Кажется, это был единственный раз в том году, когда Леон смеялся до слез.

— Поняла, — кивает она. Их вопросы заканчиваются. — У меня все.

— Знаешь… — Джек вспоминает о заводе удивительно вовремя. — А давай-ка мы с тобой еще одну тему обсудим.

Кортни поднимает на него напряженный взгляд.

— Я поняла, что наш процесс инвентаризации нужно обновить, — произносит она деревянным голосом.

— Ой, да к черту его! — Джек захлопывает крышку ноутбука и садится поудобнее. — Помнишь, ты на завод ездила?

— Да, — напрягается она еще больше. — Что-то не так? Это же было давно.

— Все так, расслабься. У меня к тебе творческий вопрос.

В глазах Кортни появляется настоящая паника. Она неловко ерзает на стуле, мечется взглядом между экраном своего ноутбука и Джеком.

— Да, мистер Эдвардс? — осторожно произносит она.

— Солнышко, — улыбается он, стараясь снять ее тревогу, — мы ведь с тобой друзья?

Он готов поставить сотку, что больше всего она хотела бы услышать это от Чеда. У Кортни краснеют уши и опускается подбородок.

— Вот скажи по-дружески, что видела на заводе? Как у них все устроено?

— Были ошибки в учете, — механически отвечает она, — некоторые — критичные.

— Это я знаю. — Джек подается чуть вперед, ловит ее взгляд. — Расскажи свои впечатления в целом.

Она могла бы быть красивой. Нужно-то немного — расправить строгие складки между бровей, поднять уголки губ, чтобы улыбались. А если еще добавить в глаза той любви, с которой Кортни смотрит только на Чеда, и мужики в барах не отходили бы.

— Мистер Эдвардс, это не мое дело, — спорит она, — все, что меня касалось, я написала в отчете.

— Поэтому прошу по-дружески, между нами. Я же вижу, что тебе там что-то не понравилось.

— Там… — Она как будто мучительно подбирает слова.

— Выражения можешь не фильтровать. — Джек решает сделать первый шаг сам. — Там пиздец?

— Полный, — вдруг улыбается Кортни. На секунду она становится обычной девчонкой, но тут же снова суровеет. — Такое ощущение, что всем… насрать. На свою работу, на нас, на производство. Я бы своих убила, если бы у нас были такие ошибки.

Ее прорывает. Гэри и Тыковка попали в точку: как минимум с Ченгом нужно прощаться. Если Кортни говорит правду — а у Джека нет причин ей не доверять, — то дальше процент брака будет только расти.

И одним системным решением это не исправишь.

— Так и думал, — кивает он, когда она заканчивает. — Спасибо, солнышко. И знаешь, еще кое-что хочу сказать.

— Да?

— У тебя чудесная улыбка. Буду очень рад видеть ее чаще.

Кортни густо краснеет и неловко поднимается с места. Кажется, сегодня они сделали первый шаг к тому, чтобы наладить свои непростые отношения. Еще пара таких встреч, Джек раскроет живую девчонку в ней, и тогда ему точно станет проще.

Телефон мигает сообщением, отвлекая от мыслей о заводе.

«Не хочешь заехать? Нашел тебе интересного бойца».

Рендалл. Его не было слышно с того дня, когда Джек заглянул на час разобраться с Пепито, а уехал с Флоренс. Он вовремя: пора бы обновить адреналин в крови.

«Сегодня в восемь?» — отвечает Джек.

Получив подтверждение, он с куда большим удовольствием возвращается к работе. Остаток дня проходит быстрее: предвкушение боя заставляет кровь бурлить не меньше, чем он сам. Что у Рендалла за боец? Лишь бы не еще один громила: на арене любят зрелища, и концепт Давида против Голиафа стабильно разлетается, как горячие пирожки. А для Джека в этом ничего интересного: только лишний раз потеть.

* * *

— Факбой, — скалится Рендалл, поднимаясь с продавленного стула, — давно тебя не было.

— Недели три, — пожимает плечами Джек. — Уже соскучился, милый?

— Любите вы, британцы, такие шуточки.

— Как Элтон Джон завещал. Ренди, времени не очень много. Что за боец?

— Выпьем? — Рендалл касается бутылки на своем столе.

— Я за рулем.

— Бесишь иногда, — морщится он. — Мы тут что-то типа сообщества строим, Факбой. Настоящий бойцовский клуб, как в кино. А ты у нас получаешься вроде пассажира.

Сообщество отбросов действительно собирается отменным. Такое ощущение, будто Рендалл специально ищет по Нью-Йорку мерзейших уродов для своих боев.

Тут всегда было два преимущества. Первое — никто не догадывается, что он из офиса на Манхэттене, мозгов на подумать не хватает. Второе — деньги платят нормальные, иначе рисковать совсем нет смысла. Но вливаться в коллектив Джеку не хочется, и тем более брататься с Рендаллом. У него нет никаких принципов: даже за ключами от машины приходится присматривать.

Правда, теперь и у такого вот таракана философия появляется, надо же.

— Проблемы, Ренди? — Джек берет со стола пачку дешевых сигарет и крутит ее в руках. — Ты от меня чего хочешь, чтобы я с местными на крови братался?

— Хочу видеть тебя частью сообщества, — не унимается тот, — а не просто приходящим бойцом.

— У меня всегда были проблемы с сообществами. — Может, снова закурить? — Я не вписываюсь. Считай, что я индивидуалист. Давай обсудим бой, и я поеду.

— Как скажешь, — недовольно морщится Рендалл. — Знаешь того черного, что дрался со Слепым?

— Не видел.

— Ну, здоровенный, с татухами на все тело. Хочет с тобой выйти.

Вот оно опять. Игра на контрасте мышц и навыков, до тошноты скучная история. Видимо, после Пепито это окончательно станет его амплуа. Если Джек согласится, конечно.

— Заебали здоровяки.

Нет, сигареты — пройденный этап, только мешать будут. Он кладет пачку обратно на стол.

— Лениво их бить, только и умеют, что руками махать. Ты бы мне хоть кого с кунг-фу подсунул, там и ноги работают.

— Этот дело знает, — уверенно говорит Рендалл. — Приезжай завтра, присмотришься к нему. Он как раз против Пепито выходит.

— Ладно, — кивает Джек. — Может, заеду. Но о кунг-фу подумай, а то с этими тупоголовыми громилами у тебя публика заскучает.

«И накроется все твое сообщество», — добавляет он мысленно.

Джек выходит на улицу, набирая в легкие побольше воздуха. В кабинете у Рендалла душно и воняет дешевым бухлом, но все равно приходится задерживаться поболтать, чтобы не думал, что его, лапушку, отвергают.

Пора домой. Сегодня пятница, значит, завтра можно выспаться — он опять не заметил, как пролетела неделя. От накатывающей усталости Джек еле держится на ногах, обещая себе, что однажды это закончится. Они перестроят, наконец, свою компанию, наладят все сраные процессы и смогут работать нормально.

На вечер осталось только одно дело. После можно спокойно ехать домой, упасть на диван перед телевизором и бездумно пялиться в ситком на «Нетфликсе». Звучит настолько хорошо, что Джек практически запрыгивает в «Линкольн».

Чтобы свернуть в Бушвик, не нужно делать особенный крюк. Всего-то спуститься ниже, на Миртл-авеню, а оттуда до дома Флоренс останется всего несколько кварталов. Джек не знает, что ожидает увидеть: подниматься он к ней все равно не собирается. Наверное, хочет убедиться, что «Шеви» стоит на месте и ее хозяйка не устраивает очередной пьяный дрифт по Нью-Йорку.

Уже надоело обещать себе, что оставит эту девушку в покое. Сама виновата: если бы она не была такой странной, он бы ее не преследовал. Но Флоренс, кажется, не может просто нормально и спокойно жить: ей необходимы приключения.

У ее дома тихо. Стоят припаркованные на ночь машины, горят тусклые фонари, людей нет — только одинокая парочка обнимается у входной двери. Джек притормаживает и высовывает голову наружу: кажется, окна у нее в мансарде выходят на эту сторону. Свет горит, значит, она дома. В безопасности.

Джек с облегчением вздыхает: можно и ему ехать. Откидывается на спинку, трет глаза и заставляет себя взяться за руль. Взгляд снова падает на парочку у двери. Девчонка зажата, ее тело сопротивляется всему, что с ней делают. Ой, парень, сегодня тебе ничего не перепадет. И, судя по этим плотно сдвинутым ногам, которые инстинктивно перекрывают доступ к телу, никогда не перепадет.

Мимо проезжает машина, освещая парочку. Глаза цепляются за подозрительно знакомые волосы, струящиеся у девчонки по плечам.

Черт. Это Флоренс. Она делает еще один шаг назад, окончательно упираясь спиной в стену.

Ей нужна помощь.