Сара Брукс
Территория чудовищ. Путеводитель для осторожных туристов
Моей семье
* * *
...Сам поезд — это шедевр нашей эпохи, монумент изобретательскому гению человека и его неуклонному стремлению овладеть миром. Длиной в двадцать вагонов, высотой с ворота собора Святого Андрея, с башнями на обоих концах. Передвижная бронированная крепость, курсирующая по великой железной дороге, которой самой суждено стать еще одним чудом света, чудом инженерной мысли, что позволяет нам преодолевать невообразимые расстояния. Транссибирская компания преуспела там, где потерпели неудачу многие другие; она реализовала проект, который самые искушенные инженеры страны объявили невыполнимым. Пересечь земли, с начала прошлого века враждующие с собственными обитателями, схлестнуться с чуждым миром, описать который не в силах ни один язык, и построить рельсовый путь, способный без малейшего ущерба провезти нас через бесчисленные мили, наполненные опасностями.
Осторожного туриста может остановить одно лишь упоминание Великого Сибирского Запустенья, обширной и неприветливой страны, о которой рассказывают множество историй, несовместимых с нашим представлением о достоинстве, человечности и доброте. Но смиренные намерения автора как раз и заключаются в том, чтобы вести этого туриста за руку, став его постоянным спутником. И если сам автор покажется вам недостаточно решительным, то знайте, что я по натуре столь же осторожен, как и вы, и в моем собственном путешествии случались моменты, когда меня переполнял страх перед опасностями, притаившимися снаружи, и когда рассудок мой трепетал перед лицом непостижимого.
Прежде я был благочестивым и уверенным в себе человеком. Эту книгу можно счесть повествованием обо всем том, что я утратил в пути, и руководством для тех, кто последует за мной в надежде, что сможет легче переносить наполненные странными ощущениями дни этого путешествия и крепче спать тревожными ночами.
Валентин Ростов. Путеводитель по Запустенью для осторожных туристов. Издательство Мирского, Москва, 1880. Вступление, с. 1
Часть первая. Дни 1–2
...Я решился отправиться в путешествие из Пекина в первую годовщину открытия дороги. До Москвы отсюда четыре тысячи миль. Компания уверяет, что путешествие продлится пятнадцать дней — невероятно короткий срок в сравнении со многими неделями, тратившимися прежде на пересечение континентов. Разумеется, такой поезд рождался очень долго. Транссибирская компания предложила построить железнодорожный путь еще в пятидесятых годах, спустя полвека после того, как были отмечены первые трансформации, и через двадцать лет после возведения Стен, ограждающих Запустенье (как его уже тогда начали называть). Постановили, что путь будут прокладывать с двух сторон одновременно, из Китая и из России. Для этого построят особые поезда, позволяющие укладывать рельсы, не подвергая строителей опасностям внешнего мира. Многие сомневались в затеянной компанией грандиозной авантюре и осуждали самонадеянность такого предприятия. И все же, хоть на это и потребовались два десятка лет и труд многих сотен людей, Транссибирская компания добилась успеха, протянув через Запустенье железную нить, соединяющую два континента.
«Путеводитель по Запустенью для осторожных туристов», с. 2
Обманщица
Пекин, 1899 г.
На перроне стоит женщина, присвоившая чужое имя. Пар щиплет глаза, во рту привкус машинного масла. Заполошный свисток паровоза сменяется рыданиями девушки где-то неподалеку и криками торговцев, нахваливающих свои сомнительные обереги от болезни Запустенья. Женщина заставляет себя поднять взгляд на паровоз, что возвышается над ней с шипением и глухим гулом сдерживаемой до поры до времени мощи. Как он огромен, как несокрушимо прочен! Он в три раза шире парадной кареты, и вокзал рядом с ним кажется игрушечным.
Женщина сосредоточивается на дыхании, освобождаясь от посторонних мыслей. Вдох-выдох, вдох-выдох. Так она упражнялась долгие полгода, день за днем, пока сидела у окна и наблюдала за уличными торговцами и ворами-карманниками, что суетились внизу. Она удерживает в голове мысленный образ неторопливой серой реки. Если бы она могла себе это позволить, течение унесло бы ее в безопасное убежище.
— Мария Петровна?
Какое-то мгновение уходит на то, чтобы понять: кондуктор обращается именно к ней. Женщина вздрагивает и оглядывается.
— Да-да, — отвечает она.
Слишком громко, чтобы удалось скрыть замешательство. Слишком непривычно звучит для нее это новое имя.
— Ваше купе готово, багаж доставлен.
Капли пота стекают по его лицу, оставляют влажные темные полосы на воротнике.
— Благодарю вас.
Ей приятно слышать, что голос совсем не дрожит. Мария Петровна бесстрашна. Она рождена заново. Ей не остается ничего другого, кроме как двигаться вперед, вслед за кондуктором, уже исчезающим в облаке пара, сквозь которое пробиваются отблески золотистых надписей на английском, а также русском и китайском: «Транссибирский экспресс. Пекин — Москва; Москва — Пекин». Должно быть, их выводили и покрывали лаком весь последний месяц. Каждая буква сверкает.
— Вот и пришли.
Кондуктор поворачивается к ней, утирая пот со лба, на котором темнеют масляные пятна. Она сама понимает, как неудобна ее одежда — черный шелк впитывает солнечный свет, жара раздражает кожу. Воротник блузки впился в шею, пояс юбки туго обтягивает талию. Но нет времени переживать за свою внешность, потому что стюард протягивает ей крепкую руку, и она взбирается по крутым ступенькам, где ее с поклоном встречает другой мужчина в униформе и ведет по коридору, устланному пышным ковром. Она уже в поезде, теперь поздно поворачивать назад.
Прямо перед ней бородатый мужчина в очках с золотой оправой высовывается в окно, растопырив локти, и кричит по-английски так громко, что перекрывает весь прочий шум:
— Где начальник вокзала? Осторожней с ящиками! Ох, прошу прощения!
Он прижимается к окну и неловко пытается поклониться подходящей Марии. Она ограничивается легкой улыбкой и коротким кивком, предоставляя пассажиру свободу буянить дальше. Ей сейчас не до светских любезностей, а также не до любопытных, оценивающих взглядов мужчин, уже заметивших одинокую женщину в траурном платье. Пусть себе глядят. Она мечтает лишь о том, чтобы оказаться в отдельном купе, закрыть дверь, опустить занавески и погрузиться в успокоительную тишину.
Но пока это для нее непозволительная роскошь. Еще не время.
— Право же, перестаньте суетиться, я и сама прекрасно управлюсь.
От дальнего конца вагона приближается в сопровождении служанки пожилая женщина в темно-синем шелковом платье.
— Это точно первый класс? — Она раздраженно смотрит на Марию и на дверь в купе за ее спиной. — Меня уверяли, что лучшего не купишь ни за какие деньги. Признаться, я что-то этого не вижу…
Голос состоятельной жительницы Санкт-Петербурга, услышанный за тысячи миль от его широких улиц и высоких домов, вызывает у Марии приступ тоски по родине.
— Ваше купе, мадам, — кланяется стюард, обеспокоенно косясь на пожилую женщину.
— Вы путешествуете одна? — спрашивает та, отмахиваясь от служанки, что пытается набросить ей на плечи еще одну шаль.
Мария улавливает во взгляде жалость, смешанную с укоризной, и вспыхивает румянцем.
— Моя горничная не готова к подобным путешествиям. У нее слишком слабые нервы.
— Что ж, хорошо, что наши нервы сделаны из более прочной материи. Мои слабовольные племянники несколько месяцев отговаривали меня от этой поездки, перечисляя ужасы, что могут свалиться на нашу голову, но, поверьте, им удалось напугать лишь самих себя.
Она улыбается с неожиданным добродушием, похлопывая Марию по руке:
— Так где же все-таки мое купе? Если Вера немедленно не усадит меня в кресло с чашкой чая, я не поручусь за мои добропорядочные манеры.
— Пожалуйте сюда, графиня.
На этот раз стюард кланяется значительно ниже, с театральным пригласительным жестом. Служанка по имени Вера открывает дверь, стоя на расстоянии вытянутой руки, как будто стережется ужасов, что затаились внутри.
— Ах вот как! Значит, мы будем соседями, — говорит графиня.
Мария приседает в книксене.
— Здесь это все ни к чему. Меня зовут Анна Михайловна Сорокина. А как величать вас?
У Марии опять перехватывает дыхание, словно она невольно сбилась с шага, но графиня, похоже, не замечает.
— Мария Петровна Маркова.
— Надеюсь, Мария Петровна, мы с вами еще познакомимся ближе. Во всяком случае, времени у нас будет предостаточно.
Уводя графиню в купе, миниатюрная служанка смотрит на Марию исподлобья.
— Вам больше не нужна моя помощь? — Стюард облизывает губы и с усилием сглатывает слюну.
«Он испуган», — думает Мария, и эта мысль непонятным образом приободряет ее.
— Нет, — отвечает она тверже, чем сама ожидала. — Мне ничего не нужно.
Багаж аккуратно уложен на полке, которую можно днем превратить в диван с пышными подушками. Все выглядит совершенно новым. Должно быть, компания выложила немалые деньги за вышитые золотом подушки, блестящие латунью стены и мягкий темно-синий ковер под ногами, в желании показать надежность своего детища. Куда ни глянь, повсюду натыкаешься на название «Транссибирская компания»: оно выгравировано на цветочных вазах и светильниках, отштамповано на фарфоровых чашках и блюдцах, стоящих на столике у окна. Рядом на кресле сложено постельное белье. На окнах жалюзи и синие бархатные шторы. С наружной стороны окно перекрывают два толстых железных прута. Мария на мгновение задерживает на них взгляд, потом подходит к стене из лакированного красного дерева с двумя дверями. За одной находится гардероб, где чья-то невидимая рука уже развесила ее платья и шаль. Другая ведет в туалетную комнату с белой фарфоровой раковиной, сверкающими серебром кранами и заставленной парижскими кремами полкой. Над всем этим висит зеркало в серебряной раме.
