Чед чертыхнулся, но не зло.

Ли посмотрела на свою крохотную дочку.

— Я только молю бога, чтобы с девочкой все было в порядке.

— С легкими у нее определенно все в порядке, — засмеялся Чед. Малышка громко плакала. Личико у нее покраснело, крохотные ручки и ножки били мать.

Ли забеспокоилась, что этот крик будет действовать Чеду на нервы, и опасливо взглянула на него. Но он полностью сосредоточился на дороге, хотя на шоссе не было ни единой машины. «Что было бы со мной и моим ребенком, если бы Чед проехал мимо, как и все остальные?» — подумала Ли, перекладывая ребенка поудобнее.

До Мидлэнда оставалось еще больше двадцати миль, когда малышка раскричалась не на шутку. Ли посмотрела на Чеда. Тот встретился с ней взглядом. Он остановил машину прямо посередине пустынной дороги.

— Что мне делать? — встревоженно спросила Ли. Но что может этот мужчина знать о детях? Ведь он даже не женат. И все-таки она повернулась к нему, словно только он мог подсказать ей ответ.

Чед почесал в затылке, убрал со лба выгоревшую прядь волос.

— Не знаю… А может, вам следует покормить ее?

Ли была благодарна тому, что неяркий свет лиловых сумерек скрыл краску смущения на ее щеках.

— У меня еще несколько дней не будет молока…

— Я знаю, но, может быть, все-таки вы дадите ей грудь… Ну, чтобы она успокоилась… — Чед пожал плечами.

Девочка запищала громче. Голубые ниточки вен на головке проступили отчетливее, крохотные кулачки толкались в грудь матери. Чед сам принял решение. Он решительно протянул руку, спустил бретельку платья с плеча Ли. Не в силах взглянуть на него, женщина дернула плечом, ткань упала, обнажая грудь. Поддерживая грудь одной рукой, она поднесла сосок к сердитому личику дочери. С удивительной точностью крохотный ротик жадно обхватил коричневый сосок.

И вдруг Ли и Чед одновременно рассмеялись. Девочка шумно, жадно сосала. Когда Ли взглянула на Чеда, тот смотрел не на ребенка, а на нее. И этот взгляд прервал ее смех.

В глазах Чеда светилось такое восхищение, что женщина поняла, что даже такая — растрепанная, измученная, полураздетая — она кажется ему красивой. И слова Чеда подтвердили это.

— Ли, вам очень вдет материнство, — серьезно сказал он. — Вы удивительно красивы. Ваши чудесные каштановые волосы, сине-серые глаза, которые цветом напоминают грозовые тучи, ваш рот, мягкий и розовый, как у вашей малютки, и особенно выражение вашего лица, когда вы смотрите на дочь… Вы напоминаете мне мадонну с картин итальянских мастеров пятнадцатого века. Только вы такая живая, естественная. — Чед не сводил с нее одобрительного взгляда.

Ли пристально смотрела на Чеда. Как только ей могло прийти в голову, что этот мягкий, внимательный человек может представлять для нее угрозу? Она ведь сначала разглядела только грязную одежду, щетину на подбородке, струйки пота на щеках. Но эта нежность в его глазах… Его руки, пусть и покрытые мозолями, оказались уверенными, сильными и ласковыми. Но тут Ли вспомнила, какой он видел ее, и в смущении опустила длинные темные ресницы.

Она смотрела на девочку, когда увидела, что рука Чеда протянулась к ее ребенку. Ли затаила дыхание. Длинный тонкий палец дотронулся до бархатистой щечки, погладил, коснувшись при этом и белоснежной груди Ли.

— Как вы собираетесь ее назвать?

— Сара, — без колебаний ответила Ли.

— Мне нравится это имя.

— Правда? — удивилась Ли и снова посмотрела на него. — Так звали мою свекровь. Она была замечательной женщиной. Сара Брэнсом всегда относилась ко мне как к дочери.

Чед так быстро убрал руку, словно обжегся.

— Мне казалось, вы говорили, что вы не замужем.

— Да, теперь я не замужем. Я вдова. Моего мужа убили.

Чед молчал, глядя вперед — на дорогу, на заходящее солнце — красный диск в конце автострады.

— Простите, Ли, — сказал он. — Как давно это случилось?

— Восемь месяцев назад. Он даже не знал, что я беременна. Муж работал в отделе по борьбе с наркотиками. Его убили во время рейда. У его матери было слабое сердце, и она ненадолго пережила сына. Но именно моя свекровь помогла мне справиться с болью утраты, поддержала в первые, самые трудные недели, хотя ей и самой было очень тяжело. Грег был ее единственным сыном, она так его любила!

Чед подавил тяжелый вздох. Он снова посмотрел на девочку. Она спала, лишь иногда делая сосущее движение ротиком, напоминающим розовый бутон.

— Я думаю, что, несмотря на все, что случилось, вашей свекрови повезло с вами, — пробормотал он и снова завел мотор. — Она бы гордилась вами, — добавил Чед чуть громче, перекрывая шум мотора.

Потом Ли задремала. Она проснулась только тогда, когда Чед уже подъезжал к больнице. Он несколько раз нажал на клаксон, потом остановил машину. Повернувшись к Ли, он взял у нее девочку.

— Вам лучше будет поправить платье, — коротко сказал он. Ли торопливо поправила бретельку. Чед вернул ей ребенка. — Ждите здесь, я сейчас. — И он вышел из машины.

Через минуту перед ней предстал совсем другой Чед Диллон, как генерал отдающий приказы засуетившимся санитарам и сестрам, выбежавшим на шум. Дверца машины распахнулась, у Ли забрали ребенка. Потом ее саму уложили на каталку. Во время путешествия от машины до смотровой у нее закружилась голова и ее затошнило. Ее переложили на стол, ноги положили на холодные металлические стойки.

Где ее ребенок? Ей больно. Почему кровь течет у нее по бедрам? Откуда они знают ее имя? Ей больно, когда ее щупают и осматривают. Кто этот доктор, уговаривающий ее не волноваться? Зачем ей делают укол?

Где же Чед?

Чед…

— Ли?

Ей очень хотелось спать. Она с трудом открыла слипающиеся глаза. В комнате было темно. Когда Ли пыталась пошевелить ногами, в промежности возникало странное, болезненное, тянущее ощущение. Лицо горело, кожу пощипывало. Постепенно Ли сообразила, что чья-то ласковая рука нежно убирает со лба ее волосы. Она чувствовала себя так, словно ее избили. Ли заставила себя поднять веки и увидела перед собой красивое встревоженное лицо Чеда Диллона.

— Ли, я ухожу. Жаль было будить вас, но я уезжаю, вот зашел попрощаться.

— Где Сара?

— С ней все хорошо, — улыбнулся Чед. — Я только что видел ее. Она пока лежит в кювезе, но меня заверили, что девочка крепкая и здоровая. С легкими никаких проблем. Все отлично.

Ли на мгновение закрыла глаза, чтобы поблагодарить бога.

— Когда я ее увижу?

— Когда вы отдохнете как следует. Вам досталось, бедняжка! — Теплая ладонь Чеда на мгновение коснулась щеки Ли.

Смущенная и растерянная, женщина обвела глазами палату и увидела огромный букет желтых роз на столике в ногах кровати.

— Цветы? — Она вопросительно посмотрела на Чеда.

— У молодой матери обязательно должны быть цветы.

На глаза Ли навернулись слезы, хотя она изо всех сил старалась не расплакаться. Эти розы наверняка стоили целое состояние, а Чеду, судя по всему, даже новые сапоги были не по карману.

— Спасибо. Мне ужасно приятно, Чед, но не стоило тратиться. Мне так неловко, но если бы не вы… — Ли умолкла, пытаясь справиться с волнением.

Чед смущенно, как мальчишка, опустил голову.

— Врач, который вас осматривал, позвонил вашим родителям в Биг-Спринг. Я нашел их адрес и номер телефона в вашем бумажнике. По мните, у вас есть карточка «Звонить при несчастном случае». Они уже едут сюда. Я сказал врачу, где поставил вашу машину. Ключи у старшей сестры. Благодаря вашему страховому полису вас с Сарой без всяких проблем приняли в этой больнице. Ваш лечащий врач навестит вас утром, но мне сказали, что вы нуждаетесь только в отдыхе.

Я не думаю, что причинил вам слишком большой вред. Как вы себя сейчас чувствуете?

— Так, словно я родила ребенка в кузове пикапа, — Ли попыталась улыбнуться. — И у меня горит лицо.

Чед усмехнулся.

— Оно обгорело на солнце.

— Серьезно?

— Вполне. Хотите смазать кожу лосьоном? Сестра оставила флакон на тумбочке.

— Это вас не затруднит? — вопрос был совершенно идиотским, учитывая то, что Чед уже для нее сделал, и выражение его лица было весьма красноречивым.

Он налил немного лосьона на ладонь, а потом пальцем другой руки аккуратно смазал обожженные лоб, нос и скулы Ли. Его прикосновение было таким мягким, пальцы скользили по лицу Ли, равномерно нанося прохладную жидкость. Его глаза следовали за его рукой. Брови, скулы, подбородок, нос — он внимательно

рассмотрел все, пока мазал кожу лосьоном. Его палец чуть тронул уголок ее губ. Он застыл, их взгляды встретились. У Ли замерло сердце и забилось только тогда, когда Чед двинулся дальше. Он закончил очень быстро.

— Теперь, кажется, полегче, — констатировала Ли, пока Чед закручивал крышку на флаконе. Ли сама удивлялась своему волнению. Откуда вдруг столько эмоций? Неужели все матери так чувствительны? Ей вдруг отчаянно захотелось заплакать.

— Рад был оказать вам услугу, мэм, — весело улыбнулся Чед, но его слова прозвучали странно торжественно.

Ли увидела, как дрогнули его губы, но, возможно, ей это только показалось.

— Вы были… — Она судорожно глотнула, пытаясь избавиться от комка в горле. — Я просто не представляю, что бы я стала делать без вас. Спасибо вам, Чед.

— Спасибо вам, Ли, за то, что вы доверились мне. Я желаю вам и Саре всего самого наилучшего. — Чед выпрямился, развернулся и сделал несколько шагов к двери, потом вдруг остановился. Он резко нагнул голову, словно кто-то ударил его. Мужчина пристально рассматривал кафельный пол, словно ответ на мучивший его вопрос был написан там. Вдруг он стремительно повернулся и мгновенно преодолел разделявшее их расстояние.

Он снова нагнулся к Ли, опираясь о кровать сильными руками.

— Ли, — позвал он ее и прижался губами к ее губам. Нежно, неторопливо, Чед поцеловал ее. А потом он стремительно пересек пространство до двери и исчез во тьме больничного коридора. Дверь закрылась.

Из глаз Ли хлынули слезы, и она уткнулась в жесткую больничную подушку, пытаясь не разрыдаться в голос. Господи! Да что же с ней такое делается?!

2

Ты уверен, папа? Чед Диллон. Ты проверил как следует?

— Да, Ли. Я попросил оператора проверить все, но она клянется, что такого человека нет в телефонном справочнике.

Сидя в кровати у себя дома, Ли недоуменно нахмурилась.

— Я хотела как-то отблагодарить его. Но мне и в голову не пришло спросить его адрес или номер телефона.

— А ты уверена, что он живет в Мидлэнде? — спросила Лоис Джексон, явно удивленная стремлением своей дочери во что бы то ни стало найти человека, который месяц назад помог ей при рождении ребенка, а потом словно сквозь землю провалился.

Ли задумалась, ее глаза потемнели.

— Теперь, когда ты об этом сказала, я уже не так в этом уверена. Он просто сказал, что едет в Мидлэнд. Чед ни разу не упомянул о том, что живет здесь.

— Что ж, возможно, именно поэтому ты и не можешь его найти. — Лоис выпрямилась и тяжело вздохнула. — Я буду всю жизнь благодарна этому человеку за то, что он помог появиться на свет Нашей Саре. — Она восхищенно посмотрела на колыбельку в другом конце комнаты, где мирно посапывала малышка. — Но мне кажется, он не из нашего круга.

Ли едва справилась с собой. Она изо всех сил старалась не реагировать на снобизм матери, но ее плохо скрытое пренебрежительное отношение к Чеду, учитывая то, что он буквально спас и саму Ли, и Сару, казалось ей верхом неблагодарности.

— Мама, да какое мне дело, принадлежит ли он к нашему кругу или нет. Я только хотела поблагодарить его. Он явно нуждался в деньгах.

На мгновение ее мысли снова вернулись к Чеду. Ли вспомнила, как он склонялся над ней, как держал ее за руку, пока схватки разрывали ее на части. У него были такие синие глаза, необычные при такой смуглой коже и таких темных волосах. Он был сильным, мужественным и удивительно нежным. Говорил он, как человек, получивший образование. Чед даже сравнил Ли с мадонной с картин итальянских мастеров.

Акушер в больнице говорил об аккуратности и добросовестности Чеда. Ли вспомнила о газете, о влажных салфетках, которыми он протирал ей лицо и шею, о его предусмотрительности и доброжелательности.

Но получалось так, что Ли никак не могла отблагодарить Чеда, потому что его невозможно было разыскать. Чеду Диллону суждено остаться неразгаданной тайной, и это огорчало молодую женщину. Все чаще и чаще она ловила себя на том, что думает об этом человеке, так своевременно и неожиданно возникшем на ее пути.

Она тяжело вздохнула. Родители восприняли ее огорчение как признак утомления и забеспокоились.

— Отдохни, Ли, — сказал отец. — Пойдем, Лоис, пусть девочка поспит.

— Возможно, нам не следует уезжать завтра? Саре ведь всего месяц. Может быть, ты хочешь, чтобы мы пожили у тебя еще немного?

— Нет, — резко ответила Ли, но тут же смягчила свой отказ: — У меня все в полном порядке. Честное слово. Вы и так провели со мной целый месяц. Вы же видите, Сара просто образцовый ребенок. Она не просыпается по ночам. И я, надеюсь, смогу брать ее с собой на работу на те несколько часов, когда там требуется мое присутствие. Мы отлично с ней справимся. И потом, от Биг-Спринга до Мидлэнда не так далеко, и вы сможете приезжать, когда захотите.

Глаза Лоис наполнились слезами.

— Я просто не могу поверить, что все это случилось именно с тобой, Ли. Почему Грег позволил себя застрелить? Почему ты осталась одна в двадцать семь лет, вдовой с ребенком на руках? Я так просила тебя переехать к нам после гибели Грега. Ты жила бы дома, с нами, и тогда моя внучка не родилась бы на обочине автострады. Ты сама навлекаешь на себя несчастья.

— И Лоис разрыдалась. Харви Джексон обнял

жену и вывел из комнаты. У порога он обернулся к дочери:

— Постарайся уснуть, Ли. Отдыхай и набирайся сил, пока мы здесь.

За родителями закрылась дверь, и Ли с облегчением откинулась на подушки. Временами она забывала о своем положении. И всякий раз какая-нибудь особа, побуждаемая, конечно же, самыми благими намерениями, как ее мать, например, напоминала ей об этом.

Иногда она так остро ощущала боль от внезапной гибели Грега, что ее почти невозможно было вынести. Ли всегда боялась, что его могут убить. У нее даже было дурное предчувствие, что так оно и случится и что смерть только ждет удобного момента. Но Ли оказалась неготовой к реальности, к внезапному и непоправимому — убийству мужа. Наверное, к страшному нельзя привыкнуть, нельзя заранее избавить себя от боли.

Вечером, как раз перед тем, как Грег погиб, они поссорились.

— Куда ты на этот раз направляешься? — поинтересовалась тогда Ли, не сводя глаз с мужа.

Он взъерошил русые волосы, его серые глаза смотрели на нее с досадой и любовью.

— Я не могу тебе сказать. Ты же понимаешь. Прошу тебя, не спрашивай.

— На границу?

— Ли, ради всего святого, прекрати устраивать подобные сцены всякий раз, когда я ухожу. — Он довольно долго возился со своим вещевым мешком. — Неужели ты думаешь, что я могу сосредоточиться на работе, если у меня из головы не идет твое залитое слезами, сердитое лицо? Еще до нашей свадьбы ты знала, чем я занимаюсь. Ты сказала, что справишься.

— Я думала, что смогу. — Ли закрыла лицо руками и заплакала. — Но у меня не получается. Я люблю тебя. Я боюсь за тебя.

Грег тяжело вздохнул. Конечно, он понимал, что Ли не могла рассчитать своих сил, терпения и мужества. Он не в праве требовать от нее этого. Грег подошел к жене и обнял ее.

— Я тоже тебя люблю. Ты же знаешь об этом. Но и мою работу я тоже люблю. Моя работа очень важна, Ли. Постарайся привыкнуть, детка.

— Я понимаю, во всяком случае, умом. Я и не прошу тебя бросить ее. Но почему бы тебе не заняться административной работой? Ты бы мог готовить облавы, но не участвовать в них. — Ли вздрогнула, когда ее взгляд упал на пистолет, лежащий на кровати рядом с коробками патронов, носками и бельем, которые муж укладывал в мешок. — Меня в дрожь бросает при мысли, что ты можешь уйти вот так, как сейчас, и не вернуться.

— Ли, я сойду с ума от бумажной работы, и тебе это отлично известно. Я хороший актер, нужен своим товарищам. И я нужен им именно в качестве тайного агента.

— Ты нужен мне, я твоя жена!

— Я нужен правительству. Я нужен ребятам из старших классов школы, которые попадают на крючок к наркодельцам. Сколько бы мы ни работали, мы ловим только мелкую рыбешку. Это заведомо проигранная битва, но я готов продолжать сражаться. Поддержи меня, Ли. Поверь мне. Я не собираюсь подставляться под пули. Ведь я знаю, что ты ждешь меня.

Ли отстранилась от него и улыбнулась дрожащими губами.

— Я всегда буду ждать тебя. Возвращайся домой поскорее целым и невредимым.

Грег горячо поцеловал ее:

— Я обязательно вернусь.

Но Грег Брэнсом не вернулся. В следующий раз Ли увидела его уже в гробу, предоставленном правительством.

Им так и не пришлось посидеть вместе за праздничным ужином, который приготовила Ли. Ей так и не удалось удивить Грега радостной новостью о будущем ребенке, которую она собиралась сообщить ему этим вечером. И тогда Ли поклялась, что никогда больше не свяжет свою судьбу с человеком опасной профессии. Преподавание в начальной школе — это самый большой риск, на который она была согласна.

Грег работал в Эль-Пасо, но вскоре после похорон Ли предложили работу в Мидлэнде. Она и раньше читала об этом бурно растущем городе на западных техасских равнинах. Мидлэнд был городом нефтяников. Там, где появлялась нефть, появлялись рабочие места и деньги, которые можно было заработать и потратить. Ли этот город показался подходящим местом для того, чтобы начать все сначала. После смерти свекрови, успевшей узнать, что ей предстоит стать бабушкой, Ли больше ничего не удерживало в Эль-Пасо.

Ее мать протестовала, уговаривала и даже плакала, умоляя дочь переехать в их большой дом в Биг-Спринг, но Ли приняла предложение и отправилась в Мидлэнд. На ее зарплату и пенсию, которую она получала за Грега, при определенной экономии, она могла нормально жить. Ли была полна решимости справиться со всем самостоятельно.

Она прислушалась к легкому дыханию ребенка, увидела, как мерно поднимается и опадает ее хрупкая спинка.

— Самое худшее уже позади, Сара. Мы справимся, — прошептала Ли.

У нее есть дом, работа, здоровый ребенок. Единственное, с чем ей предстояло сражаться, было одиночество.

— Сара, с завтрашнего дня ты садишься на диету, — тяжело вздохнула Ли, укладывая малышку в стоящую на полу колыбель. У нее выдался тяжелый день на работе, потом она заехала к миссис Янг за четырехмесячной Сарой, у которой она оставляла девочку в случае крайней необходимости, и успела заехать в супермаркет за продуктами. Устроив дочку в колыбели, женщина вернулась к машине, забрала два тяжелых пакета с продуктами и с шумом водрузила, их на рабочий стол в кухне.

— Ф-фу! — выдохнула Ли, сбрасывая туфли и без сил опускаясь на кушетку. Поведение матери, казалось, забавляло девочку. Она засмеялась и в восторге замахала ручками. — Я вовсе не собиралась вас развлекать, мисс Сара, — нарочито строго произнесла Ли.

Она подошла к девочке, легонько ущипнула пухленький животик.

— За кого ты меня принимаешь, а, обезьянка? За придворного шута? — Сара радостно взвизгнула, когда мать пощекотала пухленькую детскую шейку.