Десять лет весь двор следил за младшей из четырех.

Ее дамы первыми узрели в ней спасительницу. Они смотрели на морщинку между бровями, никогда не сходившую с ее лба. Они выходили к воротам замка, где девочка, сжав зубы от отвращения, вела счет протухшим головам. Они были при ней, когда королева-кошка пыталась сломить ее волю, и в день, когда она впервые окрасила кровью простыни.

— Мне донесли, что ты готова народить новую зеленоглазую девчонку, — сказала ей старая королева. — Не бойся, дитя… Я не дам твоей красе увянуть на ветке.

Ее лицо напоминало пенку на молоке: пудра тонула в морщинах.

— Ты мечтаешь стать королевой, овечка моя?

Юная Сабран стояла посреди тронного зала на виду у двухсот придворных.

— Не смею, ваша милость, — тихим, но ясным голосом отвечала она. — Ведь королевой я могу стать, лишь когда вы оставите трон. Или, спаси Святой… после вашей кончины.

Двор содрогнулся.

Изменой было даже думать о смерти правительницы, не то что о ней говорить. Королева это знала. Но еще она знала, что не может убить внучку, потому что ее гибель означала бы конец рода и его власти. Не успела она ответить, как девочка вышла, и следом покинули зал ее дамы.

К тому времени королева-кошка занимала престол более века — так долго, что никто и помыслить не мог о свободном от нее мире, но с того дня надежда возродилась. С того дня слуги — всегда шепотом — называли даму Сабран Маленькой Королевой.

Королева-тиран скончалась на сто седьмом году жизни в постели из тончайшего эрсирского шелка; ее пальцы были унизаны лазийским золотом. На мраморный трон воссела Джиллиан Третья, но мало кто искренне радовался ее воцарению: каждый знал, что Джиллиан возьмет все, чего недодала ей мать.

Не прошло и года после коронации, когда в обеденный зал королевы проник мужчина. Его пытали по приказу покойной королевы и свели с ума. Он поразил в сердце дочь мучительницы, приняв ту за мать. Тело положили в святилище Королев рядом с телом тирана.

Мариан Третья носила корону, словно та была ядовитой змеей. Она отказывалась видеть взывавших о помощи просителей. Она боялась даже собственных советников. Сабран добивалась, чтобы мать показала себя сильной, но Мариан слишком страшилась Иниса, чтобы им править. И не в первый раз страна зароптала. На сей раз недовольство грозило перерасти в бунт.

Кровь отвратила другая кровь: в Хроте пробудилась война.

Снежный Север всегда казался инисцам чужим и чуждым. Бывали годы, когда Хрот присылал купцов, в иные годы — воинов на кораблях-вепрях, чтобы жечь и грабить инисские селения.

Теперь же кланы за застывшими водопадами и дремучими лесами взялись за оружие и пошли друг на друга войной.

Начал все Вертинг Кровавый Клинок, возжелав величайшего из двенадцати княжеств — Аскрдала. Вождь Аскрдала ответила на предложение о супружестве отказом, и тогда он убил ее и захватил земли, подчинив их своему клану. Любившие Скири Широкий Шаг искали мести, и вскоре междоусобица охватила весь Хрот.

К середине зимы того года, не успел еще снег впитать кровь, резня разгорелась на юге, в мирных землях Ментендона. Опустошительное наводнение захлестнуло его побережье, смыв целые селения, а вслед за водой пришел Герион Ваттенварг по прозвищу Морской Король — самый жестокий из хротских разбойников. Раздираемый войной Хрот погнал его на поиски более плодородных земель, и он нашел таковую захлебнувшейся. На сей раз Герион явился не за добычей. Он пришел, чтобы остаться.

В Инисе Сабран Беретнет выслушала перепалку в Совете Добродетелей. Решали, что делать. Ее мать во главе стояла молча, бледная, измученная грузом короны.

— Согласна, нам не следует вмешиваться в войну на Севере, — наедине говорила ей Сабран, — но давай избавим ментцев от этого Ваттенварга, а они за то пусть обратятся в нашу веру. Искалин мог бы дать им оружие. Представь, как улыбнется Святой, когда ему присягнет третье царство.

— Нет. Нельзя нам дразнить Морского Короля, — отвечала Мариан. — Его «соленые воины» убивают без пощады, а ментцы еще не оправились от ужасного потопа. Я не слышала доселе, чтобы кровь лилась такой широкой рекой.

— Если мы сейчас не поможем ментцам, Ваттенварг их сокрушит. Мать, он — не обычный грабитель! — Сабран вышла из терпения. — Он целит на место королевы Ментендона! Осмелев после победы, он придет и в Инис, как ты не понимаешь?

— Довольно, Сабран. — Мариан сжала ладонями виски. — Прошу, дитя, оставь меня. Я не могу сейчас думать.

Сабран повиновалась, но в душе закусила удила. К шестнадцати годам она так и не научилась колебаться.

К лету Герион Ваттенварг владел большей частью Ментендона и правил новой столицей Бригстадом. Он объявил землю владением клана Ваттен.

Ментцы, ослабленные потопом, голодом и холодом, отказались от сопротивления и склонили голову. Впервые в истории разбойник захватил власть над целой страной.

Через два года после завоевания Ментендона завершилась война в Хроте. Вожди присягнули молодому воину из Брингарда, завоевавшему их верность острым умом и невиданной силой. Это он сразил Вертинга Кровавый Клинок, отомстив за Скири Широкий Шаг, и впервые объединил кланы. Вскоре в Инис дошла весть, что Бардольт Храустр — незаконный сын костореза — стал первым королем Хрота.

И что он плывет на встречу с королевой Иниса.

— Прекрасно, — бросила Сабран, прочитав письмо. — Теперь две соседние страны под властью кровожадных язычников. Окажи мы помощь ментцам, такая была бы одна.

— Клянусь Святым, мы погибли! — Мариан заломила руки. — Чего он от нас хочет?

Сабран догадывалась, чего он хочет. Хротцы, как рыщущие в лесах волки, чуяли подранков, а Инис истекал кровью.

— Король Бардольт долго боролся за корону. Уверена, он не желает новой вражды. Если же это не так, с нами Искалин. — Сабран встала. — Я верю в Святого. Мы примем бастарда.

Бардольт Храбрый в Битве — по одному из многих имен, данных ему хротцами, — явился на черном корабле «Кормчий восхода». Королева Мариан послала супруга встретить его, сама же целый день ходила по тронному залу, взметывая одежды. На ней была темно-зеленая мантия поверх платья цвета старой кости — она тонула в одеянии, как в болоте. Сабран же отвечала ей полным спокойствием.

Когда вошел король Хрота со своими присными, весь двор вокруг него обратился в лед.

Северяне носили тяжелые меха и сапоги из козловой кожи. Так же был одет их король. Сабран была высока ростом, но и привстань она на цыпочки, едва ли дотянулась бы макушкой ему до подбородка. Его густые золотистые волосы отросли до пояса. На руках бугрились мускулы, а плечи были широки и крепки, точно сундук с приданым. Сабран решила, что ему немного за двадцать, хотя он мог быть и ее ровесником, закаленным ратными трудами.

Война обтесала его загорелое лицо, под которым скрывались добрые кости. От левого виска до уголка губ тянулся шрам, и еще один — по правой скуле.

— Королева Мариан. — Он приложил к сердцу огромный кулак. — Я Бардольт Храустр, король Хрота.

Голос у него был низкий и немного хриплый. От этого голоса по спине у Сабран пробежали мурашки, как и от его короны. Она и на расстоянии видела, что та составлена из осколков костей.

— Король Бардольт, добро пожаловать в Инис. — Мариан откашлялась. — Мы поздравляем тебя с победой на Севере. Мы рады узнать, что война окончена.

— Не более, чем рад этому я.

Мариан покрутила кольцо на пальце.

— Это моя дочь, — сказала она, — дама Сабран.

Сабран выпрямилась. Король Бардольт скользнул по ней глазами, а потом посмотрел снова, вбив взгляд, точно гвоздь.

— Госпожа, — сказал он.

Сабран, не отводя глаз, в реверансе коснулась пола широкими светлыми рукавами.

— Господин, — отозвалась она. — Наше королевство чтит тебя по достоинству. Огня твоему очагу и радости твоему залу.

Она говорила на превосходном хротском. Он поднял брови:

— Тебе знаком мой язык.

— Немного. А тебе — мой.

— Немного. Моя покойная бабка была из Иниса, из Крэкби. Я учился, сколько счел нужным.

Сабран склонила голову.

«Он бы не счел это нужным, если бы не задумывался об Инисе».

Король Бардольт вновь обратился к ее матери, но, обмениваясь с нею положенными любезностями, все посматривал на Сабран. У той потеплели пальцы и запястья под рукавами.

— Не тревожьтесь, в моей стране больше не льется кровь, ведь Кровавый Клинок мертв. Я взял весь Хрот — и возьму Ментендон, когда Герион Ваттенварг, как должно хротцу, принесет мне клятву союзника. — Он показал в улыбке ровные зубы. Сабран подумала, что это редкость после войны. — С Инисом я желаю только дружбы.

— И мы принимаем вашу дружбу.

В ответе Мариан прозвучало такое облегчение, что Сабран даже ощутила запах мешавшегося с ним страха.

— Да пребудут наши владения в полном согласии отныне и навсегда. — Опасность как будто миновала, и королева заговорила уверенней: — Наш кастелян приготовил для вашей свиты надвратную башню. Вас, не сомневаюсь, ждет Хрот, но, пожелав задержаться всего неделю до пира Верности, вы окажете нам честь.

— Это честь для меня, ваша милость. Сестра с вождями справятся в мое отсутствие.