От прикосновения его осторожных пальцев она ощущала какое-то странное, непривычное покалывание. Слоун уже давно убил в ней всякое желание физической близости, сделав супружество тягостной обязанностью. Даже прикосновения мужа вызывали у нее отвращение. Других мужчин у нее никогда не было, и никто еще не высказывал желание распустить и погладить ее волосы!

Облизывая пересохшие от волнения губы, она смотрела в непроницаемые глаза Колина и никак не могла понять, о чем он сейчас думает. Тем временем Колин вынул вторую заколку, положил ее на стол и продолжил свои нежные поглаживания. Его движения были столь осторожны и деликатны, что Кэтрин постепенно начала успокаиваться.

Нет, его все же нельзя было назвать красивым — черты лица слишком резкие, кожа смуглая, на правой скуле небольшой, заметный лишь с близкого расстояния шрам.

— Зачем вы это делаете? — тихо спросила она.

— Мне интересно, как вы выглядите с распущенными волосами.

Странное желание и странная сцена! За всю ее супружескую жизнь у нее никогда не было ничего подобного. И все же окончательно расслабиться не удавалось — сказывался суматошный день. Но до чего бережно и ловко этот мужчина обращается с ее волосами — глядя на его огромные руки, трудно было ожидать от них подобной деликатности.

Наконец Колин окончательно распустил ее волосы и удивился, увидев, что они достают ей почти до талии.

— Какие длинные! — произнес он хриплым от волнения голосом. — И какие шелковистые...

Про себя он подумал, какое чудесное, невероятно эротическое зрелище представляла бы собой обнаженная Кэтрин, прикрытая лишь распущенными волосами.

— Вы еще не видели их натурального цвета.

— Они рыжие, правда?

— Да. Я перекрасилась в надежде скрыться от людей Слоуна, но это оказалось бесполезным.

— А иначе и быть не могло — вы слишком яркая и высокая женщина, чтобы остаться незамеченной... А теперь повернитесь ко мне спиной, и я помассирую нам плечи. Это поможет расслабиться. — Он старался говорить спокойно.

Кэтрин внимательно посмотрела в его темные глаза, и он терпеливо выдержал ее взгляд. Вот именно такого терпения и не хватало ее бывшему мужу.

— Спасибо, но мне и так уже хорошо.

— Позвольте мне сделать это, — продолжал настаивать он, — и вы увидите, насколько вам станет лучше.

Слегка усмехнувшись и качнув головой, она выполнила его просьбу. Действуя так осторожно, словно она была не живой женщиной, а хрустальной статуэткой, он медленно поднял тяжелую завесу ее волос и положил руки ей на плечи. Чтобы помочь ему, Кэтрин сама убрала волосы, перекинув их через правое плечо.

Как только Колин начал массаж, она напряглась и затаила дыхание. Заметив это, он перестал массировать и наклонился к ее уху:

— Доверьтесь мне, ничего с вами не будет. Представьте, что это ваша калифорнийская подруга.

В очередной раз он мысленно послал к черту Слоуна Манчестера и поклялся как можно скорее избавить от страха его бывшую жену.

А Кэтрин вдруг вспомнились первые дни ее супружеской жизни. Слоун тоже начинал с осторожных ласк, но потом его словно прорывало, и в нем просыпался дикий зверь. В такие моменты он ругал ее последними словами и стремился причинить боль. Это воспоминание оказалось столь сильным, что она задрожала и поежилась.

— Кэтрин! Все хорошо, но вы чертовски напряжены. Сколько раз повторять, что ничего с вами не случится! — пробормотал он, продолжая осторожно массировать ей плечи и основание шеи. Стоило ему приложить чуть больше усилий, как Кэтрин принималась глубоко вздыхать. И все же его старания не пропали даром — постепенно она начала расслабляться и избавляться от страха. Закрыв глаза, Кэтрин целиком сосредоточилась на своих ощущениях.

— Я доверяю вам, Колин, — прошептала она не столько для него, сколько для себя. — Надеюсь, вы не заставите меня пожалеть об этом. Честно говоря, я даже не помню, когда в последний раз доверяла мужчине.

Услышав, что она что-то говорит, Колин наклонился и уловил последнюю фразу, от которой у него екнуло сердце. Как же ему хотелось заключить ее в объятия и самым нежным тоном, на который он только способен, заверить, что она находится в полной безопасности! Однако он не посмел этого сделать. Она отдала себя под его защиту — и он не имеет права предлагать ей ничего большего, пока она находится в его доме!

Кэтрин оглянулась через плечо, и его вновь охватило волнение. В этих зеленых глазах таилось типично женское любопытство, а в уголках губ застыла легкая усмешка.

— Вы говорили, что не женаты, но ведь у вас наверняка есть какая-то женщина?

Глядя ей прямо в глаза, полуприкрытые густыми темно-рыжими ресницами, Колин отрицательно покачал головой. Только теперь он вдруг понял, что она не стала их красить. Да, она густо накрасила брови, наложила на лицо толстый слой тональною крема, но ресницы почему-то не тронула, оставив их такими, какие они были от природы. Ему захотелось взять носовой платок и стереть с нее весь нелепый грим, однако он вновь не посмел этого, чтобы не пугать ее по пустякам.

— С тех пор как умерла моя жена Дана, я больше ни с кем не встречаюсь.

— А давно это случилось?

— Два года, пять месяцев и десять дней тому назад.

Она резко обернулась.

— Вы ее очень любили?

— Да, любил.

— Извините меня.

Она снова отвернулась, а он продолжил массаж, предварительно разделив ее волосы пополам и перекинув одну прядь через левое, а другую через правое плечо. При этом обнажились ее шея и мягкие рыжеватые завитки волос. Ему страстно хотелось погладить открытые места пальцами, чтобы ощутить теплоту атласной кожи, но вместо этого он продолжал массировать ее плечи, делая это прямо через грубый свитер. А у нее, наверное, прекрасная фигура...

— На что вы собираетесь содержать своего ребенка?

— Я изучала бухгалтерию, а когда жила в Луизиане, даже ходила на специальные курсы. Со временем надеюсь получить диплом. Спасибо. Это было замечательно. — Она тепло улыбнулась Колину.

Кэтрин сняла обувь и с наслаждением протянула ноги к огню. Глядя на ее круглый живот, Колин снова вспомнил о том, что она должна родить на следующей неделе.

— Вы сказали, что были у врачей. Они ничего не говорили вам о ребенке, который должен родиться?

— Последний доктор уверял, что он будет весить не менее трех килограммов.

— Вы не производите впечатление женщины, которая готова к родам.

— А откуда вы знаете, как они должны выглядеть?

— Я не только общался с беременными женщинами, но два раза даже принимал роды.

— Какое счастье! — воскликнула она, одаряя его такой ослепительной улыбкой, что у него неистово забилось сердце. — Значит, если мой ребенок вдруг решит поторопиться с появлением на свет, я окажусь в хороших руках!

— Тут нечему радоваться. Оба раза я ужасно боялся.

— Расскажите!

— Первый раз это произошло во время наводнения, когда не было возможности добраться до больницы, второй раз — прямо в машине, на пути туда. Тогда, в благодарность за мои акушерские усилия, мальчика назвали Колином.

— А в первый раз?

— Родилась девочка.

Кэтрин засмеялась, а Колин мысленно пожелал ей не расставаться с этой ослепительной улыбкой на протяжении всего вечера. Сев на пол у ее ног, он обхватил колени руками и повернулся к огню спиной, чтобы иметь возможность следить за выражением ее лица.

— У вас замерзли ноги? Я могу подбросить поленьев.

— Спасибо, но уже и так достаточно тепло.

— А что, если вы позвоните в редакции ваших луизианских газет и расскажете им о человеке, который собирается баллотироваться в губернаторы?

Я уже пыталась это сделать, — сразу перестав улыбаться, заявила Кэтрин. — Но мой муж полностью контролирует местную прессу. У него повсюду друзья.

— Да не может у него сидеть по другу в каждой луизианской газете! Давайте попробуем?

— Мне тошно рассказывать всем о том, что вытворял со мной мой муж. У меня нет доказательств, да я и не хочу лишний раз злить Слоуна, — она передернула плечами. — Он пойдет на все, чтобы отнять у меня ребенка, потому что это единственный способ заставить меня вернуться.

У Колина так зловеще сузились глаза, что Кэтрин невольно задрожала. Как же она забыла, что находится в обществе человека, привыкшего сражаться за то, что он считает справедливым!

— Так вы думаете, он представляет опасность для вашего малыша?

— Уверена. С помощью своих денег Слоун сможет отнять все. Его девиз — «цель оправдывает средства». Он жесток, амбициозен, самолюбив. Расчетливый бизнесмен или умный лидер, но без сердца. Кстати, в этом он — точная копия своего отца.

— Значит, его отец не будет против похищения ребенка?

— Наоборот! Тайсон Манчестер наверняка решит, что они смогут сделать для малыша гораздо больше меня. Конечно, рано или поздно я найду своего ребенка, но могут пройти годы! И вообще, я не хочу мешать избирательной кампании своего мужа. Мне нужно только одно — убежать от него как можно дальше и сохранить малыша у себя.

— Я вас почти не знаю, Кэтрин, так что не обижайтесь на мой следующий вопрос. Вы уверены, что именно Слоун — отец вашего ребенка?

Она раздраженно взглянула на него, но через мгновение смягчилась.

— У меня никогда не было и никогда не будет других мужчин! Слоун изнасиловал меня, и я забеременела прямо перед самым разводом.

Колин выругался и с ожесточением запустил пальцы в собственную шевелюру.

— Извините за мое бестактное любопытство.

Кэтрин перевела взгляд на пламя, и он увидел в ее зеленых глазах отражение пляшущих оранжевых искр. Протянув руку, Колин осторожно коснулся ее ступни — и она впервые не вздрогнула, ощутив его прикосновение. Обрадованный, он принялся осторожно поглаживать ее ногу, одетую в черный носок, выглядывавший из-под вытертой бахромы джинсов. Затем он взял ее в руки и легонько пощекотал ступню. Кэтрин фыркнула.

Сейчас она выглядела настолько красивой, что у него перехватило дыхание.

— Что за смех?

— Вы всегда сначала массируете женщин, а потом щекочете им пятки?

Добравшись пальцами до ее лодыжки, он отрицательно покачал головой.

— Никогда прежде я не делал ничего подобного. Просто это единственный способ прикоснуться к вам, не испугав.

— Мне кажется, я никогда больше не смогу иметь дела с мужчинами, — вдруг сухо заявила она, и улыбка сбежала с ее лица. — Более того, я даже не могу себе этого представить!

Он осторожно поставил ее ногу на пол и придвинулся ближе. Зрачки ее глаз расширились, однако в них не было прежнего страха.

— Вас больше не пугает, что я сижу так близко?

Поджав губы, она покачала головой, и он, медленно протянув руку, коснулся и слегка погладил пальцем ее щеку.

— Что скрывается под вашим макияжем? Как вы на самом деле выглядите?

— Не уверена, что теперь сама это знаю. Наверное, я похожа на старую клушу. Впрочем, поскольку развод уже позади, я надеюсь измениться к лучшему.

— Хотите спать? — только сейчас пришел ему в голову этот вполне естественный вопрос.

— Пожалуй, — неуверенно ответила Кэтрин.

— Помните, что вы в безопасности. Если вдруг начнете беспокоиться, напоминайте себе о том, что вы и ваш ребенок находятся под защитой полицейского.

— Это слишком хорошо, чтобы быть правдой, — улыбнулась она.

— Однако это так, — сердито заявил Колин, мысленно давая самому себе страшную клятву — защищать ее, не щадя своей жизни. — Между прочим, вспомните о моих собаках! Они прекрасно знают, что каждый, кого я привожу в дом, — мой друг. — Он сделал паузу и заглянул ей в глаза. — Но на самом-то деле гости у меня бывают редко. С друзьями собаки ласковы, с врагами — беспощадны. Так что можете на них положиться.

— Даже в такую метель?

— Разумеется. Кроме собак, у меня есть система световой сигнализации, реагирующая на все перемещения. Я редко ею пользуюсь, поскольку здесь постоянно кто-то входит и выходит, но сегодня ночью мы ее обязательно включим.

— Значит, вы живете как в осажденной крепости?

— Вы забываете, что я — полицейский и у меня много врагов. И хотя я всегда стараюсь вести себя максимально вежливо, некоторые люди почему-то на меня очень сердиты. Не хочется давать им ни малейшего шанса поквитаться со мной. Кроме того, я должен жить ради своих родителей, которые во мне нуждаются... К чему я все это говорю? — Колин наморщил лоб. — Да к тому, что вы находитесь в самом безопасном месте, которое только можно придумать. Те ребята вполне могли меня выследить, поскольку мой голубой пикап выделяется из остальных машин, как белокурая блудница в толпе черных монахинь. Но даже если бы он был черным, как сотни других, они могли запомнить его номер. Так что мы имеем все основания ожидать их визита.

— Я не хотела причинять вам беспокойство.

— Я сам предложил вам сесть в мою машину. Если я выйду из дома, чтобы накормить скот или по каким-то другим делам, и именно в этот момент здесь объявятся ваши преследователи, звоните в 911 и скажите, что в дом забрались воры. Там никто не будет интересоваться вашим прошлым — все просто решат, что я привел к себе подружку.

— А я думала, что у вас нет подружки.

— У меня нет подружки, но вся округа ждет, когда же я ее наконец заведу. Вы когда-нибудь звонили в 911?

— Да.

— Ну вот и отлично. Затем, как только повесите трубку, бегите в соседнее здание и, если там кто-нибудь есть, попросите разыскать меня. Вы умеете пользоваться пистолетом?

— Я купила себе пистолет и три раза ходила в тир тренироваться.

— Значит, он у вас при себе? Когда останетесь одна, выгатите его из сумки и положите рядом. Только меня не подстрелите!

— Не уверена, что смогу хоть кого-нибудь подстрелить.

— Но они-то об этом не знают! Один только вид оружия заставляет людей отказываться от большинства преступлений. Даже если они вас выследят, отсюда им вас не похитить. Как только они поймут, что риск слишком велик, они уберутся обратно и сядут в засаду, надеясь схватить вас в каком-нибудь другом месте. Они же понимают, что вы не можете остаться у меня навсегда.

У Кэтрин вспыхнули глаза.

— Следовательно, я здесь в абсолютной безопасности?

— Конечно, — подтвердил он, прекрасно сознавая, что полной — то есть стопроцентной — безопасности не бывает, однако ей нужна уверенность в обратном. Увы, когда метель кончится, и он повезет ее в Тулсу, положение станет гораздо хуже.

В этот момент зазвонил телефон. Колин быстро пересек комнату и схватил трубку. Пока он разговаривал, Кэтрин отвернулась и стала смотреть на огонь. Поленья уже догорали. Услышав, что Колин положил трубку, она повернулась и вопросительно посмотрела на него.

— Звонили от шерифа. Сегодня в городе какие-то люди расспрашивали обо мне.



Глава четвертая


Колин подошел к окну, выглянул наружу, а затем вернулся и сел рядом с Кэтрин.

— Звонили мои друзья, которым очень не понравилось, что какие-то чужаки выспрашивают об одном из местных жителей.

— Должно быть, это те, кто гоняется за мной.

— Стилуотер небольшой город, и здесь все про всех знают. Им уже сказали, что я живу на ранчо.

Кэтрин посмотрела на окно, и по одному этому взгляду Колин понял, что она снова боится.

— Слушайте, Кэтрин, я уже устал повторять вам, что смогу вас защитить. Вокруг дома забор, сигнализация и собаки. Кроме того, у меня есть оружие, и я неплохо стреляю. Наконец, пока продолжается метель, эти ребята просто не смогут до нас добраться. Так что в моем доме вы можете чувствовать себя спокойно.

Отчасти Кэтрин признавала справедливость его слов, но, тем не менее, ее нервы были напряжены до предела.

— В ту ночь, когда Слоун меня изнасиловал, — заговорила она, — все началось с того, что еще днем я убежала от него и сняла квартиру в Новом Орлеане. Тогда мне тоже казалось, что я могу чувствовать себя в безопасности. Однако он взял ключи у владельца дома, и когда я ночью проснулась, то увидела его у изголовья собственной постели!

— Но почему вы потом не позвонили в центр реабилитации и не рассказали, что он с вами сделал? — Эх, как ему сейчас хотелось побыть пять минут наедине с этим чертовым Слоуном!

— Да потому, что та ночь закончилась для меня в приемном покое больницы. Он сломал мне ключицу. Сначала это было зафиксировано в журнале регистрации, но потом запись исчезла.

— Она не могла исчезнуть бесследно! Если бы вы позволили мне провести расследование...

— Нет, я не собираюсь с ним бороться! Я просто не хочу возвращаться назад!

— Успокойтесь. В любом случае вам следует написать мне дату, когда все это случилось, и имена тех, кто мог быть свидетелем. У меня есть связи, я многое смогу сделать. Если те ребята вас все-таки схватят, то должен хоть кто-нибудь встать на вашу защиту!

Она так странно посмотрела на него, что Колин невольно удивился — неужели до сего дня никто не предлагал ей свою помощь? Но до чего же красивы ее изумрудные глаза, оттененные густыми рыжими ресницами!

— У вас и так слишком много проблем, — мягко продолжал он, — так позвольте мне хоть в чем- то вам помочь!

Она облизнула пересохшие губы и отрицательно покачала головой. Колин будто зачарованный следил за тем, как розовый кончик языка медленно прошелся по пухлым губам, оставляя на них влажные следы. Как сильно ему хотелось ощутить эту влагу собственными губами!

— Рано или поздно вам все равно потребуется надежный друг... Ведь вы же не хотите, чтобы Слоун заполучил вашего ребенка? Дайте мне все необходимые сведения, и тогда, даже если с вами что-то случится, я начну действовать. Разумеется, с вашего согласия, как только вы сообщите мне, что вам нужна моя помощь.

Договорив до конца, он вдруг вздохнул и подумал, что с этой женщиной окончательно потерял голову. Ну что он ее так уговаривает? Раньше, когда он помогал незнакомым людям, то делал это по их собственной просьбе. И никогда еще он добровольно не соглашался разворошить осиное гнездо. А ведь борьба с таким человеком, как Слоун Манчестер, была делом крайне рискованным.

— Даже если бы я нуждалась в вашей помощи, то не захотела бы обращать его гнев против вас, — твердо заявила Кэтрин. — Еще учась в колледже, Слоун изувечил немало ребят, но его всегда прикрывал отец. Он заплатил отступного семьям тех парней, и они не стали обращаться в полицию. У Слоуна совершенно бешеный нрав, который он тщательно скрывает от окружающих. Тем более что, когда захочет, он может быть сверхобаятельным.

— Это понятно, — сухо заметил Колин, — иначе бы ваш брак не продолжался так долго. — Про себя он подумал, что надо навести справки об этом человеке.

— Кроме того, он тщательно следит за собой. У него изумительное тело атлета, которым он сам не устает любоваться. Он не просто неимоверно силен, но еще занимается каратэ.

— Да не боюсь я его! И сумею постоять за себя. Так что давайте данные и ничего не бойтесь.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга.

— Ну хорошо, — неуверенно произнесла Кэтрин, — я постараюсь вспомнить, но не уверена, что у меня получится. Такое не хочется хранить в памяти...

— Минуту, я только возьму блокнот. — Колин встал и направился к письменному столу.

Она машинально следила за тем, как он наклонился и стал рыться в ящиках. Кэтрин залюбовалась его мускулистой фигурой.