— Красавица.

Это слово капает, словно теплый мед, и стекает по моему позвоночнику.

Он отпускает мой подбородок, разворачивается и идет к другой стороне стола.

— Где тебя нашел Гаррет?

— Гаррет? — я ошарашенно заикаюсь, совершенно сбитая с толку. Неужели он имеет в виду Бо?

— Я сказал ему никого сегодня не присылать, и тебе явно нужно больше тренироваться, но…

Перед моим лицом как будто щелкнули пальцами, я пробуждаюсь от этого гипноза.

— Эй, погодите! — перебиваю я его.

Мистер Грант резко поворачивает голову в мою сторону, явно оскорбленный моей дерзостью. Где это видано, чтобы такая как я осмелилась перебить его?

— Кто такой Гаррет? О каких тренировках вы говорите?

— Как тебя зовут? — медленно спрашивает он.

— Шарлотта Андервуд. Я здесь, чтобы забрать у вас чек.

— Шарлотта? Какой чек?.. — И тут он понимает, что здесь явно что-то не так. Один его глаз дергается, и самообладание исчезает с его лица. В следующий миг у него уже растерянный, виноватый вид. — Господи, вставайте.

Я вскакиваю на ноги. Мистер Грант с досадой потирает лоб.

— Вы девушка Бо, — со стоном произносит он.

— Бывшая, — поправляю я. Он смотрит на меня с оттенком удивления на лице.

— Вы расстались?

Так вот о чем он сейчас думает?

— Да.

Выдохнув, он откидывается на спинку кресла, и я жду, когда он что-нибудь скажет.

— Мне нужна только половина этого чека. Он дал мне ваш адрес и велел прийти за деньгами.

Мистер Грант морщится и снова начинает тереть лоб.

— Конечно. Сколько вам нужно?

Я смотрю, как он лезет в ящик стола и достает чековую книжку и ручку.

— Залог был на две тысячи, половина этих денег моя.

Когда он вновь поднимает глаза, чтобы посмотреть на меня, я сжимаюсь в комок. Он давит на меня всем своим видом. Возможно, в этом отношении Бо весь в него. Хотя мой бывший парень любит делать вид, что он круче, чем есть на самом деле. Мистер же Грант буквально источает власть, этого нельзя отрицать.

Он заполняет чек, отрывает его и передает мне. Быстро делаю шаг вперед и забираю бумажку. Мне надо убежать, убежать прямо сейчас. Я получила то, за чем пришла. Недоразумение позади, и у меня больше нет причин оставаться, но мои ноги как будто прилипли к полу.

— Шарлотта, я должен извиниться. Боюсь, когда я застал вас в своем кабинете, то принял за кое-кого другого.

Говоря это, он закатывает рукава белеющей на фоне загорелой кожи рубашки и не смотрит на меня. Я наблюдаю за движением его рук.

Сглатываю.

— За кого вы меня приняли? — спрашиваю я, прекрасно понимая, что не имею абсолютно никакого права на ответ, но не в силах усмирить любопытство.

Он снова смотрит мне в лицо.

— Это неважно.

— За кого-то, кто работает на вас?

Мистер Грант сердито смотрит на меня. До него доходит, что я имею в виду, и его глаза напряженно прищуриваются.

— Как я уже сказал, это неважно. И я был бы признателен, если бы вы не делились этим с Бо.

— Я с ним больше не общаюсь.

Он стискивает зубы и цедит «понятно». Повернувшись на каблуках, направляюсь к двери и на ходу читаю чек, чувствуя себя при этом униженной и раздраженной. Как только я протягиваю ладонь к дверной ручке, то перед глазами возникает лицо Софи. У нее скоро день рождения. Вспоминаю, какие дорогие билеты на аниме-фест, а она хотела бы ВИП-билеты, чтобы встретиться со своим любимым иллюстратором.

И задумываюсь.

О боже, это так глупо, но я должна попытаться.

Поворачиваюсь лицом к человеку, который пугает меня так сильно, как никто до этого в моей жизни. И когда вижу его в большом кресле за гигантским столом перед эркерами, застекленными от пола до потолка, я понимаю, почему девушки приходят сюда и встают перед ним на колени. Готова спорить, мистер Грант не привык к тем, кто возражает, бросает ему вызов, закатывает истерики.

Но он должен мне. Я встала перед ним на чертовы колени.

— Знаете… Вообще-то я могу снова увидеть Бо, — осторожно говорю я. Мистер Грант недоуменно смотрит на меня. — Надеюсь, я случайно не проговорюсь…

Давай, ты ведь смелая, Чарли.

Руки трясутся, но я не могу позволить ему увидеть мою неуверенность, поэтому быстро прячу их за спиной. Расправив плечи, высоко держу голову и смотрю ему прямо в глаза.

Не говоря ни слова, мистер Грант снова достает чековую книжку. Выражение его лица говорит о том, что он совсем не рад, но я напоминаю себе, что мне все равно. Меня не волнует, вызываю ли я у него злость, ненависть или просто раздражение.

Впрочем, кого я обманываю. Меня это еще как волнует. Мне не нравится кислое выражение на его лице, когда он выписывает очередной чек. Но мне нужны эти деньги, и я в состоянии их получить.

И сделаю это ради Софи.

— Какая сумма гарантирует ваше молчание? — ворчливо спрашивает мистер Грант.

Я быстро облизываю губы. Черт, не знаю. И просто называю стоимость ВИП-билетов на аниме-фест.

— Двести пятьдесят.

Он смотрит на меня так, словно удивлен. Слишком много? Слишком мало?

— Двести пятьдесят?

Я киваю. Похоже, он какое-то время обдумывает сумму, после чего снова берется за ручку. Затем вырывает второй чек из банковской книжки и протягивает его мне.

Я быстро пересекаю комнату. Он пожирает глазами мое тело, пока я спешу ему навстречу. Потом мистер Грант встречается со мной взглядом, но чек сразу не отдает. Вместо этого он смотрит так, будто хочет что-то сказать. Жду, надеясь, что он не станет спорить со мной.

Наконец он отдает чек.

— Спасибо.

Мистер Грант кивает. Я поворачиваюсь, вылетаю из кабинета и останавливаюсь, лишь добежав до своей машины. Опустившись на водительское сиденье, наконец позволяю себе сделать глубокий вдох.

Я смотрю на два чека в руке. Первый на тысячу, второй на пять тысяч.

Что за…

Это ошибка? Я несколько раз перечитываю написанную сумму. На секунду я даже готова вернуться в дом, чтобы сказать мистеру Гранту, что он ошибся, причем сильно. Но я замечаю, что в чеке есть номер телефона, за которым следуют три буквы: КРИ.

И это не его инициалы. Что-то наводит меня на мысль, что мистер Грант написал эту сумму намеренно. Так что я никуда не возвращаюсь. Он не обеднеет. Для меня пять тысяч могут стать выплатой по ипотеке и билетами на аниме-фест, а для него это так, мелочь на карманные расходы.

Взвизгнув от волнения, бросаю чеки на пассажирское сиденье, включаю зажигание и спешу домой.

Разве унижение стоило пяти штук? Черт возьми, похоже, что стоило.

Правило 4:

После унизительного дня с папашей вашего бывшего

ответом всегда будут тако и Маргарита

Чарли

Софи на седьмом небе от счастья, когда официантка ставит на стол порцию жареного мороженого размером с ее голову. Мать сидит рядом со мной и потягивает «Маргариту» из огромного бокала.

Беру ложку, и мы с сестрой налегаем на сладкую карамельно-ванильную смесь.

— Вот это да, Чарли. Спасибо, что пригласила нас на ужин, — говорит мама с пьяноватой улыбкой. Приятно видеть ее такой расслабленной. Из-за дополнительных дежурств, которые она брала в больнице, она просто измотана, я это знаю.

— На здоровье, — бормочу я с набитым ртом.

— Заморозка мозга! — кричит Софи, хватаясь за лоб. Мы с мамой смеемся над ее фразой. Сестра говорит так с детства, и теперь мы все называем мороженое заморозкой мозга.

Придя домой и принеся на пять тысяч больше, чем ожидала, я сразу же сказала маме и сестре, чтобы они переоделись, потому что сегодня у нас ужин в ресторане. В конце концов, это вторник тако.

Я не сочла нужным распространяться о том, как получила пять тысяч, это не имело значения. Что касается денег, дополнительная сумма была просто залогом, и все. Но почему мистер Грант оставил свой номер? Зачем мне звонить ему?

И что такое КРИ?

Я погуглила. И получила целую кучу ответов, толку от которых, похоже, не было никакого. Правда, в восьми милях от моего дома есть кафе «Романтическая Италия», аббревиатура которого как раз-таки КРИ. Ладно, будем знать.

Набивая рот мороженым, я отключаюсь и думаю о том, как мистер Грант прикоснулся к моей щеке, о том, как же мне было приятно, когда он произнес одно слово: красавица. Он не сказал «хорошенькая» или «ты отлично выглядишь». Это было другое. Это было… одобрение.

Как же нелепо чувствовать себя хорошо из-за похвалы незнакомца. Впрочем, не совсем незнакомца. Он отец Бо. Каждый раз, когда я думаю об этом, меня передергивает… фу! Да, он красивый мужик, но он лет на… двадцать старше меня. Он буквально ровесник моего отца. Два раза фу.

И что именно он хвалил? Мое лицо. Я ненавижу свое предательское тело за то, каким возбуждением оно было наполнено в тот момент, но ведь это просто естественная реакция, верно?

Потому что я — ярая феминистка, и этим все сказано. Последнее, что мне нужно для того, чтобы быть довольной своей жизнью, — это одобрение мужчины.

Просто мне было приятно. Но это ничего не значит.

И тот факт, что стоять перед ним на коленях казалось правильным, — это просто въевшаяся под кожу мизогиния многих поколений. Спасибо тебе, патриархат.

Прокрутив несколько раз ситуацию в голове, я пришла к выводу, что отец Бо принял меня за проститутку. Это единственное разумное объяснение. И, похоже, он любитель брутального секса, что даже круто… Я это к тому, что у каждого свои извращения, верно?