Саманта Такер

Тот, кто любит

Какой замечательный подарок решила преподнести себе самой на день рождения Гейл Шерлоу — она решила изменить свою жизнь! Это вам не кофейный сервиз и не новый маникюрный набор или какой-то там кулончик с сапфиром на золотой цепочке… Она дарит себе то, что можно пожелать любому человеку, в каких бы обстоятельствах он ни находился, а именно — внутреннюю свободу и независимость. Как долго она была такой, какой ее хотел видеть Роджер, ее муж, любимый мужчина, за которым она помчалась, очертя голову, стоило ему лишь поманить ее и сказать пару ласковых фраз. Но почему она, умная и проницательная, так долго убеждала себя, что вполне счастлива? Почему не доверяла одиноким бессонным ночам, когда темнота и холод до боли стискивают душу, а сомнения изнуряют сердце? Ведь именно тогда жизнь давала ей правильные, хоть и жестокие ответы на ее бесконечные вопросы. Да, жизнь твердила ей: «Гейл, ты заблудилась, дорогая. Это бывает. Но еще не поздно свернуть с ложного пути, все исправить. Ты сильная и мужественная, решайся, а я помогу. Я пошлю тебе обстоятельства, в которых ты не пропадешь. И не забывай, у человека должны быть не только будни, но и праздники…»

А с чего иногда начинается праздник? Может, с того момента, когда с антресольной полки снимают чемодан, вытирают с него пыль и быстро бросают в него то необходимое, без чего не обойтись. Хотя самый важный груз можно унести лишь в своем сердце…

Как жаль расставаться с прошлым, оно еще долго будет тянуть назад своими невидимыми, прочными нитями. Но Гейл благодарна всему, что с ней произошло. Ведь она приобрела столь необходимый зрелому человеку опыт, который поможет ей в дальнейшем не только самой защититься в трудных ситуациях, но и защитить тех, кто будет рядом с ней.

1

— Ну и долго ты будешь делать вид, будто не знаешь, что она вернулась?

Стэн Сайзмур отвел взгляд от доски с надписью «Разыскиваются», куда прикреплял фотографии преступников. После чего уставился на кузена, а также своего босса, начальника полиции городка Хартлпул, непонимающим, как казалось ему самому, взглядом.

— Кто она?

Майлз знал своего младшего двоюродного брата как свои пять пальцев. Он был не из тех, кто уклоняется от прямых вопросов. Но его поведение сильно изменилось за последние три недели. Пора положить конец увиливаниям и поговорить с упрямцем начистоту.

— Она — это Гейл Лапойнт.

Стэн взял со стола очередной снимок и четыре кнопки.

— Ее фамилия теперь Шерлоу, если не ошибаюсь. — Он старался, чтобы его голос звучал как можно более равнодушно.

— Была.

По ответу трудно догадаться, какими эмоциями обуреваем человек, если видишь только его кудрявый затылок.

— Она избавилась от нее сразу же, как только рассталась с проходимцем, который увез ее отсюда.

Стэн равнодушно пожал плечами, будто Гейл Лапойнт не жила в его памяти последние шесть лет. С тех самых пор как покинула захолустный Хартлпул ради, как она считала, более увлекательной и захватывающей жизни с Роджером Шерлоу подальше отсюда.

«Здесь все так однообразно, так предсказуемо… Хартлпул — гнилая трясина, которая затянет тебя, если не выберешься из нее вовремя, — жаловалась она. — Я хочу ощутить нормальный ритм жизни, Стэнли. Разве тебе никогда не хотелось почувствовать себя живущим, а не прозябающим?»

Он тогда не решился признаться ей, что чувствует себя живым, только если она где-то рядом. Просто не мог этого сказать. Гейл считала его лучшим другом, самым близким человеком, на которого всегда можно положиться, которому можно доверить все свои тайны, в том числе и сердечные. Например, ему первому было объявлено, что она без ума от Роджера Шерлоу, обещавшего подарить ей весь мир, а значит, увезти из Хартлпула. Увезти-то он ее увез, и чем все это кончилось?

Стэн пытался вычеркнуть Гейл из своей жизни, забыть о ней. Выбросить из головы воспоминания об этой девушке, как он выбросил две последние буквы из своего имени. Теперь все в городке звали его — Стеном. Он считал, что его имя в таком усеченном виде звучит куда более динамично, чем прежнее Стэнли. И к тому же, как нельзя лучше подходит заместителю начальника полиции.

Но если от старого имени избавиться было довольно легко, стоило разок-другой напомнить собеседнику, как он должен теперь тебя называть, и человек свыкался с этим, то освободиться от мучительных воспоминаний о самой Гейл оказалось не так-то просто. Любимый образ возрождался каждое утро, как только пелена сна исчезала, освобождая ясные мысли, и преследовал его на протяжении всего дня, пока сон снова не успокаивал душу, набрасывая на нее спасительный покров забытья.

Черт возьми, не подобает уважающему себя мужчине быть таким дураком и грезить о женщине, которую даже ни разу не поцеловал! Стэн ругал себя за слабоволие. Но ничего не помогало. Каждый раз, когда ему казалось, что он наконец-то избавился от этой глупой любви, что-нибудь да случалось. Тут же все воздвигнутые им защитные барьеры рушились, и колесо неутоленной страсти вновь набирало свои адские обороты. И с каждым разом надо было прилагать все большие усилия, чтобы убить несбыточные мечты.

Иногда Стэн позволял доброжелателям из числа многочисленных родственников сводить себя с потенциальными невестами. Надеялся, что в нем вспыхнет огонь нового чувства, и оно захлестнет его волной пьянящей нежности. Ведь увенчались же успехом подобные родственные старания в других случаях, например, привели по очереди к алтарю четырех двоюродных братьев и их сестру.

Но всякий раз при этом он словно пребывал в летаргическом сне. Претендентки на его руку и сердце были для него подобны манекенам в витринах магазинов. И никакого огня, никакого пьянящего чувства не вызывали… Все ограничивалось несколькими приятными или не очень, ни к чему не обязывающими свиданиями, во время которых он украдкой посматривал на часы.

И вот теперь Гейл неожиданно вернулась. Причем не одна, а со своими детьми, двумя прелестными малышами, мальчиком и девочкой, точными копиями друг друга. Да, трудно поверить, но у нее были близнецы, и оба — дубликаты самой Гейл в миниатюре. Так образно выразился Пол Маккоум, владелец местного супермаркета. К нему ходила отовариваться половина городка, поэтому Пол всегда мог дать любую информацию об обитателях Хартлпула, и, благодаря своей живой мимике и ярким описаниям, любую мелочь мог подать как некий захватывающий факт биографии того или иного человека.

Стэн тупо разглядывал фотографии, которые только что сам прикрепил к доске, даже не понимая, на что смотрит.

— Да, я слышал, что она вернулась.

— И что ты будешь делать?

Он резко развернулся.

— А что я, собственно, должен делать?

Майлз, славившийся своим ангельским терпением, сейчас только вздохнул и обреченно покачал головой. Он единственный из всей семьи, кому Стэн поведал о своих чувствах к Гейл. То есть и ему бы никогда не узнать этой тайны, просто Майлз видел своего кузена насквозь и, когда задал вопрос в лоб, тот не смог отвертеться.

Впрочем, сам Стэн обладал откровенным характером, всегда искренне интересовался другими людьми, не в его стиле было что-то скрывать.

— Ты должен хотя бы пойти и поздороваться с ней, — съязвил Майлз.

Стэн сам удивился накатившему вдруг раздражению. Обычно его нелегко вывести из себя. Но сейчас, пытаясь подавить старую боль, он постарался, чтобы ответ прозвучал как можно более мягко:

— Гейл это не нужно. В Хартлпуле достаточно людей, желающих поприветствовать ее.

— Не делай вид, будто не понимаешь, о чем я говорю. Ей сейчас как никогда нужен друг.

Было время, когда Стэн хотел быть для этой женщины всем. Стоило только ей заикнуться о чем-нибудь, и он готов был свернуть горы. Но все это уже в прошлом. Пора ему наконец подумать и о себе.

Пытаясь заставить кузена взглянуть на него и разговорить, Майлз убрал со стола коробку, из которой тот методично одну за другой таскал кнопки.

— Если ей нужен друг, то на эту роль как раз подойдет Келли, — предложил Стэн свою младшую кузину. — Их отношения когда-то были очень задушевны.

— А мне кажется, что теперь больше подойдешь ты, — возразил Майлз. — Вы ведь были гораздо ближе.

Стэн закрыл опустевшую папку для фотографий криминальных лиц и швырнул ее в ящик стола.

— Не настолько ближе, чтобы…

И тут же осекся. Какой смысл говорить, что ему так никогда и не удалось вписаться в планы Гейл. Что до самого дня ее отъезда он надеялся, что этого не случится. И даже молился, чтобы она вдруг передумала и осталась в Хартлпуле с ним. Он всегда считал Роджера слишком легкомысленным, чересчур заботящимся о своих собственных нуждах и недостойным такой женщины, как Гейл.

Да, конечно, надо отдать должное этому ловеласу, внешность тот имел чертовски привлекательную. Настоящий голливудский секс-символ. Но недаром говорят — внешность обманчива. В сердце Роджера Шерлоу не было места ничему, кроме собственных интересов.

Стэн собрался с духом и попробовал выложить все это Гейл. Но та, даже не дослушав, сказала, что он такой же, как и ее отец, который хочет, чтобы она навсегда зачахла в этой дыре, именуемой Хартлпулом.

Этим и закончилась их последняя встреча.

Позже Стэн услышал, как Келли говорила своей матери, его тете Мелли, что Гейл уехала. Дэниел Лапойнт неистовствовал, обвинял дочь в том, что она ничем не лучше своей падшей матери, которая в свое время сбежала с проезжим коммивояжером, рекламировавшим тут запасные части к холодильникам и пылесосам.

— Чего еще ожидать от дочери проститутки?

Разница в том, что мать Гейл, сбежав, бросила на произвол судьбы мужа и маленькую дочку. А Гейл оставила только меня, — размышлял Стэн. — И наверняка сама об этом даже не подозревала.

Майлз откинулся в кресле, прищурился, как будто хотел угадать ход мыслей своего кузена.

— Вот уж никогда бы не подумал, что ты такой злопамятный.

— Я не злопамятный, — огрызнулся тот. — Просто прошло уже шесть лет. Что я ей скажу?

— Ну тебе уже предложили, просто скажешь ей «здравствуй».

Стэн в ответ лишь отмахнулся…

— Ну, допустим, немного суховато… А как тогда насчет: «С возвращением!» или «Рад снова видеть тебя!»?

К чему этот бессмысленный разговор? Стэн больше не собирался ходить перед Гейл на задних лапах, глядя на нее по щенячьи преданно.

Если ей что-то понадобится, пусть сама обратится к нему. Лучше уж, как говорится, не трогать лихо, пока оно спит тихо.

— Ладно, как-нибудь зайду к ней… — пробормотал он, роясь в среднем ящике стола в поисках отчета, который сам же и положил туда. Но где же эта чертова бумажка? С раздражением Стэн захлопнул ящик сильнее, чем следовало бы, и встал. — Ну сказал же, заскочу, как только чуть освобожусь…

Майлз подошел к нему и положил руку на плечо. Теперь это уже не костлявое плечо мальчишки, каким оно было, когда он первый раз разговаривал по душам с младшим кузеном.

Детство Стэна было несладким. Парень нуждался в поддержке, потому что родители были слишком озабочены собственными проблемами и не уделяли должного внимания сыну. Они, попросту говоря, отдалились от него. И тогда дядя и тетя Сайзмуры приняли племянника в свою большую семью. А Майлз на правах старшего двоюродного брата стал опекать его, не давая новому члену семьи ощущать себя одиноким в этом мире.

Майлз почувствовал, как Стэн напрягся от его прикосновения. На него это не похоже. Кузен все, что касалось Гейл, воспринимал слишком болезненно. И тот факт, что он даже себе не хотел в этом признаваться, только усугублял положение.

— Стэн, мы все очень признательны тебе за помощь отцу и матери сейчас, когда мы, как говорится, разлетелись из родного гнезда. Но пойми, тебе тоже надо устраивать свою судьбу, этим надо всерьез заниматься.

— Мне доставляет удовольствие помогать по хозяйству тете Мелли и дяде Бену. Теперь, когда у вас свои семьи, им скучно оттого, что не о ком беспокоиться, некого поучать. А мне приятна их забота. Кроме того, никто никогда не относился ко мне с такой добротой и любовью как твои родители. И я отношусь к ним так же.

— Вот видишь, сам понимаешь, как много значат для человека чья-то любовь и доброта. А может, кто-то еще в Хартлпуле нуждается в твоей заботе?

Стэн нахмурился, прекрасно понимая, куда клонит Майлз.

— С чего ты взял, что Гейл нуждается в моей опеке?

— С того, что она вернулась с двумя детьми, без мужа и живет со своим ворчливым отцом. Как ты думаешь, что ей сейчас нужно больше всего?

— Занять огромную сумму в банке, — съязвил Стэн.

— Да, она уже обращалась в банк за кредитом. Откуда ты знаешь? — удивился Майлз.

Откуда он знает? Он всего лишь пошутил, но слова Майлза встревожили его.

— Зачем ей кредит? После Роджера еще и долги остались?

Майлз отрицательно покачал головой. Подойдя к кофейнику, наполнил свою кружку. По комнате расплылся густой, дразнящий аромат.

— Она собирается начать собственное дело — открыть детский сад. Идея хорошая: и близнецы ее будут под присмотром, и деньги она сможет зарабатывать.

Детский сад? Помнится, Келли вскоре после отъезда Гейл с Роджером Шерлоу как-то говорила, что та вроде бы собирается работать учителем или воспитателем. Впрочем, сведения эти были давними. Келли потом перестала получать от нее письма, и связь между подругами прервалась…

Почему бы ей не пойти работать в местную школу? Стэн взглянул на кузена.

— Кажется, ты хорошо информирован о ее делах?

Майлз развел руками.

— Я же начальник полиции. Знать все обо всех жителях Хартлпула — моя работа. — Его глаза сузились. — И хотелось бы, чтобы тебе, моему помощнику, тоже было кое-что известно…

Ну уж ему-то многое известно. Даже больше, чем нужно. Известно, например, как пахнут волосы Гейл, когда ими играет весенний ветерок, как бы насмехаясь над Стэном, который не может себе позволить даже взъерошить их. Известно, что ее улыбка способна осветить даже самую кромешную тьму… Но ведь про это не расскажешь.

— Намекаешь на мое плохое отношение к работе? — спросил Стэн с каменным выражением лица, поворачиваясь к Майлзу.

Тот рассмеялся.

— Если ты получил несколько зачетов в колледже, то уже считаешь себя Аристотелем. И извиваешься как угорь, пытаясь уклониться от темы, и сам это знаешь.

— Я вообще не понимаю, на какую тему мы разговариваем. И уже сказал тебе, то, что было шесть лет назад, осталось в прошлом. И точка.

К облегчению Стэна, раздался телефонный звонок. Майлз взял трубку.

— Полиция Хартлпула. Майлз Сайзмур слушает.

Стэн решил, что настало самое удобное время улизнуть на обед. Может, к его возвращению кузен немного успокоится и даст теме Гейл умереть естественной смертью… Пока он шел к двери, его начальник бубнил в телефонную трубку, принимая очередной вызов:

— Хм… Все ясно… Хорошо…

Майлз повесил трубку в тот момент, когда Стэн уже взялся за ручку двери.

— Подожди…

Стэн развернулся и увидел, как тот записывает что-то на листке бумаги.

— Этот вызов по твоей части.

Ничего необычного. Они всегда ездили на вызовы по очереди, если это были не слишком серьезные дела.

— Что, семейная ссора?

— Нет.

Закончив писать, Майлз отложил ручку в сторону.

— Ограбление?

Хотя Стэн любил Хартлпул таким, каков он есть, все же временами ему хотелось испытать прилив адреналина в крови. Ну что, спрашивается, захватывающего в том, чтобы утихомирить старика Флетчера, решившего прогуляться по Грин-стрит в одних ботинках? С тех пор, как Дэнни Моунг без спроса взял машину своего отца, чтобы доказать Брюсу Мелону, какой он лихой водитель, ничего похожего на кражу больше не случалось. Майлз лукаво улыбнулся:

— Не угадал.

Стэн нахмурился. Этот хитрый интриган издевается над ним!

— Намекни хотя бы…

— Хамелеон, — изрек Майлз, протягивая Стэну листок с адресом.

— Я-то? С чего ты взял? Сам-то ты кто… Может, прекратишь обзываться?

— Никто и не обзывается. Ты спросил, я объясняю: причиной твоего вызова стал хамелеон. Там у него… некоторые проблемы.

— У хамелеона проблемы?..

— А у кого их нет, дружище. — Майлз почесал щеку и, слегка насвистывая, полез в ящик с архивными документами.

Стэн взял направление на вызов и еще больше нахмурился, когда прочитал адрес. Сперва он застыл на месте, словно его облили ледяной водой, потом положил листок на стол.

— Погоди, погоди… Что это ты мне дал? Знаешь, в этот раз сам поезжай.

Откинувшись в кресле, Майлз лениво вытянул ноги, сложил руки на груди, показывая тем самым, что никакая сила на свете не заставит его сдвинуться с места.

— Не могу.

Что с ним? Кузен никогда так себя не вел. Стэн продолжал стоять, пытаясь придумать отговорку, чтобы не ехать.

— Почему?

Майлз безнадежно пожал плечами.

— У меня дела.

— Какие?

По лицу Майлза расплылась противная ухмылка. Он был не из тех, кто доверяет предчувствиям, но в данный момент что-то подсказывало ему, что на этот раз у младшего брата все должно получиться. Если, конечно, Стэн не будет упрямиться как осел.

— У меня назначена встреча.

— Интересно, с кем? Еще пять минут назад у тебя никакой встречи не предвиделось. Давай договоримся, если ты поедешь на этот вызов, я беру на себя следующие два.

Майлз отрицательно покачал головой.

— Ладно, так и быть, три, — продолжал настаивать Стэн.

Но тот вдруг выругался и решительно сказал:

— Послушай, я начальник полиции, следовательно — твой босс. И приказываю тебе, то есть своему подчиненному, срочно отправляться по этому вызову. Если ты отказываешься, то садись и немедленно пиши рапорт об отставке.

Разумеется, Стэн не собирался в отставку, поскольку и профессия полицейского, и работа в участке вполне его устраивали. Ему нравилось быть нужным людям, особенно ребятам. Для них он являлся чуть ли не воплощением героя, храбрым рыцарем без страха и упрека, одним только своим присутствием вселяющим во впечатлительные детские сердца веру в честность и справедливость.

Он опять перечитал адрес, такой знакомый… Сколько раз ему доводилось бывать в этом самом доме, когда в нем жила юная Гейл.

Стэн поднял на Майлза глаза.

— Ладно… Но хоть объясни, что там случилось? Прорвало трубу в бассейне?

— Нет, я же тебе говорю, проблемы с этим, как его… ну да, хамелеоном. Висит на дереве и не может оттуда слезть, с ним что-то случилось. Так что ты для него — единственная надежда, На тот случай, если захочешь с ним пообщаться, запомни, его зовут Пе-Пе…

— Идиотизм какой-то… Откуда в наших краях могла взяться эта рептилия?

— Мало ли, там как раз на месте и спросишь. Кстати, его надо снять с дерева, парень не рассчитал, высоко забрался и… Ладно, отправляйся, у меня дела.

— А на отлов мышей ручным способом заявки не поступало? Жаль, я бы мог… — Стэн открыл дверь, окинув напоследок своего начальника убийственным взглядом: — Я бы лучше с тобой пообщался, не стесняясь в выражениях.

Майлз рассмеялся, его хохот эхом отозвался в коридоре.

— Все маме расскажу, она тебя в кладовку запрет за непослушание…

Родители Стэна умерли. Конечно, он переживал по этому поводу, но то были скорее осознанные переживания. А вот его дядя с тетей — совсем другое дело. Особенно тетя Мелли. Все приятные воспоминания детства были связаны с ней: просторная светлая кухня, наполненная ароматом самого вкусного в мире яблочного пирога, огромный стол, за которым собиралась вся семья, — кто делал уроки, кто разговаривал, кто вязал, рисовал или просто мечтал…