— Я вас не понимаю.

— Вы женитесь на мне. — Ее сердце бешено колотилось. Ей все еще не верилось, что она это сказала. — Вы сделаете это, если хотите вернуть камень, Никос. — Энджи с усмешкой произнесла его имя, и это прозвучало как оскорбление.

В воздухе повисла зловещая тишина. Мужчина пристально смотрел на нее с едва скрываемой яростью.

Когда он наконец заговорил, его голос был хриплым.

Meu Dios, вы, наверное, шутите. — Внезапно его греческий акцент стал более отчетливым. — Я бы никогда не женился на такой, как вы.

Меня не обидит это замечание, твердо сказала себе Энджи. Чем менее привлекательной он меня считает, тем тяжелее будет наказание.

— Это настоящее испытание характера, не считаете? Как далеко вы готовы зайти ради бриллианта? Готовы ли вы ради него жениться на несчастной женщине, которой все равно, как она выглядит?

Его глаза неистово сверкали, губы сжались в твердую линию.

Определенно это Арес, подумала Энджи, трепеща. Греческий бог войны. Красивый, но жестокий и тщеславный.

— Зачем это вам? По какой причине такая, как вы, может хотеть выйти за меня замуж? — пренебрежительно спросил Никос.

— Я не хочу выходить за вас замуж, — спокойно произнесла Энджи. — Конечно, это вас удивляет, учитывая вашу самонадеянность, но я не лгу. У меня нет ни малейшего желания становиться вашей женой. Признаюсь, перспектива проводить время в вашем обществе кажется мне отвратительной.

Никос распрямил плечи и недоверчиво посмотрел на нее.

— Женщины выстраиваются в очередь, чтобы провести со мной время.

— Конечно, вы ведь очень богаты, — пробормотала Энджи, — а это возмещает охотницам за состоянием отсутствие всего остального.

— Если вы такого мнения обо мне, тогда к чему столь нелепое предложение?

— Чтобы отомстить. — Не зная, что на нее нашло, Энджи продолжила: — Вы ведь меня не выносите, не так ли? Вам не терпится поскорее от меня отделаться, но у вас ничего не выйдет. Моя сестра заключила с вашей компанией трудовой договор на два года, так что давайте выполним это соглашение. Два года, Никос. Вам придется стать на два года моим мужем.

Он крепко стиснул зубы, чтобы не излить на нее поток брани.

— Но соглашение в равной степени касается и вас.

— Основное различие между нами состоит в том, что мне нечего терять. В данный момент я не заинтересована в браке с другим мужчиной. Думаю, будет забавно наблюдать за тем, как вы мучаетесь от воздержания.

Никое недоверчиво посмотрел на нее.

— Вы просите невозможного.

— Если вы твердо чего-то хотите, нет ничего невозможного. Насколько велико ваше желание вернуть бриллиант, а, Никос?

В течение нескольких секунд он пристально изучал ее.

— У меня есть на то веские причины…

— Уверена, это так, и все они материального характера.

На его щеке дернулся мускул.

— Вы ничего не понимаете, но если мой брак с вами — единственный способ вернуть бриллиант, я принимаю ваши условия. К счастью для вас, сегодня я добрый и поэтому даю вам двадцать четыре часа на то, чтобы пересмотреть свое предложение. Советую хорошенько подумать.

— Предложение? — Потрясенная тем, что он согласился на ее условия, Энджи невесело рассмеялась, подавив в себе внезапное желание провалиться сквозь землю. — Это было не предложение, мистер Кириакос, а угроза.

— Да. — На его лице появилась опасная улыбка. — Но угроза кому? Подумайте, прежде чем поздравлять себя с победой. Повторяю, у вас двадцать четыре часа. Увидимся завтра.

Почему у меня внезапно возникло такое ощущение, что правила здесь устанавливает он?

— Завтра меня не будет дома. У меня свидание, — сказала Энджи, не желая знать, что заставило ее назвать встречу с коллегой свиданием. — Я иду в музей на лекцию по протогеометрическому искусству Крита… со своим другом.

Красивые губы Никоса искривила язвительная ухмылка.

— Вы умеете распускать волосы, доктор Литтлвуд, не так ли? Увидимся завтра.

Прежде чем она успела что-то сказать, он повернулся и, выйдя из ее дома, громко хлопнул дверью, оставив Энджи кипеть от злости.


Ресторан был дешевым, мясо — плохо прожаренным, и Энджи ковыряла вилкой в тарелке, делая вид, что с интересом слушает мнение Сирила по поводу лекции, которую они прослушали.

Почему ей так трудно сосредоточиться? Почему она вдруг стала замечать в Сириле то, чего не замечала раньше? Вещи, которые прежде не имели для нее значения… Его волосы сегодня казались ей немного длинноватыми, борода напоминала козлиную, а клетчатая рубашка и пиджак «в елочку», наверное, остались еще с университетских времен. А что касается его поведения за столом… Энджи стало противно, и она опустила глаза. Сирил говорил с набитым ртом, при этом энергично жестикулируя. Внезапно она обнаружила, что мысленно сравнивает его неумение вести себя в обществе с отточенными манерами Никоса Кириакоса. Перед ее внутренним взором предстал мужчина с блестящими темными волосами и надменным взглядом, и она испытала прилив раздражения.

Почему я думаю об этом мужчине?

Энджи никогда не судила о людях по их внешности, но она не могла представить себе, что Никос Кириакос может говорить с набитым ртом. Впрочем, несмотря на свою красоту, он был неприятным человеком.

Поняв, что он теряет ее внимание, Сирил наклонился вперед и, пролив на скатерть сок, начал доказывать ей свою точку зрения, при этом чертя вилкой на скатерти. Немного отстранившись, Энджи напомнила себе, что Сирил — высокообразованный человек.

Внезапно он замолк посередине предложения и изумленно уставился на что-то у нее за спиной. Обернувшись, Энджи увидела рядом с собой Никоса Кириакоса.

В дешевом ресторане, полном студентов и представителей науки, он в своем безукоризненно скроенном костюме и шелковой рубашке выглядел так же неуместно, как блюдо с икрой среди тарелок с замороженной пиццей.

Энджи поежилась под его пристальным взглядом, обнаружив, что они стали объектом всеобщего внимания.

— Что вы здесь делаете?

— Двадцать четыре часа истекли, — мягко напомнил он, не обращая внимания на любопытные взгляды других посетителей.

— У меня свидание.

Никос с изумлением и сочувствием посмотрел на Сирила.

— Вы находите ее общество приятным?

На щеках Сирила проступил румянец.

— Доктор Литтлвуд — блестящий ученый, — пробормотал он, роняя вилку. — Исследование методов, использованных…

— О, не сомневаюсь, она интересный собеседник, — протянул Никос, подняв руку, — хотя лично мне нужно от женщины нечто большее, чем умение поддерживать разговор о глиняных черепках. По-моему, разговоры — не самое подходящее занятие для свиданий.

Поняв его намек, Сирил покраснел еще больше.

Оскорбленная, Энджи поднялась со стула.

— К счастью, не все такие, как вы, — произнесла она тихо, чтобы ее не услышали люди, сидящие за соседними столиками. — Вы — отвратительный человек.

— Так не разговаривают с будущим мужем, — невозмутимо произнес Никос. — Тебе следовало бы проявлять ко мне немного больше уважения.

Энджи застыла на месте.

— Вы не мой…

— Пока еще нет. — Его губы изогнулись в улыбке. — Но скоро стану.

Ее сердце замерло.

— Я не думала…

— Нет. — Он улыбнулся еще шире. — Ты определенно не думала, когда просила меня на тебе жениться, и, возможно, скоро об этом пожалеешь. Но сейчас уже слишком поздно, потому что я решил принять твое предложение. Мой ответ «да». Я женюсь на тебе.

Сирил раскрыл рот от удивления и опрокинул свой бокал. Дешевое красное вино намочило скатерть и закапало на пол.

— Энджи? Ты попросила этого человека женится на тебе?

— Очень смело, правда? — небрежно заметил Никос и взял Энджи за запястье. — Некоторых мужчин оттолкнуло бы столь дерзкое поведение, но меня возбуждают женщины, знающие, чего они хотят. Я знаю по собственному опыту — в постели они настоящие тигрицы.

Глубоко оскорбленная его словами, Энджи попыталась высвободить руку, но Никос усилил хватку. Обнаружив, что Сирил и остальные посетители с интересом наблюдают за ними, она произнесла:

— Думаю, будет лучше, если мы продолжим этот разговор на улице.

— Я полностью с тобой согласен. — Никос повелительным жестом подозвал официанта. — Кстати, позволь предупредить тебя, я не позволю своей будущей жене ужинать с другим мужчиной, так что попрощайся со своим другом, а я пока оплачу ваш счет. Только, пожалуйста, никакого физического контакта. — Он протянул официанту кредитную карточку.

Представив себе, как она целует Сирила, Энджи сделала шаг назад.

— У тебя все сводится к физиологии. Мои отношения с Сирилом — гораздо более высокого уровня, но, похоже, тебе меня не понять.

В ответ Никос небрежно пожал своими широкими плечами.

— Для меня уровень отношений с женщиной не имеет значения. Главное, чтобы наше положение было горизонтальным.

Энджи на мгновение представила себе, как Сирил поднимается и ударяет кулаком по самодовольной физиономии Никоса, но тот по-прежнему сидел на стуле, потрясенный происходящим. В любом случае, мрачно подумала она, исход поединка был бы не в его пользу. Сирил, чьи костлявые безволосые запястья торчали из рукавов кургузого пиджака, не соперник для атлетически сложенного Никоса.

Потрясенная ходом своих мыслей, Энджи нахмурилась. Сирил был уважаемым ученым. Высокообразованным человеком. Он не стал бы опускаться до драки, да и сама она этого бы не одобрила.

С другой стороны, он мог бы, по крайней мере, дать этому наглецу словесный отпор.

Энджи повернулась к Сирилу, разочарованная тем, что он позволяет так с собой обращаться.

— Сирил, скажи что-нибудь.

— Прошу вас, не стесняйтесь. — Никос насмешливо поднял бровь, и Сирил, немного приподнявшись, пролепетал:

— Я… я могу сам заплатить за наш ужин.

Энджи стиснула зубы, и Никос самодовольно улыбнулся.

— О, уверен, в подобном заведении вы можете себе это позволить. Считайте мой чек компенсацией за испорченное свидание, — протянул он, насмешливо посмотрев на Энджи. — Хотя, если подумать, вам следовало бы заплатить мне за то, что я увел ее у вас. Я оказал вам добрую услугу. Эта женщина сделала бы вас несчастным.

— Думаете, вас она м-может сделать счастливым? — Запинаясь, Сирил начал вставать, но Никос аккуратно опустил его обратно на стул.

— Она собирается сделать меня очень несчастным, — мягко произнес он, — но не настолько, как полагает. По крайней мере, я знаю — скучно мне не будет.

Не дав Сирилу времени придумать достойный ответ, Никос, ведя за руку Энджи, покинул ресторан. Оказавшись на улице, он открыл дверцу черного лимузина, припаркованного на обочине, и буквально затолкал девушку внутрь.

Глава четвертая

Беспомощно распростертая на мягком кожаном сиденье, Энджи попыталась выпрямиться. Узел у нее на затылке развалился, щеки покраснели. Чувствуя себя уязвленной, она в ярости принялась распекать Никоса:

— Как ты посмел устроить сцену в общественном месте? Ты был непростительно груб с Сирилом.

Наклонившись вперед, Никое сказал водителю что-то по-гречески, и тот завел мотор.

— Если бы ты была ему небезразлична, он не позволил бы мне тебя увести. А тебе хотелось, чтобы он встал и побил меня, не правда ли?

Энджи раздражала его способность читать ее мысли.

— Сирил никогда бы не опустился до подобного.

— Не расстраивайся, — с сочувствием произнес Никос, вытягивая ноги. — Теперь рядом с тобой настоящий мужчина, — самодовольно добавил он.

Энджи недоверчиво уставилась на его красивое надменное лицо.

— Ты чересчур самонадеян. Не знаю, как женщины могут тебя терпеть.

— Ну, если ты предпочитаешь таких, как Сирил, я могу понять твое разочарование, — томно протянул он, насмешливо изучая ее. — Но правда состоит в том, agape тои, что я тебя ужасно возбуждаю, не так ли? Ты постоянно сравниваешь меня со своими знакомыми мужчинами и ненавидишь себя за это. Ведь ты привыкла думать, что находишься выше таких низменных человеческих потребностей, как секс, но втайне страстно желаешь его.

Энджи оторопела.

— Ты меня нисколько не возбуждаешь.

— Не лги. Просто ты еще не поняла этого, что вполне естественно, если ты привыкла общаться с типами вроде Сирила.

— Повторяю, — отчетливо произнесла Энджи. — Ты меня нисколько не возбуждаешь. Мне не нужен секс. Почему ты все сводишь к примитивным животным инстинктам? Если хочешь знать, меня больше интересует человеческий разум, чем тело. — Ее щеки порозовели, Энджи была не в силах скрыть свое смущение. Прежде она ни с кем не говорила о сексе.

— В людях сильны первобытные инстинкты. Не будь это так, человеческий род не выжил бы. — Никос изучал ее из-под полуопущенных ресниц. — В человеке заложено стремление продолжить свой род. Это врожденная и естественная потребность.

Энджи почувствовала, как внизу ее живота разлилось приятное тепло, и сжала руки в кулаки.

— Ты просто таким образом пытаешься оправдать свою беспорядочную половую жизнь.

— Активную половую жизнь, — мягко поправил он.

Это слово вызвало в ее воображении неприятные картины. Она увидела Никоса, нежно ласкающего женщину…

— Значит, ты просто выполняешь свой долг перед человечеством? — с сарказмом спросила она, пытаясь отогнать мучительное видение.

— Бурный секс между мужчиной и женщиной, которых влечет друг к другу, — вполне естественное явление.

Бурный секс?

Энджи покраснела до корней волос.

— Ты имеешь право на собственное мнение, но у других людей могут быть свои приоритеты. Лично я считаю, что интеллектуальная связь важнее физической.

Никое улыбнулся.

— Наши приоритеты складываются из нашего опыта. Тебя интересуют умственные способности, потому что ты всю свою жизнь провела в обществе мужчин, которым нечего больше тебе предложить.

Ее сердце бешено колотилось.

— Общество Сирила гораздо приятнее твоего.

— Правда? — Не сводя с нее глаз, Никос наклонился вперед. — При виде его у тебя учащенно бьется сердце и перехватывает дыхание? Твое тело горит огнем, когда он щупает тебя своими костлявыми руками? Когда вы лежите в постели, он заставляет тебя забыть о том, что ты археолог?

Ошеломленная, Энджи уставилась на Никоса, но затем, почувствовав, что снова краснеет, отвернулась.

— Ты привык все сводить к сексу, но нас с Сирилом связывают отношения иного рода.

— Охотно верю, — насмешливо произнес Никос. — Он тебе не подходит. Тебе нужен более чувственный мужчина, который сломал бы внутренние барьеры, мешающие тебе получать удовольствие от секса.

Энджи не хотела даже думать об этом, но все ее тело дрожало, наполненное приятным теплом.

— Все, с меня хватит. Я требую, чтобы ты остановил машину и отпустил меня. Я больше ни минуты не хочу находиться в твоем обществе.

— Тебе следовало подумать об этом до того, как ты сделала мне предложение, — заметил Никос. — Ты сама захотела стать моей женой, а этот статус кое к чему обязывает. Я не позволю тебе встречаться с другими мужчинами. Даже с таким слюнтяем, как твой Сирил.

— Он не мой Сирил, — вспылила Энджи, пытаюсь попасть ногой в туфлю, свалившуюся у нее с ноги.

— Ты права, он не твой Сирил, — усмехнулся Никос. — По крайней мере, больше не твой.

Наконец Энджи надела туфлю и откинула волосы со лба.

— У тебя есть право указывать мне, с кем я должна встречаться, а с кем нет?

— . Я грек, — мягко напомнил ей Никос, хотя взгляд его был суровым. — Мы, греки, настоящие собственники и не привыкли ни с кем делиться. Так что тебе придется смириться. Ты должна быть мне благодарна, потому что никогда не стала бы счастливой с таким, как Сирил.

— Ты делаешь это нарочно! — вспылила Энджи. — Пытаешься заставить меня возненавидеть тебя до такой степени, чтобы я отдала тебе бриллиант и навсегда исчезла из твоей жизни. Так вот, по-твоему не выйдет. Ты больше не будешь обижать женщин. На этот раз ты за все заплатишь.

— Я весь дрожу от страха, — насмешливо протянул Никос.

Понятно, он такой же, как мой отец. Обручальное кольцо не мешало тому иметь интрижки на стороне…

Следовательно, моя месть должна быть более изощренной…

— Я хочу заключить брачный контракт, — сказала Энджи.

Запрокинув голову, Никос от души рассмеялся.

— Если ты думала, что я женюсь на тебе без брачного контракта, то не знала, с кем имеешь дело. Я уже говорил тебе, что если ты надеешься вытянуть из меня деньги, то можешь об этом забыть. Но я не понимаю, зачем тебе понадобилось заключать брачный договор.

Энджи самодовольно улыбнулась.

— Просто ты не привык напрягать извилины. Как большинство мужчин, ты думаешь другой частью тела.

Она не представляла, что такой крупный мужчина, как Никос, может так быстро двигаться. В следующую секунду он уже навалился на нее, словно хищник, поймавший жертву. Эта поза была древней как мир, и у нее внутри все затрепетало.

— Что ты делаешь? — Она ударила Никоса кулаком в плечо, но он не пошевелился. — Немедленно отпусти меня!

— Ты знаешь, что я думаю, agape тои? — Его губы были слишком близко от ее рта, и она боялась даже пошевелиться. — Я думаю, после скучного вечера в компании Сирила тебе не терпится узнать, как целуются настоящие мужчины вроде меня.

Энджи уставилась на Никоса, зачарованная его томным взглядом и вкрадчивым голосом.

— Я тысячу раз говорила тебе, что он не мой Сирил… а у тебя завышенная самооценка.

— У меня точное представление о самом себе, а вот ты, кажется, совсем себя не знаешь. Думаю, будет интересно показать тебе, какая ты на самом деле. Ты, посвятившая всю свою жизнь разгадыванию чужих тайн, узнаешь много нового о себе. — Никос взял прядь ее волос и намотал на палец. — У тебя красивые волосы. Ты правильно делаешь, что не стрижешься. Большинство мужчин считают длинные волосы более эротичными.

Энджи обдало жаром, и она вырвалась из его объятий.

— Ты невыносим! Ты думаешь, я не делаю стрижку потому, что длинные волосы делают меня эротичнее?

— Нет, — улыбнувшись, Никос отпустил рыжий локон. — Не думаю, что тебе известно значение слова «эротичный».

— Здесь ты ошибаешься, — ответила Энджи, внезапно почувствовав себя в родной стихии. — Оно происходит от имени Эроса, который был богом любви в греческой мифологии. Согласно большинству мифов, он являлся сыном богини любви Афродиты и бога войны Ареса.

Дослушав до конца ее рассказ, Никос улыбнулся.

— Некоторые ученые не согласились бы с тобой. Они полагают, что Эрос произошел от Хаоса и был богом страсти, а не любви. Но хватит спорить о происхождении этого слова, — мягко произнес он, не сводя глаз с ее рта. — Позволь мне дать тебе мое собственное определение.

— Я не… — попыталась возразить Энджи.

— Эротика, agape тои, это возбуждение сексуального удовольствия, оргия чувственного удовлетворения, а не слово, взятое из греческой мифологии. В более современном значении его синонимами являются: «плотский», «чувственный», «сексуальный», «соблазнительный», «возбуждающий»…

— Довольно! Замолчи! — Энджи возмущенно закрыла уши руками. На несколько секунду нее перехватило дыхание.

Помимо денег, этого неандертальца интересует только одно — секс.

Вспомнив, что у нее все еще остался в запасе главный козырь, она немного успокоилась.

— Не сомневаюсь, в прошлом слово «эротичный» было для тебя очень актуальным, — решительно произнесла она. — И это хорошо, потому что скоро тебе придется о нем забыть.

— Ты так думаешь? — От вкрадчивого бархатного голоса Никоса у Энджи по спине побежали мурашки.

— Нет, я это знаю. — Поборов волнение, она пристально посмотрела на него. — Не хочешь меня спросить, какое условие я хочу указать в брачном контракте?