— Да? — отозвалась я, убирая телефон в задний карман, на этот раз более тщательно. — Это… прекрасно. — А сама заподозрила, что эта старушка гуляет вот так каждый день в парке и учит всех жить.

Женщина вдруг остановилась и показала пальцем куда-то в траву.

— Посмотрите.

— Что такое?

Она наклонилась и достала из груды камней, лежавших на лужайке, цепочку с кулоном.

— Вот это да, — пробормотала она себе под нос. — Теперь еще и это.

Я шагнула к ней.

— Что это?

— Кулон с аквамарином, — ответила она. — Драгоценным камнем. Аквамарин возвращает домой моряков. Посмотрите, какая огранка. Вероятно, упал с чьей-то шеи. — Она покачала головой. — И замок хороший, исправный.

Я посмотрела на маленький камень, лежавший на ее ладони — светло-голубой, цвета туманного летнего неба.

— Какой красивый, — сказала я.

Она взяла мою руку и положила кулон на мою ладонь.

— Возьмите, — сказала она.

Я вежливо покачала головой.

— Может, нам надо отдать кулон в… бюро потерянных вещей? Может, кто-нибудь ищет его?

Она покачала головой и улыбнулась:

— Теперь он ваш. Пусть он будет вашим добрым талисманом.

* * *

Мы с Эриком прекрасно пообедали в «Ля Ша Нуар», рано легли спать, а утром поехали на такси до круизного терминала. Еще издалека я увидела наш лайнер, и у меня чуточку затрепетало сердце. Это был мой первый круиз, а у Эрика второй (во время первого он обнаружил, что плохо переносит качку). Еще в колледже он плавал по Средиземному морю со своей бывшей подружкой, но сейчас я старалась не думать об этом. В конце концов, ведь не она вышла за него замуж, а я.

Эрик порылся в кармане куртки и вытащил наши паспорта и ваучеры, после чего положил руку мне на бедро.

— Первое правило в круизе, — сказал он, — никогда, никогда не упоминать про «Титаник».

— Это очевидно, — согласилась я. — А следующее правило?

Он ухмыльнулся:

— Всегда посещать полуночный шоколадный шведский стол.

— Эти правила я могу обходить, — сказала я. — Мы ведь не собираемся страдать от морской болезни, правда?

— Нет, — ответил он. — Мне выписали скопалмин. — Он вдруг в панике встрепенулся. — Пожалуй, я приму сейчас таблетку, чтобы быть в форме.

Я смотрела, как он перерыл все содержимое переднего кармана в своем чемодане и сокрушенно откинулся на спинку кресла.

— Здорово. Вероятно, я забыл его на полке ванной в отеле.

— Не может быть, — посочувствовала я. — Впрочем, я уверена, что на борту есть драмамин. Разве он не помогает?

Эрик покачал головой:

— Ну вроде да. Но он вышибает меня.

— Серьезно?

Он кивнул.

— С драмамином я превращаюсь в ходячего зомби.

Я нахмурилась.

— Третье правило в круизе: придумай, как оберечь мужа от превращения в зомби. Прости, — сказал он и положил голову мне на плечо.

— Эй, не беспокойся, — сказала я. — Нам все равно понравится в этом круизе.

Он вымученно улыбнулся:

— Конечно.

* * *

За четыре часа плавания Эрика тошнило дважды. Вот вам и разрекламированные супер-ультра-турбо-стабилизаторы, ограждающие пассажиров от морской болезни. Так что он не выходил из каюты и принимал драмамин. Немного помогало. На второй день тошнота прекратилась. Скажем так: я искренне сочувствовала паре, живущей в соседней с нами каюте.

На третий день плавания Эрик решил, что чувствует себя достаточно прилично и может пойти со мной на пляжную палубу и выпить коктейль. Я была счастлива, потому что предыдущие сорок восемь часов бродила по палубам одна.

— Кажется, я где-то читала, что «пина колада» помогает от тошноты, — сказала я с озорной улыбкой.

— Тогда закажи мне ее в твердом виде, — сказал Эрик. Он надел бейсбольную кепку, сунул в задний карман шортов круизную карту и взял меня за руку.

— Прости, что я так подвел тебя, — говорил он, когда мы шли по коридорам к лифту. — Конечно, это не та романтическая картинка, которая представлялась тебе, когда ты думала о нашем медовом месяце.

— Все нормально, — сказала я с терпеливой улыбкой. — Ты ничего не мог поделать.

Мы остановились возле бара и заказали две «пина колады», потом прошли с ними на солнечное местечко, где нас ждали два пустых шезлонга. Я сделала глоток и откинулась на теплые подушки.

— Здесь роскошно, правда? — сказал Эрик.

— Да, — согласилась я. — Прямо хоть и домой не возвращайся.

— Что сказала твоя бабушка на свадьбе?

Мое сердце учащенно забилось, когда я вспомнила ее слова.

— Не помню, — солгала я и протянула руку за коктейлем.

Эрик усмехнулся:

— Могу напомнить. Она сказала, чтобы мы были осторожнее, потому что во время их круиза она забеременела и потом родила твоего отца.

Я вымученно улыбнулась и махнула рукой проходившему мимо официанту, чтобы он принес еще коктейли.

Мимо нас прошла красивая пара. Я заметила, что у женщины под черным саронгом круглился живот. Эрик перевернулся на бок, лицом ко мне.

— Знаешь, — сказал он, — мы не говорили с тобой о… ну… Я имею в виду, не говорили конкретно. Но разве будет не забавно, если у нас это случится?

Я подумала о моем диагнозе. Как он огорчит Эрика. Мне не хотелось портить наш медовый месяц.

— Милый, — ответила я, — у нас еще впереди много времени. Мы успеем поговорить об этом. Давай сейчас просто наслаждаться этой красотой. — Я показала на горизонт, на волны, в которых резвились три дельфина.

— Но я наслаждаюсь разговорами о нашем с тобой будущем, — возразил он. — И я, кажется, еще не говорил, как мне хочется, чтобы у нас с тобой были дети. Ты знаешь, что я много работаю. Может, ты думаешь, что я буду всегда слишком занят и не смогу ходить с ними на бейсбол или помогать с домашней работой…

— Эрик, — сказала я, — каждый вечер ты возвращаешься домой в восемь часов, а два-три раза в месяц куда-то уезжаешь. Я не понимаю, откуда у тебя будет время, чтобы быть еще и хорошим отцом. — В моем голосе прозвучала резкая нотка, и мне это не понравилось.

— Я знаю, — сказал Эрик. — Просто я хотел сказать, что если ты… ну… если ты забеременеешь, то я все изменю. Тогда я буду больше времени уделять семье.

Что мне сказать ему на это? Слезы жгли мне глаза, и я отвернулась, сожалея, что не захватила с собой книгу. Тогда я бы уткнулась в нее носом.

Эрик долго молчал. Потом с обиженным лицом повернулся ко мне.

— Значит, ты не хочешь детей? — спросил он. — Потому что не веришь, что из меня получится хороший отец?

— Нет-нет! — воскликнула я. — Нет, милый, дело не в этом. Просто… послушай, я думала, что нам не стоит торопиться с этим разговором. Сначала пусть будет работа, карьера. Путешествия. Может, заведем собаку.

Но он не собирался так просто мне уступать.

— Но разве нельзя все это делать и с ребенком?

Я открыла рот, чтобы наконец сказать ему про мой диагноз, но тут лайнер качнулся на волнах, и Эрик застонал.

— Знаешь, мой желудок не справляется с «пина коладой». Кажется, меня опять тошнит. Лучше я вернусь в каюту.

Я сжала его руку. Он встал. В это время официант принес еще два бокала. Придется мне пить коктейли одной. Я смотрела вслед Эрику — этому доброму, красивому, успешному мужчине, который хотел, чтобы я родила ему ребенка, — и тихо страдала, потому что знала, что мое признание разобьет ему сердце. А мое сердце было уже разбито.

* * *

— Как я выгляжу? — спросила я его вечером. В ресторане был объявлен торжественный ужин, и я решила надеть черное коктейльное платье с блестками. Я немного смущалась, глядя на свое отражение в большом зеркале. Меня беспокоило, что я выгляжу как танцовщица из Вегаса, и размышляла, не оторвать ли блестки.

Эрик лежал и стонал. Его мятый смокинг висел в шкафу. Я подошла к нему поближе.

— Милый, дать тебе еще драмамин?

Он посмотрел на пузырек с таблетками, стоявший на тумбочке, и поморщился:

— Если я его приму, то сразу засну. Тогда я не смогу пойти с тобой на ужин.

Я взяла пузырек и отвинтила крышку.

— Не беспокойся за меня, — сказала я, протягивая ему таблетку. — Вот, прими.

Он запил таблетку водой. В это время по корабельному радио объявили: «Внимание, гости круиза, говорит капитан Вандермост. — У него был сильный акцент. Вероятно, он голландец? — С сожалением сообщаю вам, что впереди нас ждет несколько часов плохой погоды. Качка немного усилится, но не беспокойтесь, мы слегка изменим курс и уже завтра утром будем плыть по спокойной воде».

Эрик застонал:

— Он в самом деле так сказал или мне только послышалось?

— Но это будет недолго, — успокоила его я. — К утру пройдет, а пока тебе поможет драмамин.

Мои слова его явно не убедили.

Интересно, во время европейского круиза со своей бывшей подружкой как-там-ее-звали Эрик был таким же жалким, как сейчас? Но я, конечно, не спрашивала его об этом.

— Тебе принести ужин в каюту?

— Нет, — вздохнул он. — Сейчас я не смогу проглотить ни кусочка, даже если буду умирать от голода.

— Знаешь, — возразила я, — тебе все-таки надо что-нибудь съесть. Может, ты позвонишь в рум-сервис?

Он неуверенно кивнул.

Я посмотрела на часы. Ужин начинался через пять минут. Я подумала, что, может, никуда не пойду и закажу в рум-сервисе еще одну семгу с булочками, но я уже ошалела, просидев с Эриком в каюте четыре часа, и устала от семги.