— Джо?

— Ау?

— Как я смогла прожить так долго — без тебя?

— Ты без меня не жила. Просто… мы подзадержались в пути. А на самом деле — это просто наша следующая ночь, и все.

— А ты помнишь, как тогда было?

— Конечно.

— Врешь. Такое только женщины помнят.

— Землю все равно есть не буду. Не хочешь — не верь. Я все помню. В основном потому, что боялся до смерти.

— Кого, папу?

— Нет. Про папу я вообще тогда не думал. Я боялся себя. Что у меня не получится.

— Я бы все равно не поняла…

— Я-то понял бы.

— Джо…

— Ты очень говорливая. Поцелуй меня.

— Сначала ты.

— А давай вместе?

Тишина. Сверчки за окном. Звезда постепенно теряет интерес к происходящему — даже на хорошее нельзя смотреть бесконечно.

— Шерри?

— Что?

— Давай вообще выходить не будем?

— Никогда?

— Нет, ну поесть-то сходим…

— Я не выйду. У меня глаз нет и нос распух.

— Неправда. Ты красавица.

— Еще говори.

— Красавица. Красивая красавица. Прекрасная… прекрасница.

— Как ты жил в Лондоне?

— Нормально. Чай пил в пять часов. Голубей кормил.

— Счас, поверила. И ни одной женщины?

— Штук восемь, не больше.

— Ах ты…

— Это не в счет.

— Тогда и мои — не в счет.

— Распутная девица!

— Что ты. Я даже ничего не чувствовала. Никогда. К врачу хотела пойти, думала — все отшибло.

— Со мной не пропадешь.

— Хвастун.

— Шерри…

— Что?

— Иди ко мне.

— Я же уже здесь…

Любопытную звезду было уже совсем плохо видно — слишком много ее подружек высыпало на небе.

Шерри проснулась, но глаза пока не открывала. Ей было слишком хорошо и лениво, чтобы сразу возвращаться в реальность.

Она словно плыла на мягком теплом облаке. Чье-то горячее дыхание щекотало ей шею, а пошевелиться она практически не могла, потому что ее обнимали чьи-то могучие руки…

Дурочка! Почему же — чьи-то? Это руки Джо Ладлоу, это его дыхание, и это в его объятиях она сейчас плывет по теплому небу, а солнечные зайчики тщетно пытаются заглянуть ей под ресницы…

Минуточку! Какие зайчики?! Который час?!

Шерри резко открыла глаза — и тут же зажмурилась, потому что зайчики не дремали. Комнату заливал золотой свет нового дня, и это значило, что всю прошедшую ночь — если не считать вчерашнего вечера — Шерри Гейнс, забыв обо всем, провела в постели с Джо Ладлоу.

Интересно, Китти Шарк уже хватил удар от злости?

Шерри завозилась, пытаясь вырваться из кольца рук Джо. Он недовольно заворчал и крепче прижал ее к себе. Шерри принялась извиваться, словно маленькая испуганная змея.

— Джо! Джо!!! Сейчас же отпусти меня!

— И не подумаю. Я сплю, во сне мужчина себя не контролирует.

— Ты не спишь. А меня сейчас уволят. Нет, уже уволили.

— Ну и хорошо. Куда тогда торопиться? Лежи тихо, а то домогаться начну.

— Соблазн велик, но… Джо! Я вчера вечером должна была зайти к Элли, а у тебя с ней назначен сеанс…

— Должна, зашла, не зашла… Далась тебе эта Элли! Ты УЖЕ к ней не зашла, между прочим. Если из-за этого случилось непоправимое, то оно УЖЕ случилось.

— Не пугай ты меня, ради бога! Пусти, говорю. Я на работе.

— Моя жена не должна работать.

— Что-о?

— Что слышала. Думаешь удрать? Не выйдет. Ты пришла ко мне в номер, надругалась надо мной… восемь раз, выжала меня, как лимон, — теперь, как честная женщина, ты обязана выйти за меня замуж.

— Это что, предложение?

— Догадливая.

— Я должна подумать.

— Ну, знаешь…

— Девушки не должны так сразу соглашаться. Ой, телефон…

Джо со вздохом потянулся к аппарату, и Шерри воспользовалась этим, чтобы соскользнуть с кровати, и заметалась по номеру в поисках своей одежды. Она случайно прислушалась к разговору — и похолодела.

— Але… А-ах-оу-у-у… пардон, не выспался. Кто это? Бет? Это какая Бет, такая маленькая, кривоногая, в нейлоновом парике? Кастелянша? Ах, это вы, мисс Беркли! Обознался. Вас я помню отлично. Медовая блондинка с очами, чья голубизна напоминает мне сполна о волнах, бьющих в берег Лох-Ломонда… ой! Простите, Бет, на меня откуда-то упала подушка. С потолка, видимо. У подушек сейчас период отлета на север, вы не знали? Так и носятся над головой, окаянные… Да, она здесь. Сейчас даю. Тебя, ненаглядная.

И подлец протянул трубку окаменевшей от ярости Шерри. Она опомнилась, покрутила пальцем у виска и взяла трубку. Шнур был короток, пришлось сесть на кровать, и Джо Ладлоу немедленно подполз к ней и начал творить что-то несусветное. Во-первых, было щекотно, во-вторых… разговаривать в такой обстановке невозможно.

— Бет? Это я, да. Я что делаю? Я, понимаешь, зашла к мистеру Ладлоу… Почему вчера? Нет, вчера я тоже заходила… Ну… Не ори. Не ори! НЕ ОРИ!!! Вот именно. Китти разоряется? Ах со вчерашнего вечера разоряется… Ну и что случилось за это время с отелем? ЧТО?!! Иду!!!

Шерри сорвалась с кровати и оделась приблизительно за пять секунд. Джо приподнялся на локте.

— Что там случилось? Китти потеряла вставную челюсть?

— Катастрофа. Элли в ужасном состоянии, заперлась у себя в номере, никому не открывает. Я бегу к Китти, а ты иди к Элли под дверь и верни ее в мир живых.

— Легко сказать! Я теперь не в силах дарить свое обаяние другим женщинам…

— Джо, ради бога, будь посерьезнее, а? Вдруг там и правда что-то нехорошее?

— Ой господи, ну что там может быть нехорошего… Кстати, если она заперлась, то где остался Филип? Внутри или снаружи? Если внутри, то я бы не мешал им пару дней. А вот если снаружи…

— Иди — и выясни! Все! Люблю тебя.

— Я тоже… Ух, быстрая какая. Ладно. Делать нечего, пойду дарить радость.

И Джо Ладлоу, довольный, как сто тысяч котов, объевшихся сметаной, отправился в душ.

В коридоре, ведущем к покоям Китти Шарк, Шерри была схвачена вездесущей Бетти Беркли. Подруга цепко ухватила Шерри за руку и окинула внимательным взглядом с головы до ног.

— Ох тебе и вставят… На, хоть глаза накрась.

— Зачем?

— У тебя такой вид, словно ты еще пять минут назад кувыркалась в постели с мужчиной. Собственно, судя по всему, так и было, но сегодня Китти на это скидок делать не будет.

— Пока я крашусь, вводи в курс дела. Что у нас творится?

— Вчера Жозеф навел последний глянец. Получилось здорово, ничего не скажешь. Правда, я решила, что спать ей придется стоя и не закрывая глаз, потому что сама она такую красоту в жизни не воспроизведет, а Жози не будет таскаться за ней всю оставшуюся жизнь. И все было нормально, но в девять прикатили сначала мамаша Форд, а через полчасика и папаша Морган. Все они разговаривали друг с другом, потом по очереди — с Китти, после Моргана Китти начала разыскивать тебя и искала всю ночь. Сегодня в шесть пятнадцать осенило Мими Фонтейн — она сообразила, что и Джо Ладлоу тоже никто не видел со вчерашнего вечера. К нему в номер стучали…

— Ни звука не слышала.

— Верю. С таким мужиком я бы тоже оглохла. Короче, стучали, звонили, потом решили, что вы удрали в город. Зена Фасо отправилась к Элли, чтобы позвать ее в зал, но та приоткрыла дверь на ма-аленькую щелочку, потребовала виски и послала Зену вместе с залом в очень отдаленные места. Зена не очень хорошо все разглядела, но, по ее словам, Элли выглядела как что-то, найденное в помойке. Все. Подробности — у Китти.

Шерри глубоко вздохнула — и решительно шагнула к двери кабинета Китти Шарк.

КАТАСТРОФА

— Ах ты, нашла время!!!

Мы сознательно опускаем первый абзац этой главы и напоминаем лишь о том, что свою карьеру Китти Шарк начала в 1947 году в портовом баре города Сан-Франциско. Именно поэтому словарный запас Китти был крайне, крайне богат, хотя, возможно, дамам не стоило бы употреблять все известные ей выражения. Даже наверняка не стоило бы.

Шерри стояла, как солдат на плацу — вытянувшись и с каменным лицом. Китти редко устраивала настоящие разносы своим девочкам, но никогда — без повода.

Отбушевав, Китти выдохнула, схватила со стола золотой портсигар, усыпанный бриллиантами, выщелкнула из него сигарету «Лаки страйк» и резко, по-мужски затянулась.

— Будем считать, что ты свое получила. Слушай вводную. Концепция поменялась. Элли Морган разводится и возвращается в семью.

Шерри перевела взгляд с потолка — на Китти.

— Это ее собственное решение?

— Лично от нее я этого не слышала, но, учитывая события прошедшей ночи, думаю, она солидарна с папенькой.

— Так это старый Морган поменял… концепцию?

— Слушай, ласточка, ты не зарывайся, о’кей? Я нежно люблю тебя, и Бет, и Кэрри, и Мими, и Зену, но вы только не считайте себя самыми умными и самыми хитрыми, ладно? Это МОЙ отель. И, пока он мой, я в курсе всего, что в нем происходит. Про ваш маленький междусобойчик я знала, он меня вполне устраивал, потому что работал на осуществление первого сценария. Но мы не феи-крестные, Шерри. Мы работаем за деньги. Что клиент заказывает, то мы и делаем.

Изумрудные глаза Шерри подернулись ледком.

— А разве наши клиенты — не новобрачные Элли и Филип Форд?

— Нет, раз ты ждешь прямого ответа. Наш клиент — старый Морган. Отчасти — Форд.

— То есть эти старые пни обращаются со своими взрослыми детьми, как с племенным скотом…

— Фильтруй базар, бикса.

— Хорошо, как с породистыми собаками. Захотели — свели, захотели — развели?

Китти вздохнула, затушила сигарету.

— Кого другого я бы просто вздула, но ты этого не заслуживаешь. Ладно, слушай.

И Китти начала рассказывать. Постепенно перед Шерри развернулась истинная картина случившейся катастрофы…

Вчера вечером Элли Морган вернулась от Жози сияющей и совершенно преображенной. Бетти Беркли даже не узнала ее в первый момент. Рослая блондинка с пышными формами, красивое серебристо-синее платье свободного покроя, струящееся по подтянувшейся за эти дни фигуре… Небольшие каблучки модельных туфель, нитка жемчуга на шее, жемчужные сережки в ушах. И удивительное, сияющее лицо.

У Элли действительно оказались зеленые глаза, и Жози, как никто другой, сумел подчеркнуть это неброским, стильным макияжем. Добавил четкости контуру пухлых губ, зрительно увеличил глаза тончайшими стрелками, подчеркнул скулы… Но главное — за эти несколько дней Жозефу удалось подлечить волосы Элли, и потому теперь они падали на плечи мягкой золотистой волной, чуть вились на висках, а из-под косо подстриженной, нарочито небрежной челки сияли счастьем и надеждой лучистые глаза…

Элли искала Шерри, искала Джо, думала, что они предложат ей какой-то хитрый план, но не нашла никого и отправилась в бар, просто ждать Филипа.

Филип не приходил.

Элли сидела в баре час, второй, третий.

Филип не приходил.

Элли попросила Бет разыскать Филипа. Через полчаса, обшарив весь отель и опросив персонал, Бет смущенно сообщила Элли, что Филип уехал на своей машине четыре часа назад и с тех пор не возвращался. Элли больше не выглядела сияющей и радостной. Она кусала губы, чтобы не расплакаться.

Потом неожиданно приехала мамаша Форд. Она быстренько выгнала всех из бара и о чем-то переговорила с Элли наедине. О чем точно — никто не знает, но, связав этот разговор с отъездом Филипа, нетрудно было предположить, что молодой муж сбежал под крыло маменьки и нажаловался, что больше не хочет состоять в браке.

После разговора с Литой Форд Элли поднялась к себе в номер — и больше ее никто пока не видел. Известно лишь, что она куда-то звонила — вероятно отцу, потому что еще через полчаса после отъезда Литы Форд в отель прибыл старик Морган. Этот с дочкой не разговаривал, сразу прошел к Китти Шарк и сообщил, что брак между Элли и Филипом будет аннулирован, так что никакой надобности в хитроумных интригах больше нет. Папаша Морган не стал мелочиться, возврата гонорара не потребовал, но попросил Китти в качестве бонуса помочь Элли пережить психологический кризис и постараться убедить ее, что не все еще потеряно и жизнь не кончается. Хотя, добавил папаша Морган, между нами, старушка, я-то как раз не думаю, что найдется еще кто-нибудь желающий.

Вот так была решена судьба Элли Морган. Китти Шарк потребовала от Шерри и остальных девушек вернуться к своим обязанностям и перестать играть в игрушки. Элли Морган доживет в отеле эту неделю, накачиваясь виски, или уедет домой прямо сейчас, чтобы по приезде повеситься в ванной — это больше не должно их волновать. Джо Ладлоу тоже свободен… впрочем…

Тут Китти хитро посмотрела на Шерри и улыбнулась.

— Я так понимаю, у вас с Малышом полное взаимопонимание? Что ж, я вызывала его на неделю, так что теоретически он может оставаться до конца срока. Дело твое.

Шерри закусила губу. Впервые за десять лет ей ни о чем не хотелось рассказывать Китти. Почему-то это казалось… неправильным.

Она повернулась и медленно пошла к двери. Нужно все обдумать, а первым делом нужно найти этого придурка Филипа…

В спину Шерри ударил резкий окрик Китти Шарк:

— Я предупреждаю, девочка, никакой самодеятельности! Мы закончили с этим вопросом, ясно?

— Да-да…

— Не слышу!!!

— ДА-ДА!!!

— Не ори на меня. И не сердись. Знаешь, чем жизнь отличается от…

— Знаю. Она жестче. Китти, я вовсе не сержусь. Вы же сами меня учили. Разумеется, я буду спокойной и равнодушной, дам Элли Морган уехать и повеситься — или остаться и нажраться, что уж она там выберет, не знаю. Другое дело, что репутация отеля будет несколько… Впрочем, в известном смысле ее, репутации, у нас и вовсе нет.

— Шерилин!

— Разве не так? Мы уже тыщу лет эксплуатируем образ респектабельного борделя, предоставляем нашим клиентам более чем сомнительные услуги…

— Это что еще за «сомнительные услуги», ты что несешь?..

— Горничные, владеющие тайским эротическим массажем. Инструктор по тантрическому сексу. Богатейшая видеоколлекция порнухи. Стрип-бар «Последний шанс». Не важно, как горничная умеет застилать постель, главное, чтобы она была сексапильна и носила на работе исключительно стринги. Меню…

— Шерилин Гейнс, ты вылетишь с работы…

— Вполне возможно и даже скорее всего. Но не сразу. Вы же ничего не делаете сгоряча, Китти. Даже ваши громы и молнии хорошо отмерены и дозированы. Сначала вы подыщете мне замену — а это не так просто. Вы ведь делали на меня главную ставку, не так ли? Слишком много вложено в Шерри Гейнс, чтобы так запросто выкинуть ее на улицу.

Неестественно гладкое лицо Китти изменилось, потемнело от прилившей крови. Шерри подумала, что на этот раз, пожалуй, уже перебор…

Китти произнесла тихим, шипящим шепотом:

— Ты права. Вложенные в тебя силы и средства нужно вернуть. Это — закон рынка. Только я, знаешь ли, всегда плевала на рынок. И тем более — на закон. Ты уволена. Прямо сейчас.

— Не выйдет. У меня есть две недели. Иначе я спущу на вас всех — профсоюзы, налоговую, санэпидстанцию. А ведь конец квартала, да еще эти деньги Моргана… Они же не остались у вас в кубышке, вы пустили их в ход. Никто, кроме меня, не сможет расписать потраченные суммы в правильные бумажки.

— Прочь с глаз моих. Неделя! Потом тебя вынесут вместе с вещами.

— Всего доброго, мисс Шарк.

Шерри вышла из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Она уже не видела, как на тонких губах Китти Шарк заиграла горделивая улыбка. Старая сводня прикурила очередную сигарету и сообщила куда-то в пространство:

— Высший класс, а не девочка. Я даже не думала, что у меня получится такой бриллиант. Десять лет назад… ты помнишь, Винс?

Из-за ширмы показался невозмутимый и громадный Винсент Дельгадо.

— Помню. Она была похожа на мокрую синицу. Взъерошенная, перепуганная, но готовая сражаться за свою жизнь. А сейчас это лебедь. Джо повезло.

— У них все сладилось?

— Думаю, да.

— Думаю? Ты что, убрал прослушку из его номера?

— Ма, он мой друг.

— Ну и что?

— Он мой армейский друг.

— Ой господи, эти ваши мужские святыни… Ладно, тогда откуда ты знаешь?

— Джо мне рассказал.

— Очень благородно!

— Не про сейчас. Про десять лет назад. Он — тот парень, который якобы бросил Шерри. На самом деле он просто уехал в университет, отпроситься. Вернулся — а ее нет.

— Иди ты! Погоди, но ведь потом…

— Да. Он приезжал сюда дважды, и оба раза ее не было в отеле. Судьба. Кисмет.

— Охренеть можно, прости мой француз-ский… Винс, пригляди за ней.

— Хорошо. Только, ма… Я не думаю, что она отступится.

— Естественно, нет. Она не отступится никогда. Вот увидишь, Элли Морган будет счастлива в браке.

— А как же старый Морган?

— Да пошел он к черту! Все еще думает, что весь мир — это его кабинет на Уолл-стрит. Я устраиваю счастливые браки, а не удачные случки. Именно этим мы и отличаемся от борделя, можешь, кстати, передать это своей бешеной подружке Шерри.

— Она мне не…

— Ладно-ладно, я знаю, что ты ее опекаешь. Можешь не признаваться. Собственно, это хорошо, что вы дружите и твоя Хелен не ревнива.

— Почему еще?

— Почему… потому что через неделю эта упрямая змеюка Шерилин уйдет отсюда.

— Ты ее все-таки уволишь, ма?

— Я — ни за какие коврижки. Но она упряма, как и я в молодости. Пойдет на принцип. Все документы подготовит, все дела в порядок приведет — и уйдет.

— Ма, но куда же ей идти?

Китти Шарк довольно ухмыльнулась.

— Если бы ты следил за статистикой, то знал бы, что у меня стопроцентно успешный бизнес.

— Ну и что?

— Замуж она уйдет, вот куда. Я дорожу своей репутацией.

Джо Ладлоу постучал в номер Элли Морган в третий раз. За дверью послышался шорох. Джо откашлялся.

— Элли? Я же знаю, что вы здесь. Откройте, а?

— Я никого не хочу видеть. Уходите.

— А здесь никого и нет. Я — не в счет. Я психолог.

— К черту психологов.

— Хорошо, согласен. Тогда я — просто друг.

— У меня нет друзей.

— Неправда, есть. Минимум пять подружек и один друг. Не считая Жози, с которым не вполне ясно, друг он или подружка.

За дверью послышалось невнятное хмыканье, а потом ключ повернулся в замке.

— Входите. Только свет не зажигайте. У меня голова болит.

Джо помедлил, давая Элли возможность отойти от двери, и вошел. Запер за собой дверь.

В номере царил полумрак. Элли Морган сидела в глубоком кресле спиной к занавешенному плотными шторами окну. Джо незаметно присмотрелся к своей подопечной. Что ж, работа проведена отличная. Даже бессонная ночь и переживания не смогли превратить Элли Морган обратно в страшилу. Макияж можно бы освежить, да еще сменить измятое платье — а так вполне ничего. Не в его вкусе, но объективно — ничего. Крупная, яркая девица… Филипа от нее не оттащишь со временем.

Джо вздохнул, прошел к бару, налил себе мартини с соком. Элли тоже вздохнула.

— Спасибо, Джо.

— За что?