4

А бывают ли смирительные рубашки Prada?

Из кухни поднимается и плывет по верхнему этажу аромат свежесваренного кофе Starbucks. Ханна Марин последние мгновения нежится в постели. Еще пара минут — и все, пора в школу. Где-то в доме гремит телеканал MTV2. Миниатюрный доберман Кроха крепко спит в своей собачьей кроватке Burberry. Сама Ханна только что накрасила розовым лаком Dior ногти на ногах и теперь болтает по телефону с новым бойфрендом — Майком Монтгомери.

— Еще раз спасибо за Aveda. — Она снова посмотрела на новую косметику, разложенную на прикроватной тумбочке. Вчера, когда Ханну выписали, Майк преподнес ей в подарок весьма недешевый набор косметики для ухода за лицом и телом. В нем были и охлаждающая маска для век, и масло для тела на основе огурца и мяты, и ручной массажер. Ханна уже все их перепробовала, в поисках панацеи, которая стерла бы из памяти пожар, а заодно и причудливое видение в образе Эли. Врачи сказали, что Эли — галлюцинация, вызванная отравлением дымом, но та до сих пор стояла у Ханны перед глазами как живая.

Вообще-то Ханна очень огорчилась, что Эли оказалась лишь игрой ее воображения. После ее гибели прошло уже столько лет, а Ханну все не покидало жгучее желание предстать перед Эли, чтобы та собственными глазами увидела, как сильно изменилась ее подруга. В их последнюю встречу Ханна все еще была уродливым и толстым гадким утенком, самой страшненькой в их компании, и Эли никогда не отказывала себе в удовольствии высмеять ее полноту, курчавые непослушные волосы и прыщавую кожу. Ей, должно быть, и в голову не могло прийти, что когда-нибудь Ханна превратится в грациозного лебедя, в стройную красавицу, которая пользуется огромной популярностью в школе. Порой Ханна думала, что она поверит в свое преображение лишь тогда, когда Эли даст ей свое благословение. Разумеется, этому не суждено случиться.

— Пожалуйста, — ответил Майк, выводя Ханну из раздумий. — Кстати, предупреждаю… я отправил несколько пикантных твитов журналистам, торчавшим у отделения неотложки. Чтобы отвлечь их от пожара.

— Например? — спросила Ханна, мгновенно насторожившись. Судя по голосу Майка, тот замыслил что-то недоброе.

— Ханна Марин ведет переговоры с MTV по поводу реалити-шоу, — процитировал себя Майк. — Сделка на миллионы долларов.

— Впечатляет. — Вздохнув с облегчением, Ханна замахала руками, чтобы ногти быстрее сохли.

— Я и про себя тоже написал. Майк Монтгомери отказал в свидании хорватской супермодели.

— Ты отказался пойти на свидание? — кокетливо рассмеялась Ханна. — Совсем не похоже на Майка Монтгомери, которого я знаю.

— Кому нужны хорватские супермодели, если у тебя есть Ханна Марин? — резонно заметил Майк.

От ликующей радости грудь Ханны наполнилась воздухом. Если бы несколько недель назад кто-то сказал ей, что она будет встречаться с Майком Монтгомери, она от удивления проглотила бы свои полоски для отбеливания зубов. Внимания Майка она стала добиваться лишь потому, что на него запала Кейт, которая вскоре должна была стать ее сводной сестрой. А потом в какой-то момент Ханна поняла, что Майк ей действительно нравится. В этом голубоглазом парне с чувственными розовыми губами, которые так и хотелось поцеловать, и грубоватым чувством юмора, — она начала видеть нечто большее, чем просто младшего брата Арии Монтгомери… мальчика, который из кожи вон лез, чтобы завоевать популярность.

Ханна встала с постели, прошла к гардеробу и погладила принадлежавший Эли лоскут «Капсулы времени», который выкрала у Арии в больнице. Ханна не стыдилась своего поступка: эта частичка флага не принадлежала Арии.

— Я слышал, объявился новый «Э», который шлет вам сообщения, — сказал Майк неожиданно серьезным тоном.

— Я от «Э» ничего не получала, — честно призналась Ханна. С тех пор как у нее появился новый айфон и поменялся номер телефона, «Э» оставил ее в покое. — И надеюсь, что больше не получу. — Она поежилась, вспомнив ужас переписки с прежним «Э», которым оказалась ее лучшая подруга Мона Вондервол.

— Что ж, дай знать, если понадобится моя помощь, — сказал Майк. — Задницу кому надрать и все такое.

— Непременно. — Ханна зарделась от удовольствия. Прежде ни один парень не предлагал вступиться за ее честь. Она чмокнула губами, посылая в телефон поцелуй, и нажала отбой, пообещав Майку, что встретится с ним за чашечкой кофе в школьном буфете «Заряд бодрости».

Потом она спустилась позавтракать, на ходу расчесывая свои длинные огненные волосы. На кухне пахло мятным чаем и свежими фруктами. Ее будущая мачеха Изабель и будущая сводная сестра Кейт уже сидели за столом, поглощая кусочки дыни с творогом. По мнению Ханны, более тошнотворного сочетания продуктов придумать нельзя.

Увидев в дверях Ханну, они обе вскочили на ноги и дуэтом пропели:

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — буркнула Ханна, продолжая расчесывать волосы. Изабель, естественно, поморщилась: она была гермофобом [Гермофобия — страх заразиться болезнетворными организмами при контакте с другим человеком или предметами.] и терпеть не могла, когда кто-то причесывался рядом с пищевыми продуктами.

Ханна плюхнулась на пустой стул и потянулась за кофе. Изабель с Кейт снова сели. Воцарилась напряженная тишина, словно Ханна помешала их разговору. Наверно, про нее сплетничали. С них станется.

Отец Ханны встречался с Изабель на протяжении многих лет — даже Эли успела познакомиться с Изабель и Кейт за несколько месяцев до своего исчезновения, — но жить в Роузвуд они приехали только после того, как мать Ханны перевели работать в Сингапур, а отец нашел работу в Филадельфии. Плохо уже то, что на Изабель отец решил жениться — она медсестра, да еще и повернута на искусственном загаре, — не чета эффектной и успешной матери Ханны. Кроме того, в качестве приложения имелась сводная сестрица — высокая худая девчонка… И что вообще ни в какие ворота не лезло — ровесница. С тех пор как Кейт поселилась здесь две недели назад, Ханне ежедневно приходилось терпеть ее пение в дэше, где она орала всякую белиберду из телешоу «Американский идол», нюхать ее вонючий бальзам для волос. Кейт делала его собственноручно из сырых яиц и клялась, что это придает шевелюре блеск. Дополнительно бесили дифирамбы отца в адрес Кейт. Тот хвалил ее за малейшие пустяки, словно это она была его настоящей дочерью. А еще Кейт переманила на свою сторону новых подпевал Ханны — Наоми Зиглер и Райли Вулф — и сказала Майку, что Ханна на спор пригласила его на свидание. Ханна в свою очередь всем объявила, что у Кейт герпес (на вечеринке, пару недель назад), так что, пожалуй, теперь они квиты.

— Хочешь дыню? — елейным голоском предложила Кейт, пододвигая к Ханне тарелку с дыней раздражающе худыми руками.

— Нет, спасибо, — отказалась Ханна таким же слащавым тоном. На вечеринке в «Рэдли» они вроде как объявили перемирие — Кейт даже улыбалась, видя сводную сестру вместе с Майком, — но Ханна не собиралась особо с ней любезничать.

Кейт вдруг охнула.

— Опа-а, — прошептала она, придвигая к своей тарелке утренний выпуск «Филадельфийского наблюдателя», открытого на странице с рубрикой «Мнения». Она попыталась сложить газету, пока Ханна не увидела заголовок, но было поздно. На развороте красовалась большая фотография, на которой Ханна, Спенсер, Эмили и Ария стояли перед горящим лесом. «Долго еще мы будем терпеть ложь? — вопрошал автор статьи. — Элисон ДиЛаурентис, по словам ее лучших подруг, восстала из мертвых».

— Мне так жаль, Ханна. — Кейт поставила на статью тарелку с творогом.

— Ерунда, — отмахнулась Ханна, стараясь скрыть смущение. И что за придурки эти журналисты? Можно подумать, в мире нет более важных событий. А ничего, что они дымом надышались?

Кейт взяла сочный кусочек дыни.

— Я хочу помочь, Хан. Если нужно, я могла бы защищать тебя перед прессой — выступала бы перед камерой и все такое. Ты только скажи.

— Спасибо, — с сарказмом в голосе поблагодарила Ханна. Ах-ах, какая забота. Потом, на той же полосе, она заметила выглядывавшее из-под тарелки фото Вилдена. «Полиция Роузвуда, — гласила подпись под снимком. — Они действительно делают все, что могут?»

Вот эту статейку не мешало бы прочитать. Может, Вилден и не убивал Эли, но в последнее время уж больно странно он себя ведет. Например, как-то утром, когда Ханна вышла на пробежку, он вызвался подбросить ее домой и гнал машину на скорости вдвое выше установленного ограничения, да еще решил попугать водителя встречного автомобиля, не желая уступать ему дорогу. А как настойчиво он требовал, чтобы они больше не говорили, будто Эли жива… ну и прочее в том же духе. Вилден действительно пытается защитить их или в их молчании есть для него какая-то выгода? И если Вилден невиновен, кто тогда устроил пожар… и зачем?

— Ханна. Ты уже встала? Это хорошо.

Ханна обернулась. В дверном проеме стоял отец — в сорочке, застегнутой на все пуговицы, и брюках в тонкую полоску. Волосы его были все еще влажными после душа.

— Удели мне минутку. Нам нужно с тобой поговорить, — попросил он, наливая себе кофе.

Ханна опустила газету. Нам?

Мистер Марин подошел к столу и выдвинул стул. Ножки резко чиркнули о напольную плитку.