— Я могу вам помочь?
— Я бы хотела заказать еду с собой, — ответила я. Мой голос оглушительно прокатился по почти пустому помещению.
— Меню вот здесь, — сказала она, кивая на стопку прямо у моего локтя. Она уставилась мне на губу. — Дайте знать, когда определитесь.
Высокая девушка протиснулась мимо меня и выбралась из-за стойки, затем отошла, освобождая проход мужчинам в костюмах. Тот, что шел последним, жевал зубочистку и причмокивал. Блондинка встала на другой стороне стойки и не сводила с меня глаз.
— Хорошего вечера! — протянула высокая девушка с южным акцентом.
— И вам, — пробормотал один из мужчин.
Я вернулась к изучению меню, где предлагали стандартную пляжную еду: жареные морепродукты, бургеры, луковые колечки — все то, что было под запретом в нашем доме с тех пор, как мама переродилась в образе Кики Спаркс. Я много месяцев не ела даже картофеля фри, не говоря уже о бургерах, и мой рот моментально наполнился слюной.
— Так я и знала, — объявила высокая девушка с другого конца помещения. Она стояла у стола, из-за которого вышли мужчины, и держала в руке горсть мелочи. — Доллар семьдесят. С тридцатидолларового счета.
— Ну… — Блондинка явно привыкла к подобным разговорам.
— Проклятие! — бросила высокая.
— Ладно. — Блондинка перевела взгляд на меня: — Вы что-нибудь выбрали?
— Да.
Она неторопливо подошла ко мне, вытаскивая блокнот из кармана фартука, небрежно повязанного вокруг ее талии.
— Слушаю.
— Я больше не могу! — продолжала высокая, решительно пересекая помещение. Ступни у нее были большие и плоские.
— Салат с жареной курицей, — произнесла я, вспомнив заказ тети Миры, — и чизбургер с картофелем. И луковые колечки.
Блондинка кивнула, делая пометки в блокноте.
— Что-нибудь еще?
— Нет.
Высокая девушка остановилась около меня и с грохотом положила мелочь на прилавок. Одна монетка со звоном упала на пол.
— Я больше не могу! — драматично заявила она. — Я больше не буду молчать.
— Кетчуп понадобится? — спросила меня блондинка, не обращая на коллегу внимания.
— Да, — кивнула я.
Высокая девушка сняла фартук и скомкала его в руках.
— Я не хочу этого делать, а меня вынуждают! — бросила она.
— Майонез? — предложила блондинка.
— Нет, — сказала я.
— Я увольняюсь! — объявила высокая девушка, швыряя фартук в блондинку. Та ловко поймала его. — А теперь я пойду и выскажу этим придуркам все, что о них думаю.
Она сделала два шага к двери, пинком открыла ее и исчезла. Дверь захлопнулась и задрожала. Блондинка, все еще держа в руках фартук, подошла к окну и нацепила бумажку с моим заказом на специальный колышек.
— У нас заказ.
— Хорошо! — откликнулся какой-то парень, и я увидела, как из окошка выдачи высунулся Норман и забрал бумажку. Очки в синей оправе были сдвинуты на макушку.
— А где Морган? — спросил он.
— Уволилась, — промолвила блондинка.
Она вытащила откуда-то журнал «Вог» и принялась перелистывать страницы. Норман улыбнулся, потом бросил взгляд к дверям и увидел меня.
— Привет, Коули! — воскликнула он. — Это для вас с Мирой?
— Да, — кивнула я. Блондинка снова посмотрела на меня.
— Круто, — сказал Норман и, помахав мне рукой, скрылся.
Я стояла и ждала свою еду; в кухне тихо звучала музыка. Через десять минут у меня за спиной скрипнула дверь. Высокая девушка — Морган — снова зашла в закусочную, что-то бормоча себе под нос.
— Уже свалили? — спросила блондинка скучающим тоном.
— Отъехали, стоило мне выйти, — проворчала Морган. Когда она поравнялась с блондинкой, та протянула ей фартук, не отрываясь от журнала.
— Плохо дело, — промолвила она.
— Последнее лето я здесь работаю! — объявила Морган, завязывая пояс передника идеальным бантом. — Я серьезно.
— Знаю. — Блондинка перелистнула страницу.
— Я серьезно. — Морган шагнула к автомату, наполнила чашку льдом и принялась сосредоточенно его жевать. Затем она увидела меня. — Вас уже обслуживают?
— Да, — ответила я.
— Это племянница Миры, — сообщила блондинка.
Морган с интересом посмотрела на меня.
— Правда?
— Помнишь, Норман рассказывал нам про нее? — Блондинка отложила журнал и взглянула на меня. — Дочь Кики Спаркс, представляешь?
— Неужели? Как тебя зовут?
— Коули, — сдержанно произнесла я. Мне хватало опыта, чтобы знать: всегда надо быть начеку.
— Что это у тебя в губе? — усмехнулась блондинка. — Жуть какая-то!
— Изабель! — Морган ткнула ее локтем в бок. — Сколько тебе лет, Коули?
— Пятнадцать, — ответила я.
Морган приблизилась ко мне, заправляя за ухо прядь волос. На правой руке у нее было кольцо с бриллиантом, совсем крошечным — но достаточно большим, чтобы сверкнуть в луче света.
— Ты к нам надолго?
— На лето.
— Заказ готов! — крикнул Норман из кухни.
— Вот и прекрасно, — сказала Морган. — Будешь как раз по соседству. Можно как-нибудь сходить в кино или еще куда-нибудь.
— Конечно! — откликнулась я, но очень тихо. — Было бы…
— Держи. — Изабель, блондинка, плюхнула передо мной коробки с едой. — Кетчуп в коробочке. С тебя пятнадцать восемьдесят с учетом налога.
— Спасибо, — кивнула я, протягивая ей двадцатку.
Она развернулась и направилась к кассе.
— Ну, передавай Мире привет, — промолвила Морган. — И скажи, что я буду на «Тройной угрозе» — у меня как раз выходной.
— На «Тройной угрозе», — повторила я. Это явно было как-то связано с рестлингом. — Ладно, передам.
— Вот сдача. — Изабель швырнула на коробки горсть мелочи.
— Спасибо.
Изабель отступила назад, к Морган, и, прищурившись, изучала меня.
— Можно я кое-что скажу? — спросила она.
— Нет, — возразила Морган.
Я промолчала, а Изабель продолжила:
— Эта штуковина в твоей губе, она, ну, отвратительная, — заявила она, сморщив носик.
— Изабель, прекрати!
— А когда в следующий раз будешь красить волосы, — добавила Изабель, не обращая внимания на Морган, — постарайся, чтобы цвет был равномерным. Я уверена, твоя мама может позволить себе отправить тебя к профессионалу.
— Изабель! — Морган схватила ее за руку. — Коули, ты ее не слушай…
Но я ее уже не слышала — еще не осознав толком, что произошло, я развернулась и, забрав свои коробки, поспешила на парковку. За много лет я в совершенстве овладела искусством выбираться из неприятных ситуаций. Это было чем-то вроде автопилота: я просто закрывалась и отстранялась; мой мозг отключался до того, как что-то обидное успевало проникнуть внутрь. Но порой высказывания все же достигали цели.
Теперь я стояла под одиноким фонарем, чувствуя запах картофеля фри и луковых колечек. Голод исчез. Я сама будто испарилась, и вместо меня появилась старая версия — потолще, помоложе, снова у себя в городке в ту ночь, когда мы с Чейзом Мерсером решили прогуляться по полю для гольфа. Я не плакала по пути к дому Миры. В слезах мало смысла. Боль все равно не отступает. Впрочем, я была рада, что больше не плачу. Я ведь даже не знала эту девушку, Изабель, с ее белокурыми волосами и капризными губами. На мне как будто вечно висела табличка «Пни меня» — и дома, и в школе, и во всем остальном мире. «Так нечестно», — подумала я, но это было так же бессмысленно, как и все остальное.
Дома я застала Миру перед телевизором. Она надела синие старушечьи тапочки и сменила кимоно на выцветший клетчатый халат.
— Коули! — крикнула она. — Это ты?
— Да, — ответила я.
— Тебе понравилась закусочная?
Я посмотрела на себя в зеркало у двери: на черные волосы, пирсинг в губе, рваные джинсы и черную футболку с длинным рукавом, которую надела, несмотря на летнюю жару. Изабель невзлюбила меня с первого взгляда, и не потому, что я была толстая.
— Коули! — снова позвала Мира.
— Я принесла твой салат.
Она открыла коробку и немедленно сунула в рот лист латука.
— Ох, ты будешь в восторге от их соуса «Цезарь»! — радостно заявила Мира. — Иногда Норман тайком приносит мне его домой. Просто чудо! А что ты заказала?
— Бургер с картофелем. Вот сдача. — Я положила деньги на журнальный столик, где нас уже дожидались две тарелки, два стакана с ледяным чаем и стопка салфеток.
— Спасибо. А теперь присаживайся, и давай есть. Я умираю от голода!
Кот Норман вылез из-под дивана и ткнулся носом в дно коробки.
— Я не очень проголодалась, — сказала я.
— Плохой кот! — воскликнула Мира, отпихивая его ногой, и добавила, обращаясь ко мне: — Но ты должна быть страшно голодна! У тебя был такой длинный день, столько впечатлений!
— Я устала, — призналась я. — Думаю, мне лучше просто лечь спать.
— Что-нибудь случилось?
— Ничего.
— Точно?
Я вспомнила об Изабель, о том, как она, прищурившись, мгновенно набросилась на меня. О маме в ее пурпурном костюме и поскрипывающих кроссовках, машущей мне вслед. О том, что впереди еще — целое лето.
— Ничего не случилось, — повторила я.
— Ну хорошо, — медленно произнесла Мира, словно это было стратегическое отступление. — Ты, наверное, совсем измотана.
— Да, — кивнула я, выходя из комнаты и держа в руках свой бургер.
— Ну тогда спокойной ночи! — крикнула она мне вслед. — И если передумаешь…