2

Четыре года назад

Хелен нервно передернула плечами — уже, наверное, раз в двадцатый. Ей все время казалось, что платье сейчас свалится с нее, и к тому же нужно было следить за тем, чтобы не стали видны бретельки лифчика.

Будь она немного увереннее в себе, чуть опытнее, она поняла бы, что ее появление произвело впечатление на так называемую элиту города Эшенден. Нет, разумеется, красивых девушек на вечеринке хватало, возможно, даже с избытком, но появление юной светловолосой красавицы с широко распахнутыми синими глазами, естественным коралловым румянцем и осиной талией не осталось незамеченным.

К этому моменту первый ажиотаж уже стих. Вызван он был тем, что вечеринку почтил своим присутствием сам Дерек Макгиллан. Уроженец Эшендена, он оставил родной город сорок с лишним лет назад и за это время превратился в истинную акулу бизнеса. Дереку Макгиллану принадлежали банки, газеты, нефтяные вышки, автомобильные компании — не то чтобы самые крупные или известные, но зато их было много, а с миру по нитке, как вы понимаете…

В этом году Дерек неожиданно вспомнил о своей малой родине и соизволил прибыть в места, где его еще помнили рыжим и на редкость неприятным юнцом, дававшим одноклассникам деньги в долг под проценты. Опять же естественно, что этот факт биографии никем не афишировался — слишком уж разные весовые категории были теперь у Дерека Макгиллана и его бывших одноклассников.

Великий человек восседал за центральным столиком, окружали его сомнительного вида девицы — немного чересчур накрашенные и увешанные огромным количеством бриллиантов, наводящих на мысль о бижутерии. Сам Дерек — высокий, седовласый, худощавый — благосклонно озирал банкетный зал, не выпуская изо рта сигару.

Цыпочку в старомодном платье-колокольчике он приметил, но не выделил, и все шло бы своим чередом, если бы через толпу не пробилась вдруг худенькая, востроносая женщина в нелепой шляпке и чересчур укороченном платье. Лицом женщина напоминала хорька, взгляд у нее был беспокойный и какой-то назойливый. Женщина неуловимым движением оттерла в сторону мэра Эшендена и приблизилась к самому столу.

— Бож-же мой, как ты изменился, дорогой Дерек! Впрочем, чему удивляться — годы нас не красят.

— Я что-то… Вы уверены, миссис… Не припоминаю…

Востроносая внезапно наклонилась вперед и уставилась на короля сомнительных сделок блестящими сорочьими глазками.

— Серьезно? А я так надеялась, что смогла оставить след в твоем сердце. Когда-то ты называл меня своим зайчиком.

За последние сорок лет Дерек Макгиллан называл зайчиком, а также кошечкой, рыбкой и птичкой не менее сотни разнокалиберных девиц и всегда гордился своим умением уходить от ответственности за эти слова. Иными словами, он всегда был слаб до женского пола, но достаточно умен, чтобы избегать неприятных последствий этой слабости. В бизнесе такое, быть может, и простили бы, но в политике, которой он всерьез занялся в последнее время, — ни за что.

— Я как-то не очень… Сорок лет, знаете ли…

— Ну что ты! Гораздо меньше. Скажем, двадцать пять. Помнишь, как ты открывал филиал своего банка в Эшенден-Хилл?

Дерек нахмурился и во все глаза уставился на востроносую женщину. Та насмешливо поцокала языком.

— Нехорошо, Дерек. Я ведь повела себя вполне тактично, хотя имела право на некоторую бестактность. Сюзи Стоун — это имя тебе ничего не напоминает?

Седые брови Дерека сошлись на переносице. Он решительно подхватил своих девиц под локотки.

— А ну-ка, крошки, взбодрите себя зажигательным танцем. Нам с моей старинной знакомой нужно поболтать, а вам это будет неинтересно.

Девицы наморщили носики, но удалились безропотно. Дерек был им слишком дорог — в самом прямом смысле этого слова, и они привыкли слушаться беспрекословно. Единственное, что они себе позволили, — это смерить противную старуху высокомерными и презрительными взглядами. Женщина не обратила на их презрительные взгляды никакого внимания и змеей скользнула на освободившееся место. Дерек мрачно пробормотал:

— Какого черта, Сюзанна? С чего ты решила, что мне доставит удовольствие видеть твою физиономию?

— Взаимно, дорогой, взаимно. Удовольствия — ноль. Однако есть некоторые скрытые мотивы.

— Чего?! Какие еще мотивы?

— Не шуми, привлечешь внимание. Видишь ли, Дерек, все эти годы я крайне внимательно следила за твоей карьерой. Все же не чужие люди…

— Вот что я тебе скажу, старая кошелка…

— Повежливее, старый кобель.

— Ах ты… Сюзанна, не испытывай мое терпение. Насколько я помню, я с тобой рассчитался по полной программе.

— Ты имеешь в виду те жалкие пять кусков?

— Пять кусков за одну ночь — по-моему, вполне достаточно. Даже самым дорогим шлюхам я платил намного меньше, а они профессионалки.

— Дерек, не пытайся меня сбить с толку своей грубостью. Меня этим не возьмешь. Объясню подробно и четко. Четверть века назад ты от скуки попользовался одной бабенкой, а когда узнал, что она из одного с тобой города, решил заплатить ей за молчание.

— Заметь, бабенка ничего не имела против.

— Да. Сначала. Потому что за один торопливый сеанс быстрого секса этого действительно более чем достаточно. Однако потом все изменилось.

— Да? И что же именно? Ты поняла, что любишь одного меня? Что я мужчина всей твоей жизни?

— Ценю твою иронию, хотя замуж я действительно так и не вышла. Только вот не из-за любви к тебе. По другой причине.

— Сюзанна, меня совершенно, то есть абсолютно, не волнует твоя личная жизнь. Как удавшаяся, так и неудавшаяся.

— Не спеши, я же просила. Как я уже сказала, за твоей карьерой я следила все эти годы очень внимательно. Год назад ты прошел первый круг выборов, а в этом целишься в Палату представителей. Комиссия по этике…

— Ты собралась предъявить в Комиссию по этике свои мощи? Скажи честно, у тебя зеркало дома есть? Да в Комиссии лежат тонны писем от малахольных баб, которые утверждают, что имели астральную половую связь с наследным принцем…

— От астральной связи не бывает детей, Дерек.

— Почему? И такие письма там тоже… Что?!

— Ти-хо. Пока ты пытаешься вдохнуть воздух, сообщу: у меня родился ребенок. Девочка. От тебя. Разумеется, ты вправе не признавать ее, назначить экспертизу и все такое, но ведь в скандале важна не суть, а сам факт скандала. Разве прибавит тебе популярности сообщение в прессе, что ты всеми силами стараешься откреститься от собственной дочери? Даже если ты сможешь это сделать — дыма без огня не бывает.

Дерек Макгиллан белыми от ярости глазами смотрел на Сюзанну Стоун, а маленькая женщина была невозмутима и даже слегка улыбалась.

Он не смог бы стать тем, кем он стал, если бы не умел владеть собой и просчитывать ситуацию. Отвратительная баба была права. Достаточно всего лишь намека на скандал, чтобы его и без того шаткое положение превратилось в совершенно безнадежное. Дерек с шумом выпустил воздух из легких.

— Чего ты хочешь? Денег? Сколько?

— Ну что ты, какие там деньги. Я уже старуха. Все мои мысли только о бедной девочке. Она и так прожила нелегкую жизнь. Да, мое сердце разбито…

— Меня не волнует состояние твоего миокарда, Сюзанна. Короче!..

— Устрой ее на хорошую работу. Возьми ее в свою компанию. Она экономист, бухгалтер по образованию, хорошо училась, но опыта, разумеется, нет. В Эшендене ей не пробиться, а в большом городе без связей не обойтись. Вот ты и будешь этими связями.

— Она знает?

— Она не знает ничего. Даже того, что я ее мать.

— Что?!

— А чего ты хотел? Я была незамужней, когда ты меня обрюхатил. Девочку удочерили мой брат и его жена.

— Сюзанна, если ты врешь…

— И что ты сделаешь? Начнешь расследование? Сам на себя натравишь корреспондентов? Прекрати, Дерек, а то я решу, что ты достиг таких высот совершенно случайно. Неужели я рискнула бы блефовать с таким противником? Разумеется, у меня на руках есть все козыри.

— Где она?

— Вон там, у окна. Разговаривает с женой мэра. Белое платье с маками.

Дерек прищурился. У окна стояла давешняя простушка со светлыми волосами, то и дело поправляющая плечики своего дурацкого платья. Что ж, она хотя бы не уродина, неожиданно подумал Дерек Макгиллан.

Через минуту он принял решение и повернулся к Сюзанне Стоун. Теперь на нее смотрел настоящий делец, холодный и невозмутимый.

— Что ж, ты была цинична, отвечу тебе тем же. Я возьму девчонку на работу в свою фирму. Она получит хороший оклад и квартиру от компании. Ты никогда не появишься в Лондоне и не станешь искать с ней встреч. Если девчонка узнает от тебя что-то обо мне, я уничтожу вас обеих. Если ты еще раз появишься в моей жизни — я уничтожу тебя. А потом и ее.

Сюзанна Стоун встала и выпрямилась во весь свой крохотный рост. Блестящие сорочьи глаза заледенели.

— По рукам. Ты меня не напугал, Дерек Макгиллан, просто было бы глупо своими руками душить курицу, несущую золотые яйца. Все, чего я хочу, — пристроить Хелен. Помни, что она не знает, кто ее мать. Для нее матерью была жена моего брата, Салли Стоун. А отцом — Джон Стоун. Так все и должно остаться.

— По рукам. Через две недели она должна приехать в Лондон. Вот адрес. Это головная фирма. Я больше не хочу ее видеть. Тебя — ну… ты догадалась.

— Всего доброго, Дерек.

— Чтоб ты сдохла, Сюзи.

Маленькая женщина с легкой улыбкой на тонких губах вышла из зала и только на лестнице позволила себе посереть лицом и привалиться к стенке. На лбу выступил холодный пот, и бескровные губы прошептали:

— К сожалению, ты очень близок к истине, Макгиллан…

…Я так радовалась — даже не тому, что еду в Лондон, что у меня будет отличная работа, нет! Тому, что я избавлюсь от назойливой опеки тетки. Она меня всегда раздражала своей суетливостью, своим постоянным и назойливым вниманием… Сколько я себя помню, она вечно пыталась меня пристроить. Ну да, она именно это обещала отцу, когда он умирал, своему брату. По-своему она вела себя честно, но до чего же противно…

Дома Хелен с наслаждением содрала с себя проклятое платье, стянула волосы резинкой и повалилась на диван. Тетя Сюзи ушла к себе в комнату и чем-то звякала — наверное, снова прикладывалась к джину.

Потом она появилась на пороге гостиной — и Хелен непроизвольно подтянула коленки к груди. С тех пор, как эта самая грудь у нее появилась, тетка смотрела на Хелен совсем уж неприятным взглядом. Точно оценивала, за сколько можно продать Хелен в жены какому-нибудь богачу. Именно это тетка считала бы венцом своих усилий — и карьеры самой Хелен.

— Хелен, детка, у меня отличные новости.

— Тетя, я очень устала, Может быть, завтра…

— Я пристроила тебя в хорошее место.

— Ой, только не начинайте опять, пожалуйста!

— Ты будешь работать в Лондоне.

— Что?

— В компании Макгиллана.

— Я?

— Да. Сегодня у твоей старой тетушки был удачнейший из вечеров. Я выполнила обещание, данное моему бедному брату. Хелен, ты получаешь хорошую работу и отличный шанс никогда не возвращаться в Эшенден.

Хелен почувствовала угрызения совести. В конце концов, тетка старается, как может…

— Тетя, но я ведь совсем ничего не знаю! У меня нет опыта.

— Надо же его где-то набираться.

— Я, честно говоря, побаиваюсь…

Тетка нахмурилась и ответила непривычно серьезно и жестко:

— Побаиваться надо совсем других вещей. К сожалению, мы все понимаем это слишком поздно. Слушай-ка, девочка. Когда мы с тобой остались вдвоем, я и понятия не имела, что мне с тобой делать. Я обещала Джонни, что сделаю для тебя все то, чего не успел сделать он, но на самом деле я была зла и растеряна. Наверное, ты прожила со мной не лучшие годы своей жизни, но зато сегодня мне выпал отличный шанс все исправить. Я заклинаю тебя об одном: уезжай из Эшендена, из этого теплого и вонючего болота, рискуй, пробуй, ошибайся и снова пробуй — живи! Потому что лучше разбиться в полете, чем сдохнуть от старости в Эшендене. Лучше сожалеть о сделанном, чем о несделанном. Лучше жить, чём существовать. Вот, собственно, и все.

Тетка вышла из комнаты, а Хелен все еще ошеломленно таращилась ей вслед. Привыкнув относиться к Сюзанне, как к человеку крайне неприятному, легкомысленному и в чем-то вульгарному, она даже и представить себе не могла, что когда-нибудь услышит такие слова…

Через неделю Хелен Стоун покидала Эшенден, как она тогда думала, навсегда. Все ее вещи уместились в спортивную сумку и небольшой чемоданчик, отдельно она увязала книги по бухучету и свои тетради с конспектами.

Тетка Сюзанна нервничала, пила по очереди то кофе, то джин с тоником, и к моменту, когда к дому подъехало такси, была уже основательно навеселе. Хелен было стыдно, стыдно до одури, до тошноты, но она стиснула зубы и уговаривала себя: сейчас все это закончится. Еще четверть часа — и Эшенден с его патриархальными улочками, сплетницами в кружевных митенках и вечно нетрезвой тетей Сюзанной останется для нее в прошлом.

Такси загудело у крыльца, и Сюзанна сильно вздрогнула, разлив очередную порцию горячительного. Хелен торопливо подхватила свои вещи и вылетела на улицу…

— …Знаешь, я… то есть… Омега ее даже не поцеловала на прощание. Собственно, не думаю, что Сюзанну Стоун это сильно расстроило, а если и расстроило — то утешилась она быстро. Запасы джина в доме не переводились никогда.

Люсиль медленно подняла голову и посмотрела Хелен прямо в глаза.

— Неужели тебе нравится быть такой мерзавкой, Хелен Стоун?

— Что?!

— Что слышала.

— Да если бы ты знала, какой на самом деле была моя тетка…

— Она была сплетницей, пьяницей, вертихвосткой и тунеядкой. Она была Настоящей Паршивой Овцой этого городка. Но она не бросила тебя, когда умерли твои родители. Не отдала в приют. Не пропила твои деньги, дала тебе образование. И сделала все, чтобы помочь тебе выбраться отсюда. По-моему, этого вполне достаточно хотя бы для того, чтобы, по меньшей мере, уважать ее!

— Да если бы ты знала, как ее дурацкая болтовня разрушила мою жизнь…

— Ты — нытик, Хелен. Ты слабая и капризная захребетница. Сюзанна никогда не была мне особенно симпатична, но она, по крайней мере, никогда не опускала руки. Даже тогда, когда ей уже вынесли приговор.

— Все, Люсиль. Хватит. Не делай из меня бездушное чудовище. Мне было ее жалко, когда она умерла. Я ведь даже ничего не знала о ее болезни. Наверное, никто не знал, кроме врачей. Но мы договорились о честном рассказе, не так ли? Я не буду притворяться белой и пушистой. Я просто рассказываю тебе свою жизнь за эти четыре года.

— Ладно. Извини. Продолжай.

3

…И вы знаете, мой друг, это ни с чем не сравнимое ощущение — впервые в жизни окунуться в жизнь большого города. После моего крошечного, провинциального, тихого городка, где самым крупным событием являются неудачные роды собачки жены викария, я словно попала в громадный смерч. Большой город закружил меня, понес, словно сухой листик, и я, разумеется, совершила главную ошибку провинциалки, явившейся завоевывать метрополию. Я стала делать вид, что я — это вовсе не я…

Взгляд, которым секретарша одарила Хелен, будет сниться ей всю оставшуюся жизнь. В этом она была абсолютно уверена.

Она явилась по указанному адресу в назначенное время. Оделась скромно и просто — так, как, по ее мнению, нужно одеваться молодому специалисту, впервые приступающему к своей работе на новом месте. Зеленая твидовая юбка, оливкового цвета пуловер, черные туфли на низеньком каблуке, бежевый плащ и, в качестве яркого цветового пятна, изумрудный шарфик. Самой Хелен казалось, что подобный наряд просто не может вызвать нареканий — он был абсолютно нейтрален, приличен, скромен и подобран со вкусом…

Крашенная под блондинку девица баскетбольного роста стояла возле окна и поливала чахлые цветочки, одновременно стряхивая в горшок пепел с тонкой и длинной сигареты. Из одежды на девице с уверенностью угадывался лифчик — все остальное как бы подразумевалось. Блузка, представляющая собой слегка присборенный лоскут шифона, чудом зацепившийся на ключицах и сосках девицы. Юбка из искусственной кожи искусственного крокодила, искусственного ярко-лилового цвета, едва прикрывавшая тугие ягодицы. Шпильки на каблуке не менее десяти сантиметров. Прозрачные колготки. И открытая взглядам всех желающих татуировка на крутом бедре — алая роза, перевитая ленточкой.

На смущенное покашливание Хелен девица круто повернулась — и шифон немедленно распахнулся на умопомрачительной груди, предъявив пресловутый лифчик, тоже ярко-лиловый и тоже «под крокодила». Одним словом, Хелен Стоун в таком наряде постеснялась бы даже зайти в собственную ванную, где висит большое зеркало.

Далее последовал пресловутый взгляд. Так смотрят на таракана, который неожиданно начал декламировать стихи Байрона.

Через мгновение девица справилась с первым потрясением и надменно сообщила, что энциклопедии здесь не покупают. Хелен вспыхнула и решительно поставила связку книг на соседний стул.

— Я приехала на работу. Мое имя Стоун, Хелен Стоун. Мне сказали, что я буду работать бухгалтером в одном из офисов мистера Макгиллана.

Секретарша печально оглядела Хелен с головы до ног и кивнула.

— О'кей, меня предупредили, только я не думала… Ладно, проехали. Вы устроились в Лондоне?

— Нет, я…

— Понятно. Вот здесь адрес служебной квартиры. Вот ключ. Вот деньги на первое время. Работа у вас начинается с девяти. Ланч оплачивает фирма, столовая в том же здании.

— Это здесь же?

— Нет, разумеется. Здесь головной офис. Вы будете работать в Норвичском филиале. Не опаздывайте. Ваш шеф терпеть этого не может.

— Это мистер Макгил…

— Это не мистер Макгиллан. Это мистер Финли. Клайв Финли. Еще вопросы есть?

— Н-нет…

— Тогда удачи. Мне надо работать, извините. С этими словами девица достала из ящика стола несколько ярких пузырьков и маникюрный набор, после чего напрочь забыла о Хелен, занявшись своими ногтями. Хелен неловко запихнула в сумочку конверт с деньгами и ключом, потопталась на месте, а потом робко спросила:

— Мисс, простите, я впервые в Лондоне и… Вы не подскажете, где я могу заняться своим гардеробом?

— Чего?

— Я имею в виду, мне же понадобятся офисные костюмы…

— А, это! «Маркс и Спенсер». Любой таксист вас отвезет. «Харродс» вам пока, вероятно, не по карману.

— Спасибо.

— Не за что.

— Всего доброго.

— И вам не хворать.

Хелен закрыла за собой дверь и побрела к выходу, но вспомнила, что книги остались в кабинете. Пришлось возвращаться, снова осторожно открывать дверь приемной, и в этот самый момент девушка расслышала восхищенный щебет секретарши:

— …Милли, это что-то! Я думала, такие страшилы бывают только в кино. Представляешь, на ней ТВИДОВАЯ юбка. С ума сойти! Из леса она вышла, не иначе, сама увидишь…

Хелен закусила губу и немедленно разозлилась сама на себя. Разве можно судить о людях по внешнему виду? Нельзя. Так зачем она переживает по поводу слов этой глупой, надменной и бесстыжей девицы? Вот сейчас она отправится в магазин и купит себе новое платье! А еще косметику, духи, туфли — все купит, не хуже, чем на этой блондинистой змее!

Так она и сделала. Отправилась в магазин на такси, обновила гардероб и уже на самые последние деньги приехала на свою новую квартиру.