— Да.

Сестры посмотрели друг на друга и покачали головой.

— И когда ты собирался сообщить эти новости остальному миру?

Ник хмыкнул.

— Не знаю. После рождения ребенка, наверное. Или после развода. — Он посмотрел на сестер, и на его скулах заходили желваки. — Итак, что же вы делали у меня дома?

— Мы встретились за ланчем, — сказала Изабелла, — и Анна вспомнила, что у тебя дома есть то, что ей нужно.

Ник смотрел непонимающе.

— Я в этом семестре сдаю экзамен по гражданскому праву, помнишь? На свадьбе Фалько ты пообещал дать мне материалы по той сделке с французами… Ты забыл, Ник? Ты еще сказал, что они у тебя дома, а не в офисе, и что, если ты забудешь прислать их мне с курьером, я могу сама забрать их. Я вспомнила об этом, и мы с Иззи решили…

— …что после ланча, — вступила Изабелла, — зайдем к тебе и заберем папку с материалами. Анна позвонила, ответила женщина.

— Я сказала: «Привет. Это Анна Орсини», а она спросила: «Кто?» Я сказала: «Анна, сестра Ника. А вы кто?», а она ответила: «А я жена Ника» — и заплакала.

Ник выругался, но тут сестры увидели потерянное, страдальческое выражение на его лице и кинулись к нему.

— Николо, — мягко произнесла Иззи, — что с тобой?

И он рассказал им. Все. Ну, почти все. Утаил лишь, что в его сердце поселилась неизбывная боль, и ее причину он сам еще только начал осознавать. Но разве сердце мужчины может болеть из-за лгуньи и мошенницы?

Но все остальное он им рассказал. Как ему показалось вначале, что Алессия — честная и добрая. Как обнаружился обман. Как она добилась того, чтобы Ник сделал все так, как нужно было ее отцу. Как женился на ней.

Сестры слушали не перебивая — этого у них не отнять. Анна и Изабелла всегда умели слушать и никогда не осуждали. Анна, скорее всего, потому, что саму ее осуждали столько раз; Изабелла потому, что с детства жалела и выхаживала самых безнадежных существ. Когда Ник закончил свое горестное повествование, обе вздохнули.

— Хочешь услышать мое мнение? — спросила Анна, и Ник кивнул.

— Ты пропал, братишка.

Ник посмотрел на нее и впервые за много дней рассмеялся.

— Ты пропал, Никки, — повторила сестра, — потому что ты влюблен в свою жену.

Он вырвал свою руку из ее ладоней.

— Ни в коем случае!

— Ты влюблен в нее. — Теперь заговорила Изабелла. — И она любит тебя. Если хотя бы один из вас не придет в себя, вы потеряете друг друга.

— Вы ошибаетесь, — холодно произнес он. — Алессия Антонини… Принцесса Антонини — великолепная актриса. В вас она увидела зрителей и разыграла фарс. Если она сказала вам, что любит меня…

Анна выпрямилась.

— Она сказала, что презирает тебя, что ты самый упрямый, самый тупоголовый идиот из всех, которых она только встречала.

Ник усмехнулся.

— Ничего не скажешь. Звучит как пылкое признание в любви ко мне.

Изабелла тоже выпрямилась.

— Ты просил ее объяснить тот разговор между нею и отцом?

— Зачем? Чтобы снова услышать ложь? — Ник вдруг забеспокоился. — А что? Что она вам сказала?

— Ничего. Она ничего нам не рассказывала. Сказала только, что ненавидит тебя. И поверь, Никки, когда женщина говорит, что ненавидит мужчину так, как сказала это твоя жена, это означает, что она безумно любит его.

— Это смешно, — отмахнулся Ник, но надежда в его душе затрепетала поникшими крыльями. — Алессия меня не любит, и я не люблю ее. Но поскольку она ждет от меня ребенка…

— Ник, — мягко произнесла Анна, — иди домой. Поговори со своей женой. Спроси ее, что она чувствует к тебе.

— Это бессмысленно.

Изабелла улыбнулась, вслед за ней улыбнулась и Анна. И тут Ник понял, что его сестры окончательно выросли.

— Если так, — сказала Анна, — то я знаю одного без пяти минут адвоката, который возьмется за твое дело даром.

Сестры поцеловали Ника и вышли.

В офисе никого не было. Его помощница тоже ушла. Братьев не было целый день, но они позвонили и сказали, что ждут Ника в баре, как у них повелось по пятницам.

Ник решил, что вполне может присоединиться к ним и выпить пива. Может быть, это поможет ему выбросить из головы слова Анны. Впрочем, вряд ли.

На прошлой неделе, когда он вот так же присоединился к братьям, те первый час наперебой рассказывали о своих женах, а второй — пытали Ника, почему он такой молчаливый и что происходит в его жизни.

«Ничего особенного, — хотелось ответить ему, — кроме того, что я обзавелся женой, которой не верю, и ребенком, которого не планировал».

Нет, на встречу с братьями он не пойдет.

И с женой он не станет разговаривать. Ему вообще пора перестать думать о ней как о жене. Его женой должна была бы стать другая женщина — нежная, невинная, любящая. Такая, за которую он ошибочно принял принцессу Алессию Антонини. Настоящая Алессия оказалась холодной, расчетливой дочерью своего отца. Первое впечатление о ней все-таки было верным.

Завтра Ник попросит друга порекомендовать ему адвоката и выяснит, как ему обезопасить себя и ребенка на случай развода, который произойдет незамедлительно после рождения малыша. А Алессия может вернуться к папочке или остаться в США. Ник будет поддерживать ее — свои обязательства он знает. Но ребенок останется с ним. И если ему придется бороться за опеку…

— Добрый вечер, мистер Орсини.

Беседа со швейцаром — последнее, что Нику было сейчас нужно.

— Добрый вечер, Джордж, — буркнул он, проходя мимо.

— Позвольте спросить…

— О чем?

— С миссис Орсини все в порядке?

Джордж был единственным, кроме врача и его сестер теперь, кто знал о существовании миссис Орсини.

Минуточку!

Ник замер, потом резко обернулся к швейцару.

— Почему ты спрашиваешь?

Джордж колебался.

— Я подумал… Я не должен совать нос в чужие дела… Извините… Но она спросила меня, где ближайшая больница, и попросила вызвать такси…

— Куда? Куда ты ее отправил?

— Я назвал ей госпиталь «Маунт-Синай». Он не самый ближний, но…

Но Ник его уже не слышал.

* * *

Вечер пятницы — всегда напряженное время в приемном отделении больницы. В холле было полно пьяниц и наркоманов со сломанными челюстями и ободранными локтями.

Алессии среди них не было.

Спустя десять минут Ник отыскал медсестру, знавшую хоть что-то о его жене, которую доставили полчаса назад с кровотечением. Миссис Орсини назвала имя своего гинеколога, и дежурная медсестра позвонила ей домой. Доктор уже приехала и сейчас осматривает больную. Медсестра предложила Нику подождать, но он уже бежал к лифту, которого долго не было; и он помчался вверх по лестнице.

Тяжело дыша и испытывая страх, какого не знал никогда в жизни, он нашел нужный кабинет, за дверью которого находилась его жена. Жена, которую Ник любил всем своим сердцем, всей душой, всем своим существом… Задержав дыхание, Ник постучал, повернул ручку двери…

И увидел на больничной койке свою принцессу, бледную и несчастную, в уродливой больничной сорочке, сделавшей ее почему-то еще красивее.

— Алессия, — прошептал он.

Она повернула к нему лицо. Ее глаза вспыхнули было, но тотчас погасли.

— Николо, как ты узнал?

Ник бросился к кровати, схватил ее холодную руку и прижал к губам.

— Что случилось? Как ты? Где доктор? Почему ты не позвонила мне?

Несмотря на тяжелый камень в сердце, Алессия улыбнулась этой пулеметной очереди вопросов.

— Со мной все в порядке, Николо. Доктор вышел на минутку. Почему я тебе не позвонила?… — Ее улыбка увяла. — Сегодня я познакомилась с твоими сестрами. — Голос принцессы прервался, а дальше она заговорила шепотом: — И я поняла, что ты никому не сказал обо мне. О нас. О ребенке. Вот тогда моя надежда на то, что когда-нибудь ты захочешь меня, полюбишь меня…

Ник заставил ее замолчать нежным, трепетным поцелуем.

— Алессия, милая моя девочка! Я люблю тебя всем своим сердцем и всегда буду любить.

В ее синих глазах вскипели слезы.

— Нет. Ты говоришь так, потому что…

— Потому что это правда.

Алессия покачала головой.

— Нет. Ты говоришь так, потому что я попала сюда. Тебе меня просто жалко…

— Принцесса, я люблю вас, я обожаю вас, но я был чертовски упрям, чтобы признать это. А может быть, просто боялся вложить свое сердце в твои маленькие, нежные ручки.

Глаза Алессии не отрывались от лица любимого человека, и что-то дрогнуло в их глубине.

— Николо, — тихо произнесла она, — я так тебя люблю! Если бы ты знал, как я мечтала услышать, что ты тоже меня любишь…

— Я буду говорить тебе это каждый день всю нашу оставшуюся жизнь, малышка. Прости меня за то, что вел себя как дурак.

— Это я сглупила. Нужно было все рассказать тебе раньше…

— Мы поговорим. Потом. — Ник поднес руки жены к губам и поцеловал их. — Скажи, что случилась? Что сказал доктор?

— С ребенком все в порядке.

— Это хорошо. Но как ты? Ты в порядке? Я не переживу, если потеряю тебя, любовь моя. Понимаешь? Ты моя жизнь, мое сердце, весь мой мир.

Улыбка его жены была самым прекрасным из того, что Ник видел в своей жизни.

— Как и ты, Николо, как и ты. Моя жизнь, мое сердце, весь мой мир. Со мной все хорошо. Доктор сказала, что нужно всего лишь несколько дней покоя.

Ник выдохнул, только сейчас осознав, что слушал свою жену затаив дыхание. Он наклонился и снова поцеловал свою обожаемую принцессу.

— Сможешь ли ты простить меня? Стоит мне подумать, как я обращался с тобой… Во что сдуру поверил…

— Нет, нет, дорогой, это моя вина. Я должна была рассказать тебе о… — Алессия заколебалась, но лишь на миг. — Отец пригрозил, что заберет маму из санатория и поместит в обычную больницу, если я не соглашусь встретиться с тобой. Вернее, не с тобой, а с твоим отцом. Но остальное все было правдой. Я влюбилась в тебя, Николо. Полюбила глубоко и безоглядно. Так отдалась своему чувству, что забыла спросить у отца, выполнил ли он свое обещание. Разговор, который ты слышал, касался будущего мамы. Я искала возможность обезопасить ее, быть уверенной, что отец больше не сможет ущемлять ее интересы.

— Не сможет, — решительно заверил ее Ник, и его слова прозвучали как обещание. — Я прослежу за тем, чтобы за твоей мамой всегда был хороший уход.

— Ты добрый человек, Николо Орсини, и я знаю, что ты не можешь быть таким, каким я посчитала тебя вначале. Прости меня.

— Головорезом? — Ник улыбнулся, и, приподняв Алессию с постели, обнял, и привлек к себе. — Я хуже, моя любимая. Я банкир, инвестор.

Она звонко рассмеялась, обняла Ника за шею и поцеловала. После долгого нежного поцелуя он взял в ладони ее лицо и серьезно посмотрел в глаза.

— Принцесса, окажете ли вы мне честь стать моей женой?

Алессия прижала указательный палец к его губам.

— Но мы уже женаты.

— Я хочу жениться на тебе по всем правилам. Настоящая сицилийская свадьба: подготовка, церковь, прием. Мама плачет от счастья, что ее четвертый сын наконец-то нашел себе esposa, братья и их жены, сестры — все суетятся вокруг, приветствуя тебя как нового члена семьи. Ты в белом платье, я — в смокинге, как экспонаты из музея мадам Тюссо.

Алессия снова засмеялась. Нику ее смех показался самой прекрасной музыкой, которую ему довелось слышать. Он прижался лбом к ее лбу.

— Это означает «да»?

Алессия поцеловала его.

— «Да» от всего моего сердца. А теперь, mio amante, забери меня домой.

И Ник выполнил приказание своей принцессы с легкостью и радостью в сердце.

Эпилог

София Орсини плакала от счастья — ее четвертый сын нашел наконец-то себе esposa.

Гражданская церемония в Италии? Это не в счет. Свадьба должна быть старомодной, многолюдной — в церкви Гринвич-Виллидж, которую София очень любила. Она по-прежнему считала ее частью милой ее сердцу «Маленькой Италии». Прием по традиции состоится в доме Орсини. Изабелла позаботится о цветах, Анна — о меню. Кьяра, Габриэлла и Элла отправятся вместе с Алессией по магазинам. А фату новая невестка наденет ее, Софии.

Это будет прекрасный день, предвкушала София.

Таким он и оказался.

Ник не мог перестать улыбаться, несмотря на поддразнивание братьев. Но потом они увлекли Ника в тихий уголок, по очереди обняли и сказали, что безумно рады видеть его таким счастливым.

— Ну да, — усмехнулся Ник, — не мог же я вечно плестись у вас в хвосте.

Все четверо рассмеялись. Алессия, услышав этот дружный смех, посмотрела на мужа. От улыбки, которой она одарила его, он засиял еще сильнее.

Алессия тоже словно сияла в этот день. И все сошлись на том, что небольшой, но все-таки уже заметный животик придает принцессе еще большее очарование.

— Мне нравится твоя семья. Даже твой отец, потому что это благодаря ему я здесь, — сказала она Николо чуть позже, когда они танцевали в центре зала. — У тебя чудесные братья, как и их жены. А сестры… Кстати, почему они не замужем?

Анна и Изабелла, как раз направлявшиеся к столику с десертами, услышали вопрос Алессии. Улыбнувшись молодоженам, они не стали прерывать их танец, но, отойдя подальше, обменялись выразительными взглядами.

— Замужем?! — фыркнула Иззи. — Я была готова объяснить ей почему.

— Я тоже. — Анна со вздохом посмотрела на серебряный поднос с вафельными трубочками и положила на свою тарелку сначала одну, потом другую… — И почему женщины в массе своей настолько глупы, что готовы ограничить свою свободу ради какого-то мужчины?

— Много трубочек тебе не на пользу. — Иззи схватила одно пирожное с тарелки сестры. — А что касается брака… Это оказалось хорошо и для Кьяры, и для Габриэллы, и для Эллы. Теперь вот и для Алессии.

— Но только не для нас, — самоуверенно подытожила Анна. — Никогда и ни за что!

Иззи слизнула с мизинца капельку рикотты и, подняв бокал с шампанским, провозгласила:

— Выпьем за это!

Анна подняла свой:

— Salute!

Сестры Орсини понимающе улыбнулись друг другу и в один глоток, что вовсе не подобало истинным леди, выпили великолепный напиток.