Сандра Джоунс

Деловое соглашение

1

—  Мама, неужели ты действительно хочешь, чтобы я женился на Дороти? — В глазах Анри промелькнуло удивление. — Да я последний раз видел ее, когда ей было лет тринадцать!

—  Дело не в том, чего хочу я… — Элен Ромье беспокойно затеребила кисти шали. — Впрочем, я на самом деле считаю, что это был бы идеальный выход из весьма щекотливого положения.

—  Разве я виноват, что титул Чарлза по закону перейдет мне? — Анри брякнул стакан с виски на каминную полку. — Мама, я уважаю твое мнение, но тебе не удастся уговорить меня взять в придачу к титулу его дочурку!

—  Анри, я прошу тебя только об одном — посмотри на нее.

—  Было бы на что смотреть! — Он презрительно хмыкнул. — Мама, может, хватит об этом?

—  Возможно, с годами Дороти похорошела, — настаивала мать. — Тогда она была гадким утенком, а теперь…

—  И речи быть не может! Мама, я всегда считал, что все эти разговоры о свадьбе не более чем шутка.

—  В каждой шутке есть доля истины. Подумай сам. Дороти единственный ребенок в семье, вот родители и пекутся о ее будущем.

—  Насколько я знаю, в деньгах у нее недостатка нет и вряд ли будет, — возразил сын и, бросив взгляд на мать, помрачнел.

—  Дело не только в деньгах. Поместье Грантов веками принадлежало их семье, а со временем, раз у них нет сына, перейдет тебе. И после смерти отца Дороти придется оставить отчий дом…

—  Еще чуть-чуть — и я заплачу! — Анри взял с полки безделушку и принялся вертеть в руках. — Мама, пойми, я не собираюсь связывать свою жизнь с совершенно незнакомой женщиной.

—  Ну, вот и познакомься! Анри, прошу тебя, поезжай к Грантам на выходные! — Элен поправила выбившуюся из прически седую прядь. — Иначе как ты составишь о ней мнение?

—  Мнение о Дороти я составил восемь лет назад. — Выразительный рот Анри с чувственной нижней губой сжался в упрямую линию. — Уверяю тебя, из этого гадкого утенка прекрасного лебедя не получилось.

—  А Элизабет пишет, что Дороти прехорошенькая…

—  Неудивительно! Что еще может сказать мать о своей дочке? — Анри хохотнул. — Мама, поверь, ну просто не на что глаз положить! Кстати сказать, у нее еще и косоглазие.

Мадам Ромье спрятала улыбку.

—  Говорят, теперь косоглазие лечат.

—  А все остальное?! — Анри поставил безделушку на место и принялся мерить гостиную шагами. — Длинная, тощая…

—  Помилуй, ты видел ее подростком! А теперь она расцвела. Элизабет уверяет, что Дороти красавица и умница. Окончила Оксфордский университет, пишет статьи для журнала…

—  Синий чулок! Час от часу не легче. — Анри засунул руки в карманы брюк, обтянув узкие бедра. — Мама, прошу тебя, пойми меня правильно. Титул Чарлза мне ни к чему, не говоря уже о пресловутом поместье. Мой дом здесь, в этом замке на Луаре. — Он подошел к окну и с гордостью оглядел ухоженные лужайки, за которыми тянулись стройные ряды виноградника. В профиль Анри казался моложе своих тридцати трех лет: кожа гладкая, подбородок твердый, нос прямой с горбинкой, пронзительный взгляд серых глаз… — Я потратил двенадцать лет жизни и создал здесь, на Луаре, отличный сорт вина, — уже спокойно продолжал он, глядя на мать. — Да и в Калифорнии дела у нас идут на лад… Ну, зачем мне еще дом и земля в Англии?

—  Как это зачем? — возмутилась Элен. — Чтобы завещать своим детям.

—  Мои дети будут жить, и работать здесь, на этой земле. — Он снова повернулся к окну. — Неужели тебе так надоел один-единственный сын, что ты готова женить его на ком попало?

—  Ну почему же на ком попало? — Мадам Ромье всплеснула руками. — Анри, поговорим серьезно. Я считаю, тебе давно пора обзавестись семьей.

—  Согласен. Только при чем здесь Дороти? — Он обернулся и, заметив на лице матери лихорадочный румянец — верный признак тахикардии, примирительным тоном сказал: — Ну ладно, пока у меня есть время, навешу дядюшку Чарлза. И растолкую ему, что такой повеса, как я, не пара его драгоценной дочери.

—  А может, ты еще не понравишься Дороти, — парировала мать, хотя ее глаза говорили красноречивее всяких слов: такого быть не может.

—  Вот и прекрасно! Тогда все останутся довольны. Пожалуй, возьму с собой для компании Мишеля. Вдруг они понравятся друг другу?

—  Что ж, в таком случае Дороти повезет, — рассмеялась Элен. — Анри, знаешь, в чем твоя беда? Ты у меня слишком красив и по этой причине крайне избалован!

—  Ну, раз так, не стану тебя слушаться! — Анри наклонился и поцеловал мать в щеку. — Согласна?

—  Анри, я лишу тебя наследства! — с напускной строгостью заявила она и, потрепав сына по черным кудрям, уже другим тоном добавила: — Ты избалован не мной, а женским вниманием… А вообще, ты у меня чудо!

—  Расскажи об этом моим подружкам, — усмехнулся сын.

—  Разбирайся со своими подружками сам. Ты уже большой мальчик… Так ты поедешь к Грантам на выходные?

—  Поеду. Только больше ни слова об этой дурацкой свадьбе. Договорились?

—  Договорились.

—  Ты это серьезно? — Дороти тряхнула золотисто-рыжей копной волос. — Чтобы я вышла замуж за Анри Ромье?! Да я его с детства не видела!

—  А тогда он тебе очень нравился! — заметила мать. — Думаю, с тех пор Анри вряд ли сильно изменился. На днях приедет, сама убедишься.

Дороти не забыла своей детской влюбленности в троюродного брата: Анри как-то приехал к ним отдохнуть, а заодно и познакомиться с поместьем, уготованным ему в наследство.

—  Помню, вы с отцом поговаривали о нашей свадьбе, но, если честно, я думала, вы шутите.

—  Да, шутили, хотя… — Элизабет взглянула дочери в лицо. — Если откровенно, дорогая моя, это было бы весьма кстати. Ведь ты здесь выросла и, если вы с Анри понравитесь, друг другу, дом останется твоим. — Она выдержала паузу. — Разумеется, если ты полюбишь Анри. Хотя он так умен и хорош собой, что многие женщины спят и видят, как бы добиться его внимания.

—  Особенно замужние, — вставила Дороти. — Полагаю, что именно они его слабость.

—  Детка, нельзя верить всему, что пишут в прессе. Тем более в разделе светской хроники. Там обожают скандалы. Между прочим, Элен пишет, что Анри отзывается о тебе с большой нежностью.

—  Еще бы! Ведь я как-никак не бесприданница! — не удержалась Дороти.

—  Дорогая, откуда такой цинизм?! — возмутилась мать. — Разве в тебя нельзя влюбиться? Ведь ты у меня такая красавица и умница!

—  А разве влюбляются только в красивых и умных? — возразила дочь. — Науке пока неизвестно, что привлекает людей друг к другу. Говорят, все дело в половых аттрактантах, гормонах и…

—  Пощади мои уши! — прервала ее мать. — И прибереги свои богатые познания для своих статей!

—  Спасибо, напомнила! Мне нужно закончить статью. На той неделе я задержала работу, так Лиз меня чуть не сожрала заживо.

—  Дороти, я еще не закончила разговор! — пыталась настоять на своем Элизабет Грант. — Куда ты помчалась?

—  Мам, я же сказала, закончить статью! — И, чмокнув мать в щеку, она подлетела к двери.

Выйти замуж за Анри Ромье? Ну, уж нет! Лучше всю жизнь куковать одной! Если она кого не переносит, так это бабников, а в этом деле Анри не имеет равных!

Дороти улыбнулась, припомнив свою детскую любовь. Когда Анри приехал к ним на каникулы, она ходила за ним хвостом, как слюнявый щенок, и впадала в восторг, если он удостаивал ее взглядом. Но тогда ей было тринадцать, а за восемь лет столько воды утекло…

Как-то пару лет назад мать обмолвилась, что Анри поправил семейное состояние, подорванное долгами покойного отца. Однако Дороти была уверена: Анри привлекают отнюдь не ее прелести, а весьма солидное наследство. Ведь он истинный француз, а французы славятся тем, что женятся на деньгах и заводят любовниц на стороне.

Впрочем, она не прочь посмотреть на физиономию Анри, когда тот увидит, как изменилась троюродная сестра. Дороти улыбнулась, вспомнив, какой невзрачной и угловатой она была тогда. Тощая жердь превратилась в стройную, гибкую лозу, зубы выровнялись, косоглазие вылечили — словом, теперь она вызывала всеобщее восхищение.

—  Ну и когда приезжает наш красавчик? — спросила она, открывая дверь.

—  В пятницу. Дороти, будь с ним полюбезнее! Не забывай, что Элен моя самая близкая подруга.

—  Близкая? Да ты ее сто лет не видела!

—  Только потому, что последнее время она проводит много времени в Калифорнии. У Анри винодельня в Оуквилле. Дороти! — повысила голос мать. — Ты, в конце концов, дашь мне договорить или нет?!

—  Потом, ма. Сейчас мне некогда! — бросила дочь через плечо и закрыла за собой дверь.

Наступила пятница, статья была дописана и отослана, и Дороти, хотя и не признавалась в этом даже себе самой, с нетерпением ждала встречи со своей детской любовью. Узнав, что тот приезжает с приятелем, впервые задумалась над тем, что, пожалуй, Анри, так же как и она, побаивается встречи с ней. Да, ситуация на самом деле щекотливая…

—  Мисс, хозяйка велела сказать, что гости приехали! — радостным тоном сообщила горничная Дотти.

—  А ты их видела? — спросила Дороти.

—  А то! Оба такие обалденные мужики, особенно ваш кузен. Короче, французы!

—  А откуда ты знаешь, кто из них мой кузен? — удивилась Дороти. — Ты ведь недавно у нас работаешь.

—  Как это откуда? Ваш отец с ним обнялся, а другому просто пожал руку, — с достоинством пояснила Дотти. — Тот тоже ничего себе, но ваш кузен… — Она мечтательно закатила глаза. — Ну, просто сдохнуть можно! Да если бы он тут жил, я бы цельными днями прибиралась у него в комнате! Ой! — Спохватившись, она прикрыла рот рукой. — Что-то я разболталась не в меру, мелю чего нипопадя! Извините, мисс!

—  Все в порядке, Дотти! — Дороти выключила фен. — У меня к тебе просьба. Секретная.

—  Я — могила! — Дотти сделала страшные глаза. — Чего изволите?

—  Мне бы хотелось взглянуть на гостей тайком. До того, как нас представят. Постарайся узнать, куда они пойдут, когда распакуют вещи, и скажи мне. Ладно?

—  Будет сделано! — весело отрапортовала Дотти и умчалась, а через четверть часа вернулась с донесением: — Гостям подали чай на веранду.

Облачившись с целью маскировки в темно-зеленое платье и такой же шарф, Дороти крадучись спустилась по черной, лестнице и обошла дом с тыла. Низко пригибаясь к земле, кошачьим шагом обогнула веранду и, притаившись в зарослях рододендронов неподалеку, заняла наблюдательную позицию. За столом, увлеченно беседуя, сидели два молодых человека — один спиной к ней, другой в профиль.

Дороти тихонько отогнула ветку — чтобы разглядеть все как следует, — и детская любовь ожила в ней с новой силой. Медленно, словно стараясь вобрать в себя, она рассматривала породистого красавца — высокие скулы, придававшие смуглому от загара лицу некоторую надменность, большой, четко очерченный рот, нос с горбинкой, черные вразлет брови над глубокими серыми глазами… В том, что это Анри, не могло быть и капли сомнения. Дороти захлестнула волна чувственности, исходившая от всего его мужественного облика.

Между тем второй гость обернулся, и Дороти должна была признать, что он тоже весьма хорош собой. Яркий блондин с карими глазами и мягкими чертами лица… И наверняка с легким, податливым характером, решила Дороти.

Одним словом, обалденные мужики, как справедливо подметила шустрая Дотти. Или, если угодно, достойные образцы мужской фауны, способные привести в трепет любую женскую особь. И одеты с отменным вкусом… Дотти права: ну просто сдохнуть можно!

—  Анри, сделай милость, растолкуй, зачем ты притащил меня с собой, — произнес блондин на французском.

—  Как это зачем? Во-первых, лицезреть меня в роли послушного сына, а во-вторых, быть свидетелем моего обручения с очаровательной кузиной.

—  Твоего обручения? Хватит трепаться! — Блондин сверкнул белозубой улыбкой. — Не родилась еще та женщина, которая заставит тебя расстаться с холостяцкой жизнью.

—  Примерно так я и сказал любезной матушке, но она не стала меня слушать… — Анри вздохнул. — Пришлось уступить. Мишель, я приехал познакомиться с Дороти, а заодно представить и тебя одной из самых красивых наследниц Англии.

Дороти расплылась в улыбке. А еще говорят, не надо подслушивать: мол, все равно ничего хорошего о себе не услышишь…

—  Сгораю от нетерпения! — оживился Мишель:

—  Увы, мой друг, тебя ждет большое разочарование. — Анри развел руками. — Если Дороти и сейчас такая же уродина, какой была восемь лет назад… — Он вздохнул и закинул ногу на ногу. — Но мадам Ромье не переупрямишь!

—  А может, твоя кузина похорошела?

—  Размечтался! И куда же подевались ее кривые зубки и косые глазки?

—  Даже так? Да, старик, случай тяжелый! — Мишель сочувственно хмыкнул. — Что будешь делать?

—  С присущим мне тактом дам — понять ее предкам, что хотя и нахожу их дитя прелестным созданием, но в обозримом будущем — увы и ах! — жениться не собираюсь. — Анри ухмыльнулся. — Что скажешь?

—  Честно? Придумай что-нибудь получше.

—  А что тебе не нравится?

—  Сказать женщине, что ты не создан для семьи, все равно, что размахивать красной тряпкой перед мордой быка! Как известно, женщин трудности не пугают. Напротив: чем сложнее тебя заполучить, тем с большим упорством они тебя домогаются.

—  Умник, что посоветуешь?

—  Друг мой, раз тебя не прельщают семейные радости, — дурашливым тоном сказал Мишель, — иди в монастырь.

—  Разве что в женский! — хохотнул Анри.

Значит, уродина?! Дороти чуть не задохнулась от ярости в своей зеленой засаде. Кривые зубки и косые глазки?! Ну, хорошо! Она еще покажет этому самовлюбленному самцу, на что способна! Он еще пожалеет о своих словах!

—  Анри, кроме шуток, если эта бедняжка на самом деле такая страшненькая, не лезь ты в это дело!

—  Как это не лезь? Уже влез! — Он помрачнел. — Поскорее бы закончились эти чертовы выходные! — Анри с шумом отодвинул стул и встал из-за стола.

В полный рост, с широкими мускулистыми плечами, длинными мощными ногами он казался еще внушительнее. Настоящий атлет…

Дороти пришло в голову, что она рассматривает его как кусок говядины на прилавке, и она чуть не рассмеялась. Но ведь именно так он расценивает ее! С той лишь разницей, что дает понять: покупать не собирается ни при каких обстоятельствах! Но ведь она сама сказала матери то же самое…

Мишель тоже поднялся, и они не спеша отправились через веранду в гостиную, оставив Дороти в раздумьях.

А что она так взъелась на милого кузена? Если быть до конца честной, надо признать: в тринадцать лет она не была Николь Кидман… Хотя и с огородным пугалом ее тоже никто не путал! А что, если заставить этого великолепного самца взять назад свои слова? Отличная мысль! Надо преподать Анри Ромье урок, который он запомнит на всю жизнь!

Убедившись, что все спокойно, Дороти выбралась из кустов и помчалась в спальню к матери. Леди Грант сидела у туалетного столика и причесывалась. Увидев в зеркале порозовевшее от возбуждения лицо дочери, с тревогой спросила:

—  Что случилось?

—  Я слышала, как Анри говорил со своим другом, — выпалила Дороти и, не переводя дыхания, пересказала весь разговор.

—  Так тебе и надо! — расхохоталась мать. — В другой раз не будешь подслушивать!

—  Мам, ты что, на его стороне?! — оскорбилась дочь.

—  Ну что за глупости! Я всегда на твоей стороне, и ты самым бессовестным образом этим пользуешься! — Леди Грант принялась за макияж. — Между прочим, Анри прав. Ты была на редкость нескладным подростком.

—  Прямо-таки уродиной?!

—  Разумеется, нет. — Она обернулась. — Только вряд ли молодой человек… сколько ему тогда было, двадцать пять может разглядеть прекрасного лебедя в гадком утенке. — Широко поставленные зеленые глаза матери (такие же, как и у Дороти) оглядели нежный овал лица в рыжем облаке волос и высокую ладную фигурку дочери. — А ты у меня превратилась в настоящего лебедя, и Анри очень скоро в этом сам убедится. И будет валяться у тебя в ногах. Спорим?

—  Нет, мам, спорить с тобой я не стану. И не собираюсь любезничать с этим напыщенным, высокомерным…

—  Неотразимым и сексуальным…

—  Мама!!!

—  Да-да! Анри именно такой! Дочка, мне пятьдесят, но я же не слепая… Понимаю, ты уязвлена, но не надо винить во всем Анри. Поверь моему опыту, стоит вам увидеть друг друга, как все сразу станет на свои места.

—  Видела бы ты его самодовольную физиономию! — с обидой пробормотала Дороти. — Распустил хвост как павлин!

—  А ты отнесись к этому с юмором. Представь, как удивится Анри, когда тебя увидит. Ведь он приехал с тобой познакомиться. — Заметив в глазах дочери характерный блеск, леди Грант насторожилась. — Дороти, что еще ты задумала? Мне не нравится выражение твоего лица.

—  Мам, скажи прямо, ты на моей стороне?

—  Дороти, не темни! Что ты задумала?

—  Я придумала отличный способ с ним расквитаться.

—  Все! Больше ни слова! — Графиня встала и подошла к шкафу за платьем. — Не желаю больше слушать твои выдумки!

—  Придется. — Дороти обняла мать за плечи. — Мамуля, ведь ты мне поможешь?

—  Нет, нет и нет! Я против!

—  Ну, хотя бы выслушай! Ведь тебе интересно? — И Дороти состроила такую просительную рожицу, что решимость матери дрогнула.

—  Ну, что еще ты придумала?

Дороти быстро объяснила суть дела, и, хотя сначала Элизабет слушала с явным неодобрением, постепенно, как и надеялась дочь, чувство юмора возобладало над благоразумием.

—  Если получится, будет забавно, — с неохотой согласилась графиня. — Только не представляю, как тебе все это сойдет с рук.

—  Леди Грант, не извольте беспокоиться! Ваша дочь была ведущей актрисой в школьном театре.

—  Как можно сравнивать! Это жизнь, а не школьный спектакль!

—  Весь мир театр, и все мы в нем актеры! — с чувством продекламировала Дороти и уже другим тоном добавила: — Мам, я просто хочу разыграть Анри. Пусть сначала увидит меня уродиной и содрогнется от ужаса, а потом я спущусь к ужину во всем блеске.

—  Вечно ты вьешь из меня веревки! — сокрушалась мать, надевая платье. — Застегни молнию.

—  Мам, ну давай, звони папе и скажи, что у меня краснуха.

—  Краснуха? А без вранья никак нельзя? — Взглянув на дочь, Элизабет вздохнула и подняла трубку домашнего телефона. — Чарлз? У нас неприятности. Дороти подхватила краснуху.

—  Так я и знал! — забухал в трубке голос графа. — И у конюха краснуха, а Дороти позавчера каталась с ним верхом. Лиз, а разве Дороти не переболела краснухой в ту зиму, когда мы ездили в Давос?

—  Нет, Чарлз, тогда у нее была корь.

—  Э-хе-хе! — с досадой крякнул граф. — Вечно эта девчонка цепляет всякую заразу… Значит, если Анри не болел краснухой, знакомство отменяется?

Дороти сделала страшные глаза и принялась отчаянно жестикулировать, взывая к изобретательности матери.

—  Чарлз, знакомство отменяется в любом случае. Дороти не может видеться с Анри в таком жутком виде.

—  Глупости! Что он, сыпи не видел?

Дороти замотала головой, и мать не терпящим возражений тоном произнесла:

—  Нет, Чарлз. Пусть сначала поправится, а там видно будет.

—  Упрямая девчонка! И в кого она такая уродилась!..

—  Думаю, в твою матушку, — не удержалась от шпильки леди Грант.

—  Тогда сама поговори с Анри! — От расстройства граф пропустил, мимо ушей реплику супруги. — Раз такое дело, если хочет, пусть уезжает сразу после ужина.

—  Дорогой мой, а ты не находишь, что это не слишком любезно? Пусть решает сам. — Положив трубку, леди Грант заговорщицки улыбнулась. — Знаешь, Дороти, а эта игра начинает мне нравиться!