Он встретится с Эстесом, узнает про своих сводных братьев и сразу вернется домой.

Жара стояла ужасная. Джейк на такси доехал до отеля, переоделся, выпил густого, сладкого бразильского кофе, надеясь, что кофеин и сахар снимут усталость от перелета, и сразу же отправился к адвокату. Он с трудом сдерживал нетерпение.

Секретарша провела его в кабинет. Перед Джейком предстал почтенный старый человек, и его агрессивность несколько угасла. Эстес обезоружил Джейка, сказав, что очень хорошо понимает его состояние.

— Я пытался убедить Энрике Рамиреза не ставить такие условия, но, к сожалению, ваш отец был большим упрямцем.

— Он мне не отец. — Джейк был непреклонен.

Эстес спокойно поглядел на него.

— Итак, он оставил вам третью часть весьма значительного состояния.

— Мне не нужны деньги.

— И кое-какую информацию личного характера.

— Я здесь лишь для того, чтобы узнать о своих сводных братьях.

— Готовы ли вы, сеньор Рамирез, выслушать условия завещания?

— Плясать под дудку покойного я не собираюсь. Я этого и боялся, сеньор. В таком случае наша встреча закончена. Желаю вам удачного полета. — Джейк встал.

— Я проделал длинный путь не для того, чтобы убраться, поджав хвост, сеньор Эстес.

— Но вы только что сказали…

— Мне нужна эта информация. Я готов получить ее любым способом. Я буду судиться с вами.

— Условия завещания неизменны.

— Вам знакомо имя Хосе Марина?

— Разумеется. Он отличный юрист.

— Он будет представлять мои интересы.

— Это очень дорогой адвокат.

— А я очень богат, — холодно заметил Джейк.

— Все равно у вас ничего не выйдет. Вы никогда не узнаете имен своих сводных братьев. Я сожалею, но такова воля моего клиента.

Эстес прав. Марин говорил то же самое, когда они обсуждали это дело по телефону.

— Разве сложно присмотреть за девушкой всего два месяца? Она еще дитя, восемь лет проведшее в монастыре.

— Вы видели ее?

— Разумеется.

— Если я соглашусь, что я должен буду делать?

— Для начала сообщаю вам, что восемнадцать ей уже исполнилось.

— Восемнадцать? Зачем же ей опекун?

— Вам лучше прочитать соответствующий пункт завещания самому, — нерешительно предложил Эстес.

— Я — американец, — холодно напомнил Джейк, — португальского я не знаю.

— Документ переведен на английский, сеньор. Прочтите его, пожалуйста, а потом мы все обсудим.

Джейк прочитал отмеченное Эстесом место.

— Какой-то бред.

— Отнюдь. Сеньор Рамирез был в здравом уме и твердой памяти и оценивал свои действия, когда настаивал на этом пункте о вашей ответственности.

— Девушке двадцать один?

— Как раз исполняется сегодня.

— И я должен… «воспитывать ее, оказывать покровительство, ввести в общество, познакомить с достойным богатым бразильцем и позаботиться, чтобы она в течение двух месяцев вышла за него замуж»? — Джейк недоуменно взглянул на адвоката. — Сущая нелепица.

— Но для вас это единственный способ получить интересующую информацию, сеньор. — Эстес встал. — Так можем мы прийти к соглашению? Тогда вы встретитесь с девушкой.

— Сказал бы я вам… — Джейк отшвырнул завещание. — Прощайте, сеньор Эстес.

— Всего доброго, сеньор Рамирез.

Но того уже не было в комнате. Эстес многозначительно улыбнулся. Энрике сумел поймать парня на крючок. Он не откажется от возможности найти братьев.

Через три часа к чугунным воротам монастыря подъехал автомобиль, нанятый Джейком. Адвокат сидел рядом с ним.

— Рад, что вы изменили свои намерения, — вежливо заметил Эстес.

Джейк остановил машину и посигналил. Намерений он не изменил, но выхода не было. Гнев выгнал его из конторы адвоката, а здравый смысл пригнал обратно.

— Вашу подопечную зовут Катарина Елена Тереза Мендес.

— Она говорит по-английски?

— Не знаю.

— Придется искать переводчика. — Джейк опять посигналил. — А как она ко всему этому относится? Американка рассмеялась бы вам в лицо в такой ситуации.

— Девушка выросла в Бразилии.

— Я знаю. Но она согласна?

— Она будет вести себя так, как требуют от нее обстоятельства.

Джейк кивнул. Катарина Мендес не казалась ему серьезной проблемой. Хотя он совершенно не знал девушек ее возраста.

А впрочем… знал. Саманте только что исполнилось двадцать два. Но это совсем другое дело. Сэм — взрослая женщина. А Катарина — еще дитя.

Ворота распахнулись. Джейк подъехал к зданию.

— И здесь девушка провела восемь лет?

— Это отличная школа.

Они постучали. Им открыла монахиня, что-то пробормотав адвокату, и повела их за собой по плохо освещенному каменному коридору. Даже в жаркий день здесь было прохладно. Вдруг перед ними оказалась дверь, за которой была комната с окнами, закрытыми темными портьерами, обставленная громоздкой мебелью красного дерева.

В центре комнаты стоял массивный письменный стол, за ним сидела женщина в черном одеянии и апостольнике. Это была матушка Элизабет.

Эстес представил Джейка.

— Рада видеть вас, сеньор Рамирез, — без улыбки произнесла монахиня. — Катарина, встаньте и поприветствуйте наших гостей.

Из-за полумрака Джейк вначале не заметил, что в комнате находится кто-то еще. Разумеется, это была она, покорная мышка.

Катарина Мендес склонила голову. Высокая и стройная, уродливое коричневое платье доходит до середины икр. Лицо, как сумел разглядеть Джейк, совершенно непримечательное. Волосы мышиного цвета гладко причесаны и так туго заплетены, что, казалось, глаза готовы выскочить из орбит.

Джейк вздохнул с некоторым облегчением. Вряд ли с этой девицей возникнут осложнения. Стилист сделает ее чуточку привлекательней, а хорошее наследство довершит остальное. С поиском мужа проблем не должно возникнуть. И не такие наследницы в Нью-Йорке находили себе партию.

Ему надо встретиться с нужными людьми. В гневе он забыл о своем знакомом из бразильского посольства. Они виделись несколько раз на вечеринках, немного поиграли в регби. В Нью-Йорке этого достаточно, чтобы позвонить ему, пригласить выпить и рассказать о Катарине. Пусть введет ее в бразильскую диаспору.

Джейк испытал некоторое облегчение. Завтра он вернётся домой, приготовит девушке квартиру. Наймет для нее компаньонку и позвонит Лукасу, чтобы дело закрутилось.

— Мисс Мендес, — оживленно обратился к ней Джейк. Мышка не ответила. Она даже не взглянула на него. Джейк удивился. — Она говорит по-английски? — поинтересовался он.

Эстес и матушка Элизабет оживленно заговорили на португальском. Потом монахиня пожала плечами.

— Совсем немного. Но могу вас заверить, сеньор Рамирез, Катарина понимает, чего от нее ожидают, и будет содействовать. Разве не так, Катарина?

Та кивнула, не поднимая глаз. По крайней мере, хоть понимает по-английски. В комнате воцарилось молчание. Джейк откашлялся. Он чувствовал себя полнейшим идиотом… Может, следует что-нибудь сказать, чтобы избавиться от неловкости?

— Полагаю, вы найдете ей подходящее место для проживания, сеньор Рамирез?

— Да, — твердо ответил он, — разумеется.

Матушка кивнула и встала.

— В таком случае вы можете ее забрать.

— Сейчас? — смутился Джейк.

— Сейчас. Сегодня ей исполнился двадцать один год, Девушки этого возраста не могут находиться у нас.

— Понятно. Что ж, мисс Мендес, сеньор Эстес, мы можем…

— Я остаюсь здесь обедать, — поспешно ответил Эстес. — Нам с матушкой надо обсудить кое-какие дела. Вернусь в город на такси.

Джейк кивнул. Придется остаться с мышкой один на один. Ничего не поделаешь.

— Тогда скажите мисс Мендес… гм, что нам пора, гм, ехать…

Девушка взяла кожаную сумку, стоявшую возле стула. Он поспешил ей помочь, и их руки встретились. Она, словно обжегшись, отдернула руку.

— Извините, — вежливо улыбнулся Джейк.

Девушка что-то пробормотала по-португальски. Монахиня зашипела, Эстес предостерегающе зашептал. Почему? Что их так испугало? Что могла произнести девушка в этой ситуации, кроме извинений?

Эстес махнул рукой и что-то сказал Катарине. То же сделала и матушка Элизабет. Девушка так и не подняла глаз от пола, пока монахиня провожала их до входной двери, которую сразу же заперла за ними.

Джейк положил сумку девушки в багажник и открыл для нее дверцу. Она села молча, не глядя на него, пристегнулась ремнем. Бедное дитя. Она, наверно, испугана.

Он тоже молчал, пока они не выехали на узкую дорогу, ведшую вниз к городу.

— Мисс Мендес, понимаю, вам все это кажется странным… — (Ответа не последовало. Она даже не повернула голову в его сторону.) — Мы едем в Рио. В мой отель. — (В ответ — молчание.) — Завтра мы полетим в Соединенные Штаты. Я подыщу квартиру, где вы будете жить ближайшие два месяца, найду для вас компаньонку… — (Ни слова. Понимает ли она его?) — Мисс Мендес? Катарина? Я не знаю, говорите ли вы по-английски, но…

— Я свободно владею английским.

— Вот как? — недоверчиво спросил Джейк.

Катарина расправила платье.

— Английский — международный язык.

Она почувствовала, что он смотрит на нее, но не может разглядеть как следует из-за бьющего в глаза солнца. А ей было отлично видно его. Но какая разница, как он выглядит? Она должна уехать с ним, будь это даже сам Квазимодо.

Матушка Элизабет все ей рассказала. Сеньору Джоакиму Рамирезу от нее ничего не нужно. Обстоятельства заставили его стать опекуном после смерти старого Рамиреза. Если она будет хорошо себя вести, он готов ее опекать. Иначе ей придется задержаться в школе до тех пор, пока поверенный не скажет, что делать дальше. Кто знает, как долго это может продлиться.

Она с трудом сдерживалась, чтобы не заговорить с ним, пока они не отъехали подальше от школы. Он обращается с ней как с ребенком, а она уже устала от этого.

— Моя мать была американкой, — добавила она. — Дома мы говорили по-португальски и по-английски.

— Понятно. Что ж. Это уже лучше…

— Остановитесь за поворотом, тогда мы поговорим. — Катарина сразу поняла, что совершила ошибку. Послушные, выросшие в монастыре девушки не должны командовать.

— Я хотела сказать… — Она понизила голос до шепота. — Пожалуйста, я так потрясена… Может быть, мы немного побеседуем?

Джейк остановил машину.

— Видите ли, — начал он, — я не совсем понимаю, что происходит. Мне не нравится эта затея, но существует завещание, мисс Мендес. Эстес сказал, что объяснил вам все и вы согласились.

— У меня не было выбора. Это то, что пытаюсь вам…

Ее слова потонули в шуме огромного трейлера, огни которого осветили салон.

И тут Джейк впервые по-настоящему разглядел Катарину Мендес.

Она была очень красива.

Изящное лицо, прямой нос, высокие скулы, решительный подбородок. Глаза цвета кофе, нежно-розовые губы, благородные, лишенные помады. Сама невинность.

Взгляд его скользнул ниже. Она была одета в уродливое платье, но можно было разглядеть стройную шею, покатые плечи и угадать крепкую грудь.

Джейк почувствовал, что ему не хватает воздуха. Куда девалась маленькая серая мышка?

— Я знаю условия завещания моих родителей, — сказала Катарина. — Вы действительно намерены заставить меня их выполнить? Вы хотите, чтобы я вышла замуж за человека, которого не люблю?

Он поднял голову и встретился с ней взглядом. Ее щеки горели, в темных глазах сверкали слезы. Она положила руку ему на плечо и нагнулась, произнося дрожащими губами:

— Вам нужно всего лишь отвезти меня в Рио и оставить мне небольшую сумму денег, чтобы я могла прожить эти два месяца. Потом вы встретитесь с Эстесом и скажете ему, что Катарина благополучно вышла замуж. Я получу наследство, верну вам деньги, и, клянусь, никто ничего не узнает.

— Мисс Мендес, я хотел бы поступить именно гак. Но адвокат потребует доказательств.

— Вы можете что-нибудь придумать. Я знаю, вы сумеете.

От нее пахло лесными цветами.

— Пожалуйста, — шепотом попросила она. — Я вас умоляю. Помогите мне.

Джейк хотел, очень хотел ей помочь. Да и какой мужчина на его месте отказался бы? Может, и получится то, что она предлагает? Высадить ее в Рио, дать денег, а спустя некоторое время созвониться с Эстесом и сообщить, что все выполнено…

Кажется, он сошел с ума. Эстеса невозможно обмануть. Надо убедить ее в этом.

— Сеньор? Вы поможете мне?

Джейк откашлялся.

— Я бы очень хотел, но…

— Сколько вам платит Эстес? — резко спросила девушка и выпрямилась. Ее щеки по-прежнему пылали, но теперь уже от гнева.

Джейк прищурился.

— По-вашему, я делаю это за деньги?

— Сколько? — повторила она. — Назовите сумму, я дам вам в два раза больше.

По этой настойчивости он понял, что его провели. Мягкая податливая мышка исчезла, перед ним была разъяренная женщина. Матушка Элизабет и Эстес обманули его.

Первым желанием было отвезти Катарину назад в монастырь. Пусть они сами ищут юной леди мужа.

А затем вернуться в Рио и начать судебную тяжбу?

И постоянно, при виде каждого темноволосого мужчины, похожего на него, думать, не течет ли в том родная кровь?

— Мало? — Катарина вздернула подбородок. — Я заплачу втрое…

— Я уже говорил, что занимаюсь этим не за деньги.

— Я вам не верю. Зачем еще можно…

Она вздохнула, когда он сжал руками ее плечи.

— Меня никто не может купить, мисс Мендес, — холодно произнес Джейк. — Лучше выбросьте это из головы. Я сделаю то, что должен сделать. И чем скорее вы с этим смиритесь, тем лучше.

Пристально глядя на него, она что-то пробормотала по-португальски. Джейк насмешливо улыбнулся.

— Вы правильно меня назвали. Да, я сукин сын, бастард, но ближайшие два месяца вы будете жить там, где я скажу. Вы будете себя вести так, как я вам укажу, не распускать свой язык и очаровывать мужчин, которых я вам представлю. И выйдете за одного из них замуж, когда я распоряжусь. Вы меня поняли?

Она поняла. Матушка Элизабет и Эстес отдали ее монстру. Хотя по виду этого не скажешь. Ее тюремщик молод и красив. Но монстры умеют менять обличье. Это еще страшнее.

Ее жизнь зависит теперь от него.

На глаза навернулись слезы. Она отчаянно заморгала, чтобы не заплакать. Ей нельзя плакать.

Она не плакала с тех пор, как потеряла родителей. Слезы — признак слабости. Это главное, что Катарина узнала в школе.

— Вы пожалеете об этом, сеньор Рамирез.

Она не смогла справиться с дрожью в голосе.

Джейк уже пожалел о сказанном, но он не порадует ее, извинившись. Напротив, он глянул на девушку, молчаливо давая понять, что ни ее слова, ни поступки на него не действуют.

Джейк дал полный газ, и автомобиль рванул с места, словно за ним гнался дьявол.

Глава третья

Джейк резко нажал на тормоз, и машина с визгом остановилась возле отеля.

Скорее избавиться от этого кошмара! Сейчас же в аэропорт, вернуться домой, к прежней жизни, и выкинуть из головы все, что произошло с тех пор, как он получил это проклятое письмо.

Но это невозможно. Мысль о том, что у него есть братья, стала для Джейка навязчивой идеей. Интересно, какое условие Энрике поставил им?

Джейк открыл дверцу. Катарина продолжала неподвижно сидеть. Ветер растрепал ее волосы, и она походила на Медузу Горгону.

— Сеньор. — Возле дверцы уже стоял швейцар. Джейк решил, что не стоит устраивать представление, наклонился к Катарине и спокойно сказал:

— Выходите из машины, мисс Мендес. — Она не ответила. Джейк наклонился ниже. — Я сказал, выходите.

Катарина, словно не замечая его, что-то пробормотала по-португальски. Джейк вовремя обернулся и увидел, как побледнел швейцар. Это недобрый знак.

— Что она сказала?

— Я не разобрал, — смутился швейцар.

— Переведите мне слова леди. — Джейк с трудом выдавил из себя улыбку.

— Она сказала… сеньорита сказала… что вы похитили ее, сеньор.

Джейк на мгновение закрыл глаза и тяжело вздохнул.

— Андреас, — обратился он к швейцару доверительным тоном, прочитав на бейджике его имя, — боюсь, что у нас проблема.

— У нас?

— Да. — Он взял Андреаса под руку и отошел с ним на несколько шагов. — Вы видите, что леди… сеньорита… нездорова?

— А, — понимающе протянул швейцар.

— Поглядите на нее и сами поймете.

Швейцар обернулся и посмотрел на девушку. Джейк не сомневался в его реакции. Рио — город красивых женщин. Они подъехали к одному из самых дорогих отелей. Можно поклясться, что швейцар никогда прежде не видел, чтобы туда заходили так плохо одетые постояльцы. Парень опять повернулся к Джейку.

— Я понял, сеньор. Очень жаль. Она так молода и так… так…

— Совершенно верно.

— Мне жаль вашу… вашу…

— Племянницу, — подсказал Джейк. — Благодарю вас. Да, это большое несчастье. — Он достал из кармана несколько банкнот и сунул швейцару в руку. — Будьте добры, сообщите персоналу, чтобы они не обращали внимания на любые… ммм… выходки моей племянницы, на то, как она будет вести себя сегодня вечером…

— Я скажу им, сеньор. — Швейцар понимающе кивнул.

— Спасибо, Андреас. Иногда моя… ммм… племянница приходит в некоторое возбуждение. Тогда она делает… Ну, думаю, вы понимаете.

— Разумеется. Если я могу чем-нибудь помочь…

Джейк изобразил грустную улыбку заботливого дядюшки, сказав, что сам обо всем позаботится. Потом вернулся к машине, взял Катарину за руку и прошептал ей на ухо:

— Значит так. Вы можете войти в отель сами, или я перекину вас через плечо. Хотите вы этого или нет?

— Только попробуйте. Через миг здесь окажется полиция.

— Отлично. Я расскажу им то же, что и швейцару. Они только посочувствуют дядюшке, чья племянница страдает галлюцинациями. Даже помогут найти подходящую психиатрическую клинику, где вы пробудете до вылета нашего самолета.

— Вы не посмеете.

— Положитесь на меня.

Она вздрогнула.

— Зачем вам это нужно?

Джейк отстегнул ее ремень безопасности.

— Выходите из машины, Катарина.

— Если это не деньги…

— Считаю до трех.

— Вы родственник Энрике Рамиреза? У вас та же фамилия?

— Раз.

— Он был вашим отцом? Вы любите его так сильно, что готовы подчиняться ему и после его смерти?

— Два.

— Не может жить своим умом?

— Три, — сказал Джейк и протянул руку.

— Ладно. — Она оттолкнула ее. — Я выхожу, только не прикасайтесь ко мне.

Он отошел в сторону, и Катарина вышла из машины, гордо вскинув голову. Видно было, что ее переполняют гнев и страх.

— Сеньорита, — фальшиво улыбнулся швейцар, и она поняла, что Рамирез сказал ему что-то ужасное.

Двери отеля распахнулись, и Катарина и ее мучитель вошли в холл.

У этого человека нет сердца, нет совести, нет сострадания. Он ни за что не поможет ей. Такого не заставишь.

Это мачо. Брутальный мачо. Но он еще и красавец…

Так нельзя говорить о мужчине, но другого слова девушка подобрать не могла. Она украдкой бросила на него взгляд еще в кабинете матушки Элизабет. Только на мгновение, еще до того, как ей сообщили, кто он такой. И сразу пришла в голову мысль о черноволосом зеленоглазом рыцаре, который пришел спасти ее от дракона.

К ужасу Катарины, рыцарь сам превратился в дракона.

Что она о нем знает? Он привез ее в Рио, в этот отель, сверкающий огнями, дышащий грехом. О таких местах шептались по ночам девочки в их школе. И еще о многом другом.

Что может произойти, когда они с Рамирезом останутся наедине?

Краем глаза она увидела, как швейцар подошел к стойке портье и зашептался с ним. Клерк бросил на неё взгляд и тут же отвел глаза.