Лунный свет. Казалось, что вся она окутана лунным светом.

Это странное впечатление возникло, когда девушка подошла к каменной балюстраде, и на какую-то безумную долю секунды Дьяволу вдруг захотелось шагнуть в световое пятно и рассмотреть ее повнимательнее.

Разумеется, это было до того, как он услышал негромкую, нежную трель соловья — Уит его предостерегал. Напоминал об их плане, к которому девушка не имела ни малейшего отношения. Разве только мешала его осуществлению.

Она не знала, что птица вовсе не птица, и подняла лицо к небесам, положив руки на каменные перила и длинно выдохнув. Плечи ее при этом расслабились, словно она позволила себе перестать обороняться.

Ее кто-то преследовал.

Какое-то очень неприятное чувство пронзило Дьявола при мысли, что она сбежала в темную комнату, а оттуда на еще более темный балкон, где поджидал мужчина, который мог оказаться хуже всего того, что ждало ее в доме. И тут, словно выстрел в темноте, раздался ее смех. Дьявол застыл, мускулы на плечах напряглись, пальцы крепче вцепились в серебряный набалдашник трости.

Потребовалась вся его сила воли, чтобы не подойти к ней. Он заставил себя вспомнить, что он долгие годы таился в засаде, дожидаясь этого момента — так долго, что едва мог припомнить время, когда не был готов к сражению с братом.

И он не собирался позволить женщине сбить его с курса. У него даже не получалось как следует разглядеть ее, и все-таки он не мог отвести от нее глаз.

— Кто-то должен им сказать, какие они ужасные, — произнесла она, обращаясь к небу. — Кто-то должен подойти прямо к Аманде Фейрфакс и сказать, что никто не верит, будто ее родинка настоящая. И кто-то должен сказать лорду Хейгину, что от него воняет духами и ему не помешает принять ванну. И я буду от души рада напомнить Джареду о том случае, когда он плюхнулся спиной в пруд на загородном приеме моей матери, и ему пришлось положиться на мою доброту и ждать, когда я незаметно принесу ему сухую одежду.

Она замолчала так надолго, что Дьявол подумал, будто ее речь в пустоту закончена.

Однако девушка вдруг выпалила:

— И неужели Наташа обязательно должна быть такой неприятной?

— И это все, на что вы способны?

Он сам себя потряс этими словами — сейчас было не самое подходящее время, чтобы обратиться к балаболке, солирующей на балконе.

Еще больше он потряс Уита, если, конечно, внезапный резкий вскрик соловья хоть что-то значил.

Но сильнее всего он потряс девушку.

Негромко пискнув от удивления, она круто повернулась к нему лицом, и рука ее метнулась к обнаженной коже над лифом. Какого цвета этот лиф? Лунный свет продолжал играть над ним злую шутку, не давая рассмотреть.

Она наклонила набок голову и прищурилась, глядя в темноту.

— Кто здесь?

— И никто из вас не смог найти для этой Наташи оскорбления лучше, чем неприятная?

Она сделала шаг в его сторону, затем явно передумала приближаться к странному мужчине, скрывающемуся в темноте, и остановилась.

— А как вы опишете Наташу Корквуд?

— Я ее не знаю, поэтому никак. Но учитывая, что вы в пух и прах разнесли гигиенические привычки Хейгина и припомнили Фолку, как он едва не опозорился в прошлом, наверняка эта леди Наташа заслуживает подобного же уровня изобретательности.

Она долгую минуту молча смотрела в темноту, взгляд ее сосредоточился на какой-то точке, находящейся поверх его левого плеча.

— Кто вы такой?

— Моя личность не имеет никакого значения.

— Учитывая, что вы стоите на темном балконе пустого помещения в доме герцога Марвика, мне кажется, что вы человек, имеющий весьма серьезное значение.

— Исходя из вашей логики, вы девушка, имеющая серьезное значение.

Ее смех, неожиданный и громкий, удивил их обоих. Она покачала головой.

— Мало кто с вами согласится.

— Меня редко интересует мнение других.

— В таком случае, вы не можете быть членом светского общества, — сухо отозвалась она, — поскольку среди них мнение других ценится на вес золота. Оно важнее всего на свете.

Да кто она такая?

— Почему вы пришли в оранжерею?

Незнакомка моргнула.

— Откуда вы знаете, что это оранжерея?

— Я давно сделал это своим бизнесом — все знать.

— О домах, которые вам не принадлежат?

«Когда-то этот дом почти стал моим». Он сдержался и не произнес это вслух.

— В это помещение никто не заходит. Почему зашли вы?

Она молча пожала плечом. Одним.

Дьявол нахмурился.

— Вы тут встречаетесь с мужчиной?

Ее глаза широко распахнулись.

— Прошу прощения?

— Темные балконы созданы для тайных свиданий.

— Мне об этом ничего не известно.

— О балконах? Или о тайных свиданиях? — Впрочем, какое ему дело?

— Честно говоря, ни о том ни о другом.

Ему не следовало бы испытывать такое удовлетворение от ее ответа.

Она продолжила:

— Вы поверите, что мне просто нравятся оранжереи?

— Не поверю, — ответил он. — Кроме того, эта оранжерея закрыта для доступа.

Девушка наклонила голову набок.

— Правда?

— В большинстве своем люди понимают, что в темные помещения доступ не разрешен.

Она махнула рукой.

— Я не очень умная. — В это он тоже не поверил. — Знаете, я могу задать вам тот же вопрос.

— Который? — Ему совсем не нравилось, как она вплетает в разговор их обоих, поворачивая его в нужном ей направлении.

— Вы здесь ради тайного свидания?

На один безумный миг перед его глазами вспыхнула картинка тайного свидания, какое они могли бы назначить друг другу на этом темном балконе в разгар лета. Того, что она могла бы позволить ему сделать, пока половина Лондона танцует и сплетничает, ни о чем не догадываясь.

Того, что он мог бы позволить ей сделать с ним.

Он представил, как усаживает ее на эту каменную балюстраду, открывает для себя шелковистость ее кожи, ее аромат. Узнает, какие звуки она издает в моменты наслаждения. Вздохнет ли она? Или громко закричит?

Он застыл. Эта девушка с совершенно обычным лицом и ничем не примечательным телом, разговаривающая сама с собой, была вовсе не из тех, соитие с которыми обычно представлял себе Дьявол. Что с ним происходит?

— Что ж, приму ваше молчание за согласие. И оставлю вас наедине с вашим свиданием, сэр. — Она зашагала по балкону, удаляясь от него.

Нужно было дать ей уйти.

Да только вместо этого он сказал ей вслед:

— Нет никакого тайного свидания.

Снова трель соловья. На этот раз короче и громче.

Уит был раздражен.

— Тогда зачем вы здесь? — спросила девушка.

— Возможно, по той же причине, что и вы, любовь моя.

Она презрительно хмыкнула.

— Мне трудно поверить, что вы — старая дева, которая скрылась в темноте после того, как над ней начали насмехаться те, кого она раньше считала друзьями.

Так. Он не ошибся. Ее и в самом деле преследовали.

— Вынужден согласиться, ничто из этого ко мне не подходит.

Незнакомка прислонилась к балюстраде.

— Выйдите на свет.

— Боюсь, этого я сделать не могу.

— Почему?

— Потому что я не должен тут находиться.

Она легко пожала плечом.

— Я тоже.

— Вы не должны находиться на балконе. Я не должен находиться на территории.

Ее губы округлились в букву О.

— Да кто вы такой?

Он проигнорировал вопрос.

— Почему вы старая дева? — Не то чтобы это имело значение.

— Потому что я не замужем.

Он с трудом подавил усмешку.

— Я заслужил такой ответ.

— Мой отец посоветовал бы вам более точно задавать вопросы.

— Кто ваш отец?

— А ваш кто?

Она не единственная упрямица, которую он встречал в своей жизни.

— У меня нет отца.

— У всех есть отец, — сказала она.

— Нет, если они не считают нужным это признавать, — произнес он со спокойствием, которого не ощущал. — Значит, возвращаемся к началу. Почему вы старая дева?

— Никто не хочет на мне жениться.

— Почему?

Правдивый ответ возник в ее голове мгновенно, но она предпочла дать другой.

— Я не… — Девушка замолчала, широко разведя руки, и он отдал бы все свое состояние, лишь бы услышать продолжение, в особенности когда она начала снова, загибая длинные, обтянутые перчаткой пальцы. — Засиделась в девках.

Она вовсе не кажется старой.

— Невзрачная.

Да, это ему в голову приходило, но вообще, ее нельзя назвать невзрачной. Вовсе нет. Собственно говоря, она прямая противоположность невзрачной девушке.

— Неинтересная.

Уж и вовсе неправда.

— Меня бросил герцог.

И это явно не вся правда.

— В этом и загвоздка?

— Верно, — сказала она. — Хотя это кажется несправедливым, потому что на самом деле герцог вообще не собирался на мне жениться.

— Почему нет?

— Он безумно любил свою жену.

— Это прискорбно.

Она отвернулась, снова вперив взгляд в небеса.

— Не для нее.

Дьяволу никогда в жизни ни к кому так не хотелось приблизиться. Но он остался в тени, прижавшись к стене и наблюдая за ней.

— Если вы не годитесь для замужества по всем этим причинам, то зачем попусту тратить свое время здесь?

Она коротко засмеялась, негромко и очаровательно.

— Вы что, не понимаете, сэр? Время любой незамужней женщины тратится с пользой рядом с холостым джентльменом.