Я, стиснув зубы и начиная раздражаться, уставилась на него. На миг проскользнула мысль, что стоило оставить этого неблагодарного кретина на десерт рестилеру. Парень не в том положении, чтобы указывать на мои ошибки. Я знала свои слабые стороны и понимала, что нужно еще многому научиться. Но критика от человека, с которым познакомилась всего несколько минут назад и которому спасла жизнь, воспринималась болезненно.

— Боже, сколько комплиментов! Полегче, а то боюсь утонуть в твоей слащавой лести. — Я театрально прижала руку к сердцу. — Но ты упустил маленькую деталь: не меня только что пытался прикончить рестилер. Так что тебя спасла девочка-самоучка, а не крутой охотник.

Парень застыл.

— Прости, — улыбнулся он, меняясь в лице, — не хотел обидеть. Просто лучше тебе быть осторожной и не ввязываться в неприятности, спасая незнакомцев. Это может стоить тебе жизни.

Я растерянно нахмурилась:

— Договорились. В следующий раз, когда увижу тебя в объятиях рестилера, пройду мимо.

— Надеюсь, следующего раза не будет, — ухмыльнулся парень. Он убрал со лба прядь темных волос и посмотрел мне в глаза. — Спасибо. Я у тебя в долгу.

— Без проблем. Просто сохрани это приятное воспоминание.

Он кивнул и уже сделал пару шагов в сторону улицы, но остановился и обернулся ко мне. Утонченные черты его лица проступили из темноты, подсвеченные фонарем. Я попыталась запечатлеть их в памяти.

— Судьба играет по своим правилам. Кто знает, что может случиться завтра?

Я смотрела на удаляющуюся фигуру в черном. Похоже, мне придется раздумывать над этими словами в одиночестве. Только через некоторое время после исчезновения незнакомца я двинулась в сторону дома.

Сегодня все пошло не по плану. Мало того что я зацепилась за решетку и поранила руку, так еще натолкнулась на нескольких рестилеров. Очень странно. Обычно они охотятся в одиночку, потому что, поймав добычу, не могут поделить ее между собой. Проверив телефон, который стоял на беззвучном режиме, я тяжело вздохнула. Конечно, мама уже завалила меня звонками и сообщениями, напоминающими о манерах юной леди, которая не должна нарушать правил, установленных хозяйкой дома (то есть самой мамой).

Все еще сжимая рукоять кинжала и тревожно оглядываясь по сторонам, я повернула на свою улицу. В респектабельном районе Квин-Энн-Хилл незваные гости появлялись часто, и мне не приходилось уходить далеко во время ночных вылазок, которые я совершала последние два месяца. Почти полвека Сиэтл, как упавшая капля чернил, темнел на карте Америки. Чтобы это пятно не расползлось по всей стране, был создан «Протекшен» — военное подразделение охотников и стражей. Сиэтл тлел, словно непотушенный окурок, и его дым окутывал ближайшие штаты, грозясь распространиться дальше. Люди боялись этого города: его объезжали стороной, жители покидали свои дома, стараясь оставить позади тоску по потерянным близким. Но было и много тех, кто любил Сиэтл и отстаивал его ценой собственной жизни. Ночь стала для горожан под запретом. И хотя рестилеры появлялись лишь в темных заброшенных кварталах, рисковать никто не собирался.

Совет твердил, что мы справимся. Что установленные ограничения могут обезопасить граждан. Что правительство усердно работает, ищет способы закрыть порталы из другого измерения, откуда приходили рестилеры. Но годами ничего не менялось.

Убить двух рестилеров за ночь — огромная удача. Но на сегодня я была собой более или менее довольна, так что пока передо мной стояла только одна задача — быстрее попасть домой незамеченной. Перепрыгнув через деревянную калитку, я скользнула вдоль ограды. Еще бы не затоптать мамины гортензии, которые она любит не меньше собственной дочери. Подняв оконную раму, я тихо залезла в свою комнату. Закрыв окно, я с облегчением вздохнула, и вдруг в комнате зажегся свет.

— Так-так-так, и почему ты крадешься, будто вор?

Я представила строгий, спокойный взгляд мамы, который не предвещал ничего хорошего, ее скрещенные на груди руки, и повернулась. Мама, пытаясь скрыть гнев за напускной серьезностью, стояла у двери в розовом пушистом халате и тапочках и испепеляла меня взглядом. Ее вид не соответствовал тому, что она собиралась мне сказать. Ей бы форму генеральши. Я усмехнулась про себя, представляя маму шагающей вдоль шеренги военных.

— Дай угадаю: опять охота? — насупилась она, внимательно изучая мое лицо, словно хотела поймать на лжи. — Я звонила матери Кейли, и она сказала, что ты давно уехала домой. Ответ на вопрос, где ты была почти три часа, приходит сам собой.

Конечно, мама подозревала, чем я занималась втайне. Но каждый раз давала мне «последний шанс». Я спрятала руки за спину, словно ребенок, которого застали за кражей конфет.

— Дочери охотника странно слышать такие обвинения, — произнесла я, посмотрев на маму.

— Я тысячу раз тебе говорила: не смей сравнивать себя с отцом. — Она наставила на меня указательный палец, словно собираясь метнуть молнию. — Даже когда он выходил на первое задание, у него были все необходимые знания и навыки, чтобы бороться с этими жуткими тварями.

— На днях все поменяется, — пожала я плечами.

Мысль об учебе в академии Дэвинфоллд наполнила меня восторгом. Я так ждала этого! Совсем скоро я окажусь среди охотников и стражей, и никто не будет упрекать меня за то, чем я занимаюсь, и тем более обвинять в неопытности.

— Ты знаешь, как я отношусь к этой идее, поэтому не начинай, — отвлекла меня от приятных мыслей мама.

— Меня приняли, так что тебе придется с этим смириться.

— Тебя так же приняли в Джорджтаунский университет! Огромная удача попасть туда, тем более получить стипендию! Ты еще можешь передумать и выбрать спокойную, нормальную жизнь! — Мама всплеснула руками. Тяжелого разговора не избежать.

Если бы не академия Дэвинфоллд, я бы пошла в Джорджтаунский университет, один из самых престижных вузов в Америке. На том, чтобы подать туда документы, настояла моя учительница зарубежной литературы. Она всегда верила в меня и хвалила за эрудицию и организаторские качества. После того как я получила высшие баллы по всем экзаменам, миссис Баркли написала мне рекомендательное письмо и воодушевила разговорами о будущем, которое откроется передо мной после окончания университета. Но в моих жилах бурлила кровь охотника, и я не могла заглушить ее голос. Подавая документы в Джорджтаунский, в Ховард и академию Дэвинфоллд, я молила Бога, чтобы меня не приняли в первых двух. Из университета Ховард пришел отказ, несмотря на мои впечатляющие баллы. Маму это ничуть не огорчило, ведь я прошла отбор в Джорджтаунский. Но ее радость продлилась лишь до тех пор, пока я не показала письмо с положительным ответом из Дэвинфоллда.

Дети охотников почти всегда следовали по стопам родителей. Любой гордился бы, что его ребенок захотел стать охотником. Только не мама. Прошло всего два года с тех пор, как мои родители поженились, когда на одной из вылазок отца убил рестилер. Спасти его тело не удалось. Рестилер был слишком изголодавшимся и сильным. Это стало точкой невозврата для мамы. Она решила, что ни за что не позволит мне стать охотницей. Лет до тринадцати мне рассказывали сказку, что отец погиб в автокатастрофе. Но когда я несколько лет назад узнала настоящую причину его смерти, то решила, что для меня существует единственный путь. Путь мести. Не только за отца, но и за всех невинных людей, которых убили эти твари.

Моего лучшего друга Бастиана это сильно огорчило. Болезнь, которая не давала ему возможности исполнить нашу клятву всегда быть вместе, морально подавляла его. Но детская мечта — разработать лекарство, помогающее полностью вылечить разрушение костей, — спасала его. Бастиан говорил, что, даже если ему до старости придется работать над этим, он сделает все возможное, чтобы дети не страдали от этой болезни. Мой желудок стягивался в тугой узел каждый раз, когда он говорил об этом. Хотя мне отчаянно хотелось, чтобы мы вместе поступили в Дэвинфоллд и потом стали охотниками, я понимала, что это невозможно, и поддержала Бастиана в его выборе. Но его мечте не суждено было сбыться. В том же году он погиб.

Мне хотелось получить хоть какой-то опыт и увидеть рестилера своими глазами. Я боялась опозориться в Дэвинфоллде, ведь детей охотников обучали с детства и к моменту поступления они многое знали. Для меня же мир охотников все эти годы находился под строжайшим запретом.

— Мама, сколько можно? Все уже решено! — Я закатила глаза, злясь, что приходится обсуждать одно и то же.

— Мне нужно было сразу пресечь эти безумные идеи, когда ты ввязалась в это и подговорила наивного Майкла. Теперь посмотри, чем это обернулось! Ты шляешься одна ночью по переулкам, где полно жутких монстров, и подвергаешь жизнь опасности, когда нормальные люди спокойно сидят дома!

Я вспомнила день, когда решила тренироваться, чтобы научиться азам охоты. Моим главным помощником стал дядя Майкл — охотник, сражавшийся бок о бок с отцом и ставший другом нашей семьи. Каждый раз, когда мама видела, как он обучает меня владению оружием и рукопашному бою, она закатывала сцены. В результате я стала тренировалась одна. А в конце последнего года в старшей школе решилась на отчаянный шаг — подала документы в Дэвинфоллд. Мысль, что отец был лучшим выпускником академии, вселяла в меня надежду, и я решила, что сделаю все возможное, чтобы не опозорить его.