— Совершенно необязательно и даже нежелательно.
При звуке этого голоса Дженнифер окаменела. Медленно, очень медленно повернулась в сторону двери, откуда донесся этот голос…
Дойл Каннинг, ее несостоявшийся муж, стоял и целился во всех присутствующих из большого черного пистолета. В другой руке он держал скомканное зеленое платье.
При виде Дженнифер он вздрогнул, на лице его появилось выражение почти смертельной злобы.
— Так, значит, вот что за наяда плескалась в волнах той миленькой лагуны? Это твое платье, дорогая? Нет-нет, стой на месте, иначе получишь пулю раньше времени. Вы оба, не шевелиться! Где хозяин?
Дженнифер торопливо крикнула:
— Я — хозяйка этого дома. Больше никого нет.
— Ну конечно. А я — маленькая Русалочка, которой только что подарили человеческие ножки. Вот, пришла познакомиться… Где Риджвуд?!
Морин и Арбетнот так и подскочили при этом крике, а Дженнифер была вынуждена схватиться за край стола руками, но вовсе не потому, что ее испугал крик Дойла. Просто догадка, вспыхнувшая в мозгу, разом лишила ее сил.
— Ты… ты — Дерек Клейборн?
— Пардон, я — Дойл Каннинг.
— И Диего Калаброза. И Дью Каллахан…
— Значит, это все та старая сучка? Я видел ее возле церкви в день нашей с тобой свадьбы, сладкая Джен. Не поверил глазам, а зря. Я думал, она уже сдохла.
— Так она… говорила правду? Ты убил Карлу, ее дочь…
— Карла утонула в озере. Ужасная драма. Я был просто убит. Только твоя красота спасла меня от отчаяния.
— Ты — Дерек Клейборн. Ты был женат на Сесили, а она неожиданно дала тебе развод…
— Вот так и поверишь во всякую возвышенную чушь. Честно говоря, я полагал, что ты утонула, моя ненаглядная, но ты жива, да еще и осведомлена в таких вещах, в которых никто осведомлен быть не может. Кроме разве что Морта Риджвуда. Значит, слепая судьба забросила тебя прямехонько к нему на остров? Смешно. Двух зайцев одним выстрелом…
— Ты искал Морта. Ты хочешь его убить. Значит, это ты убил Сесили и подложил Морту перчатки и пистолет…
— Что ж, ты вполне заслуживаешь правды, красотка Дженни. Все ж не чужие люди. Эй, старик! Свяжи толстуху, а потом покрепче привяжи себя вон к той трубе. Да не мухлюй, я слежу за вами. Так что мы там… ах да. Сесили была обычной нимфоманкой — раз, любила эпатировать общество — два, развелась с предыдущим мужем и была временно свободна — три. Я счел это удачным моментом.
Разумеется, такую бабу пришить не так-то просто, к тому же она не спешила с брачным контрактом, она на них собаку съела. Мне пришлось довольствоваться малым — в случае ее смерти я получил бы всего четверть состояния, но ведь это было состояние Сесили Карнидис, бриллиантовой вдовушки! Я успокоился и стал ждать. Появление английского графа стало для меня неожиданностью, но не более того — ведь Сесили имела по пять любовников одновременно, это мало меня волновало.
А потом я узнаю, что эта сука изменила завещание и переписала брачный контракт задним числом. Да еще развелась со мной, даже не поставив меня в известность. Ты себе не представляешь, Джен, в каком я был бешенстве. Я метался по знакомым, и кто-то мне сказал, что Сесили собралась стать графиней. Выйти за этого англичанина, представляешь? А у него и так были миллионы, ему было наплевать на ее деньги. Мое богатство уплывало от меня.
И тогда я решился на рисковый шаг. Если бы Сесили умерла, я мог бы оспорить завещание и развод, ведь все делалось без моего ведома. Вот если бы она успела выйти замуж за Риджвуда… тогда мне ничего не светило. Я должен был успеть.
Я следил за ними почти месяц, и наконец случай подвернулся. Риджвуд переехал на виллу, потом прочел в газетах, что его уже, можно сказать, женили на Сесили Клейборн… словом, они поругались. Я был в саду, слушал их ругань, и тут мне пришло в голову, что если ее просто укокошить, полиция заподозрит в первую очередь меня. Другое дело, если с пистолетом в руке застанут ее любовника — убил из ревности, вот и все.
Я вошел тихо, как мышь. Встал у него за спиной, прицелился. Первой надо было убить Сесили — она была крепкой бабенкой, шуму с ней не оберешься. Но она меня увидела. Обругала непотребными словами, прицелилась… Этот граф стоял, как теленок, ничего не понимал. Решил, видно, что это она в него целится, но в самый последний момент увидел меня в зеркале…
Я понял, что надо мочить обоих. Саданул графа по башке и выстрелил в свою супружницу. Нужно было, конечно, добить и графа, сымитировать самоубийство — но времени не было. Служанка уже верещала за дверью, пришлось уходить. Я только и успел сунуть ему в карман перчатки.
Дженнифер почувствовала приступ тошноты.
— Дойл… или Дерек… ты омерзителен…
— Да брось, Дженни. Это — вопрос осведомленности, я бы так сказал. Пока я был для тебя Дойлом Каннингом, ты была не против, верно? И в постели тебя все устраивало. Если бы не эта старая ведьма…
— Дойл! А меня ты тоже… собирался?..
— Ну, милая, я же не маньяк, мне вовсе не нравится убивать просто так. Меня интересовало наследство, это верно.
— Ты спрашивал, сколько у меня денег…
— Поверь, Дженни, после Сесили, Карлы и еще кое-кого ты была не самой богатой невестой. Возможно, я бы не стал тебя убивать. Должен же у меня быть дом? Тихая гавань, в которой меня ждет милая женушка с домашними пирогами и жареной курицей? Разве я не заслужил отдыха?
Дойл улыбался своей омерзительной — теперь-то она видела это совершенно ясно — улыбочкой, но дуло по-прежнему было направлено в грудь Дженнифер. Она посмотрела в глаза Дойлу — и тут за его плечом в полумраке коридора увидела неясное движение, смутное пятно…
Морт был в доме. Морт пришел, чтобы спасти их всех. И Морт слышал исповедь отвратительного убийцы.
Дженнифер незаметно переместилась так, чтобы за плечом у нее оказалось зеркало, висевшее над раковиной.
— Дойл, так как же сейчас? Ты убьешь меня?
Он кисло усмехнулся.
— Все-таки ты дура, Дженни. Ну подумай сама, разве я могу поступить иначе в отношении вас троих? Если честно, я ехал сюда за Риджвудом и только. Слуги мне были ни к чему. Риджвуд упокоился бы на дне океана, его не нашли бы никогда в жизни, а убивать лишний раз — зачем? Но теперь все изменилось. Они свидетели, они меня видели, ну а твое появление на острове — вообще дар небес. Как же я могу оставить тебя в живых, Джен, если ты все знаешь?
— Дойл… мать Карлы пошла в полицию. Тебя ищут, Дойл. Все полицейские по всем штатам. Тебе некуда деваться.
— Боюсь тебя окончательно расстроить, но моя бывшая теща скоропостижно скончалась. Кстати, я к этому практически не имею отношения. Я просто немного неожиданно вошел в комнату, она схватилась рукой за сердце — и откинула копыта.
— Почему ты так уверен, что она не сделала этого раньше?
— Потому что все материалы были при ней. Я обыскал старушку и сжег все бумажки.
— Дойл… поцелуй меня?
Он опешил, это было видно. Дженнифер шагнула вперед, опасаясь пули в живот, но Дойл не выстрелил. Дженнифер игриво прикрыла ресницы и потянулась к Дойлу.
— Я скучала по тебе… что ни говори, я ведь собиралась выйти за тебя замуж…
— Детка, ты прекрасно выглядишь, очень соблазнительно и все такое, но мне не до этого…
— Почему? Ты все равно всех убьешь, зачем же отказывать себе в удовольствии?
— Я должен найти Риджвуда.
— Его здесь нет. Он ушел в море, ловит рыбу на рифах. Ты сможешь пристрелить его, когда он будет вылезать из лодки.
— Дженни, ты переигрываешь, малышка! Жестокость не в твоих правилах.
— Мне все равно, что с ним будет. Он силой удерживает меня на этом острове. Я здесь пленница. Возможно, ты мог бы довериться мне, Дойл…
— Зачем, сладкая Джен? Куда удобнее и безопаснее доверяться самому себе. По крайней мере, никто не нанесет удар в спину. Но вот что касается удовольствия…
Он вдруг шагнул вперед и сгреб Дженнифер в охапку. Жадно впился в губы, одновременно не спуская глаз с миссис Соммерс и Арбетнота. Сквозь очередной приступ дурноты Дженнифер разглядела, как большая тень стремительно метнулась из коридора — и Дойл Каннинг глухо ухнул и стал необыкновенно тяжелым. Потом грохнул выстрел, ногу пронзила острая боль, и Дженнифер потеряла сознание.
Когда она пришла в себя, Морт стоял перед ней на коленях и целовал ее руки. Нога нещадно ныла, и Дженнифер, приподняв голову, увидела, что миссис Соммерс уже перевязала рану. На деревянном полу были видны кровавые разводы, и Дженнифер затошнило в третий раз. Деловитый и невозмутимый Арбетнот доложил с поклоном:
— Негодяй связан и обездвижен, сэр. Прикажете что-то еще?
— Да. Бренди… всем. Дженни, обопрись на меня и поднимайся.
— Он… в меня… выстрелил…
— Скорее, случайно нажал на курок. Мистер Морт врезал ему со всей силы…
— Дженни… я буду молиться на тебя всю жизнь.
— Нет уж! Хватит с меня одного святилища, в твоей комнате. Почему ты так говоришь?
— Я увидел его лицо в зеркале. Это он… это он стоял у меня за спиной в тот день, когда была убита Сесили. Он — убийца.
— Он во всем признался, Морт. Миссис Соммерс и Арбетнот подтвердят это под присягой. Все закончилось.
Морт обвел свое маленькое войско взглядом подозрительно блестящих глаз.
— Выслушайте меня все. Завтра мы с Дженни отвезем этого негодяя в полицию. На этом мое добровольное заточение окончено. Миссис Соммерс… Морин, ты можешь начинать собираться потихоньку… Арбетнот, все ваши животные отправятся с нами в Англию, если вы этого хотите.
— Милорд…
— Мы возвращаемся домой, друзья мои. Дженни, ты… ты поедешь со мной в Англию?
Она рассмеялась, превозмогая дурноту.
— Ты впервые спрашиваешь моего решения, Морт Риджвуд. Ты исцелился. И, разумеется, я еду с тобой, потому что я твоя жена, а ты мой муж.
Дженнифер была уверена, что не сможет заснуть, однако почти мгновенно отключилась, едва ее голова коснулась подушки. На рассвете миссис Соммерс разбудила ее.
— Пора вставать, моя красавица. Океан гладкий, словно зеркало.
— Ох… Мне казалось, я только закрыла глаза…
— Ничего поспишь в пути. Не думаю, что вам захочется разговаривать при этом негодяе.
При воспоминании о Дойле Дженнифер брезгливо скривилась. Подумать только, она едва не вышла замуж за беспощадного убийцу…
Дойл лежал на носу шлюпки, спеленатый, как египетская мумия. Сразу чувствовалось, что Арбетнот вложил в процесс связывания всю душу. Появление Дженнифер Дойл приветствовал глухим ворчанием, а Морта — грязным ругательством. Граф Уоррингтон взвесил в руке весло и подошел к пленнику.
— Если ты думаешь, что меня удержат какие-то дурацкие предрассудки, то — нет, не удержат. Если ты не заткнешься, я врежу тебе этим веслом и буду повторять процедуру по мере надобности. Понятно?
— Понятно. А что делать, если я захочу пи-пи? Твоя баба подержит мой…
Морт несильно замахнулся и врезал Дойлу веслом. Тот закашлялся и умолк. Дженнифер брезгливо наморщила нос.
— По-моему, он уже сделал пи-пи… Морт, я сяду к рулю.
Они отплыли без лишних прощаний и слов. Дженнифер смотрела на медленно уменьшающийся за кормой Остров и думала о том, что здесь она провела самые потрясающие дни в своей жизни. Не говоря уж о том, что нашла здесь мужа…
Она посмотрела на Морта, и он ответил ей улыбкой. Черные глаза искрились надеждой, ветер трепал светлые пряди волос… он был очень красив, ее муж, и она любила его больше жизни.
К полудню стало припекать, и Дойл на носу раскапризничался.
— Я хочу пить! Жестокие людишки, дайте мне воды! Я умру от перегрева.
— Не умрешь. Осталось потерпеть каких-то три часа.
— Я хочу пить!
— Морт, я дам ему воды?
— Только будь осторожна.
Дженнифер пробралась на нос и напоила Дойла из бутылки, стараясь держаться от негодяя подальше. Дойл выхлебал половину и гаденько осклабился.
— Что я вижу, сладкая Джен? На тебе нет трусиков? Как это романтично. Может, порадуете меня напоследок? Займетесь любовью…
— Дойл! Весло!
— Ну бей! Знаешь, а ведь ничего ты мне не сделаешь. Более того, будешь меня беречь похлеще своей бабы. Бабу можно и новую найти, а случись что со мной — ты на всю жизнь останешься подозреваемым.
— Главное я уже выяснил. Остальное не важно. Учти это, Дойл.
— Учту. Да кстати и проверю.
С этими словами Дойл вдруг резко подбросил свое тело вверх, перевалился через борт и исчез среди бирюзовых волн.
Морт выругался, бросая весла. Дженнифер завизжала. Морт рявкнул:
— Держи весла и постарайся пустить лодку по кругу. Я вытащу мерзавца.
Он нырнул, и Дженнифер немедленно представила, как под водой подлец Дойл что-нибудь сделает, и Морт не сможет выплыть, они вместе утонут, а Дженнифер заблудится в бескрайнем океане и погибнет…
В этот момент из воды показалась голова Морта. Словно морской бог, он мощными гребками догнал лодку и втолкнул в нее бесчувственного Дойла.
— Тяжелый, подлец. А еще говорят, оно не тонет… камнем шел ко дну.
— Он… живой?
— Живой, куда денется. Дай руку. Следи за ветром, милая, я попробую реанимировать этого негодяя.
Морт перевернул Дойла лицом вниз, нагнул его голову и нажал на спину. Из груди утопленника вырвался хрип, потекла вода, и кашляющий Дойл сполз на дно лодки.
— Будьте… вы… прокляты… не дал… умереть…
— Уверяю тебя, это очень поганая смерть.
— Да? Ты полагаешь, на электрическом стуле мне будет комфортнее?
— А ты полагаешь, я должен тебя пожалеть?
Больше не разговаривали. Когда на горизонте показалась темная линия, Дженнифер тихонько вздохнула. Здравствуй, большой и недобрый мир. Даже странно вспоминать, как сильно она хотела вернуться в него, а вот теперь жалеет об Острове, где прожила эти удивительные недели…
Полицейские надели Дойлу наручники и увезли в тюрьму, Морта пригласили в полицейское управление, а Дженнифер отвезли в гостиницу на набережной. Морт успел передать ей кредитную карту, и Дженнифер заказала по телефону полный комплект одежды. Больше всего, если честно, она ждала трусы и кроссовки…
Потом, переодевшись во все новое, Дженнифер спустилась вниз и пообедала в ресторане гостиницы, а уж после этого позвонила Джулии. Трубку снял мужчина, что, собственно, не удивило Дженнифер.
— Алло? Кто это?
— Здравствуйте. Говорит Дженнифер Рид… Аргайл. Могу я услышать Джулию?
— О боже! Мисс Аргайл! Какое счастье! Я ваш адвокат, меня зовут Джейк Фарелли, и мне срочно нужно с вами увидеться.
— Минуточку! Я звоню своей подруге, мисс Монро…
— Миссис Фарелли, если уместно в такую минуту… мы с Джулией поженились в прошлую среду.
— О! А! А где она сейчас?
— Честно говоря, не знаю. Не помню. У нее с утра был назначен массаж, потом маникюр, а потом еще что-то на «м»…
— Мезотерапия?
— Точно! Мисс Аргайл…
— Тогда уж, с вашего позволения, миссис Риджвуд. Я тоже вышла замуж, в воскресенье.
— Да? Странно… то есть поздравляю! Просто ваш предыдущий жених, мистер Каннинг…
— Он только что арестован по обвинению в нескольких убийствах.
— А! О! Понимаю. Мисс… миссис Риджвуд, когда вы будете в Саванне?
— Честно говоря, понятия не имею. Мой муж вернется из полиции, и мы вместе обсудим наши дальнейшие планы.
— Везет ему… я хочу сказать, вы вместе обсуждаете, а вот Джулия просто ставит меня перед фактом…
— Она такая. Блондинка, что делать. Вы не переживайте. На самом деле, мне кажется, она вас очень любит.
— Правда? А откуда вы…
— Да уж знаю. Джулия всегда крайне отрицательно относилась к институту брака. Всего доброго, Джейк. Передавайте привет Джулии. Скажите ей, что я счастлива, и еще… только обязательно передайте: и фейерверки, и ангелочки, и серебряные трубы — все было. Она совершенно права. Не забудете?
— Ну что вы! Я же юрист. Да встречи, Дженнифер.
— До встречи, Джейк.
Морта отпустили, когда на набережной уже зажглись огни и пестрые группки праздных туристов загомонили на каждом углу старинного города.
Он шел, жадно впитывая звуки и образы, которых был лишен столько лет. Ему нравилось суматошное кружение лиц, гомон толпы, запах жареной кукурузы, музыка, гремящая из окон кафе и ресторанов… Морт Риджвуд заново открывал для себя жизнь.
Поднимаясь в номер, он вдруг покрылся холодным потом, представив себе, что Дженнифер уехала домой, не дождавшись его. А что, все возможно!
Никуда она не уехала. Она спала на диване в маленькой гостиной, подложив сложенные лодочкой ладони себе под щеку и укрывшись клетчатым пледом. Морт уселся на ковер возле дивана и стал смотреть на свою спящую жену.
Потом Дженнифер открыла свои сапфировые глаза и радостно воскликнула:
— Это ты, любимый?! Как долго тебя не было!
И только тогда, целуя ее, Морт понял, что прошлое похоронено окончательно, а впереди их ждет только счастье.
Эпилог
Морин Соммерс немного полюбовалась на сияющую медную сковородку и повесила ее на место, к подружкам. Последняя медная посудина вычищена, девчонкам всыпано по пятое число, вода в чайнике закипает — можно выйти на крылечко и передохнуть.
Достойная домоправительница вышла на крыльцо, неся в руках две кружки с подозрительной зеленой жидкостью. Сидевший в кресле-качалке Уильям Арбетнот встрепенулся и с благодарностью принял одну из кружек. Морин опустилась на широкую деревянную скамью и блаженно вытянула гудящие ноги.
Неяркое английское солнце заливало лес на горизонте, бескрайние поля, голубую ленту речки, соломенные скирды, кудрявое и белое стадо овечек и садовника в кожаных штанах, любовно окучивающего розу «Дженнифер Аргайл». Эту розу садовник вырастил ко дню рождения молодой хозяйки и исключительно из вредности — по всем законам природы, на которые указывал ему Арбетнот, тропический сорт не должен был прижиться в здешних краях, но садовник не зря был шотландцем…
Морин Соммерс поплотнее закуталась в шерстяной платок. Да, на Острове она даже не думала о нем…
— Ты только посмотри, Морин: июль — а по вечерам холодно, аж кости ломит. Матильда кашляет.
— Билли, истинно тебе говорю, ты свихнешься со своей Матильдой…
— Она очень нежная, Морин. Она же привыкла к другому климату. Я боялся, она вообще дорогу не перенесет…
— Билли, она — свинья, а свиньи не обладают развитым воображением.
— При чем здесь воображение, злая ты женщина! Она же свинья с Багам! Ей холодно. Она кашляет!
— Все, уйди ты ради бога отсюда. Налей ей бренди в пойло. Верное средство.
Посидели. Помолчали. Потом Арбетнот робко заметил:
— А в саду, наверное, ос полно… манго перезрели, виноград опять же. Интересно, кабачки какого размера выросли?
— Билли Арбетнот! Не ты ли рвался в Англию вперед самолета? Что ж ты теперь зудишь, как осенняя муха?
— Ничего, Морин, просто… переживаю, как там дом. Все же четыре года прожили.
— Дженнифер хочет поехать, когда малышу исполнится год.
— Правда? Надолго?
— Ну, наверное, на пару месяцев, не меньше. И то сказать, что здесь делать в феврале? Прямо скажем, до июля сюда лучше не появяться.
— Морин… а как же они там одни?..
— Морт справится и в одиночку, а я поеду с Дженни, естественно.
— Что? А я?
— А что ты? У тебя Матильда!
— Это всего лишь свинья. Она отлично проживет и без меня. Нет, ну как это: они все поедут, а я сиди в холоде? У меня радикулит…
Опять замолчали. Морин Соммерс смотрела на красное закатное солнце и вспоминала бескрайнюю бирюзовую даль океана. Теплый бриз, аромат жасмина и алоэ. И изумрудную вспышку от неба до воды…
Дженнифер Риджвуд, подслушивавшая из кухни перепалку Морин и Арбетнота, вернулась в детскую и подмигнула Ричарду Мортимеру Риджвуду, задумчиво запихивавшему в рот большой палец своей левой ноги.
— Готовься, Дик! Сдается мне, мы все скоро поедем на Багамы.
Ричард Мортимер Риджвуд серьезно и благосклонно выслушал свою мать и решил попробовать запихнуть в рот еще и палец правой ноги. Багамы Багамами, а тут серьезное дело…
Морт Риджвуд неслышно подошел к жене и нежно обнял ее за плечи.
— Дженни… ты очень красивая. Я уже говорил тебе сегодня?
— Говорил. Но ты говори еще, мне нравится.
И он сказал. И повторил тысячу раз. А потом она ответила, и слова были уже совершенно не нужны.
Потому, что слова почти ничего не значат. Важно лишь небо над головой, да звезды твоих глаз, да ветер, несущий с океана аромат неведомых стран…
Важно жить и любить, важно растить детей и слушать их смех, важно рука об руку идти по бесконечной дороге, чтобы в конце ее войти в уютный дом, стоящий на холме, и сказать:
— Мы — дома. Я люблю тебя. И тогда все будет хорошо.