Ли увидела огни посадочной полосы, когда пилот пошел на посадку в частном аэропорту Хьюстона. Перелет был ужасным. Когда они летели сквозь снежную бурю, крылья самолета покрылись ледяной коркой. Никакого сочувствия к ней пилот не испытывал. Он все дорогу бормотал что-то об упрямых телках, у которых ума не больше, чем у летучей мыши. Его, казалось, нисколько не волновало, что Ли буквально сходит с ума от страха и тревоги, что ее чуть не выворачивало наизнанку каждый раз, когда самолет проваливался в воздушную яму. Только желание увидеть Чеда помогало Ли держать себя в руках и не поддаваться панике.

Снежная буря, бушевавшая в северо-западном Техасе, ближе к Хьюстону сменилась холодным дождем. Самолет приземлился, пробежал мимо ангаров с частными самолетами и подрулил к невысокому зданию терминала. Ли вцепилась в подлокотники сиденья и молилась, чтобы ее уже ждала машина с шофером. Стюарт обещал об этом позаботиться. Тогда она сможет немедленно отправиться в больницу. Она все равно может опоздать… Нет, с ним все будет в порядке, она не станет даже думать об этом.

Самолет наконец остановился, недовольный пилот выключил двигатели. Он снова сунул в рот сигару, которую Ли попросила погасить в полете, и объявил:

— Приехали.

— Спасибо. — Ли отстегнула ремень безопасности и пошла к трапу, который откинул для нее пилот. Она путешествовала налегке, взяв с собой только сумку с самыми необходимыми вещами.

Она еще раз поблагодарила пилота, который помог ей спуститься. Тот буркнул что-то себе под нос и, сгорбившись под проливным дождем, направился к одному из ангаров.

Каблуки Ли гулко стучали по бетону. Она торопливо шла к освещенному зданию. Толкнув стеклянные двери, она подбежала к единственному служащему, которого она увидела в этом пустынном терминале.

— Я миссис Диллон. Меня кто-нибудь встречает?

Уборщик, близоруко щурясь, рассматривал ее с головы до ног, оценивая шубку из рыси и длинные вьющиеся волосы, струящиеся по спине.

— Вас встречают, говорите? Не знаю, не знаю. А что, кто-то должен был?

Подавляя желание вырвать у него метлу и огреть его по голове, Ли терпеливо сказала:

— Что ж, все равно спасибо. — Она прошла через зал и вышла на площадь. Никого. Только у обочины она увидела автомобиль. Ли направилась к нему и заглянула в салон, но водителя на месте не было.

Она запаниковала. Где же шофер? Кто отвезет ее в больницу? Стюарт же обещал ей…

— Вы не меня ищете, мэм?

Сердце гулко забилось у нее в груди. Ли резко повернулась, шуба из рыси распахнулась, словно плащ матадора. Мужчина стоял в тени здания, прислонившись к стене. Если бы она не знала, не любила его, она бы пришла в ужас от его вида.

Его одежда выглядела просто кошмарно. Одна штанина джинсов была оборвана до колена, на ноге белел гипс, покрывавший его ступню и икру. На другой ноге был ковбойский сапог, заляпанный грязью и нефтью. Джинсовая куртка свободно висела на плечах, демонстрируя почти не застегнутую рубашку. Вокруг лба была повязана бандана. Рядом с ним у стены стоял костыль.

Ли уронила сумку на мокрый тротуар, сделала два шага на дрожащих ногах, а потом бросилась к нему.

— О господи, мой дорогой, Чед, как ты? Любимый, с тобой все в порядке?

— Потише, потише, не так быстро! Да, со мной все в порядке, и нет, я не ранен, если не считать сломанной голени.

— Слава богу, — выдохнула Ли. — Я думала… — Она прикоснулась к нему, провела по его телу руками, словно пытаясь убедиться, что он в самом деле цел и невредим. Сломанная нога уже не казалась ей опасной проблемой. Удостоверившись, что Чед ее не обманывает, Ли подняла на него глаза. Они долго смотрели друг на друга, безмолвно прося прощения и обретая его.

Пальцы Чеда накрыли ее ладони, лежащие у него на груди.

— Господи, как же я рад, что ты здесь.

Ли поднялась на цыпочки и поцеловала его.

Его руки сомкнулись вокруг нее, крепко, до боли прижимая ее к себе.

— Моя дорогая, любовь моя, — успел он прошептать, их губы слились. Это был жадный поцелуй, в котором Ли почувствовала его желание, такое же острое, как и ее собственное. Этим поцелуем они снова клялись любить друг друга в горе и в радости, в богатстве и бедности, в здравии и болезни, пока смерть не разлучит их.

— Чед, — выдохнула Ли, отрываясь от его губ, — мы так волновались. Мы видели все в новостях, репортаж был просто пугающим. А потом нам позвонил государственный чиновник из Венесуэлы. Он сказал, что ты ранен и отправлен в Хьюстон, но больше не сказал ничего. Он едва говорил по-английски. — Ли вздохнула и торопливо продолжала: — Я жила у твоих родителей после того, как ты уехал. Они не хотели меня отпускать одну в Хьюстон, но я должна была тебя увидеть. Я должна была знать, что с тобой, и быть рядом. Там у нас все занесло снегом, и мне пришлось…

— Я все знаю.

Его простое заявление оборвало монолог Ли на середине фразы. До этой секунды ей не приходило в голову спросить, откуда он узнал, что она прилетает.

— Ты знаешь?

— Около двух часов назад я позвонил домой. Отец сказал мне, как ты взяла там всех в оборот и наперекор всему отправилась ко мне.

Ли покраснела от смущения.

— Ты можешь потерять очень хорошего пилота. Я уверена, что он подаст заявление об уходе после той сцены, что я закатила у него дома. Он не хотел лететь, и я…

— Отец дословно пересказал мне твое выступление. Джил этого не переживет. Он позволил крошечной голубоглазой брюнетке запугать его. — Чед засмеялся, и Ли расцвела при звуке его глубокого теплого смеха. Как она без него скучала!

Ли дотронулась до его волос, ниспадавших из-под банданы.

— Что случилось?

Чед покрепче обнял ее.

— Ничего драматического! Какое у тебя миленькое манто! — проворчал он, меняя тему. Но Ли не попалась на крючок, и Чед вынужден был продолжить: — Я как раз выходил из зоны пожара, когда цистерна взорвалась. Инстинктивно, как и все остальные, я упал, ища укрытия. Но в канаву я свалился неудачно и сломал ногу.

— А что с остальными?

— Они все еще в больнице.

— Господи, Чед, ну конечно, — Ли оттолкнула его от себя. Теперь, когда прошла радость первой встречи, когда она испытала облегчение от того, что он жив, Ли сообразила, что муж ранен. — Да что такое с моей головой? Тебе нечего здесь делать. Ты должен оставаться в больнице.

— Именно это и пыталась мне сказать старшая медсестра. Она хотела дать мне успокоительное, но я от него отказался. Предложила вымыть меня губкой, я тоже отказался. И уж разумеется, я отказался раздеваться. Никогда еще не видел женщины, столь одержимой желанием стащить с мужчины трусы.

— И как же выглядела эта медсестра? — поинтересовалась Ли, ее глаза потемнели от вспышки ревности. — Хорошенькая, живая, веселая?

— Живая — это да, но уродливая и с характером настоящего бойца, — ответил Чед, прыгая на здоровой ноге и пристраивая костыль под рукой. — Идем, — он подтолкнул Ли к машине, передвигаясь с удивительной легкостью, несмотря на травму. — Прости, но тебе придется самой нести сумку. И перенести тебя через порог, как положено молодожену, мне сегодня тоже не удастся.

Ли засыпала его вопросами, повесив сумку через плечо:

— Куда мы едем? Ты сам сюда приехал? Ты можешь вести машину? Кому она принадлежит? Что мы собираемся делать?

— Отвечаю по порядку: в ближайший отель, да, да, служащему компании «Фламеко», который мне кое-чем обязан, а это глупый вопрос.

— Но как же твоя нога? — возразила Ли, усаживаясь на переднее сиденье. — Ее же, наверное, нужно лечить.

— Что касается меня, то ты лучшее лекарство. — Отправив костыль на заднее сиденье, Чед завел мотор, а потом звучно поцеловал Ли. Его глаза сияли. — Ты должна мне одну брачную ночь и, хотя здесь и не Канкун, приготовься к медовому месяцу.

* * *

— Я так испугалась, Чед, — призналась Ли.

Они лежали на огромной кровати в свадебном номере-люкс отеля «Уорвик». Ли с радостью согласилась бы на менее роскошную обстановку, но Чед настоял на том, чтобы медовый месяц они провели как подобает. Ли догадывалась, что клеркам в вестибюле на год хватит тем для разговоров. Ожидая молодоженов, уехавших со свадебного торжества, они были изумлены, увидев, что у Диллонов совсем нет багажа. Новобрачный выглядел как человек, случайно уцелевший в смертельном сражении, а невеста была в джинсах, водолазке и шубе из рыси. Но Ли была уверена, что вышколенные служащие отеля никогда еще не видели такой счастливой пары, как мистер и миссис Чед Диллон.

— Ты все бросила, не позволила никому и ничему удержать тебя и прилетела ко мне, — сказал Чед. — Когда я говорил с отцом и он сообщил мне, что ты прилетишь сегодня вечером, я не мог в это поверить. И все-таки поверил. Я же сразу сказал тебе, что ты самая отважная женщина на свете, помнишь?

Ли играла с темными колечками волос на его груди. На ее предложение обтереть его губкой Чед с готовностью согласился. А потом, чтобы играть по-честному, он стоял рядом с ней, пока она принимала душ, и от души намыливал ее. Теперь они лежали, обнаженные, на широкой постели, впитывая романтическое настроение, которым был пропитан этот номер для новобрачных.

— Не храбрость привела меня к тебе, а любовь. Я хотела быть рядом с тобой. А вообще-то я ужасная трусиха!

Чед нежно провел пальцем по ее носу, спустился к краешку губ.

— Даже после того, как я оставил тебя в день свадьбы, ты хотела быть со мной?

— Ты должен был так поступить. Теперь я это понимаю. Да и тогда понимала, просто я впала в истерику. Прости меня за то, что я себя так вела и за то, что я тебе наговорила.

— У тебя было на это право. — Чед притянул Ли к себе и поцеловал, жадно, страстно. — Я подал в отставку еще до того, как мы поженились.

Она недоуменно уставилась на него. Ее сердце забилось быстрее.

— Ты… подал в отставку?

— Да. Помнишь, я рассказывал тебе, что мы тренируем новичков? Мою отставку приняли, но при условии, что я помогу научить того, кто будет работать вместо меня. Я просил отпуск на месяц, чтобы жениться, — я планировал продолжительный медовый месяц, как ты догадываешься, — но когда начался пожар и мое начальство осознало, что это крепкий орешек, они поняли, что новые парни к этому еще не готовы. Единственный, кого я натаскал как следует, лежал на вытяжении со сломанной ногой.

— Почему ты не сказал мне об этом перед отъездом? — Ли тут же прикусила в досаде губу. — Я просто не дала тебе такой возможности, верно?

— Я должен был ехать, Ли. Прошу тебя, поверь мне.

— Я верю, — и она не лукавила.

— Но больше нам не придется расставаться. С этой ногой я какое-то время не смогу работать. К тому моменту, как она срастется, я смогу уйти из компании, зная, что мое место занял хорошо обученный человек. Так что я расстаюсь с «Фламеко».

— Я не могу просить тебя об этом, Чед.

Он улыбнулся.

— Прямо как с кроваткой Сары. Ты меня не просила. Я сам вызвался. — На его лице появилось торжественное выражение. — Я чертовски здорово проводил время, Ли. Моя работа доставляла мне огромное удовольствие. Немногие молодые мужчины могут похвастаться, что испытали такое. Я зарабатывал больше денег, чем мог потратить, но у меня хватило здравого смысла большую их часть вложить в дело, а не пустить на ветер. Я любил работу, связанный с ней риск, удовлетворение от того, что я спасал жизни людей. Я делал настоящую мужскую работу!

Чед практически повторял слова своего отца, когда тот пытался объяснить Ли, за что он, Стюарт Диллон, любил свою профессию.

 — Но тебя я люблю больше. Я больше люблю Сару и нашу с тобой совместную жизнь. Мотаться по всему миру с бригадой отчаянных парней и тушить пожары — это меня больше не привлекает. Я хочу основать свой бизнес поближе к дому, растить мою дочку, подарить ей еще братишек или сестренок, любить мою жену.

— Ты уверен, Чед? Я готова принять любое твое решение. Я не смогу жить в мире сама с собой, если буду считать, что не дала тебе возможности заниматься любимым делом.

Его усмешка и засверкавшие глаза должны были подсказать Ли, что разговор приобретает совсем другой оборот.

— Сейчас я скажу тебе, каким любимым делом ты не давала мне заниматься последние несколько недель.

Его рука скользнула под простыню.

— Я люблю делать вот это. — Его рука небрежно и в то же время настойчиво ласкала ее грудь. Движения были уверенными и легкими. — Мне нравится заниматься вот этим. — Его рука отбросила прочь простыню, его губы накрыли розовый сосок. — Ты знаешь, как сильно я тебя люблю, Ли? — спросил он. — Знаешь?

— Да, я это знаю. И я люблю тебя, — прошептала она, хотя слова давались ей с трудом. Его руки завладели ее телом, лаская спину, живот, бедра, влажные волосы между ними.

— Какая же ты сладкая, — выдохнул он, наслаждаясь ее возбуждением. — Я люблю тебя, Ли. С самого начала, с той самой минуты, когда ты безоглядно доверилась мне, я полюбил тебя. О, дорогая, прикоснись ко мне еще раз… Вот так… Это райское блаженство… Неземное наслаждение…

— Я так боялась, что с тобой что-нибудь случится и ты так и не узнаешь, насколько сильно я люблю тебя.

— Я никогда в этом не сомневался.

— О, Чед…

Как всегда, его прикосновение вознесло ее куда-то высоко, ближе к звездам, где существовали только их чувства и ничего больше. Он владел ее душой, ее сердцем, ее телом, и Ли сознательно отдала ему их. Она изгибалась под ласкающей ее рукой, ее уносил поток сладострастия.

— Чед? Но твоя нога? А как же гипс?..

— Все будет нормально, — заверил ее Чед и подвинулся еще ближе к ней. — Ты ведь не сомневаешься в этом, девочка моя?

— Не сомневаюсь, — рассмеялась Ли.