Как только машина останавливается, он решает повернуть назад. Это отвратительная идея: с ним и правда не все в порядке. Стоило просто остаться дома. Бюджет сам себя не соберет, джин сам себя не выпьет. В конце концов, «Нетфликс» тоже сам себя не посмотрит.

— Сэр, вы будете выходить? — с опаской спрашивает таксист.

Джек только кивает в ответ, не уверенный, что его видят. Протягивает деньги, нехотя вылезает на улицу.

Нужно переключиться на кайф от прохлады вечернего воздуха. Пусть сейчас невозможно дать название происходящему, стоит попробовать его игнорировать. И притворяться. Снова притворяться. Пока из этого не выйдет хоть что-нибудь.

Свернув к незнакомому бару, чья вывеска мигает чуть ниже по улице, Джек делает несколько глубоких вдохов. Может, это депрессия и стоит записаться к врачу?

Он готов рассмеяться самому себе в лицо. Психотерапевты для педиков и нытиков. У него просто тяжелая неделя. Так что уже перед самым входом он притормаживает, смотрит на себя в зеркальной витрине и подмигивает отражению.

Еще немного джина. Он будет в порядке.

Внутри мрачновато, но все же неплохо. Джек осматривается, даже замечает выползший откуда-то из глубин души интерес. Обычный бар в Нью-Йорке, ничего особенного: небольшой танцпол, потрепанная мебель, типичные городские жители двигают задницами в такт тупому ритму. У девчонок юбки короче некуда, а парни… им точно недостает класса.

Не то чтобы в бар стоило одеваться в смокинг, конечно. Но и хеллоуинский костюм обсоса сюда тоже не подходит. И все-таки многие тут именно его и выбрали…

Джек неторопливо двигается к барной стойке, продолжая оглядывать местных. Ноги у одной девчонки очень хороши, и коленки что надо: аккуратные, круглые. А у ее подружки крепкая задница обтянута тонкими шортами, и даже идиот поймет, что на ней нет белья.

То, что нужно.

— Джин, — бросает Джек бармену, паркуясь у стойки.

— Какой? — безразлично уточняет тот.

— Есть «Томас Дейкин»? Лей его.

Та, что с ногами, замечает взгляд и с улыбкой наклоняет голову. Изучает.

— Англичанин? — раздается сбоку приятный женский голос.

Как он ее сразу не заметил? Волны каштановых волос, загорелая кожа. Шикарный вырез топа, открывающий вид на большую грудь. Но черт бы с ней: Джеку нравятся ее глаза. Внимательные, даже с какой-то иронией.

— Акцент выдает? — улыбается он.

— И выбор джина.

— Американцы не умеют пить джин, — пожимает плечами Джек и двигает шот поближе. — Джек Эдвардс.

— Антония, — приподнимает она свой бокал с коктейлем.

— Красивое имя, Антония. Откуда ты? Только не говори, что из Нью-Йорка.

— Почему же?

— Никто не может быть отсюда. — Джек придвигается ближе к ней. — Нью-Йорк — это просто большой котел, в который стекаются все отовсюду.

— Даже если я родилась здесь?

— Конечно.

Она смеется, и это звучит приятно. Джек слегка касается краем шота ее бокала и скользит взглядом к длинной шее.

— Так откуда ты?

— Кито, Эквадор. — В ее глазах появляется что-то новое. Интерес? — Твоя очередь.

— Ты угадала. Манчестер, Англия.

— Не совсем… С твоим акцентом я бы скорее поставила на что-то южнее.

— Разбираешься в британских акцентах?

— Жила в Лондоне.

Беседа становится еще приятнее: пока Джек расспрашивает Антонию, та рассказывает несколько смешных историй. Она хороша. Это особенный вид удовольствия — встретить девушку, которая может говорить и даже круче — шутить.

После второго шота он начинает мысленно вызывать такси домой. Она поедет с ним — это вопрос решенный. Джек позволяет своему взгляду стать откровеннее: он рассматривает Антонию, и она отвечает тем же.

Знает, чего хочет. Еще лучше.

Краем глаза Джек замечает знакомый силуэт в другом конце бара и поначалу старается игнорировать дурное предчувствие. Он заказывает третий шот и возвращается к Антонии, но все равно настораживается: нужно проверить. Может, только похожа?

Нет, не похожа. Это она. Чертова Флоренс Мендоса со своей чертовой подругой оживленно болтают с барменом, как со старым знакомым. Теперь Джек совсем запутывается: кто за кем следит? Почему из всего Нью-Йорка он опять — опять! — встречает именно ее?

— Ты в порядке? — Антония поворачивается, следя за его взглядом.

— Да, — врет Джек. — Показалось, что знакомых увидел.

Он пытается вернуться в разговор, но надолго оторвать глаза от Флоренс не получается. Тревога дергает нервы: она пришла с Бри. Гэри говорил, это единственный человек, который может втянуть Флоренс в неприятности. И единственный, кто действительно втягивает, судя по прошлым выходным.

Проходит время, прежде чем он замечает, что Антония молчит. Твою мать, все ведь было отлично еще пять минут назад.

— Прости, — он с усилием отворачивается к стойке, — кажется, я выпал из разговора.

— Не хочу задерживать тебя, — с улыбкой отвечает она.

— Не задерживаешь, — Джек старается сфокусировать взгляд на ее груди, — я там, где хочу быть.

— Уверен?

Антония и правда хороша. Спокойная, понимающая, кто она и зачем здесь… Давно ему такие не попадались. Лучше бы он ее встретил там, на боях. Может, сейчас было бы легче.

— Да, — Джек улыбается и поднимает глаза.

У нее на лице бесящее саркастичное выражение, и хочется отвести ее сейчас же в туалет и трахнуть, чтобы оно сменилось на совсем другое. Такие всегда вызывали охотничий азарт. Не те, как девчонка с ногами или ее подружка без белья, нет. Вот эти, спокойные, знающие, чего стоят. Те, кто действительно стоит многого.

— Ты рассказывала о том, как ездила в Бристоль.

— Бессмысленная трата времени. — Антония медленно поднимает пальцы к его воротнику.

На другом конце стойки к Флоренс подваливает какой-то парень в косухе. Джек не может не заметить, что та снисходительно улыбается и заценивает прикид. Едва удается сдержаться и не фыркнуть: восьмидесятые давно прошли, приятель.

— Там ведь шикарный собор, — произносит он медленно, понимая, что снова смотрит не туда, куда нужно.

— Ты еще про мост расскажи.

— Никогда не был в Бристоле, — усмехается Джек. — Не очень хотел, но все же.

— Никогда не была в Манчестере, — склоняется Антония близко к его уху.

Было бы здорово, чтобы Манчестер побывал в ней. Но это слишком грязная и примитивная шутка, чтобы ее произносить. Нужно собраться, собраться, собраться. Перестать пялиться на Флоренс. Сам себе обещал больше за ней не следить — и на тебе. Рядом великолепная женщина, а Джек не может перестать беситься из-за какого-то уебана в косухе.

— Знаешь, что, — резко меняет тон Антония, заставляя на себя посмотреть, — так не пойдет.

— Что? — пытается он осознать поворот в разговоре.

— Ты слишком занят… — Она оглядывается в сторону Флоренс и чуть прищуривается. — Той красивой латиной.

Черт!

— Типаж мне понятен, — смеется она и пишет номер телефона на салфетке. — Давай сделаем так: тебе нужно разобраться со своей знакомой. Будешь готов снова встретиться, набери.

Антония слезает на пол с высокого барного стула и оказывается совсем ненамного ниже Джека. Она аккуратно кладет салфетку в карман его брюк, и от простого движения тело пронизывает возбуждение.

Джек с сожалением следит за ее рукой и на секунду зажмуривается от обиды. Да почему все так по-дурацки складывается?

— Договорились, — наконец кивает он.

Она уходит не обернувшись. Джек провожает глазами ее шикарную задницу, которая могла бы через какие-то полчаса быть в его руках. Затем садится на обратно на стул и понимает, что сегодня его очередь напиться.

— Еще джина, — командует он и поворачивает голову в сторону Флоренс.

Та улыбается уебану в косухе. Вот этой таинственной, нечитаемой улыбкой. Когда и не поймешь, то ли ты ей действительно нравишься, то ли она смеется над тобой.

Перед ним появляется новый шот, и Джек опрокидывает его в себя, как водку. Ставит обратно.

— Еще.

— Ты бы не торопился, — предупреждает бармен.

— Не переживай. Я не из агрессивных. — Джек настойчиво подвигает шот в его сторону. — Лей.

Он прикрывает глаза и устало трет лицо пальцами. Сам себя заебал, надо же. Еще шот — и домой. Не потрахается, так выспится.

Бросает короткий взгляд в конец стойки — она там хотя бы в порядке? — и понимает, что Флоренс исчезла. В зале ее тоже не видно, как и Бри. Черт.

Бармен доливает джина, но это теперь становится совершенно неважным. Джек приподнимается и оглядывается, пытаясь заметить знакомую темную копну волос. Ее нет. Как сквозь землю провалилась.

Порывшись в бумажнике, Джек оставляет сотку на столе — этого хватит — и рвет когти на улицу. Он должен узнать, ушла ли она одна. Надеется, что одна. Пока он болтал с Антонией, бар заполнился до отвала, и приходится продираться сквозь потные трясущиеся толпы.

У выхода он сталкивается с кем-то и тут же отмечает, что это тот тип в косухе. Только сейчас удается выдохнуть: одна. Джек толкает тяжелую дверь, и в лицо бьет свежий ночной воздух. Он готов ехать домой.

— Я же говорила, — раздается сбоку победный голос Бри.

Они вдвоем стоят неподалеку от выхода, с интересом разглядывая Джека. Бри разбирает от смеха, она игриво толкает Флоренс в плечо и откровенно ржет.