Кэти неожиданно серьезно и твердо произнесла:
— Нет, Брюс. Я хочу, чтобы в этом смысле между нами не оставалось никаких неясностей. Если однажды наши отношения выйдут за рамки работы... если однажды я не смогу сопротивляться... короче говоря, в тот же день я уволюсь.
— Почему? Я действительно хочу понять — ты воспитывалась в строгости, ты девственница по убеждению, ты против секса в принципе, я тебе не нравлюсь — что именно из этого списка заставляет тебя быть столь категоричной?
Кэти отпила шампанское и вздохнула.
— На все перечисленное ответ «нет». Но мне кажется, что в люб... сексе люди должны быть... на равных, что ли. И потом — босс, который спит со своей секретаршей, это пошло. Как и наоборот.
Брюс хмыкнул.
— Век живи, век учись. Вот и меня щелкнули по носу. Что ж, мисс Спэрроу, давай выпьем за тебя, твой первый рабочий день и будущие успехи на этом поприще. Что-то мне подсказывает, они у тебя будут, успехи.
— Надеюсь.
Некоторое время они молчали, отдавая дань вкуснейшей рыбе и приятно похрустывающим кусочкам побегов бамбука. Потом Брюс снова приступил к расспросам.
— Я хочу знать о тебе побольше — это не праздный интерес, ведь ты становишься моим доверенным лицом. В принципе это авантюра с моей стороны — вдруг ты аферистка?
Кэти засмеялась.
— Аферистка из меня аховая. Я совершенно не умею сдерживать эмоции. Всегда сначала скажу, потом подумаю.
— Повнимательнее во время переговоров. Мы, акулы бизнеса, все время строим козни — не хотелось бы, чтобы ты сразу же всем рассказала все как есть.
— Давай мне подробные инструкции, о чем можно говорить, а о чем нет. Хранить чужие тайны я умею.
— Кто твои родители?
— Ха! На данный момент — Парвани и Лакшмиваринаянга.
— Чего-о?
— Так получилось, я сама не ожидала. Пару лет назад мама ударилась в буддизм, а папа всегда ее во всем поддерживает. Они уехали в Индию, за просветлением.
— Все чудесатее и чудесатее, как говорила незабвенная Алиса. И как там в Индии?
— Не знаю. Они не так давно уехали. Вероятно, строят хижину в каком-нибудь святом месте.
— Вы не общаетесь?
— У нас хорошие отношения, просто немножечко нетипичные. Я довольно давно стала самостоятельной, а родители... думаю, им так удобнее.
— Хорошо, а кто такой дядя Фил?
— Мой родной дядя, мамин брат.
— Тоже буддист?
— Упаси господи! Дядя Фил твердо стоит на земле... тем более сейчас у него бурный роман с танцовщицей из стрип-шоу. Классная тетка, кстати.
— Кошмар! Кого я нанял...
— Ты сноб?
— Я — нет, но мои знакомые упали бы в обморок от твоих слов.
— Раз уж зашла речь о твоих знакомых, расскажи и ты о себе. Я ведь ничего не знаю о своем новом боссе кроме того, что у него сексуальная внешность и баснословное состояние.
— Между прочим, всяким Золушкам и Белоснежкам этих двух обстоятельств вполне хватало для того, чтобы немедленно отдаться принцу...
— Неправда. Они замуж выходили.
— Ну, полагаю, это поздняя подцензурная редакция. Все эти народные сказки...
— Уходишь от ответа. И, кстати, я — не Золушка.
— Это точно. Золушка была тихая и воспитанная, а ты все время грубишь боссу, это нехорошо.
— Итак, ты родился...
— Я родился в одна тысяча девятьсот семьдесят третьем году в Великобритании, в семье простого английского графа Блэквуда... — Внезапно Брюс поскучнел и тихо сказал: — Давай-ка мы лучше выпьем еще по глотку шампанского.
— Ты... расстроился?
— Ну можно и так сказать. Но ты здесь ни при чем. Просто я не люблю вспоминать свое детство.
— Почему?
— Вот же настырная девица! Потому что! Ладно. Хотя могла бы и сама в Сети почитать. В общем, родиться я родился, потом учился, а потом остался сиротой. Родители погибли в авиакатастрофе. Папа любил летать, приобрел небольшой спортивный самолет, а мама... она его всегда во всем поддерживала. В общем, погибли.
— Прости, Брюс.
— За что? Ты здесь ни при чем. Ты в те годы еще пешком под стол ходила. Так вот. Было мне пятнадцать, стал я сразу и графом, и миллионером. Деньги, понятное дело, никто мне отдавать сразу не собирался, так что дальше все обычно — Итон, Оксфорд, потом университет в Штатах, потом Сорбонна — это в Париже...
— Я знаю!
— А что ты возмущаешься? Многие и понятия не имеют. Короче, в основном я учился, много и разнообразно. Потом стал совсем взрослым, занялся бизнесом. Денег стало еще больше. Вот тебя на работу взял. Все.
— Все?
— Ну да.
— Как скучно.
— Хм... действительно. Знаешь, Спэрроу, а ты права. Хоть это тебя ни в коем случае не извиняет, но... Скучно мне. Давно уже скучно. Понимаешь, я почти все могу купить, поехать в любой уголок земного шара, даже в космос могу слетать — сейчас можно, русские возят туристов на орбиту. А когда почти все можешь — становится скучно.
— Так в чем проблема? Раздай все деньги, начни жизнь с нуля.
— С тобой не соскучишься, Спэрроу. Что-то в этом есть, но... понимаешь, так странно устроен этот мир — я бы при всем желании не смог этого сделать. От меня зависит масса людей, даже пара стран — небольших.
— Тогда придется помучиться.
— Почему мне все время кажется, что ты надо мной смеешься, Спэрроу? Не боишься?
Кэти засмеялась и посмотрела ему в глаза.
— А чего бояться-то? Ну выгонишь ты меня с работы. Это мне не впервой, я практически привыкла.
Брюс с изумлением прислушивался к ее словам. Нет, положительно, ему достался редкий бриллиант среди девиц!
— Бояться надо чего-то серьезного — болезни близких, смерти. Войны можно бояться. За своих детей... Ты не был женат?
— Нет.
— Странно. Как это никто тебя не окру... в смысле не очаровал?
— А я уворачивался. Ну а ты? У тебя кто-то есть?
— Нет.
— Это хорошо.
— Почему это?
— Потому, что времени на личную жизнь у тебя не будет, Спэрроу. Днем и ночью ты будешь со мной рядом.
Кэти улыбнулась и неожиданно зевнула.
— Ох... Прости, но мне кажется, я сейчас засну за столом. Спасибо за прекрасный вечер, я пошла к себе в номер.
— Я провожу.
— Сама дойду.
— Тугодумка. Мой номер напротив твоего, нам по пути. Учти, встаем рано.
— Не на рассвете?
— Нет, но в девять мы должны вылететь.
— В Макао, я помню.
Они поднялись на второй этаж и пошли рядом по коридору. Кэти чему-то улыбалась, а Брюс — Брюс посматривал на нее искоса. Возле самых дверей номера он вдруг взял девушку за плечи, развернул к себе, коротко и страстно поцеловал ее в губы и прошептал, весело блестя глазами в полутьме:
— Посмотрим, Спэрроу! Посмотрим! Принципы против инстинктов — увлекательнейшая предстоит борьба...
С этими словами Брюс Блэквуд развернулся и ушел к себе в номер, а Кэти торопливо ввалилась в свой, заперла дверь и некоторое время стояла в темноте, счастливо и безумно улыбаясь во тьму.
Ночь она проспала без сновидений, а на рассвете проснулась и поняла, что, скорее всего, влюблена в своего босса по уши.
Ранним утром Кэти Спэрроу стояла на балконе, кутаясь в махровый халат, и бездумно вглядывалась в серо-зеленую мглу дождя. Он шел всю ночь, шел и сейчас, шелестя по сочным зеленым листьям, барабаня по бамбуковым навесам, пузырясь на поверхности зеленоватой речушки, живописно огибавшей отель...
Пожалуй, муссоны — не ее стихия. От них хочется повеситься, если честно. Кэти передернула плечами и вернулась в номер. С радостью выяснив, что джинсы и футболка практически полностью высохли на полотенцесушителе, она уже развязала пояс халата, когда в дверь постучали. Чертыхнувшись себе под нос, Кэти направилась к дверям и распахнула их.
Брюс Блэквуд суровым взглядом окинул своего секретаря и сообщил:
— Твое счастье, Спэрроу, что вылет задерживается. А то я тебя так в халате и погнал бы на борт. Ты в курсе, который час?
— Доброе утро, босс. Я буду готова в течение десяти минут.
— Смотри у меня. Давай побыстрее — и спускайся пить кофе.
Они выпили кофе в полном молчании, Брюс просматривал какие-то бумаги, Кэти читала сообщения на телефоне. Как ни странно, звонков не было. Некоторые сообщения были написаны по-китайски, и Кэти гадала, не рассердится ли Брюс, если она сообщит, что ничего не поняла...
Он сам забрал у нее телефон и быстро просмотрел непонятные записи. Потом кивнул самому себе.
— Так, ясно. В Макао все движется, так что особой необходимости спешить нет. Почему ты такая тихая?
— Первый шок прошел, адреналин выветрился, теперь я сижу и робею. Справлюсь ли я?
— Да брось ты. Секретарское дело нехитрое, знай напоминай, о чем предупредили заранее. Кстати: иногда я ору на подчиненных. На тебя тоже могу заорать. Не вздумай отвечать — ничего личного, накал страстей.
— А... можно без него? Без накала? Я цепенею, когда на меня кричат.
— Постараюсь, но не обещаю. Буду давать тебе конфетки за вредность. Допила? Вещи собраны? Пошли.
— В Макао?
— Нет, туда не летим, я передумал. Махнем сразу в Сидней. Надо показать тебе квартиру.
— Брюс, а можно глупый вопрос задать?
— Валяй.
— Чем ты занимаешься? В какой отрасли... лежат твои интересы?
Он хмыкнул и приосанился.
— Основная моя задача — завоевание мира. Частные направления различны. В Макао у меня импортно-экспортная фирма, здесь, на Борнео, завод по переработке химических отходов. Он экспериментальный, экологический проект. В Сиднее — банковские активы, туристический бизнес, исследовательский комплекс по изучению экологии Большого Кораллового рифа. Археологические раскопки спонсирую — когда-нибудь свожу тебя туда, там потрясающе.
— Тебе нравится Австралия?
— После Англии — больше всего. Собственно, это тоже Англия, только куда более... имперская. Только при австралийцах этого говорить не следует.
— Почему?
— Потому что вся Австралия — это большая английская тюрьма. Так она начиналась, по крайней мере. Там живут потомки настоящих англосаксов. Ну и аборигены, конечно.
— Ты с ними встречался?
— Много раз. Ты тоже повстречаешься. Идем.
Уже в самолете, прильнув к иллюминатору, Кэти вдруг почувствовала прилив небывалого, детского восторга. До нее вдруг дошло, что, по сути дела, перед ней открывается целый мир. Она и мечтать не могла увидеть столько, сколько ей предстояло. При этом с ней рядом будет самый красивый, самый потрясающий мужчина на свете... Сказка!
Главное, чтобы эта сказка хорошо закончилась.
3
Служебная квартира в Сиднее оказалась самыми настоящими апартаментами — на последнем этаже шикарного высотного дома. Вид из всех окон открывался потрясающий, но Кэти стало немного страшновато: голова будет кружиться, вокруг сплошной океан.
Часовые пояса безбожно перепутались у нее в голове, к тому же в Австралии сейчас была осень, а совсем даже не весна, как еще вчера и даже сегодня утром. Кэти осторожно прошла через гигантский холл и встала на пороге комнаты. Сзади недовольно забурчал Брюс.
— У меня такое ощущение, что я нанял в секретарши деревенскую дурочку. Спэрроу, не будет ли снобизмом задать тебе вопрос: ты никогда не бывала в подобных квартирах? Почему ты ведешь себя так, словно родилась и выросла под мостом, в коробке из-под холодильника?
— Ну... если в масштабе... То в принципе — да. Моя последняя квартира была размером... минуточку... с кухню плюс половина ванной.
— А родительский дом?
— В квадратных метрах — возможно, две комнаты... Брюс, а зачем мне такая здоровенная квартира одной? Мне страшно будет.
Брюс протянул ей пластиковую карту, заменявшую в подобных зданиях ключ от двери.
— Как только испугаешься — бегом ко мне. У меня резиденция в пентхаусе. Надо спуститься на лифте на три этажа, перейти холл и подняться снова, уже на моем личном лифте. А там я, лежу и жду...
— Не дождешься, босс.
— Еще не вечер. Я терпеливый. А ты бледная. Укачало?
— Не то чтобы, но за трое суток я налетала столько же, сколько за всю жизнь.
— Тогда располагайся и отдыхай. Так уж и быть, даю тебе день на отдых. Вот твоя карточка, вот банковская карта, вот права на машину, ключи от машины... ты водить умеешь?
— Ну не настолько уж я дикая.
— Кто знает. Покупаешь кота в мешке — будь готов к неожиданностям. Внизу, под домом, стоянка. У тебя серебристый «порше». Попищишь сигнализацией — он и откликнется. До завтра, тугодумка.
Оставшись одна, Кэти медленно двинулась в обход по квартире, осматривая каждую деталь обстановки, удивляясь и восхищаясь.
Все было подобрано со вкусом и изяществом — вероятно, поработал профессиональный дизайнер. Кэти вспомнила о собственном сертификате дизайнера и фыркнула: вот поручили бы ей обставить такие хоромы...
Уютнее всего, несмотря на свои размеры, смотрелась гостиная. Пушистый ковер на полу, напольные вазы с сухими цветами и метелками каких-то трав, громадный аквариум в одной из стен. Кэти зачарованно застыла возле него, не в силах отвести взгляда от ярких рыбок, шныряющих по миниатюрному подобию Большого Кораллового рифа. Половины пород она не знала, о второй половине лишь догадывалась. Рыбки больше всего напоминали экзотические цветы, плавающие в кристально чистой воде.
Кухня ей не очень понравилась — слишком много металла, блестящих и холодных поверхностей. Плита — и вовсе что-то несусветное, ни одной кнопки или ручки — как ее, спрашивается, включать? В холодильнике лежал полный набор необходимых продуктов — от свежих овощей и фруктов до замороженной лазаньи и пиццы. Кэти быстренько припомнила, в каких разделах кулинарии она особенно сильна — выходило, в разогревании замороженной пиццы.
Со вздохом закрыв холодильник, она продолжила экскурсию.
Ванная, решила Кэти, станет ее любимым местом времяпрепровождения. Дельфинчики на стенах, просторное джакузи, душевая кабина — и стеклянная крыша. Путем могучего умственного напряжения Кэти выяснила, как управлять раздвижными рамами при помощи пульта, и тут же представила, как будит нежиться в хлопьях жемчужной пены, в окружении свечей, под звездным бездонным небом...
Между гостиной и спальней располагалась библиотека, где помимо книг стояла всяческая аппаратура — от компьютера на изящном столике орехового дерева до здоровенного плазменного телевизора во всю стену и музыкального центра — сверкающего монстра, усыпанного кнопками и клавишами непонятного предназначения. Кэти, признававшая в технике только систему «вкл./выкл.», отнеслась к этому великолепию довольно равнодушно и прошла в спальню.
Основную часть обстановки здесь составляла кровать — она была огромна. На ней вполне могли бы поместиться штук десять Кэти Спэрроу. Кэти присела на краешек, немного попрыгала — хороший матрас, мягкий в меру, не проваливается...
Она прилегла, просто чтобы опробовать спальное место, — и не заметила, как уснула.
Следующие три недели жизни Кэти Спэрроу можно описать одним словом: кошмар. Нет, в положительном смысле, но все равно — кошмар.
Брюс Блэквуд обладал колоссальной работоспособностью и нечеловеческой выносливостью. На машине, на поезде, на самолете — он перемещался из одного конца страны в другой, с одного материка — на лежащий совершенно в другом полушарии. Он спал часов по пять в сутки, проводил по три совещания в день — и после этого ухитрялся еще и блистать на каком-нибудь шикарном приеме.
Кэти торопливо входила в курс дела, заучивала имена партнеров Брюса и расписание его дел, непрерывно отвечала на звонки и рассылала факсы и телеграммы. Ни одни курсы, никакое обучение в университете не дали бы такого потрясающего результата и такого громадного опыта. Кэти похудела, стала намного увереннее, научилась очень быстро передвигаться даже на высоченных каблуках... и засыпать в любом положении, как только выдавалась свободная минутка.
О жемчужной пене в джакузи при свечах и под звездным небом она и не вспоминала. В те редкие вечера, когда ей удавалось переночевать дома, Кэти успевала только постоять под душем и рухнуть в постель, иногда прямо поверх покрывала. Сны ей почти не снились, а когда снились — она чувствовала себя разбитой и уставшей на протяжении всего следующего дня, потому что в этих снах всегда присутствовал Брюс Блэквуд.
За эти три недели они сблизились, сдружились, если так можно сказать о миллиардере и его секретарше. Практически каждый вечер они ужинали в ресторане, при этом между ними существовал негласный уговор — о делах за ужином ни слова. Это был единственный способ расслабиться и сбросить колоссальное напряжение.
Брюс Блэквуд был вполне доволен новой секретаршей. Более того, с появлением в его жизни Кэти Спэрроу он почувствовал какой-то новый прилив сил. Ему стало интереснее жить, вот что, Кэти была очаровательна, непосредственна, остроумна, смешлива, умна — и Брюс довольно быстро стал воспринимать ее не как подчиненную, но скорее как равноценного партнера и помощника в делах. С Синтией все было иначе, Синтия вообще была довольно сложной барышней, особенно в последние полтора года... Вероятно, ему все равно пришлось бы с ней расстаться, хотя, разумеется, такого конца истории Брюс не желал. Умереть в тридцать пять лет от сердечного приступа...
В Макао они все-таки полетели — как раз на исходе третьей недели работы Кэти Спэрроу в качестве личного помощника и секретарши Брюса Блэквуда. Здесь у Брюса в филиалах трех коммерческих банков были назначены важные встречи, с которых он милостиво отпустил Кэти.
— Спэрроу, мне кажется, твой культурный уровень не растет. Может, даже и падает. Не хочешь погулять по древнему городу Аомынь?
— Это еще где?
— Я так и думал. Деградация. Аомынь — это китайское название Макао. Макао в свою очередь название португальское. Короче говоря, можешь погулять по Старому городу и поглазеть на великую китайскую культуру.
— Я заблужусь.
— Ни в коем разе. Здесь все сеточкой построено, под прямым углом.
— Хочешь от меня избавиться, босс?
— Нет, хочу, чтобы ты заплутала в бесконечных изгибах китайского рынка, а я бы тебя нашел и спас, ты бы кинулась мне на шею, обессиленная страхом, я бы вскинул тебя на руки, мы бы отправились в отель и занялись бы...
— Бурным и безудержным сексом, я помню. Исключено. Я обращусь к полицейскому.
Брюс вздохнул.
— Ладно, жестокая. Там видно будет. Так что, пойдешь гулять?
— С удовольствием, если ты уверен, что я тебе не нужна сегодня на совещаниях.
— Не нужна, не нужна. Давай так: ты гуляй, но с таким расчетом, чтобы в четыре оказаться на площади Трех Лун — там есть шикарный ресторанчик с настоящей китайской едой.
— Хорошо. Думаю, я выйду из отеля часа в два.
— До встречи в ресторане.
— Удачи на переговорах.
На выходе из отеля Кэти ожидал сюрприз. Возле бордюра припарковался красный спортивный «ламборгини», а в нем сидел Брюс Блэквуд — в темных очках, очередной шелковой китайской рубахе, потертых джинсах и кроссовках. Кэти замерла на месте, не веря своим глазам.
— Босс! А как же совещания?! Три банка...
Брюс открыл дверцу и похлопал по кожаному сиденью рядом с собой.
— Садитесь, девушка.
— Ты их отменил?
— Не твое дело. Мои банки, не твои, что хочу, то и делаю.
— Но ведь...
— Что ты пристала, Спэрроу? Я прикинул — работали они без меня пятьдесят лет и еще поработают. Совещание собирать только для того, чтобы напомнить о себе... глупо. Короче, не смотри на меня с таким ужасом, я все, что нужно, посетил и сказал, а теперь желаю повышать твой культурный уровень. Садись, поехали.