Она залезла в компьютер и тупо спалилась. А потом прочла его переписку с Пайпер в телефоне. И совершенно не важно, что в ней было. Любовные послания, рабочие моменты, мемы с гусями… После этого их отношения ничто не могло спасти.

По мере рассказа Гэри Джек понимает, что для него это тоже прошло нелегко. Да, сейчас все закончилось — поспал, небось, как обычно, и проснулся в новом для себя мире, — но расставание потрепало обоих. Его плечи потихоньку расслабляются, будто с них спадает груз.

Знать бы еще, как поддержать. Ясно, что к Флоренс брат уже не вернется — и собственная совесть затыкается, не беспокоя больше нытьем о том, что чужую девушку нельзя целовать. Бывшую-то можно.

И с Пайпер у них вроде все серьезно. По крайней мере, оба смотрят «Доктора Кто», на этом пару лет вместе продержатся. Гэри такой фанат, что заставил и Джека тоже пересмотреть все, включая классические серии. А уж если девчонка отличит хотя бы пару Докторов между собой, для него это хлеще виагры.

Джек поднимается и наворачивает пару кругов по кабинету. Он не знает, как закончить разговор, который сам же начал. Говорить, что встретил Флоренс, или нет? Врать не хочется, умалчивать тоже — а вдруг почувствует?

Господи, это же брат. Не хватало только из-за такой мелочи поссориться.

— Так а зачем ты приезжал ко мне? — напоминает Гэри.

— Что? — переспрашивает Джек. Нет, сейчас точно не получится рассказать. — Да уже не важно. Я и забыл. И вообще, чего ты меня тут запер? Мне на ланч пора, тебе наверняка Малая еды принесет, а мне свою самому добыть надо.

Уже у выхода он останавливается и оборачивается. Вопрос крутится на языке, жжется, требует, чтобы его задали.

— Так получается, Флоренс теперь свободна? — со странной даже для самого себя надеждой произносит он.

— Держи хер в штанах, — резко отвечает Гэри, — она тебе не игрушка.

Предупреждение получено. Джек вылетает из кабинета и едва не сбивает Пайпер с ног.

— Мистер Эдвардс! — Она смущенно пятится, держа в каждой руке по хот-догу.

— Прости, — выпаливает он и проходит мимо нее.

Сложно сказать, почему его это так бесит. Джек сам не замечает, как оказывается у себя в кабинете, рядом с пакетом «Валентино», с головой, полной мечущихся мыслей.

Это то, как он живет. Его никогда не смущало чужое мнение, чаще всего ханжеское и унылое. Люди завидуют тому, что так можно жить, и из-за этого болтают всякое. На самом деле в душе многие хотели бы иметь яйца поступать так же.

Просто он Джек Эдвардс и не ввязывается в отношения. Он проводит отличные выходные и двигается дальше. Но именно сейчас, когда эту мысль в извращенной форме транслируют сначала Флоренс, а потом Гэри, становится обидно.

Почему сразу «игрушка»?

Джек достает длинное струящееся платье из пакета и улыбается сам себе. Флоренс в нем будет выглядеть восхитительно.

* * *

Всегда было интересно, откуда у этой стервы появились деньги на галерею в центре Манхэттена. Джек слышал о ее семье, и они вроде не богачи, чтобы дать ей такой стартовый капитал. Он даже пытался расспросить Гэри, но тот отмахнулся, мол, не знаю и спрашивать не буду. Откуда-то да появились.

Джек подходит к старой высотке, сбоку которой видна аккуратная маркиза «Галереи нового искусства». Машина осталась на парковке под офисом, и это так здорово — просто прогуляться по Нью-Йорку. Пока он сидел в кабинете, закопанный в новых задачах, незаметно подобралась весна. Она чувствуется в свежем вечернем воздухе, слышится в едва различимом шелесте листвы редких деревьев.

Сейчас бы домой… У бабушки расцветают ее любимые розы. Папаша Джорри звонил похвастаться новой выставкой. С каждым годом Джек все дальше от тусовки и теперь, когда приезжает, не узнает и половины людей в ней. Они меняются так же, как и сам Манчестер.

Он оглядывается по сторонам и заходит внутрь. Одна из дурочек Флоренс — черт, как там ее? Моника? — меняется в лице, когда видит его. Джек с ней спал. Кажется.

— Фантастический Джек Эдвардс, — с улыбкой подходит она и скашивает глаза на чертов пакет. — Добро пожаловать в «Галерею нового искусства». Интересуешься текущей экспозицией?

— И тебе привет, — он убирает руку чуть в сторону, — Флоренс на месте?

— Да, она у себя.

— Тогда, — Джек кладет руку Монике на плечо, — проводи меня. Я с ней вопросы решу, а потом покажешь мне вашу экспозицию. Будет что-то стоящее, сделаешь комиссию.

Моника бросает на него быстрый взгляд и кивает. Затем без лишних вопросов ведет его к боковой двери, и это очень удобно. Было бы странно объяснять, что Джек делает посреди галереи с новым платьем в пакете.

Кабинет Флоренс оказывается совсем недалеко — один короткий пролет коридора. Она отвела под служебные помещения так мало места, что сюда, кажется, не зайдут больше трех человек. Зато в залах, наоборот, много воздуха и света, и каждая деталь видна, как под микроскопом.

Джек задерживается у двери в кабинет и бросает быстрый взгляд на Монику. Та, мгновенно считывая его желание, исчезает в зале. Они точно спали, и сейчас он даже не против повторить.

В ответ на стук голос Флоренс звучит приветливо, но как только Джек открывает дверь и заходит, улыбка с ее лица сползает.

— Что случилось? — быстро спрашивает она.

Она поднимается с кресла и в панике оглядывается. Джек прикрывает за собой дверь. Ее кабинет больше похож на чулан — здесь даже окон нет. И он настолько маленький, что они стоят вплотную друг к другу. Нежный цветочный запах напоминает о том, что она спала в его постели, голая, с разметавшимися по подушке волосами.

— Джек, что ты здесь делаешь? — шипит она. — Ты никогда…

— Да успокойся ты, — просит он, — я кое-что принес.

Флоренс замечает пакет в его руках и недовольно сдвигает брови.

— Я испортил твое платье стиркой, помнишь? — Джек понижает голос почти до шепота. — Подумал, прошлогодняя коллекция «Валентино» будет неактуальна. Купил тебе платье из свежей.

— Не нужно было, — в панике отвечает она. — Тем более здесь!

— Расслабься, — он борется с желанием коснуться ее волос, — Монике я сказал, что у нас дела. Платье посмотришь?

Взгляд Флоренс прикован к пакету, а на лице отражается отчаянная борьба. Знать бы еще, чего с чем.

— Ты невыносим, — выдыхает она и протягивает руку. — Но мне любопытно, на что пал твой выбор.

Когда она разворачивает бумагу и видит струящуюся коралловую ткань, в ее глазах загорается что-то совершенно девчачье. Даже не верится, что холодная Флоренс может быть такой.

— Нравится? — Джек наклоняется к ее уху.

Она вздрагивает, и на голых тонких предплечьях появляются мурашки.

Ей нравится.

Глава 6

Цветочек

Объявления об аренде бесят. За последние три года Нью-Йорк стал дороже, но не лучше. Хороших квартир почти нет, а те, что есть, дороже почки. Проще переехать в Бостон и захватить с собой галерею.

Флоренс пообщалась уже с тремя риелторами, и ни один ей не понравился. Конечно, каждый пообещал перезвонить, как только появится предложение, но не стоит на это всерьез рассчитывать. Она продолжает скроллить бесконечные сайты.

Звонок Паломы оказывается как нельзя кстати: пора хоть немного отвлечься от своего унылого занятия. Флоренс тут же хватается за телефон.

— Жива, значит, — ворчливо здоровается Палома. — Мы с мамой думали, если трубку не возьмешь, начнем готовиться к похоронам.

— Знаю, давно не звонила, — вздыхает Флоренс, чувствуя укол вины. — Слишком много всего навалилось.

— Вот оно как живется в соседнем штате. Сестре позвонить некогда.

— Прекрати. Ты тоже…

— Ладно, — смеется Палома, — я обещала маме продержаться чуть дольше, но ты же всегда покупаешься!

Флоренс часто забывает, что вызывать у нее чувство вины — любимый вид спорта у обеих, и у мамы, и у Паломы. Последние шесть лет она живет в Нью-Йорке, а они — в Нью-Джерси. Ехать всего ничего, но видятся почему-то все реже.

— Как у вас дела? Дети в порядке?

— А что с ними будет? Носятся, орут, падают и ломают себе кости. Дети как дети.

— Опять Сальма?

Старшая дочь Паломы отличается особенной активностью. Флоренс не уверена даже, что хорошо помнит ее лицо — маленький вихрь не задерживается на месте больше пары секунд.

— Нет, кости на руке как раз почти срослись. Зато Карлос наконец пошел. Теперь в доме вообще покоя нет.

От рассказов о последних приключениях детей у Флоренс на лице застывает улыбка. Палома всегда мечтала о такой же семье, как у родителей, и, несмотря на то что материнство порой доставляет ей проблемы, чувствуется: она счастлива.

— Теперь Карлос пытается сравнять с Сальмой счет по переломам, — заканчивает та. — Ты как? С Гэри все в порядке?

— Мы расстались в пятницу. — Флоренс хочется, чтобы это прозвучало спокойно, но голос предательски надламывается.

— Как расстались? А где ты сейчас?

— У него дома. Он дал мне время переехать, как раз ищу квартиру.

В динамике повисает напряженное молчание.

— Что случилось?

— Много чего… — Флоренс мучительно подбирает слова. — Просто оба натворили дел. Знаешь, я поняла, что он никогда не будет мне полностью доверять. Слишком много его секретов, личных дел и всего того, куда лезть нельзя.