— Я заметил, что вам неуютно. Не знаю, по какой именно причине. Но я счел нужным спасти вас.

— Уверяю, это только от неожиданности. Я здесь никого не знаю, а эта женщина… она обратилась ко мне так, словно мы знакомы… В любом случае я признательна вам за чуткость.

— Но пора бы вам уже оправиться, — покровительственно проговорил мужчина, — вы все еще бледны.

— Ну… быть может, это лишь эффект освещения, — широко улыбнувшись, предположила Шанталь.

— Не думаю, — строго сказал он, проницательно взглянув на нее, но в следующее мгновение небрежно махнул рукой: — Но, да бог с этим!

— И мне, пожалуй, время уходить, — тихо произнесла девушка.

— Я только что спас вас, поэтому рассчитываю на ответную благодарность. Останьтесь ненадолго, составьте компанию вон тому пожилому господину, — небрежно попросил он, указав в сторону отца, который постоянно поглядывал в их сторону.

— Но почему? — удивленно спросила она.

— Потому что это мой отец, ему будет очень приятно. Вы ведь самая красивая женщина на балу… Только не нужно скромничать! Будто вы сами этого не знаете, — воскликнул он, увидев ее протестующий жест.

Имен так и не было произнесено. Он лишь подвел ее к пожилому господину, смотревшему на девушку с нескрываемым восторгом, вручил каждому по бокалу вина и, не говоря ни слова, удалился.

— Ужасное сборище. Вы тут единственная отрада для глаз, — проговорил пожилой мужчина.

— Но почему тогда вы здесь? — спросила его Шанталь.

— Ради сына, — коротко ответил тот. — Он волновался, что я давно не бывал в приличном обществе… Смешно, он называет это сборище скучных толстосумов приличным обществом, — съязвил он, обведя рукой зал, не отрывая взгляда от девушки. — Я любовался вами. Вами обоими… Вы прекрасно танцевали вальс. Так могут танцевать только любовники, которых многое связывает, не только хорошее, но и дурное.

— Но мы едва знакомы, — возразила слегка шокированная Шанталь. — Мы даже не сочли нужным представиться друг другу.

— Почему?

— Это излишне. Мы сейчас расстанемся и, скорее всего, никогда больше не увидимся.

— «Никогда» — это слово не для такой юной особы, как вы, дорогая, — назидательным тоном заметил мужчина. — Вы так рассеянны, что я нисколько не сомневаюсь: вы только и думаете, что о вашем новом знакомом.

— Не понимаю, о чем вы… — проговорила Шанталь, подавив смущение.

— Я старый человек. Меня не так-то просто обмануть, милая леди… И то, что вы ссылаетесь на недолгое знакомство, совершенно ни о чем не говорит. Для ослепительной вспышки чувств много времени не требуется. Достаточно одного мгновения. А вы определенно ошеломляюще подействовали друг на друга.

— Даже не знаю, что сказать на это, — заметила Шанталь, начиная серьезно прислушиваться к тому, что говорил ей пожилой господин.

— Конечно, вы можете еще этого не осознавать. На постижение подобных истин требуется время. Но событие уже состоялось, и этого не изменишь. Запомните этот день, милое создание. Ведь он окажется самым важным в вашей жизни, — проникновенно проговорил он.

Шанталь изумленно посмотрела на человека, который показался ей полубезумным стариком в своей восторженной убежденности, и не смогла сдержать снисходительной улыбки. А он явно заметил это, поскольку его глаза плутовато сощурились.

— Вы ведь уже чувствуете к моему сыну что-то? — прямо спросил он.

Шанталь решила быть предельно откровенной, ей показалось, что так будет легче защищаться.

— Ваш сын, безусловно, привлекательный мужчина и умеет привлечь к себе внимание женщин. Кроме того, он показался мне весьма обходительным, хотя и не лишенным самонадеянности.

— Вы ощущаете некоторое возбуждение? — неожиданно спросил старик, заставив Шанталь нахмуриться.

— То есть?

— Вы считаете, моего сына сексуально привлекательным? — подсказал тот.

— Странный разговор у нас с вами, однако, получается, — недовольно заметила девушка. — Но я, тем не менее, отвечу на ваш вопрос, раз вы по какой-то причине докапываетесь до истины: скорее да, чем нет. Но, мне кажется, точно так, же чувствовала бы себя и любая другая женщина в этом зале.

— Не скажите! То, что произошло сейчас между вами, весьма необычно! Поэтому не следует ждать дни, месяцы и годы. Раздумья и колебания способны разрушить любое волшебство. В некоторых вопросах промедление опасней спешки.

— Вы подталкиваете меня к беспутству? — с улыбкой спросила девушка.

— Вы улыбаетесь и отшучиваетесь, — покачал головой мужчина. — А это означает, что вы сердитесь. Мне нравится, что вы не впадаете в гнев оскорбленной невинности. Это говорит о том, что у вас есть вкус.

— Вы не ответили на мой вопрос, — холодно констатировала Шанталь.

— Мужчина вроде моего сына никогда — ни самому себе, ни тем более другому — не признается, что влюбился как юнец с первого взгляда. Так и со мной было, когда я встретил его мать. И я как никто другой знаю, насколько это редкостное везение, потому что все мои последующие попытки оказывались грубым суррогатом, как бы ни старался я выдавать желаемое за действительность… Но когда я встретил любовь всей своей жизни, свою единственную, я боролся с собой долгие недели. Мне казалось в ту пору, что мужчина добровольно оглупляет себя влюбленностью. Я демонстративно игнорировал избранную моим сердцем девушку, хотя в то же время привечал дамочек совершенно мне безразличных. А все потому, что в них не содержалось для меня никакой опасности. Но от судьбы не убежишь. И я сдался. И мы жили вместе сорок лет, а пятнадцать лет назад я овдовел.

— Мне очень жаль…

— Я наивно надеялся найти свою вторую половинку вновь. Поймите, милая леди, я — человек, привыкший к женской нежности и заботе, к домашнему уюту, к тихим разговорам. Я дважды пытался обрести семейное счастье, но эти отношения, несмотря на стремительное и многообещающее начало, очень скоро превращались в постыдный фарс, в насмешку над истинной любовью. А потом и вовсе становились для меня разорительными… Вы догадываетесь, что я имею в виду, не так ли?

— Полагаю, что да, — отозвалась Шанталь, которая заметила, что стала очень чутко прислушиваться к словам своего старшего и опытного собеседника, увидев, что тот делился с ней самым сокровенным, а она всегда это ценила.

— Надеюсь, вы не откажете старику в медленном танце? — неожиданно спросил он ее.

— Если вы будете вести так же умело, как и ваш сын, то с удовольствием, — в тон ему отозвалась девушка.

— Вы смелое и дерзкое создание, дорогая. И вы мне нравитесь, — проговорил он, взяв ее за руку.

Глава вторая

Шанталь обслуживала группу туристов, возбужденно обсуждавших сделанные ими снимки. Она устала, и ей уже стало казаться, что сегодняшняя смена никогда не кончится. Клиенты поели, выпили и теперь, вконец разморенные, потребовали принести им кофе, совершенно равнодушные к ее усердию.

Две недели прошло с того памятного бала. Две недели однообразного труда, две недели в одной и той же опостылевшей роли. Больше она не чувствовала в себе сил не замечать убогости окружающей обстановки и представлять себя той, кем никогда не была и никогда не будет. Самообман и без того затянулся. И все ее попытки переломить судьбу, склонить на свою сторону удачу пошли прахом… Что они дали ей, помимо слабой надежды, которая с каждым часом тяжелой, унылой работы становилась все более призрачной?

Довольно долгий период времени Шанталь жила ради поставленной перед собой почти нереальной цели, для достижения которой и работала по две смены кряду. Девушка зарабатывала деньги на то, что другим доставалось совершенно без всяких хлопот, достаточно лишь было произнести слово «хочу». Она тоже хотела многого, но ей никогда не было близко утверждение, что цель оправдывает средства. Некоторые поступки были для нее совершенно неприемлемыми. И она упорно отдавала недельный заработок за туфли и духи в надежде на то, что это хоть сколько-нибудь приблизит ее к счастью. Но, увы! Вот и сейчас мечта лишь блеснула на горизонте и сразу померкла. Девушка собрала свой скромный урожай пристальных и любопытных взглядов, выспренних комплиментов. А на следующий день снова облачилась в ненавистный передник официантки.

Шанталь отказывалась понимать, почему этот человек так легко отпустил ее. Она все более проникалась словами его отца, убежденного в том, что когда двое встречаются, медлить преступно, тем более разлучаться. Что самое важное в этом мире? Спокойствие и размеренность жизни. Вот и она стремилась к тому же. Но как в таком случае относиться к любви? Можно ли произносить это слово без скидки на наивность? Не может же любовь быть уделом одних мечтателей и юнцов? — думала Шанталь, разнося подносы.

Она уже знала, как зовут этого мужчину. Мужчину, который в мыслях уже две недели принадлежал ей.

Ангелос Зувелекис.

Более дурацкого имени ей слышать не приходилось. Но, хорошо помня его обладателя, она благоговейно твердила это имя как мантру, как магическую формулу, заклятье, стих на неизвестном языке.

Иногда ей казалось, что без разговора с пожилым человеком она забыла бы их встречу как мимолетный, ничего не значащий эпизод, изначально столь яркий, но неумолимо тускнеющий день ото дня. Но убежденность в словах старика заставляла ее смотреть на встречу совершенно другими глазами. Это не может быть случайностью! Ведь именно к такой случайности она и стремилась все время, потому и пробралась на бал для избранных, воспользовавшись своим знанием подобных мероприятий с изнаночной, если так можно сказать, стороны, которую постигала, работая обслугой на великосветских тусовках.

Ангелос Зувелекис…

Ангелос — это, конечно, ангел, хотя он скорее похож на демона. Зувелекис — имя языческого божества, а еще название вулкана или далекого острова.

Шанталь часто вздыхала, проклиная свою работу, ведь ей даже не удавалось вдоволь помечтать, как бы того хотелось, поскольку после смены она приходила домой, буквально падая от усталости.

Но в свободные часы она с восторгом отдавалась своему необыкновенному чувству и принималась листать энциклопедии, выискивая все, что касалось Греции и ее жителей.

Девушка то и дело задавалась вопросом, существует ли судьба, и старалась убедить себя в том, что для нее ничего не потеряно. Ведь не напрасно же отец Ангелоса разговаривал с ней так ласково и доверительно.

— Шанталь! — услышала она отрывистый окрик хозяина кафе. — Я плачу тебе не за отдых! Поживее! У нас сегодня много посетителей. Пока ограничусь предупреждением. Но следующая карточка будет красной, — предупредил ее толстеющий и лысеющий поклонник футбола.

Устрашение — его любимый метод. Ну что ж, придется двигаться еще быстрее, хотя она вроде бы и не рассиживалась!

Девушка постаралась проскочить мимо хозяина, но тот остановил ее за локоть и, заглянув в лицо, пробормотал:

— У тебя сонный вид, если не взбодришься, подыщу тебе замену.

Хотелось ей ответить, что не сонный, а усталый, но босс не мог этого не понимать, зная доподлинно, сколько она работает. Поэтому все слова бесполезны, рассудила Шанталь и, гневно взглянув на него, вырвала руку.

— Вот и ищите! Я увольняюсь! — громко воскликнула она и вложила в руку оторопевшего босса блокнот официантки.

Не сняв униформы, она вышла на шумную пешеходную улочку. Ее уже не остановить!

Такую работу можно отыскать в любом уголке мира. А она еще не видела пирамиды, Красное море, римский Колизей, ей есть куда направиться! И к черту Париж, все равно Шанель, Ив-Сен Лоран и Версаче шьют не для нее.

Неделя только начиналась, и расчета ждать не приходилось. Она покинула место бывшей работы, не думая о последствиях.

Мимо Ангелоса стремительно промелькнул знакомый силуэт, плечи отведены назад, белокурые пряди развеваются на ветру…

Он обернулся, не в силах поверить собственным глазам. Впрочем, ему так хотелось вновь увидеться с ней, что у него не было ни капли сомнений: они непременно встретятся. Сын своего отца, он верил в Провидение. И вот неизбежное случилось. Предмет его мыслей и желаний перед ним.

Ангелос выскочил из машины и быстрым шагом направился за девушкой. Он понятия не имел, что скажет и чем они будут заниматься вначале, но уже живо представлял, как она окажется в его руках. И эти фантазии ему нравились!

В огромном Париже он следовал за той единственной, которую ему хотелось видеть.

Поразительно: со спины она волновала его ничуть не меньше, чем лицом к лицу, глаза в глаза. Она была Женщиной! Эти плавные закругленные линии, летящая юная походка, колыхание волос… Сокрытое одеждами тело будто проступало сквозь ткань, смущая воображение Ангелоса, захватывая в головокружительный поток все его мысли и направляя их к одной цели, к одному желанию. Ему не нужно было раздевать ее глазами, она сразу предстала обнаженной перед его воспаленным воображением. Да и что можно скрыть одеждой, когда столь очевидна безупречность женского тела.

Ангелос ускорил шаг и поймал девушку за руку. Быстро окинув ее хищным и преисполненным неприкрытого желания взглядом, он, даже не поздоровавшись, торопливо ей сказал:

— Вот моя машина. Я живу в отеле недалеко отсюда.

И потянул ее за собой.

— Отправляйтесь на Пигаль и найдите себе другую девушку по вкусу, — насмешливо порекомендовала ему Шанталь.

— Зачем другая? — просто спросил он. — Я хочу тебя. Мы с тобой пили шампанское, танцевали, флиртовали. Я не сделал лишь одного, чем следовало бы увенчать тот вечер. Сделал бы, если бы меня прежде посвятили в нюансы твоих планов, Изабелль. Я буду называть тебя так.

Шанталь приподняла брови. Ее изумила убежденность мужчины в собственной правоте и непогрешимость.

— Моих планов? — вопросительно повторила она, стараясь угадать, что он имеет в виду.

— Меняешь имена, меняешь партнеров, меняешь образ жизни, то ты светская дева, то официантка… Я готов к таким отношениям. Идем.

Лицо Шанталь расцветилось улыбкой, что Ангелос ошибочно счел выражением согласия.

— Это просто смешно. Отпустите меня! — потребовала девушка.

Ангелос Зувелекис понял, что действительно немного перестарался, и решил вести себя менее агрессивно. Но стоило ему шагнуть к ней и почувствовать легкий дразнящий аромат ее тела, как все его добрые намерения мигом улетучились. Он наклонился к ней, обдав ее кожу своим нетерпеливым горячим дыханием, и провел своей слегка щетинистой щекой по ее лицу. Одно лишь легкое движение, но его оказалось вполне достаточно, чтобы девушка забыла о здравом смысле, растаяв, как шоколад на солнце. Она невольно потянулась к нему, и они соприкоснулись.

— Почему ты хочешь, чтобы я пошла с тобой? — спросила тихо Шанталь, положив руки на его предплечья.

— Не задавай глупых вопросов, — пробормотал он в ответ.

— А что будет потом… после того, как твое желание осуществится? — еще более тихо, но требовательно спросила она.

— Недели таких же встреч, быть может, месяцы, — промурлыкал он ей на ухо.

— Жалкий, никудышный план, — неожиданно громко отозвалась она, отступив на шаг. — Нет.

— А чего бы хотела ты?

— Определенно не этого, — шепнула она.

— Скажи!

Она вытянула руку, не отдавая себе отчета в своих действиях, и коснулась ткани его рубашки на груди, затем ее пальцы, осмелев, проникли глубже и замерли.

Ангелос прижал руку к своей груди и приник к губам девушки. Сколько времени длился их поцелуй, Шанталь не знала, но когда она открыла глаза и вновь обрела способность воспринимать окружающую действительность, они уже сидели в машине.

Глава третья

Из огромных окон пентхауса открывалась захватывающий дух панорама Парижа. Эйфелева башня, крыши, крыши, крыши… Узнаваемые и любимые улочки. Неоновые огни рекламы. Взгляд на город с такой высоты — привилегия голубей и богатеев. Одна гостиная Ангелоса превышала размерами всю ее квартиру. Но Шанталь было недосуг рассматривать красоты интерьера.

Казалось, их поцелуй не прерывался ни на минуту. Ангелос удерживал женщину возле себя, и стоило ей отдалиться от него, хоть на миг, лишь для того, чтобы сделать вдох, как тотчас он притягивал ее к себе, прижимал к своей груди и вновь накрывал ее влажные опухшие губы своими.

Шанталь уже давно перестала сопротивляться и была готова пойти на все, что бы ей ни велел сделать мужчина. Она понимала, что попала в сети, из которых не выбраться, пока охотник не пресытится своим триумфом.

Он целовал ее шею, плечи, руки и время от времени шептал, словно наслаждаясь сочетанием звуков: Изабелль… Изабелль…

Она не возражала против чужого имени. Кем только она ни была в своих полудетских фантазиях, спасаясь от вседневной пресности. Пусть будет Изабелль… Это имя звучало, по ее представлениям, достаточно величественно. В нем не было ничего от нее настоящей, равно как и от нее придуманной. Изабелль… Это нечто третье, что-то непознанное и диковинное. Почему бы и не Изабелль? — думала Шанталь. Лишь бы сказка длилась.

— Вот… Мы пришли! — сказал он, остановившись на пороге спальни.

На нее смотрели глаза чернее самого непроглядного мрака. Он впился в нее взглядом, словно стараясь вобрать ее в себя.

— Да… — проговорила она. — Вот я и здесь. Но еще не поздно остановиться. Да, пожалуй, это будет самое лучшее. — И после небольшой паузы попросила: — Позволь мне уйти! — Попросила так, словно только от него зависела теперь ее судьба.

— Ты знаешь, где выход, — жестко произнес он, опершись спиной о косяк двери.

Шанталь медлила. Наконец бросила неуверенный взгляд в сторону выхода. Нет, туда ее точно не тянуло.

— Чего ты хочешь? — спросила девушка, стараясь выиграть время.

Ангелос осклабился.

— Странный вопрос. Я полагал, нам с тобою прекрасно понятно, чего я хочу. И учти, если ты сейчас уйдешь, это будет лишь временное отступление. Мы уже не в силах остановиться. И рано или поздно обязательно окажемся там, — он указал на просторное ложе под шоколадным шелковым пологом.

Шанталь невольно посмотрела в ту сторону, куда была направлена его рука.

Кровать манила к себе белизной простынь.

Ангелос стал целовать ее.

Шанталь понимала, что если промедлит хоть немного, назад уже дороги не будет. Ей было необходимо срочно на что-то решиться. Она слишком долго позволяла мужчине целовать и ласкать себя. Разумеется, после такой прелюдии он твердо намерен дойти с ней до самого конца. Что греха таить, она жаждала того же, однако чуть слышный внутренний голос все еще старался отговорить ее от этого шага, заставляя подумать о его последствиях. Да, испуганно твердил он, сейчас тебя ждет удивительный, волшебный секс, какого у тебя не было и никогда больше, скорее всего, не будет. Да, ты узнаешь высоты счастья, но подумай, каким завтра будет пробуждение. Разве ты сможешь спокойно продолжать жить, понимая, что лучший час твоей судьбы уже позади, а впереди только скука, серость, тягостная работа и полное отсутствие любви? Когда есть с чем сравнивать, собственное несчастье всегда становится еще горше.

— Я не хочу спать с тобой, — проговорила она, улучив удобный момент, когда Ангелос оторвался от ее губ и выпрямился.

— А никто не уснет. Мы будем бодрствовать всю ночь, Изабелль, обещаю, — пылко заверил ее мужчина.

— Ты не понял, я не хочу секса с тобой, — неуклюже уточнила девушка, отклонившись от поцелуя. — Позволь мне уйти… Если тебя интересует только секс, то я не могу и минуты здесь оставаться, — скороговоркой, будто читая заранее написанный текст, проговорила она.