головы не выходило напряженное выражение на лице Чеда, когда он рассказывал ей о смерти своей жены.

Она закончила одевать малышку, подняла голову и увидела, что Чед тоже стоит возле кроватки.

— Спокойной ночи, Сара, — он нагнулся и поцеловал девочку в щеку. Малышка живо ухватила его за нос. Он заворковал над ней, переворачивая ее на животик, поглаживая по спине. Наконец Чед вышел из комнаты.

Ли тоже пожелала спокойной ночи сонной крошке, страшась выйти в гостиную, где ее ждал Чед. Она выключила свет, оставив только слабый ночник. Больше у нее не осталось предлогов не выходить к нему.

Чед сидел на диване, уставившись в пол. Он сцепил пальцы рук и оперся на колени. Когда молодая женщина вошла в комнату, он поднял голову и взглянул на нее.

— Не сердись на меня за то, что не сказал тебе о Шерон, — начал он без всяких предисловий. — Учитывая обстоятельства ее смерти, я полагаю, ты понимаешь, что не слишком приятно говорить об этом, когда ухаживаешь за другой женщиной.

Оправдание было весьма легковесным, и Ли понимала, что Чед молчал по куда более веской причине. Она решила не отступать и довести этот тяжелый разговор до конца.

— Было много удобных случаев, Чед, когда ты мог рассказать мне об этом. Помнишь, когда ты подошел ко мне на дороге и помог мне, я спросила, женат ли ты. Ты мог ответить мне, что ты вдовец. Когда я говорила с тобой о Греге, ты тоже мог бы рассказать мне о Шерон. Или ты мог это сделать в тот вечер, когда мы выясняли все то, что ты от меня скрывал. Да, в самом деле, если бы хотел рассказать, случаев было более чем достаточно.

— Ну, ладно, — резко оборвал ее Чед, вскакивая на ноги. — Да, я не хотел говорить с тобой об этом!

— Это больше похоже на правду.

Чед с вызовом посмотрел на нее. Он заговорил негромко, спокойно, едва сдерживая гнев:

— Я не хотел рассказывать тебе об этом, потому что я предвидел твою реакцию. Ты бы решила, что смерть Шерон — это еще один довод в пользу того, что мы не должны быть вместе.

— Да, все правильно. — Ли буквально рухнула на диван. Она больше не сердилась, но от правды ей было не спрятаться. — О, Чед, как ты не понимаешь? Я бы не решилась на самоубийство, но я чувствовала бы себя несчастной всякий раз, когда тебя вызывали бы на пожар. Я знаю это. Так было всякий раз, когда Грег уходил работать под прикрытием. Я и его делала несчастным, но тебе я такого не желаю.

Чед нагнулся к ней и приподнял ее подбородок, чтобы Ли смотрела ему прямо в глаза.

— Я не говорю, что ты не станешь волноваться. Но ты не похожа на Шерон. Ли, она была словно бабочка — кокетливая, своенравная, нервная, легко возбудимая. Шерон боялась собственной тени. Мне кажется, что я и женился на ней только для того, чтобы защитить ее. Она пробуждала это желание в каждом, особенно в своих родителях. Я всегда чувствовал себя виноватым, когда мы с ней встречались еще до свадьбы. Ее родители терпеть не могли, когда Шерон уходила из дома хотя бы на несколько часов. Они просто места себе не находили и ее дергали.

— По твоим словам получается, что атмосфера в доме была не слишком здоровая.

— Так оно и было, и мне следовало бы это заметить. Я скорее жалел ее, а не любил. Клянусь богом, Ли, это правда.

— Я верю тебе, Чед. Я знаю твое отношение к женщинам. Ты хочешь защитить их всех.

— Но к тебе я отношусь иначе. — Ли по выражению его лица поняла, что Чед говорит искренне. Его глаза не отрывались от ее губ, его руки сжимали ее талию. И никто бы не определил его состояние как проявление жалости.

— Я хочу, чтобы у тебя и у Сары был дом. Я хочу дать вам в жизни определенность. Но я не настолько лишен эгоизма. Ты нужна мне, Ли. Мне необходим партнер. Именно так! Я хочу разделить с тобой мою жизнь. Разговоры, проблемы, веселье, отдых, секс. Все. Мне не нужна фарфоровая кукла, к которой боишься лишний раз прикоснуться. Мне нужна женщина. Ты.

Он рассматривал голубые жилки на ее запястье. Когда Чед поднял голову, то с удивлением увидел, что по щекам Ли катятся слезы.

— Ли, что случилось?

— Разве ты не видишь, Чед? Ты приписываешь мне те качества, которыми не обладала Шерон. Но их нет и у меня. Я не хочу обмануть твоих ожиданий.

— Это неправда! Не смей наговаривать на себя!

— Ты считаешь меня храброй. Грег рассказал бы тебе, как обстоят дела на самом деле. Я доводила его до безумия моими жалобами, причитаниями и слезами каждый раз, когда он уходил на задание. Я была несчастна сама и создавала ад для него. Я не хочу, чтобы ты прошел через все это. Но и для себя я больше не хочу такой жизни, не говоря уже о Саре.

— Но у нас так не будет, Ли. Я же видел, как ты справилась с самой непростой из всех ситуаций, которые только выпадают на долю женщины. Ты проявила такое мужество. Господи! Родить ребенка посреди дороги, без обезболивания, в грязи, и рядом не оказалось никого, кроме постороннего мужчины. Я знаю, ты опасалась, что я могу причинить вред тебе или ребенку. Но ты все равно улыбалась и так вежливо и любезно разговаривала со мной.

— Разве у меня был выбор? — усмехнулась Ли.

— Определенно был, — серьезно ответил Чед. — Шерон тоже могла не глотать горстями снотворное, а стойко пережить то, что со мной случилось. Но она была нетерпелива и слепа в своем страхе и предпочла умереть. Я не сужу ее, я по-прежнему ее жалею…

Ли вдруг почувствовала, как выстроенная ею оборона рушится под напором его доводов. Самоубийство Шерон должно было причинить Чеду большую боль, особенно если он хотел защитить свою жену от превратностей судьбы. Ли почувствовала сострадание и нежность к нему, увидев его искаженное болью лицо. И она поняла — она не может вот так взять и оборвать сейчас отношения с Чедом, просто перестать с ним встречаться. Ли помнила о риске, помнила о том, как будет болеть у нее сердце, когда Чед снова отправится сражаться с огнем, но этот кошмар сейчас казался таким далеким. Она будет думать об этом тогда, когда это случится, но не сейчас.

Ли коснулась его волос.

— Чед, я сожалею о том, что случилось с Шерон. Мне тоже больно, больно за тебя.

— Спасибо, Ли. Я знаю, что должен был рассказать тебе обо всем раньше, но я не мог так рисковать. Я боялся потерять тебя. — Он смиренно положил голову ей на колени. — Ли, ты нужна мне. Не отвергай меня. Пожалуйста. — Он потерся носом о ее бедро.

И эта простая ласка зажгла огонь внутри Ли. Она плавилась, словно масло под лучами солнца.

— Чед, мы не так давно знакомы. Мы можем пересчитать по пальцам одной руки все наши встречи.

— Я сразу понял, как отношусь к тебе, как только оставил тебя в больнице. Я хотел еще тогда, чтобы вы с Сарой стали частью моей жизни.

— Тогда почему же ты не остался? Или не пришел нас навестить?

— Я понимал, что момент для этого совершенно неподходящий. Я полагал, что ты все еще тоскуешь о Греге. Ведь прошло так мало времени с того дня, как его убили. Ты потеряла дорогого человека — его мать, только что родила его ребенка, и девочка стала последним звеном, связывающим тебя с мужем. Я бы чувствовал себя как незваный гость. Я должен был дать тебе время оправиться после всех тех моральных и физических страданий, что тебе пришлось пережить. А потом началось такое… Казалось, все нефтяные скважины в мире словно сошли с ума и принялись гореть. Я мотался по всему свету. И потом, я думал, что тебе не захочется меня видеть. Ведь обстоятельства, которые нас свели, не назовешь обычными. Тебе могло быть неприятно даже вспоминать обо мне. Очень часто бывает так, что, когда трагедия или почти трагедия сближает людей, им бывает трудно взглянуть друг другу в глаза при обычных обстоятельствах.

Ли запустила пальцы в густые длинные волосы Чеда, прижимая его голову к себе.

— Мне, наверное, следовало бы испытывать чувство неловкости, но я ничуть не была смущена. Ты так… сочувственно отнесся ко мне и сделал все, в чем я в тот момент нуждалась. — Ли помолчала, а потом все-таки призналась: — В ту ночь в больнице, когда ты ушел, я плакала…

Чед поднял голову, всматриваясь в ее сине-серые глаза. Он поднялся с колен, сел на диван и привлек Ли к себе. Он нежно поглаживал волнистые каштановые волосы, густой пеленой скрывавшие ее лицо.

— Я оставался в больнице, пока не приехали твои родители. Я не мог уехать и оставить тебя совсем одну, когда за тобой некому присмотреть. Я собрался было представиться твоим родителям, но я так выглядел, что побоялся их напугать. Мне пришло в голову, что они придут в ужас, когда увидят, кто помог их внучке появиться на свет.

Ли рассмеялась и провела пальцем по его губам.

— Вероятно, это было самым мудрым решением в твоей жизни.

— Почему?

— Потому что ты правильно представил реакцию моих родителей. Они не такие ласковые и добрые, не такие терпимые и сговорчивые, как твои.

Пальцы Чеда пробежали по пуговицам блузки.

— А что ты подумала обо мне в тот день?

— Я была очень напугана. Но страх сразу прошел, как только ты снял свои черные очки, — честно призналась Ли.

— Мои глаза очень чувствительны к солнцу, поэтому я ношу солнечные очки круглый год.

— И потом, ты все время называл меня «мэм». Это никак не вязалось с твоей кошмарной внешностью.

— Моя мать гордилась бы собой. Значит, ее суровые уроки хороших манер не прошли даром, — улыбнулся Чед. — Я не подвел ее.

— И несмотря на то что ты был невероятно грязным, я заметила, насколько ты красив, особенно с этой банданой.

Он рассмеялся.

— Я повязал ее не ради красоты. Я сделал это намеренно, чтобы пот не капал на тебя и на ребенка. Я чертовски боялся повредить хоть чем-нибудь вам обеим.

— Ты был куда обходительнее любой сестры или врача, — восхищенно прошептала Ли.

Чед снова притянул ее к себе и нежно поцеловал. Он целовал ее снова и снова, чуть касаясь губами губ. Но настал момент, когда он не смог больше оторваться от нее. Его язык скользнул внутрь ее рта, и страсть, сдерживаемая все это время, вырвалась наружу.

Крепко прижимая к себе Ли, Чед перекатился к самому краю дивана, оставляя ей место у подушек. Его колено протиснулось между ее ног. Он положил ее руки себе на плечи, чтобы ему удобнее было ласкать ее грудь сквозь тонкий шелк блузки.

Они целовались с таким пылом, что им пришлось оторваться друг от друга — им не хватало воздуха, их сердца отчаянно бились. Чед покрывал быстрыми короткими поцелуями щеки Ли, ее шею, грудь, пока его пальцы торопливо снимали с нее блузку и лифчик.

Зарывшись лицом в ложбинку между грудями, он еле слышно спросил:

— Ты хочешь меня, Ли?

Она кивнула, наслаждаясь его лаской:

— Да, Чед, да.

Он встал с узкого дивана и подхватил Ли на руки.

— Тогда я буду любить тебя, — прошептал он. Его губы шевелились у ее уха, щекоча и возбуждая ее.

Ли вдруг застыдилась, уткнулась лицом в плечо Чеда и снова кивнула. Он понес ее по узкому коридорчику в спальню. Его колено глубоко вдавило матрас, когда, нагнувшись, он осторожно уложил свою драгоценную ношу поперек кровати.

Чед выпрямился, и Ли завороженно смотрела, как он срывает с себя одежду. Пуговицы с треском полетели в стороны — Чед не стал тратить время напрасно и аккуратно расстегивать их. Скинув рубашку, прыгая то на одной то на другой ноге, он снял сапоги и носки. Джинсы оказались на полу раньше, чем Ли оказалась готова увидеть его только в узеньких синих трусах. У нее перехватило дыхание.

Маленькая лампа у ее кровати отбрасывала резкие тени. Тело Чеда блестело в ее неярком свете, великолепные мускулы перекатывались под кожей при каждом движении. Без рубашки его плечи казались шире, а грудь — массивнее. Узкие трусы почти не скрывали его наготы, и Ли на мгновение охватила паника.

Но его голос развеял последние страхи.

— Ли… — Чед произнес только ее имя, но его интонация сказала ей намного больше. Он поцеловал ее, и волна удовольствия прошла по всему телу Ли.

Его рука нашла ее грудь. Он ласково подхватил ее ладонью, большой палец ласкал сосок. Когда тот напрягся от желания, его губы сомкнулись вокруг этого розового бутона.

Пальцы Ли, то торопливые, то упоительно медлительные, перебирали волосы Чеда.

— О, Чед… — простонала она, переполненная неведомыми ранее ощущениями.

— Я никогда не смогу пресытиться тобой, — прошептал он, поворачивая голову, чтобы приласкать и второй сосок. Его ладонь легла на живот Ли. Его пальцы легко справились с застежкой ее брюк. Чед сел и протянул руку, чтобы снять с Ли туфли.

Он вопросительно посмотрел на нее и, прочитав согласие в ее глазах, медленно стянул с нее брюки. Теперь на Ли не осталось ничего, кроме колготок и кружевных желтых трусиков.

— Знаешь, Чед, — она засмеялась. — Мне пришло в голову, что во всех фильмах у героинь всегда тонкий пояс и черные чулки. Боюсь, я тебя разочаровала.

— А разве я жалуюсь? — с негромким смешком ответил Чед, снимая с нее колготки. Он с наслаждением оглядел почти обнаженную женщину, потом вытянулся рядом с ней и крепко прижал ее к себе. — Я не видел никого — ни в кино, ни в жизни, — кто мог бы сравниться с тобой. У тебя очень красивое тело, Ли. Я и не думал, что женщина, которая совсем недавно родила, может обладать таким прекрасным телом.

Он жадно поцеловал ее, а потом снова заговорил, возвращаясь к прежней теме.

— У тебя удивительно упругая грудь. — Чтобы подтвердить эту мысль, он начал ласкать сосок, пока тот не затвердел, словно камешек. — И у тебя нет никаких растяжек на животе, — прошептал он, наклоняя голову и обхватывая губами возбужденный сосок. — Ты великолепна.

Его рука скользнула под желтые кружева. Негромкое мурлыканье вырвалось из горла Ли. Его возбужденный член упирался ей в бедро. Ли прильнула к Чеду.

— Я воздам тебе должное, — сказал Чед, снимая с Ли трусики. Он приподнялся над ней. Его поросшая волосами кожа дразнила и покалывала ее нежную кожу.

— Поцелуй меня, Ли.

Ему не потребовалось просить дважды. Их губы встретились. Пытаясь насладиться его вкусом, ее язык проник в его рот. Ее руки ласкали его спину. Она обхватила его за талию и пошевелилась призывно.

Он оторвался от ее губ и осыпал жадными, голодными поцелуями ее живот. Его рука ласкала ее ноги, поднимаясь все выше. На мгновение Ли сжала ноги, словно защищаясь, но очень быстро сдалась перед натиском его нежных пальцев.

— Я не хочу причинить тебе боли, — встревоженно сказал он. Но ему не стоило волноваться. Его пальцы уже знали, что она готова ответить на его любовь, благодаря его поцелуям и ласкам.

— Любимая, какая же ты сладкая. — Его дыхание влажным облаком касалось ее разгоряченной кожи. Он целовал ее пупок, бедра, маленькие колечки волос внизу живота.

— О, Чед, пожалуйста, — всхлипнула Ли. Ее пальцы скользнули внутрь его трусов. Она не могла поверить в собственную смелость, но Чед мгновенно освободился от них одним быстрым движением.

Обнимая его мускулистое тело, Ли притянула его к себе. И его член коснулся ее влажного лона.

Поцелуями она стерла тревогу с его лица. Их поцелуй становился все глубже, но Чед никак не решался войти в нее. Ли жаждала его и чуть надавила ему на спину. Его дыхание стало прерывистым.

— О господи, Ли, я больше не могу. Я не в силах больше сдерживаться, — и он вошел в нее.

Ей на мгновение стало больно, словно она во второй раз теряла девственность. Она вздрогнула при этой мысли. Это было началом для нее и Чеда. Она была новой женщиной для него. Ли негромко и облегченно вскрикнула.

Вздох Чеда эхом отозвался на ее вскрик.

— Ты такая упоительная… такая нежная… — еле слышно повторял он. Убежденный в том, что теперь она не разлетится на куски, как хрупкая фарфоровая статуэтка, Чед задвигался быстрее, увлекая Ли за собой в вечном ритме. Они вместе достигли высшей точки. И когда она достигла пика наслаждения, Чед прижал ее к себе и торопливо прошептал:

— Я люблю тебя, Ли, я люблю тебя, люблю тебя…

* * *

— Ли, я не причинил тебе боли?

— Нет-нет, — торопливо заверила она, крепче прижимаясь к нему.

— Хорошо. — у Чеда отлегло от сердца. Он поднял прядь ее волос и пропустил сквозь пальцы. — Шерон так же боялась секса, как и всего остального. Больше всего ее напугала наша свадебная ночь, когда я впервые разделся при ней. Тогда я почувствовал себя садистом, но и со временем лучше не стало. Она любила меня, но секс ее пугал и совершенно не привлекал.

Он перевернул Ли на спину, его пальцы ласкали ее грудь.

— А ты такая теплая, такая уютная. Я едва могу угнаться за тобой. — Ли шутливо шлепнула его по руке, но она понимала, что шуткой Чед пытается скрыть то, что волнует его. — И это заставляет меня думать о том… — Он откашлялся, попытался улыбнуться, потом улегся на спину. — Впрочем, неважно.

Ли догадалась о том, что ему так не терпится выяснить. Его мужское тщеславие позабавило ее, но она спрятала улыбку. Ли решила не искать окольных путей, а прямо спросила его:

— Скажи мне, Чед, ты думаешь обо мне и Греге?

— Это не мое дело.

— Теперь это твое дело, — просто ответила Ли.

— Я не хочу никаких сравнений.

— Я бы и не стала тебя ни с кем сравнивать. — Ли нагнулась к нему и нежно поцеловала. — Ты мне очень нравишься. С того первого поцелуя в больнице я знала, что мое удовольствие значит для тебя столько же, сколько и собственное удовлетворение. Это очень важно для меня, как и для любой женщины. Грег никогда не давал мне возможности почувствовать себя любимой. А ты это можешь.

Она могла бы сказать ему больше. Она могла бы рассказать, что с Грегом ей никогда не удавалось достичь такой степени возбуждения. Он был умелым любовником, но она никогда не чувствовала себя так, что для него, кроме нее, ничего больше на свете не существует. Даже когда она лежала в его объятиях, их тела сплетались, Ли часто инстинктивно догадывалась, что думает Грег о чем-то другом и что любит он ее по привычке, а не повинуясь порыву страсти. И потом, Грег всегда так спешил… Но обсуждать это с Чедом было бы нечестным по отношению к памяти покойного мужа.

— Я хочу, чтобы ты знал — после Грега у меня никого не было. И… никого не было до него. До сегодняшней ночи я спала только с моим мужем.

Чед мог и не поверить такому старомодному признанию.

Он повернулся к ней. Теперь они смотрели друг на друга, глаза в глаза.

— Ли, ты замечательная, ты редкая женщина, — ласково прошептал он, поглаживая ее щеку.

— А ты совершенно особенный мужчина.

— Я люблю тебя, Ли. Я не хотел говорить этого раньше, потому что ты могла воспринять это как попытку надавить на тебя и побыстрее уложить в постель. Я был просто счастлив, когда ты сказала, что хочешь меня. И пусть ты тогда добавила, что еще не готова к таким отношениям, мое сердце все равно успокоилось, потому что я знал об этом. Разумеется, некоторые несознательные части моего тела покоя не знали… — Они оба негромко засмеялись. — Я люблю тебя, но если ты сейчас попросишь меня уйти, я уйду.

— Нет, оставайся, — без колебаний ответила она, уверенная сейчас только в одном — она хочет, чтобы Чед Диллон остался с ней. Ли склонилась над ним, прижимаясь к нему грудью. Рука Чеда легла ей на поясницу, притягивая ближе. Они поцеловались.

— У тебя невероятно внушительная грудная клетка, — шутливо восхитилась Ли, уткнувшись носом в мягкие волосы.