делал, Джеймс, — я имею в виду, ты всегда спал дома. И ты даже не предупредил нас, что тебя не будет, — это при твоей-то ответственности! А помня о Ричарде, я встревожилась еще больше — ты мог быть серьезно ранен...

Джеймс сокрушенно развел руками, отметив про себя, что тетушка в курсе его проблем с Ричардом. «Министерству иностранных дел есть чему поучиться у нее и леди Аманды, — подумал он. — Их шпионская сеть работает более эффективно, чем британская или французская».

— Но разве вы не могли спросить про меня у хозяина гостиницы?

— Говорю тебе, Джеймс, я очень встревожилась, и мне было не до расспросов. Да и как он мог знать, не случилось ли чего с тобой ночью?

— Кажется, и без того ясно, что ночью с ним кое-что случилось... — раздался рядом ехидный голос, но Джеймс предпочел не обращать внимание на ядовитое замечание леди Аманды.

— И все же, мадам, — обратился он к тетушке, — неужели вы не могли сначала постучаться?

— Постучаться? Но я думала, что ты умираешь, и у меня не было времени стучатся. — Леди Глэдис кашлянула и отвела взгляд в сторону, а ее щеки порозовели. — Надо сказать... я была... гм... крайне удивлена тем, что увидела...

— Да, да, это понятно, — перебил ее Джеймс, не желая, чтобы она увела разговор в это русло.

— И ты понимаешь, что должен поступить благородно, не так ли? — Глэдис указала на Робби. — Как глава своей семьи, этот дурачок должен теперь этого потребовать.

У Робби чуть волосы не встали дыбом; он угрожающе прищурил глаза и заговорил:

— Джеймс...

— Успокойся, Робби, я с радостью хоть сейчас женюсь на мисс Гамильтон. — Герцог засмеялся. — А заодно это избавит меня от Мраморной королевы, верно?

— Жениться на мне? — едва выговорила Сара.

— Вы слишком скомпрометированы, дитя мое, — холодно заметила леди Глэдис. — Полстраны видели вас совершенно обнаженной в постели с моим племянником.

— Но ведь ничего не произошло! — Сара нахмурила брови и неуверенно закончила: — Во всяком случае, я надеюсь, что ничего не произошло.

Робби и Чарлза вдруг одолел приступ кашля, а леди Глэдис и леди Аманда посмотрели на Сару так, как будто она вдруг сошла с ума.

— Произошло что-то или нет, не имеет значения, юная леди. Не буду делать вид, что знаю, как в таких случаях поступают в колониях, но в Англии, когда джентльмен компрометирует леди — а поверьте мне, вы, несомненно, скомпрометированы, — он обязан на ней жениться, и Джеймс это отлично понимает.

— Да, тетушка, разумеется, я понимаю...

Сара обернулась к Джеймсу.

— Но ведь все произошло совершенно случайно! — испуганно воскликнула она.

Герцог успокаивающе улыбнулся ей, затем посмотрел на тетку:

— Может, будет лучше, если мы с мисс Гамильтон на минутку выйдем, чтобы во всем разобраться?

Леди Глэдис насмешливо отрезала:

— Не в чем здесь разбираться!

— Тем не менее нам не помешает побеседовать с глазу на глаз. — Джеймс перевел взгляд на Сару. — Мисс Гамильтон, вы не откажетесь немного пройтись со мной? Буквально в двух шагах отсюда протекает очаровательный ручей. Я предлагаю полюбоваться им.

Сара кивнула, хотя отчетливо понимала, что ее согласия не требуется.

Джеймс поклонился присутствующим и быстро увлек ее из комнаты.

— Простите за всю эту путаницу, — сказал он, когда они достаточно удалились от гостиницы. — Получилась настоящая комедия ошибок, не так ли?

— Вот только я не знаю, стоит ли все это считать комедией или трагедией, мистер Элворд.

— Называйте меня просто Джеймс.

— Но я едва вас знаю. Вряд ли мне прилично называть вас по имени.

— Разумеется, прилично. Лично я намерен называть вас Сарой.

Она недовольно взглянула на него, но герцог только усмехнулся в ответ.

— Во всяком случае, обращаться ко мне «мистер Элворд» неправильно. Моя фамилия Раньон. Элворд — это мой титул.

— Ваш титул?

— Я был уверен, Сара, что ваш республиканский дух этого не одобряет, поэтому не торопился сообщить вам, что мое полное имя звучит следующим образом: Джеймс Рэндольф Раньон, герцог Элворд, маркиз Уолтингем, граф Саутгейт, виконт Балмер, барон Лекстер.

— Не может быть! — Сара отпрянула от него, и ее глаза округлились от удивления.

Джеймс сокрушенно покачал головой:

— Увы, это действительно так.

Сара попыталась припомнить всю цепочку титулов и остановилась на первом.

— Итак, вы герцог?

— Да, герцог Элворд.

— То есть я должна называть вас «милорд»?

— Правильнее было бы обращаться ко мне «ваша светлость».

— Моя светлость?

Джеймс усмехнулся.

— Я бы вовсе не возражал стать вашей светлостью. Сара немного подумала и решительно качнула головой:

— Я не могу этого сделать.

— Вот и отлично. Я предпочитаю, чтобы вы обращались ко мне просто по имени — Джеймс.

— Гм... А можно вместо этого мистер Раньон?

— Боюсь, это прозвучит слишком революционно. Не так давно мадам Гильотина отделила тела наших французских собратьев от их голов. Лишите нас, британских пэров, титулов, и плечи у нас содрогнутся от дурных предчувствий.

Сара посмотрела на Джеймса уголком глаза:

— А вы не из тех лордов, которые разорились?

— Нет, мое состояние цело и невредимо, но... Почему вы подумали, что я испытываю лишения?

— Вы не можете себе позволить ночную рубашку.

— Ночную рубашку? — небрежно фыркнул. — Да у меня их целая куча. Просто я их не ношу.

— Но почему? Мой отец всегда надевал ночную рубашку. Разве англичане их не носят?

— Понятия не имею. Я просто не слежу за тем, что касается всей нации. Кстати — только не подумайте, что я этим недоволен! — на вас тоже не было ночной рубашки, когда мы с вами познакомились.

Сара покраснела:

— Это потому, что с моим сундучком в Ливерпуле произошел несчастный случай — матросы уронили его в воду, когда разгружали пароход. То, что вы видите на мне, единственная одежда, которой я располагаю.

Тем временем они добрели до извилистого ручейка, который струился под тенистыми деревьями, и Джеймс подвел свою спутницу к поваленному дереву. Сара уселась на него, а он встал рядом, опершись на ствол ногой.

— Расскажите мне, что с вами произошло вчера ночью, — попросил он. — Как вы оказались в моей комнате?

— Я же не знала, что эта комната — ваша!

Джеймс улыбнулся. I

— Ну хорошо, тогда расскажите, как вы очутились в той комнате.

— На самом деле тут нет ничего таинственного, но, уверяю вас, этого не должно было случиться. Вчера я приехала сюда в почтовой карете поздно вечером, и со мной не было ни горничной, ни багажа; возможно, поэтому хозяин гостиницы наотрез отказался предоставить мне комнату и даже стал гнать меня... когда, к счастью, появился ваш друг и мой кузен. — Она посмотрела вниз, на землю. — Я видела, что Робби пьян, но до такой степени устала... Вот почему я не стала задавать ему вопросов и только думала о том, чтобы получить комнату с кроватью. — Она подняла взгляд на Джеймса. — Не очень-то хороший моряк из меня получился: я не спала всю дорогу до самого Ливерпуля; а поскольку денег у меня немного, я воспользовалась почтовой каретой, которая направлялась в Лондон, и проехала в ней бог знает сколько времени без единой остановки. Так что вчера я впервые за два месяца провела ночь в кровати и без всякой качки. Джеймс улыбнулся:

— Бедное дитя! Когда я вошел в комнату и попытался вас разбудить, мне это не удалось. Я понял, что вы слишком утомлены, и решил дать вам выспаться.

Сара неуверенно улыбнулась в ответ.

— А ваша тетушка обычно всегда врывается к вам без стука?

— Разумеется, нет. — Джеймс пожал плечами. — Хотя она отчасти права. Обычно я ночую дома, и в этот раз не предупредил ее, что могу где-нибудь остаться.

Сара недоумевающе нахмурила брови.

— Мне кажется, это уж слишком — впадать в панику по поводу того, что вас не было дома всего одну ночь. Вы ведь не мальчик!

Джеймс вздохнул.

— Да, но тетушка об этом забывает. Она растила меня со смерти моей матери, когда мне исполнилось всего одиннадцать лет, и все никак не может привыкнуть к тому, что я стал взрослым. От старых привычек трудно отвыкать.

— Да, понимаю. — Сара поерзала на бревне. — А теперь не могу ли я... То есть мне нужно кое-что узнать.

— Вот как? — Джеймс усмехнулся. — Надеюсь, это не имеет отношения к ночным рубашкам?

— Ну, не совсем. — Она прикусила губу. — Только не смейтесь.

— Постараюсь.

— Ваша тетя сказала, что я сильно скомпрометирована.

— Верно. Боюсь, это не подлежит сомнению.

— А насколько сильно?

Джеймс засмеялся:

— Чрезвычайно! Теперь вам действительно придется выйти за меня замуж.

Сара судорожно вздохнула и стиснула руки.

— Значит, у меня будет ребенок?

— Что? — Челюсть Джеймса непроизвольно дернулась; затем он все понял и быстро прикрыл рот рукой, а его плечи мелко затряслись.

— Вы же обещали, что не будете смеяться!

Джеймс энергично закивал, не в силах произнести ни слова.

— Конечно, глупо, что я ничего не смыслю в таких вещах, хотя мой отец был врачом, но что же делать? У меня обо всем этом только смутное представление. Послушайте, ведь мы с вами спали в одной кровати, на нас не было никакой одежды, и вы меня поцеловали. Разве этого недостаточно?

Продолжая трястись от смеха, Джеймс отрицательно покачал головой.

— Но если я не беременна, то как я могу быть скомпрометирована, да еще чрезвычайно? — Сара сосредоточенно свела брови. — Я все еще невинна?

— Вы не отдали мне свою невинность.

— А если я не беременна и не потеряла невинность, значит, вам и нет нужды на мне жениться, разве я не права?

— Увы, не так все просто.

— Почему это? — Сара сложила руки на груди. — Мы с вами не сделали ничего плохою, так за что же нас наказывать?

— Дело не в том, Сара, что мы сделали что-то плохое, а в том, что все думают, будто мы это сделали.

— Но это же нелепо!

— Возможно, но так уж устроен мир... или, во всяком случае, данная часть мира. К тому же я не могу поверить, что в обществе Филадельфии иначе расценили бы подобную ситуацию.

— Ну, не знаю. Я не принадлежала к обществу Филадельфии. — Сара вдруг просветленно улыбнулась. — поскольку я не испытываю желания принадлежать и к английскому свету, моя репутация не имеет значения, верно?

Джеймс озабоченно нахмурился.

— И что же в таком случае вы намерены делать, Сара? Судя по тому, что вы сказали тете Глэдис, вы порвали все связи с Америкой.

— Да, действительно, я не могу туда вернуться. Даже если бы я нашла деньги на обратную дорогу, там мне некуда идти, практически некуда.

Тут Сара подумала о сестрах Абингтон. Они-то, конечно, согласились бы, чтобы она и дальше с утра до ночи работала на них в принадлежащей им частной школе для молодых леди, но ради этого она точно не решится второй раз пересечь океан.

— Честно говоря, я мечтала только о том, чтобы поскорее добраться сюда, и не заглядывала вперед. Отец так умолял меня ехать в Англию. Наверное, я надеялась, что мне поможет граф, а теперь этот Робби... Он ведь не женат, да?

— Нет, неженат. Сара вздохнула.

— Тогда здесь не на что рассчитывать. Мне нельзя у него жить — даже я это понимаю; а значит, мне нужна работа. У меня есть кое-какой опыт в преподавании. Вы не знаете, не требуется ли учительница в какую-нибудь школу для девушек или в семью, которая ищет гувернантку для своих детей? Я занималась больше преподаванием классических предметов, чем рисованием и музыкой, но если ребенок достаточно мал, я уверена, что справлюсь и с этим.

Джеймс присел рядом и взял ее за руку:

— Сара, учительнице добрая репутация необходима больше чем кому бы то ни было! Не думаю, чтобы какая-нибудь мать доверила воспитание своих дочерей женщине, которой есть что скрывать в своем прошлом, — а у вас появилась тайна, и очень серьезная. Мы-то с вами знаем, что произошло — или не произошло — в той комнате, но попробуйте объяснить это посторонним! Ни одна мать не посмотрит сквозь пальцы на ситуацию, когда речь идет об обнаженной девушке, проведшей ночь наедине с мужчиной, да еще с герцогом Элвордом. Нет, милая, если вы намерены оставаться в Англии, вам придется следить за своей репутацией. И потом, вы в самом деле считаете, что брак со мной будет для вас наказанием?

Сара задумчиво смотрела в осененные густыми длинными ресницами янтарные глаза, наполненные участливой теплотой. Наказанием? Не мог же он не понимать, что каждая женщина мечтает иметь такого мужа.

Она пожала плечами.

— Как я могу это знать — мы ведь совсем не знакомы. Может, вы неисправимый картежник или жестоко обращаетесь с женщинами.

— Категорически отвергаю оба обвинения! — улыбнулся Джеймс. — Впрочем, поскольку у меня еще не было жены, последнее обвинение я не могу опровергнуть с полной уверенностью, но клятвенно заверяю, что за всю жизнь ни разу не причинил женщине физического вреда — а уж вас обижать у меня и в мыслях нет! — Он мягко взял ее за обе руки. — Послушайте, Сара, мое предложение для каждого из нас имеет положительные стороны. Выйдя за меня замуж, вы получаете дом и готовую семью — тетушку Глэдис, у которой поистине золотое сердце, мою сестренку Лиззи и в придачу леди Аманду. Когда-нибудь, если нам повезет, у нас появятся дети. К тому же вы будете жить неподалеку от своего кузена — Робби живет практически рядом.

Лицо Сары залилось краской смущения. У нее захватило дух от перспективы иметь детей от этого мужчины. Его предложение звучало очень заманчиво. Собственно, она не знала, что такое жить в семье — ее мать умерла при родах братишки, который не прожил без нее и двух дней. Тогда Сара была совсем маленькой, а отца настолько поглощала работа и политика, что он предоставил растить Сару старым девам, сестрам Абингтон. Сейчас у нее больно сжалось сердце от застарелой тоски по семье.

Но ведь Джеймс ее не любит — и она его тоже, поспешила напомнить себе Сара. А без любви — с какой стати английскому герцогу брать в жены американку, у которой за душой ни пенни?