Сандра Мэй

Звездный свет

1

Никаких свиданий вслепую. Никаких поцелуев на первом свидании. Вообще никаких поцелуев, если неясно, любовь ли это. И никакой любви. Потому что любовь — это предрассудки. Скорее всего, ее просто придумали те, кому необходимо продать подороже все эти омерзительные сердечки из розового бархата, идиотские хрустальные туфельки с обручальными кольцами внутри, белые платья, в которых любая девушка напоминает беременный абажур, и прочую ерунду.

Билли Рей знает, что говорит. Ибо Билли Рей всю жизнь живет в том самом районе Майами, где расположены бесчисленные свадебные салоны и где любой адвокат — а адвокатов здесь море — оформит вам брак хоть с инопланетянином всего за пять минут и сто баков.

Билли Рей невыносимо страдает — но никуда не может переехать. Во-первых, именно здесь находится кафе, которому посвящена вся жизнь Билли…

Нет, «во-первых» все-таки другое, более важное.

Билли Рей — девушка.

Ей двадцать один год, она жгучая брюнетка с горящими черными очами и фигуркой античной богини — в том смысле, что у нее хорошо развиты бицепсы, трицепсы, дельты и икроножные мышцы. Она довольно высока ростом, и именно поэтому в ее жизни не так уж много поклонников… хотя, нет, не поэтому. Скорее всего, потому, что для большинства окружающих ее мужчин Билли Рей является не просто хорошенькой девушкой с идеально ровным загаром, но инструктором по пилатесу, водной аэробике и прочей дребедени, при помощи которой в наше время принято выколачивать из себя калории.

Другими словами, Билли Рей для большинства мужчин — тиран и деспот. Какая уж тут любовь! Тем более — флирт.

Если же прибавить сюда то обстоятельство, что Билли Рей в силу своей профессии целыми днями пялится на почти голых мужиков, то легко догадаться, что их чувства практически взаимны. Так уж вышло. Разве ж это мужики?

Да, так вот. Билли Рей, очаровательная и резкая на язык брюнетка двадцати одного года, живет на самом берегу океана в городе, славном своими пляжами, отличной кухней, ураганами и полицией нравов. Билли Рей осталась круглой сиротой десять лет назад, но зато у нее есть дядя Фред, а также старшая кузина Джина, не то троюродная, не то пятиюродная, очень серьезная и деловая женщина, которая вбила себе в голову, что должна за Билли Рей приглядывать, чем и занимается в свободное от работы время. Работает она в том же кафе, что и Билли, поэтому свободного времени у нее, к сожалению, хоть отбавляй.

Что еще? Ах да! Живет Билли Рей здесь же, на пляже, в небольшом коттедже на сваях, он совсем новенький, потому что два года назад его в очередной раз смыло в океан очередным же ураганом, и муниципалитет отстроил его заново. В двенадцатый раз.

А метрах в пятидесяти от коттеджа стоит очаровательная хижина в гавайском стиле, где Билли Рей после трудового дня в качестве инструктора по вышеупомянутым видам водного спорта предается своей второй страсти: составляет умопомрачительные коктейли и готовит «сумасшедшие сэндвичи» — фирменное блюдо этого маленького прибрежного кафе. Хозяин кафе, смуглый и улыбчивый Хесус, очень дорожит талантами Билли Рей, но и он испытывает к ней нечто вроде опасливого почтения, которое никак не спутаешь с любовью. Или с флиртом.

На бархатном черном небе зажглись самые натуральные бриллианты звезд, не перепутаешь. Билли Рей вышла на широкое заднее крыльцо, выходившее прямо на океан, и блаженно потянулась. Вот ведь ужас! И не захочешь — а начнешь выражаться штампами. Бриллианты звезд… бархат неба… шелк волн…

Все дело в том, что так и обстоит на самом деле. Волны океана ласкают тело именно как нежнейший шелк, и звезды в ночном небе сверкают нестерпимым бриллиантовым блеском. И уехать отсюда — все равно что добровольно отказаться от рая.

Билли Рей задумчиво смотрела на сверкающую лунную дорожку и думала о том, что это прекрасно — не иметь никаких особенных планов на вечер. Именно это и есть свобода. Хочешь — бери свой серф и отправляйся в дальнюю лагуну, где можно купаться нагишом. Хочешь — садись в свою отремонтированную моторку и мчись по лунной дорожке. Хочешь — оседлай свою «Ямаху» и дуй по трассе, пока бензин не кончится…

Это и называется — независимость.

И плевать, что чаще всего она приходит рука об руку с одиночеством.

В конце концов, это ведь ее собственный выбор?

Рядом возникла невысокая плотненькая тень, в ночном воздухе повеяло «Шанелью». Билли Рей усмехнулась и подвинулась, освобождая место у перил своей кузине и лучшей подруге, Джине Селлерс. Рыжеволосой и синеглазой, пухленькой, улыбчивой — и пережившей за свои двадцать пять столько, сколько иному не пережить и за пятьдесят лет.

— Хесус предполагает, что твои сэндвичи заколдованы.

— Скажи ему, что римско-католическая церковь не одобряет подобные суеверия.

— Нет, правда, что ты с ними вытворяешь? И почему тебе никогда не удаются «черные нахальные креветки с латуком»? И уж совсем глупо с шоколадными печеньями…

— А то ты не знаешь…

Наступила ленивая пауза, лишенная всякого подтекста и напряженного отчаяния. Просто пауза в разговоре двух уставших за вечер подруг, знающих друг о друге до такой степени все, что молчание уже никогда не станет неловким.

Трехлетняя Джина Селлерс получила в подарок от своей двоюродной тетки по отцу живую куклу — что может быть лучше? Куклу звали Вильгельмина, сокращенно — Билли. Так что Джина в жизни Билли Рей была всегда.

Потом они одновременно осиротели — когда микроавтобус, перевозивший Реев, Селлерсов и еще две семьи из Майами в Тампу, перевернулся на крутом повороте и врезался в бензовоз. Джине было пятнадцать, Билли — одиннадцать.

Дядя Фред приходился им обеим скорее дедом, но до такой степени дальним, что они стали называть его дядей. Джина почти сразу уехала — поступила в колледж, да и замуж вышла в восемнадцать лет, а Билли осталась в домике на сваях с дядей Фредом.

Потом Джина приехала обратно — похудевшая, измученная, с покрасневшими от слез глазами. Дядя Фред сообщил в пространство, что чего-то подобного он от «этого засранца» и ожидал, Джина немедленно разревелась, из чего Билли сделала вывод, что мужа у Джины больше нет.

Поселилась Джина все-таки отдельно, хоть и неподалеку. И со всей нерастраченной на «засранца» страстью принялась приглядывать за Билли, благо та и не сопротивлялась…

— Билли?

— Мм?

— Окажи мне услугу…

— С удовольствием, Джин.

— Нельзя так легкомысленно соглашаться, даже не зная, в чем услуга будет заключаться!

— Надеюсь, ты не потребуешь от меня ничего неприличного или невозможного. Или я ошибаюсь?

— Билли, я просто хотела… если тебя не очень это затруднит… Я понимаю, что ты не слишком любишь посещать подобные мероприятия, но тут… Короче, это особый случай…

— Потрясающая способность сказать миллион слов и так и не добраться до смысла фразы. Мисс Селлерс, вы что в виду-то имели? Похороны, что ли?

— Нет, что ты! Гораздо более веселое мероприятие, просто ты их не очень любишь, но надо же когда-то начинать…

— Я. Не. Хожу. На. Свидания. Вслепую. Конец связи.

— Билли, я еще слова не сказала, а ты уже с глупостями, честное слово. И потом, какое же это свидание вслепую?

— Та-ак. Сводничеством занимаемся, я так понимаю? Докатилась, Джина Селлерс?

— Ничего подобного. Это если бы я тебе специально кого-то подыскивала, а потом создавала бы сложную комбинацию…

— Да, а тут все просто. Ты собираешься на очередную свиданку к своему богатенькому Ричи, и он попросил тебя привести подружку. Проще не бывает.

— Билли, ты моя ЛУЧШАЯ подружка и сестра, не забывай об этом. Я бы никогда…

— Не предложила бы мне нечто недостойное. Знаю. И только поэтому не топлю тебя в океане, а покорно хожу раз в год на предложенные тобой свидания вслепую.

— Дурацкое название, не находишь? Ты же не с завязанными глазами туда идешь…

— Джина Селлерс, перестань заговаривать мне зубы. Я не люблю и не хочу ходить на запланированные кем-то третьим свидания, пусть даже этот кто-то — моя сестра и лучшая подруга.

— Ну не все же парни — сволочи…

— Джина, ты вторгаешься на запретную территорию. Тут водятся драконы. Я не иду сегодня на свидание.

— И правильно. Потому что оно намечено на завтра.

Билли старательно сосчитала в уме до десяти. Сейчас они выйдут из кафе, пройдут пару десятков метров, и она окажется в своем маленьком доме на сваях, и волны будут шептать ей всю ночь…

— Я завтра занята вечером.

— Билли Рей, пожалуйста. Одно свидание — это все, о чем я прошу. Потом можешь даже надеть ему на голову миску с майонезом. Хотя Ричи говорил, что парень симпатичный и довольно богат…

— Ага, богатый красавец — и не может девушку себе найти. Робеет! Или голубой?

— Злая ведьма Билли Рей!

— А ты, Джина Селлерс, плохо кончишь, если будешь скакать перед своим Ричи на задних лапках и смотреть ему в рот…

— Билли?

— А?

— Я его люблю. Скорее всего.

Билли испытующе посмотрела на Джину. Страшно подумать, она знала ее двадцать один год. Они всегда были вместе, с самого детства, и вместе прошли уйму испытаний, включая смерть родителей. Чего только не случилось за эти годы… Неудачное замужество Джины, смерть друзей, разочарования в любви… Стоп-стоп, это тоже запретная зона. И драконы, которые водятся здесь, совсем не поддаются дрессировке.

В конце концов, они же выжили? Джина поселилась неподалеку от дяди Фреда, как и Билли, одно время подумывала о продолжении учебы, но потом махнула рукой. Она работала в кафе у Хесуса по вечерам, рисовала карикатуры на пляже по утрам, а днем писала колонку для «Майами ивнинг», тем самым удовлетворяя свою профессиональную гордость, ведь когда-то Джина Селлерс собиралась стать журналисткой…

А сама Билли Рей даже и не особенно задумывалась, несчастна ли она была эти годы. Дядя Фред, видимо, мучился этим вопросом гораздо больше, потому что полгода назад, достигнув совершеннолетия, Билли Рей обнаружила, что у нее имеется небольшой, но вполне достойный счет в банке. Она приперла дядю Фреда к стенке, и тот вынужден был признаться: да, это он, и ничего он не отрывал от себя, это ерунда, просто… ну, скажем, не всегда выпивал столько, сколько ему хотелось! И это даже к лучшему, Билли Рей сама должна понимать — зачем ей спившийся дядя Фред?

Билли привыкла повторять: радуйся даже самой малости счастья, которая случается в твоей жизни, цени ее и благодари за нее Всевышнего. Эта нехитрая мантра здорово помогла ей в жизни, потому что иначе, вполне возможно, она бы просто не выдержала. Особенно после той истории с… Нет, лучше о Джине.

После неудачного замужества Джина надолго потеряла веру в людей, особенно в мужчин. Попытки она предпринимала, но очень редко дело доходило до второго свидания, а вот с Ричи все тянулось уже месяц, хотя, на взгляд Билли, он был просто «золотым мальчиком», богатеньким сынком…

— Ты уверена, Джинни? Знаешь ведь, эти богатые парни почти всегда оказываются…

— Только не Ричи. Я ему верю. И мне кажется, он меня любит. Билли, пожалуйста, соглашайся. Всего одно свидание…

— Ладно.

— …и ты сможешь звонить мне каждые четверть часа, а если что-то пойдет не так…

— Ладно.

— …то я немедленно примчусь к тебе на помощь, как та самая кавалерия, которую все ждут…

— Я сказала ЛАДНО!

— И я тебе за это…

— Джина, я тебя сейчас придушу. Я уже согласилась, чего пристаешь ко мне?

— Правда?

— Правда. Но предупреждаю, если у него вши, или изо рта воняет чесноком, или он будет распускать руки, то я немедленно сматываюсь.

— Естественно! Искупаемся?

Билли бросила взгляд на океан. Волны четыре-пять футов, это нормально. Народу на удивление мало, всего человек шесть, да еще одинокий бегун наматывает мили по пляжу.

— Давай. Не хочешь сплавать до лагуны?

— У меня всего час времени до встречи с Ричи.

— Ха! Да ты еще в жизни никуда вовремя не приходила, неужели он смог тебя от этого отучить?

— Мы сегодня встречаемся с его родителями.

— Ого! Через месяц после знакомства?

— Иногда мне кажется, что я знаю его всю жизнь.

— Здорово. Напомни, чем он занимается?

— Он специалист по маркетингу.

— Вау! Обалдеть. Раньше это называлось коммивояжер, теперь — специалист по маркетингу.

— Не злись, Билли. Он тебе понравится. Кстати…

Билли задумчиво содрала платье через голову и пошла к воде. Насчет понравиться — это спорный вопрос. Скорее уж возненавидеть — за то, что он увел у нее лучшую подругу…

— Эй!

— А?

— Я говорю, кстати о завтрашнем свидании. Этот парень — не просто друг Ричи, но и его клиент. Ему нужна спутница на приеме. Благотворительный аукцион и торжественный обед.

— А, то есть одеться и нафуфыриться?

— Да. Думаю, тебе там понравится.

— А зачем ему именно я?

— Ты красивая. И ты совершенно неизвестна газетчикам. Потому и не сможешь сболтнуть лишнего.

— Так кто же этот загадочный парень, уставший от внимания прессы? Звезда Голливуда? Президент США?

— Просто запомни: он богат и хорош собой.

— Отлично.

— Поняла насчет прессы? Ни слова журналистам. Впрочем, ты ведь никогда их не жаловала… Надеюсь, проблем не будет?

Билли мрачно перевернулась на спину и мощными гребками поплыла в открытый океан. Похоже, завтрашний вечер станет упражнением на терпение и выдержку. Не то чтобы она не любила ходить на свидания, как раз наоборот. Но все эти правила и ограничения, все эти заранее оговоренные дурацкие условия… Дешевых понтов Билли не выносила, это правда.

Голосок Джины прозвучал умоляюще:

— Скажи, что я могу не волноваться, Билли Рей!

— Ладно. Не волнуйся. Проблем не будет.

— Я — твоя должница.

— И я об этом не забуду, будь уверена.

2

Вечером следующего дня Билли Рей лениво покачивалась на воде, наблюдая за тем, как огромное и золотое солнце стремительно валится за горизонт. Наступал тот странный час, когда звезды уже зажигаются, а птицы еще не спят и совершенно непонятно, вечер на дворе, день или ночь.

Воздух был горячим и обволакивающим, и Билли медлила выходить из прохладной воды. Хорошо бы про нее все забыли и оставили в покое. Качаться на волнах она могла бы целую вечность…

— БИЛЛИ РЕЙ!!!

Ха! Забыли, как же. Джина Селлерс никогда ни о чем не забывает. К тому же она прекрасно знает характер Билли и потому явилась лично проконтролировать отбытие Билли на свиданку.

И зачем она согласилась? Сейчас бы плавала, никуда не спеша, потом завалилась бы дома на софу, обложилась бы пиццей, пивом, леденцами и чипсами — всю эту вредную еду просто необходимо иногда себе позволять, иначе депрессии не миновать, — включила бы телик и пялилась в него до потери пульса, а потом там прямо и заснула бы, и не надо ни прическу делать, ни каблуки эти дурацкие напяливать…

— Вильгельмина Джессика Рей, немедленно тащи свою задницу из воды!

Билли выбралась на песок, чувствуя слабость в коленках, и нежно улыбнулась рассерженной подруге и сестре.

— О, привет, а я немного задумалась и…

— Вот и совершенно я не удивлена.

— Ну чего такого, Джинни? Я поехала бы чуть позже, только и всего…

— Позже можешь ездить на СВОИ собственные вечеринки.

— У меня есть еще минут десять до того, как он заедет, и я…

— Он уже здесь, несчастная. Не корчи рожи, он в кафе, сидит на террасе.

— Черт! Дай полотенце. Надо же, какой обязательный…

— Он сидит и пьет минералку.

— Кстати, а как это он там сидит, если я сегодня сама все закрывала?

— А я открыла. И Хесус мне ни словечка не сказал. Быстро! Чеши в свой коттедж, лезь под душ, а я пока с ним поболтаю.

— Да я и так прекрасно выгляжу…

— Билли Рей, мне твои шуточки вот именно сегодня совершенно ни к чему.

— Ух, до чего ж ты злая, когда тебе надо. Боюсь за твоих будущих детей, ты же их пороть будешь…

— Не заговаривай мне зубы! И накрась глаза. У тебя от соленой воды они страшные, маленькие и красненькие.

— Джина, это мелко.

Впрочем, уже в душе, глядя в зеркало, Билли была вынуждена признать, что выглядит она ужасно. Волосы растрепаны, глаза и впрямь красные, нос обгорел, на бедре свежая царапина аж до колена.

К тому же это омерзительное черное платье… Нет, само по себе оно было элегантное: туго и плотно облегающее тело, короткое, с открытыми плечами, загадочно поблескивающее серебряной нитью… Ну не любила Билли Рей носить такие штуки!

Она вывалилась из раскаленной ванной уже в платье, отчаянно растирая полотенцем мокрую шевелюру и с ужасом думая о каблуках. Джина Селлерс сидела в маленькой гостиной, изображая из себя богиню возмездия. Она мрачно посмотрела на немедленно смутившуюся Билли и изрекла:

— А вот купальник под этим платьем не носят.

— Э-э… ну да… я понимаю…

— Я говорю — не носят!

— А я и…

— Его ВИДНО, идиотка. Не говоря уж о том, что он у тебя завязывается на шее.

Кряхтя и сопя от смущения, Билли вытянула еще влажный верх купальника из-под платья и решительно спрятала его в сумочку. В ответ на яростный взгляд Джины торопливо замахала руками:

— Это просто на всякий случай! Вдруг там вздумают купаться в бассейне или еще что…

— В пентхаусе отеля «Плаза»? Ты совсем с ума сошла.

Билли едва удержалась, чтобы не присвист-нуть. Отель «Плаза» — он и в Африке отель «Плаза», а клуб для закрытых вечеринок, расположенный на его крыше, считался самым фешенебельным местом в ночном Майами. А у нее, как назло, сегодня отчего-то не нашлось в доме бриллиантов…

— Ты фен купила, несчастная?

— Понимаешь, как-то не было нужды, а потом он ведь совсем недавно сгорел…

— Полгода назад он сгорел. Собственно, на твой день рождения ты последний раз им и пользовалась. Билли, я от тебя умру, ей-богу. Где твоя косметика?

— Ну там же! Где-то…

— Бог ты мой, это что — тени?! Или прошлогодняя пыль? А где у тебя помада… вот она. Чем она пахнет… Так, это тоже в пропасть. Дорогуша, а что мы будем делать с твоим…

— Девчонки, а может, пойдем с каким есть?

Джина подпрыгнула, а Билли с интересом уставилась на дверь. Мужской голос, донесшийся из-за нее, определенно был достоин победы в номинации «Самый соблазнительный баритон года». Билли ухмыльнулась и громко сообщила в пространство:

— А подслушивать нехорошо. Вдруг бы мы обсуждали прокладки с крылышками?

— БИЛЛИ!!!

Джина закатила глаза и картинно повалилась на софу. Мужской голос прозвучал совсем близко от двери:

— Эй, кто-нибудь дома? Я говорю: эй, кто-нибудь дома?

— Давай быстрее, копуша несчастная…

— Если он не окажется хотя бы симпатичным, то я… Минуточку! Уже идем! Открываем!

Торопливо взъерошив свои черные локоны и одернув платье, Билли решительно распахнула дверь и оказалась лицом к лицу со своим сегодняшним кавалером.

Точнее лицом к груди. Широкой, загорелой, покрытой золотистыми курчавыми завитками.

Билли была девушка не маленькая. То есть когда в тебе росту метр восемьдесят пять, отношения с противоположным полом значительно упрощаются. Ты автоматически отсекаешь тех, кто ниже тебя, и выбираешь из оставшегося, крайне небольшого числа.

Визави Билли был гораздо выше ее ростом. Еще он был широк в плечах, носил льняные брюки и льняную рубаху, выглядевшие так, словно их долго и старательно жевала корова, светло-коричневые мокасины на босу ногу, не менее полукилограмма золота на мощной шее, у него было очень загорелое, симпатичное лицо и абсолютно зеленые, настоящие изумрудные глаза под красиво изогнутыми густыми бровями.

Усилием воли Билли заставила себя отвести взгляд от этой безумной зелени и почти мельком рассмотрела, что еще у незнакомца высокие скулы, крупный, но не массивный нос, волевой подбородок, кожа чистая, а светлые волосы явно выгорели на солнце. Да и вообще он производил впечатление человека, много и с удовольствием проводящего время на воздухе. И лет ему было не так уж и много, просто загар делал его старше. А так — лет двадцать пять, не больше.