Эйдаг, поморщившись, отвела взгляд. Карлстен оскалился, боль вздула ему жилы на шее и наполнила влагой глаза, но он не издал ни звука. Вулф заставил себя выдержать его ненавидящий взгляд. Карлстен слишком долго медлил отбросить уголь. Лицо его заливалось потом.

— Моя боль — лишь тень страдания Святого, — сквозь зубы процедил он. — Я буду день ото дня трудиться, чтобы сделать свою душу достойной Халгалланта.

— Я, как твой вождь, прослежу за этим. Ступай, лечи руку и дважды подумай, прежде чем снова распускать язык, — холоднее снега ответила Регни. — В другой раз я тебе рот углями набью.

В тот же день они выехали на север. Снег пластами валил со свинцового неба. Хротцы вывели для дальней дороги маленьких коренастых лошадок, не спотыкавшихся на камнях и льдах Могильников — самой северной и восточной части Хрота, где не сходили вечные снега, а выпавший в давние времена пепел чернил землю.

Жители широко разбросанных хуторов и селений перебивались здесь подледным ловом и охотой в сумрачных лесах, да еще торговали с Хюраном. Зимой здесь почти не видели света.

Сюда и удалилась Иссин, когда провидиц оттеснили с важных мест в общинах. Многие стали священнослужительницами или лекарками, другие — изгнанницами. Добродетели не миловали беседующих с духами женщин.

И все же Иссин помогала хротцам принять Шесть Добродетелей. Потому-то Бардольт и не забывал ее, окружал заботой и искал ее наставлений. Былой юный язычник, заживо погребенный под любовью к Святому, до сих пор тенью влачился за королем.

Впереди расстилалась унылая каменистая земля в забитых льдом яминах, а посередине колесной чекой торчала столовая гора Ундир. Еще севернее начиналась равнина Нарекенского прохода, на которой обрывались все карты. Многие разведчики пытались пересечь эту равнину по примеру первых провидиц, искавших за ней сказочную, свободную ото льда долину.

Далеко по той бескрайней равнине поднимались над расщелинами ледяные столбы, клубами бил пар. Других примет не было среди бесконечной белизны. Оставшихся под снегом трупов никто не считал.

Вулф жевал полоски соленой баранины и старался побольше молчать. Мысли его то и дело забредали к той истории про ведьму в Железной роще — ту, что превращалась в ворону.

В Лангарте про инисскую ведьму если и вспоминали, то так, чтобы не слышал благородный Эдрик. Вслух о ней последний раз осмелился заговорить четырнадцатилетний расхрабрившийся себе на беду Роланд.

«Отец, я слыхал, кухарка говорила, что Вулф, должно быть, ведьмино отродье, не зря же мы нашли его в лесу. Это правда?»

Отец всегда был мягок с детьми, но Роланда на месяц сослал чистить конюшни.

«Вулф тебе брат. Нет в нем ничего от ведьмы, — сурово сказал тогда благородный Эдрик. — Ты никогда больше не заговоришь о ней. Ни с ним, ни с кем другим. Ты слышал меня, Роланд Гленн?»

Роланд не спорил. Но Вулф к тому времени успел многое узнать. Их первая кухарка, пока Эдрик ее не отослал, немало нашептала о Лесной хозяйке, а Роланд охотно передавал слухи дальше. Среди прочего она говорила, что ведьма умела оборачиваться птицей.

Ближе к полудню Регни завела их в расщелину, где река бурлила на обломках базальта. Лошади скакали по берегу, пока Вулф не почувствовал брызги на губах. За поворотом открылся конский хвост водопада, белым ножом резавшего скалу.

— Уже близко, — сказала Саума.

— Это священник? — Трит прикрыл глаза от блеска. — Святой, он-то нам и нужен! Молитва будет не лишней.

Вулф проследил его взгляд. По крутой осыпи вдоль реки спускался человек в заснеженном зеленом одеянии, махал рукой.

— Стойте, — услышал Вулф слабый сорванный голос. — Прошу, друзья, ни шагу дальше. Поворачивайте назад!

Регни направила коня прямо в реку, ему навстречу.

— Священник, — властно заговорила она. — Я Регни Аскрдальская, кость Скири Широкий Шаг. Мы здесь по приказу короля.

— Не ходите дальше, — с безумными глазами твердил священник. — Возвращайтесь, молодые вожди, умоляю. Скажите его милости, чтобы не ездил на север. Пусть как можно дальше бежит от Могильников.

— Успокойся. — Трит свел брови. — Что у вас за беда, друг?

— Проклятие. Офандаут проклят. Я бы сам послал известие королю, только я уже не знаю, кто затронут, а кто нет. Я неделю сижу в этом ущелье, чтобы предупреждать проезжих. Вернуться мне нельзя. Лучше умереть с голоду, чем… — Он дрожащей рукой очертил знак меча. — Этой дорогой душам не войти в Халгаллант.

— Люди ждут от тебя совета, служитель Святого, — презрительно бросила Регни, — а ты забился в эту щель?

— Я священник, а не воин и не врач.

Вулф подъехал к Регни.

— Священник, — вступил он, — где бывшая снежная провидица Иссин?

— Заперлась в доме. Как и все, у кого есть хоть капля разума.

Регни скользнула взглядом по тропе:

— Мы должны своими глазами увидеть селение, чтобы я могла описать королю Бардольту болезнь.

— Если вы настаиваете, умоляю, ни к кому не прикасайтесь. Болезнь начинается с красноты на пальцах.

— А кончается чем? — прищурилась Саума.

Священник замотал головой и, закрыв лицо руками, рухнул на камень. Регни объехала его, не оглянувшись.

— Не нравится мне это, — сказала, догнав ее, Саума. — Лучше бы нам повернуть обратно.

— И что мы скажем королю? — холодно ответила Регни. — Поехали разбираться, что за болезнь, и вернулись, ничего не узнав? Что ему в том проку, Саума?

Вулф узнал эти резкие нотки в голосе. Регни было не по себе.

— Регни, — вмешался он, — ты вождь Аскрдала. Давай поедем мы.

Она остановила коня:

— Ты думаешь, я стану править Аскрдалом, посылая в опасность других вместо себя?

— Ну, в нашем мире так и повелось, — сдержанно заметил Трит. — Простой народ сеет, высшие жнут. Можно сомневаться, насколько это разумно и благородно, однако…

— Я не убоюсь, Трит Исборгский. — Она наградила его испепеляющим взглядом. — Если хочешь, оставайся здесь.

Она пришпорила серебристого конька.

— Не жди от нее добра тот, кто останется позади, — уверился Трит. — Горячие угли в нежных местах?

Вулф устало кивнул шутнику и поехал за предводительницей.

Селение на краю света представляло собой шесть кругов сложенных из чего попало хижин, теснящихся к святилищу. Вся забота, которой обделили другие жилища, досталась ему. Жизнь в таких местах всегда мрачна и сурова. На черной земле среди вечных снегов плохо прорастает зерно, и местные питаются молоком, маслом и мясом.

Тем удивительнее, что нигде не видно было скотины. Спешиваясь, Вулф уловил явственный тухлый запашок. Все вокруг выглядело заброшенным. Лошади волновались, отфыркивались, шумно дышали.

Регни провела их к многоярусной крыше святилища. Выучка не позволяла ей выдавать беспокойства, но Вулф угадывал его в развороте плеч и жестко выпрямленной спине. Все окна были закрыты ставнями, из отверстия дымохода не поднималось ни дымка.

Двери святилища стягивала цепь. Трит, вынув меч из ножен, постучал рукоятью:

— Есть здесь кто?

Ему ответил только ветер. Регни, выждав немного, решительно взялась за оба топора.

— Постой! — Вулф перехватил один за древко. — Закрыли нарочно, чтобы никто не вошел.

— Если не войдем мы, придется это сделать кому-то другому. К тому же мы должны сберечь Иссин от болезни, какой бы она ни была. — Она перевела взгляд с его лица на выпущенный Вулфом топор. — Вы с Саумой обыщите северный конец селения. Найдите Иссин. Трит, со мной!

Они разделились.

Саума наложила стрелу на тетиву. Вулф, разгребая ногами снег, не выпускал меча.

— Скот должен пастись неподалеку, — пробормотала Саума, ее темные глаза перебегали от дома к дому. — Может, ближе к гейзерам. Там растет трава.

— Ни единого огонька не видно.

Сколько они ни стучали в двери, не добились ответа и движения внутри не слышали. Оба остановились, когда где-то среди домов заскрипели дверные петли. Переглянулись и напрягли слух.

Ничего не дождавшись, они двинулись дальше и вышли наконец к ниточке реки, огибавшей селение с юга. Вулф шагнул к берегу, сверху взглянул на водопад.

Расщелина опустела. На месте, где сидел священник, осталась только длинная полоса крови.

— Саума, — позвал он.

Она подошла и шумно втянула в себя воздух.

— Волки, — выдохнула облачко пара Саума, и ее пальцы стиснули лук. — Или медведь. Они все чаще заплывают летом из ледяного моря. Если в Офандаут, кроме болезни, явился еще и свирепый медведь, я верно скажу, что на нем проклятие.

— Хочу разобраться, что там случилось. Прикрой меня.

Саума взглянула с сомнением:

— Нам надо найти Иссин.

— Да, — кивнул Вулф, — а еще нам надо вывести ее отсюда живой. И не обглоданной.

Она не успела его отговорить — да, впрочем, и не пыталась: он уже отошел к своему коню. Ведя его в поводу, Вулф вернулся на тропу. Вбивая шипы в камни и лед, снова обернулся к белой струе водопада.

Уже снизу Вулф взглянул на Сауму — та, держа лук наготове, кивнула. Он обнажил меч и глубоко вздохнул, прежде чем шагнуть под спадающие струи.

В пещере дневной свет мелькал отблесками. Грот меньше других, виденных им в Хроте, был забит отвалившимися плитами; стены скалились обломками зубов. Выбравшись из воды и найдя надежную опору для ног, Вулф стал оглядываться. С плаща капало, но рев водопада глушил звук.