Кстати, о подругах. Одна из них была уже на рабочем месте, когда я зашла через заднюю дверь в «РОСКО + МИМИ» — закусочную, интерьер которой не менялся с конца шестидесятых, хотя хозяева в ней сменились уже дюжину раз — как минимум один раз на моей памяти.

Открываемся мы поздно и обслуживаем обычных клерков, пришедших на бизнес-ланч, а также желающих встретиться за чашечкой кофе и студентов колледжа, навеселе возвращающихся домой из клубов и баров после закрытия. К счастью, ночные смены у меня бывают редко, поскольку, проработав здесь три года, я получила право выходить в основном только днем. Повезло так повезло.

А еще повезло потому, что я работаю с одной из моих лучших подруг — Уинни. Она уже надела рабочий фартук и перекусывала картошкой фри — это был наш ритуал перед началом смены. Я украла у нее из тарелки один кусочек перед тем, как сняла свой белый фартук с крючка и стала завязывать его. Один раз обернуть завязки вокруг талии, потом аккуратный бантик. Планшет для записи заказов в один карман, соломинки для напитков — в другой, кусочек картошки фри — на язык.

— Черт, ну и жара тут.

Уинни усмехнулась:

— Пфф, это потому что я в здании, детка.

Она все время повторяет эту шутку, но я смеюсь каждый раз. Такая предсказуемость мне по душе.

— Диего отменил наше завтрашнее свидание.

Она вздернула брови, окуная картофелину сперва в майонез, а потом в кетчуп:

— Да ладно? С чего бы?

— Не сказал, — пожала я плечами.

— Не сказал? — Она скорчила недовольную гримасу. — Бесит.

— Ну, это еще ничего не значит. Просто не сможет, и все.

— Ага, — сказала Уинни, жуя. — Но ты-то ждала этого свидания.

Что правда, то правда.

— Слушай, Уин… Я зря трачу свое время с этим парнем или… зря трачу его время?

— Почему мы опять об этом говорим? — Уинни закинула в рот очередную картофелину, явно не особо заинтересовавшись моим вопросом.

— Потому что… Я жду, когда между нами что-нибудь будет, но оно все никак не происходит… А теперь он еще и динамит меня.

Она встала и вытерла руки о фартук:

— А я тебя спрашиваю: почему ты ждешь, когда между вами что-то произойдет, а не возьмешь дело в свои руки? На дворе давно не пятидесятые, а мы не наши бабули. Хочешь парня — сделай это.

Легко ей говорить. Она очень общительная, шумная и без малейших усилий приковывает к себе внимание повсюду, куда бы мы ни пошли. А уж если она прикладывает усилия, то внимание возрастает десятикратно. А еще она ходит на свидания с парнем, которого все в общежитии зовут Новеньким, а это о чем-то да говорит.

Она гораздо более классная, чем я. У моей лучшей подруги есть особый шарм и je ne sais quoi [Популярное французское выражение, которое переводится как «я не знаю что», определяется в Кембриджском словаре английского языка как «приятное качество, которое не может быть точно названо или описано».], как говорят французы. Французского я не знаю, но у меня есть футболка с такой надписью, хотя по-хорошему мне следовало бы отдать ее Уинни, ведь она действительно обладает тем самым «чем-то», чего нет у меня. Уинни всегда была общительнее меня, ей нравятся вечеринки, тусовки, макияж и гламур, дорогие сумочки и туфли. Она скорее потратит заработанные в нашей забегаловке деньги на ужин в торговом центре, чем на учебники и дополнительные занятия.

— Да-да, ты права. Если я хочу, чтобы меня уложили в постель, я должна действовать сама.

Я ни разу не упоминала о том, что мы с Диего даже не целовались как следует. Мне хочется больше страсти. Хочется, чтобы он прикасался ко мне. Хочется, чтобы он запустил свой чертов язык мне в рот! Даже и не знаю, чего тебе хочется на самом деле, Райан… Я знаю!

Так чего же ты ждешь?

— Эй, ты тут? — Уинни помахала рукой, чтобы привлечь мое внимание, и протянула мне тарелку с картошкой.

Я взяла еще одну штучку:

— Прости.

— Веселись и ни о чем не думай. Не так уж это все и важно. Сколько вы там встречаетесь? Всего четыре месяца вроде?

— Два. — Я зарделась. — Слишком много думать — это у меня в крови. Спасибо родителям.

— Ну так вот ты — это не твои родители.

Уинни знала, что мои родители — психотерапевты, которые просто обожают раздавать советы. Они подкинули ей парочку, когда мы с ней недавно вместе ездили ко мне домой.

— Знаю, но они…

Мои родители были не просто психотерапевтами, а специалистами в области любовных и семейных отношений и всегда напирали на важность открытости и честности. Они вечно уговаривали меня давать всем шанс, и я усвоила тонны всякой психологической туфты, наблюдая на протяжении своей жизни за их совместной работой.

Они также поощряли общение без утаек, правда, было ли оно в их собственных отношениях? Не думаю. А если и было, то это не было честное общение, иначе моя мать призналась бы мне в том, что между ней и отцом не всегда все гладко. Не думаю, что можно считать их отношения идеальными только потому, что они помогают другим парам разобраться в себе и, следовательно, знают всякие приемы для достижения успеха, а значит, могут применять их друг к другу…

Но я отвлеклась.

— Так, значит, тебе не кажется, что я теряю время?

Она неопределенно пожала плечами, что нельзя засчитать за ответ. Я поставила тарелку на ближайший столик. Пришло время заступать на смену.

— Два месяца? Э-э-э… Может, да, может, нет. Есть только один способ узнать: а именно прислушаться к тому, что говорит тебе внутренний голос.

— Мой внутренний голос говорит, что Диего предложил мне встречаться от скуки. — Я помедлила. — А может, он сделал это на спор?

— На спор? А вот тут стоп. — Она сощурилась, словно солнце слепило ей глаза. — А ты не думаешь, что он предложил тебе встречаться, потому что, да боже, ну не знаю — потому что ты милая, красивая и высокая?

Милая, красивая и высокая? Нет, я не ослышалась. Я засмеялась:

— Да я настоящий магнит для парней, со своими ногами от ушей. Если ты считаешь, что пять футов шесть дюймов — это высокая.

— Ой, слушай, может, уже закончишь придираться к себе и начнешь ценить то, что есть парень, которому ты нравишься? Диего Лоренц — настоящая находка.

— Да-да, это уже доказанный факт.

К нам зашла посетительница и села за угловой столик. Моника, официантка, уже заступившая на смену, подошла, чтобы поприветствовать ее. Как ветераны нашего заведения, мы с Уин устроились за одним из столиков, чтобы заполнить солонки и завернуть столовые приборы для поздней смены.

В дружеском молчании мы заворачивали в бумажную салфетку вилку, ложку и столовый нож, сверху фиксировали все бумажным кольцом и складывали в корзину. И опять сначала. И тут Уинни склонила голову набок, стараясь рассмотреть что-то за окном, а потом села прямо, вся внимание, словно пойнтер, заметивший вдалеке птицу.

— Знаешь, я уже второй раз вижу, как этот парень заходит в кинотеатр.

— Парень? Так-так, чем это мы тут занимаемся? Шпионим за людьми?

— Не просто людьми. — Она словно забыла про наше занятие, во все глаза глядя в окно. — Это же Даллас Колтер.

Ее взгляд был устремлен на другую сторону улицы, где стоял допотопный местный кинотеатр, в котором показывали всякое старье.

— О-о-о, Даллас Колтер, — повторила я за ней это имя с таким же придыханием и восторгом. — И кто же это?

Она перевела на меня взгляд, полный изумления:

— Ну Даллас Колтер! — Она подождала, пока мое лицо просияет от понимания, но, поскольку этого так и не произошло, недовольно скривилась. — Тот самый Даллас Колтер!

— О-ла-ла, ну надо же, он, оказывается, «тот самый»?

Но Уинни была непреклонна:

— Ты сейчас серьезно?

— Да что такое-то? — Я закатила глаза, выкладывая на стол следующую партию салфеток. — Разве это преступление — не знать кого-то?

— Нет, конечно, но, слушай, даже я знаю, кто он, хотя вообще не интересуюсь спортом.

Уинни была не столь помешана на учебе, как я, зато была в курсе всего, что касается студенческой жизни.

— Я тоже не интересуюсь спортом, — парировала я. Ни профессиональным, ни любительским. Короче, никаким. Потому и не знаю, кто он такой. — Ну, судя по всему, он спортсмен.

Уинни фыркнула. Обернувшись через плечо, она крикнула Кайлу, нашему повару, который, стоя у плиты на просматриваемой с наших мест кухне, переворачивал бургеры:

— Слышь, Кайл, кто такой Даллас Колтер?

Кайл, не отрываясь от работы, на секунду вскинул на нас взгляд:

— Лучший защитник из «Большой десятки» [Старейшая конференция в первом дивизионе студенческого спорта США. В настоящее время в ее состав входит 14 университетов.], юниор, был номинирован на Хайсмана [Трофей Хайсмана — награда, присуждаемая наиболее выдающемуся игроку футбольного турнира Национальной ассоциации студенческого спорта США и Канады.], по прогнозам, будет отобран на драфте НФЛ [Драфт НФЛ — ежегодное событие, в течение которого команды Национальной футбольной лиги набирают новых игроков из команд студенческой лиги.].

Уинни победно посмотрела на меня:

— Поняла?

— Думаешь, это честно? Кайл — настоящий зануда, когда речь заходит о спорте.

— Кайл — настоящий зануда, когда речь заходит о чем угодно, — съязвила Уинни.

— Я все слышу! — донесся до нас голос из кухни.

Моя подружка наклонилась ко мне через стол и, понизив голос, сказала:

— Даллас Колтер о-о-очень горячий. Ну просто секси.

— Ага, — пробормотала я, возвращаясь к работе — откручиванию крышечек у солонок и перечниц, чтобы мы могли наполнить их.

— Может, он выйдет, пока мы тут сидим, — сказала она. — Я видела, как он заходил туда приблизительно в то же время на прошлой неделе. Странно, правда? Они же там крутят одни черно-белые киношки сороковых годов. — Она сморщила носик. — Скукотища.

— Тебе скучно все, что не про прически, макияж и музыку.