Она откидывается назад на кровати и закрывает глаза. Буря в душе не то чтобы успокаивается, но как минимум становится глуше: еще пара минут — и удастся уснуть. Главное сейчас — отключить голову, чтобы…

Флоренс подпрыгивает вместе с кроватью: соседи снизу выкручивают музыку на полную громкость. От резких ритмичных басов дрожит вся квартира, даже коробки на полу вытанцовывают в такт.

Сначала кажется, что скоро это прекратится: один трек, может, два. Флоренс стискивает зубы и пытается переждать. Начинать знакомство с соседями со скандала не хочется, ей и без них тошно. Но через десять минут становится очевидно, что веселье внизу только-только набирает обороты.

Приходится подняться. Скачущие коробки норовят вернуться в центр комнаты, как будто у них тоже вечеринка. Флоренс спускается на один лестничный пролет и видит настежь распахнутую дверь соседской квартиры.

— Извините? — пытается она перекричать музыку, но бесполезно.

Стоило догадаться, еще когда запахло травкой: спокойным этот дом не назовешь. Флоренс делает пару осторожных шагов внутрь, и почему-то ее царапает страх. Впервые за долгое время она живет одна, и что будет, если соседям не понравится замечание? Еще и дверь такая ненадежная…

В центре гостиной, которая выглядит куда скромнее, чем ее собственная, на полу сидят несколько человек… Хотелось бы надеяться, что это люди. Такой разношерстной компании Флоренс даже в колледже не видела: дреды, цветные волосы, татуировки, пирсинг… Весь спектр того, что запрещала мама.

Они ничего особенного не делают. Не танцуют, не курят — хотя пиво в красных стаканчиках стоит здесь же. Просто качаются в такт музыке, будто это их медитация.

— Привет. — Флоренс аккуратно касается плеча девушки с дредами.

Та вскакивает и приглушает звук на большой переносной колонке. Через секунду за ней встает рослый черный парень с синими волосами.

— Что-то случилось… мэм? — осторожно спрашивает он.

Мэм. Ей даже тридцати нет, а он уже… хотя, судя по его прическе, для них всех она и правда выглядит старой.

— Видите ли, — с мягкой улыбкой произносит Флоренс, — я живу теперь прямо над вами. И когда вы слушаете музыку, у меня мебель танцует. Можете приглушить?

— Еще рано, — с наглой улыбкой поднимается другой парень, раскрашенный татуировками до самой макушки, — можешь затусить с нами.

— Гуфи, — предупреждающе останавливает его первый, — не нужно.

— Сейчас вечер воскресенья, — говорит Флоренс, — разве вам завтра не нужно на… работу? Учебу?

— Мэм, мы сделаем потише, — примирительно произносит девушка, — мы не знали, что в эту квартиру кто-то въехал. Там долго никого не было.

— Неудивительно. Спасибо, — кивает Флоренс.

— Но вы и правда можете заходить в гости, — добавляет парень с синими волосами. — Я Бен. Бен Дженкинс, художник. А это Хэйзел.

Девушка с дредами быстро кивает.

— Мы с Хэйзел здесь живем, — продолжает Бен, — а Гуфи в соседней квартире.

— Ко мне тоже заходи, — подмигивает тот. — Видела когда-нибудь ханг?

— Было такое, — морщится Флоренс, — и даже слышала.

— Скорее всего, ты слышала меня.

— На улице в Амстердаме? Странно, с тех пор ты сильно побледнел. Приятно с вами всеми познакомиться. И спасибо, что сделаете потише.

— А как вас зовут? — уточняет Хэйзел, заправляя назад выпавшие дреды.

— Флоренс Мендоса.

— Знакомое имя.

— Вряд ли вы его…

— Флоренс Мендоса из «Галереи нового искусства»? — У Бена сужаются глаза. — Это вы, мэм?

— Да, — недовольно признает она.

— Мне сегодня пришел от вас отказ.

Она не представляет, как выглядят работы Бена Дженкинса: слишком многих просмотрела, чтобы запомнить. Флоренс неловко оглядывается в надежде заметить их на стенах, но там пусто.

— Так случается, — примирительно произносит она. — Это ничего не говорит о вашем таланте, это только…

— Только отказ, — неожиданно широко улыбается Бен. — Все в порядке. Я и не надеялся на самом деле получить ответ. Пока только стараюсь примелькаться.

— Вам удалось, — кивает Флоренс. — Что ж… спокойной ночи, я полагаю.

Она разворачивается и старается попасть домой так быстро, как только позволяет достоинство. Не хотелось бы бежать, но на верхних ступеньках ее шаг и правда становится похожим на то.

Ей не впервые сталкиваться с художниками, которым отказала: такая работа. Случается сплошь и рядом. Но еще никогда она не встречалась с ними лицом к лицу, одетая в лавандовую пижаму.

* * *

Работы Бена Дженкинса оказываются неплохими. Флоренс вглядывается в четкие, выверенные линии абстрактного паттерна. Конечно, ему еще рано у нее выставляться: не хватает собственного стиля.

Но если его развитие продолжится, через несколько лет уже Флоренс будет охотиться на Бена Дженкинса, а не он пытаться примелькаться.

— Флоренс? — просовывает голову в кабинет Элис. — Занята?

— Что случилось?

— Мистер Эвинг зашел. Спрашивает о тебе.

Флоренс поднимается, расправляет морщинки на костюме, укладывает на место сбившиеся набок локоны. Хоть они с Грегом и расстались больше трех лет назад, неряхой выглядеть все еще не хочется.

На секунду воспоминания сдавливают грудь: с Гэри можно было ошибаться, некрасиво простужаться и даже есть руками. Меньше всего его волновали чьи-либо манеры, а глаза загорались, когда она возвращалась с пробежки, вспотевшая и раскрасневшаяся.

Флоренс успела привыкнуть к тому, насколько с ним легко. Будут ли ее следующие отношения такими же комфортными? Хотя сейчас стоит спросить по-другому: будут ли у нее вообще какие-либо отношения?

Она выходит в зал и быстро находит глазами знакомую высокую фигуру. То, как этот мужчина держится, одет, даже то, как наклоняет голову, разглядывая детали на одной из работ, не оставляет иллюзий: это выходец из старой семьи.

Грегори Эвинг Третий. Первая любовь, человек, который вдребезги разбил ей сердце. Судя по белоснежной рубашке и строгим темным брюкам, спустился из своего кабинета в пентхаусе соседнего небоскреба.

Спасибо, что без жены.

— Прости, если заставила ждать. — Флоренс аккуратно касается его локтя. — Работа.

— Добрый день, дорогая, — тут же разворачивается Грег и опускается к ней с привычным поцелуем в щеку. — Все в порядке. У тебя обновление экспозиции?

— Ты давно не заходил, — отвечает она с выученной улыбкой. — Я отхватила себе Мартина.

— Вижу, — кивает тот, впечатленно поджимая губы, — долго сопротивлялся?

— Несколько месяцев за ним бегала. Пришлось пообещать, что дам лучшее в Нью-Йорке освещение. И оно стоило мне целое состояние.

— Окупается. — Грег кладет руку ей на плечо. — Как насчет ланча?

Они давно не выбирались на ланч, да и вообще не виделись пару месяцев. На самом деле не хочется идти: сейчас Грега снова больно видеть. Но они договаривались сохранить дружеские отношения. К тому же ссориться с арендодателем и инвестором главного проекта своей жизни было бы глупо.

Идти недалеко: обычно они обедают в семейном ресторанчике в квартале от галереи. Грег идет в двух шагах от нее: он держал приличную дистанцию на людях, даже когда они встречались, а сейчас лишь увеличивает ее. Словно в него встроен свод правил на любой случай жизни, и он дышит ими.

Иногда Флоренс интересно, как он ведет себя с женой. Этикет Грега всегда был безупречен, но дома, за закрытой дверью, он позволял себе многое. Однажды они даже ели мороженое из одного рожка и страшно вымазались.

Дорога проходит в молчании, и Флоренс это не напрягает. Грег умеет управлять всем: и разговором, и тишиной. Сейчас, когда в жизни царит полная неразбериха, его присутствие — это нечто незыблемое. То, на что можно опереться.

Как бы жизнь ни менялась, у нее всегда будет Грег. Не в качестве парня или мужа, но как друг — точно.

Он пропускает ее внутрь, придерживая дверь, и подставляет кресло. Все настолько знакомо, что даже странно оказаться на островке привычки в это время. У него и прическа не менялась с университета — всегда та же стрижка, аккуратная, подчеркивающая правильные, аристократичные черты лица. И только одна пшеничная прядка протестующе выбивается, выражая единственный вид бунта, который ему доступен.

— У тебя что-то случилось, — говорит Грег, когда учтивый официант, приняв их заказ, исчезает.

— На лице написано?

— Флоренс, я знаю тебя слишком давно. Нужна помощь?

Вместо ответа она медленно качает головой. Что он может сделать? Вернуться в прошлое и спасти ее отношения?

— Может, расскажешь?

— Я переехала, — слабо улыбается Флоренс, — в Бушвик. Милая квартира в мансарде. Кстати, с выходом на крышу.

— Вы расстались. — Цепкий взгляд приковывает к себе, не давая отвернуться.

— Расстались, — эхом повторяет она. — Время пришло.

Грег замолкает на несколько секунд, внимательно осматривая ее. Его лицо смягчается, и он немного подается вперед.

— Как ты себя чувствуешь?

— Я в порядке, — невольно опускает глаза Флоренс.

— Хочешь поговорить?

— Нет.

Это вылетает слишком быстро, и рука машинально тянется прикрыть рот.

Ему не нужны ни ее доводы, ни переживания. К тому же в этой истории Флоренс не самый положительный персонаж: изводила Гэри ревностью, влезла в чужой компьютер, в телефон, наговорила всякого… Грег вряд ли знает эту ее сторону.