Спенсер встала.
— Как вы думаете, это мог быть… Тоби?
Все как будто удивились.
— Почему ты так решила? — спросила Ария.
— Он был там, когда все это случилось, — осторожно произнесла Спенсер. — Что, если он знает?
Ария перевела взгляд на экран своего мобильника.
— Ты серьезно думаешь, что все это как-то… связано с Дженной?
Спенсер облизала губы. «Расскажи им», — прошептал ее внутренний голос.
— Мы до сих пор не знаем, почему Тоби взял вину на себя, — уклончиво произнесла она, надеясь услышать, что скажут другие.
Ханна задумалась на мгновение:
— Тоби мог узнать о том, что мы сделали, только если кто-то из нас проболтался. — Она недоверчиво посмотрела на подруг. — Я не говорила.
— Я тоже! — в один голос воскликнули Ария и Эмили.
— А что, если Тоби узнал как-то иначе? — спросила Спенсер.
— Ты имеешь в виду, если кто-то еще видел Эли в ту ночь и рассказал ему? — спросила Ария. — Или если он сам видел Эли?
— Нет… я имею в виду… не знаю, — пробормотала Спенсер. — Я просто рассуждаю.
«Расскажи им», — снова пронеслось в голове у Спенсер, и опять она не решилась. Все, казалось, настороженно относились друг к другу — как это уже было однажды, сразу после исчезновения Эли, из-за чего, собственно, и разладилась их дружба. Если бы Спенсер сказала им правду, они бы возненавидели ее за то, что она утаила это от полиции. Возможно, даже обвинили бы ее в смерти Эли. И, наверное, были бы правы. А что, если Тоби действительно осуществил свою угрозу?
— Это просто мысли вслух, — услышала Спенсер собственный голос. — Возможно, я ошибаюсь.
— Эли говорила, что никто не знает, кроме нас. — У Эмили глаза были на мокром месте. — Она поклялась перед нами. Помните?
— К тому же, — добавила Ханна, — откуда Тоби может знать так много всего про каждую из нас? Я бы скорее поверила, что это кто-то из старых подруг Эли по хоккейной команде, или ее брат, или кто-то еще, с кем она общалась. Но Тоби она просто не переваривала. Как и все мы.
Спенсер пожала плечами.
— Пожалуй, ты права. — Как только она сказала это, на душе стало легче. Кажется, она слишком сгустила краски.
Вокруг было тихо. Может, даже чересчур тихо. Где-то рядом хрустнула ветка, и Спенсер резко обернулась. Качели раскачивались взад-вперед, как будто с них кто-то спрыгнул. Коричневая птица сидела на коньке крыши и поглядывала на них, как если бы тоже кое-что знала.
— Думаю, кому-то просто охота позлить нас, — прошептала Ария.
— Да, — согласилась Эмили, но прозвучало это не очень убедительно.
— Так что будем делать, если снова получим сообщения? — Ханна одернула подол короткого черного платья, облегающего стройные бедра. — Надо хотя бы выяснить, кто это.
— Давайте так договоримся: если что — сразу созваниваемся, — предложила Спенсер. — Попробуем все сопоставить. Но резких движений лучше не делать. И психовать тоже не стоит.
— А я и не психую, — поспешно произнесла Ханна.
— Я тоже, — снова в один голос откликнулись Ария и Эмили. Но, когда с главной дороги донесся автомобильный гудок, все вздрогнули.
— Ханна! — Из окна желтого «Хаммера H3» высунулась белокурая головка лучшей подруги Ханны Моны Вондервол. Ее лицо скрывали крупные очки-авиаторы с розовыми стеклами.
Ханна без всякого сожаления посмотрела на подруг.
— Мне пора, — пробормотала она и побежала к Моне.
За последние годы Ханна изменилась до неузнаваемости и стала одной из самых популярных девчонок роузвудской школы. Она похудела, перекрасила волосы в сексуальный темно-рыжий цвет, обзавелась новым дизайнерским гардеробом, и теперь они с Моной Вондервол — тоже преобразившейся неудачницей — гордо расхаживали по школе, не замечая никого вокруг. Спенсер задалась вопросом, что же за секрет скрывала Ханна.
— Я тоже должна идти. — Ария поправила на плече ремень объемной фиолетовой сумки. — Что ж… я позвоню, девчонки. — Она направилась к своей «Субару».
Спенсер задержалась у качелей. Рядом стояла Эмили; ее обычно жизнерадостное лицо выглядело усталым и осунувшимся. Спенсер коснулась ее веснушчатой руки.
— С тобой все в порядке?
Эмили покачала головой.
— Эли. Она…
— Я знаю.
Они неловко обнялись. Эмили быстро отстранилась и пошла в сторону леса, сказав, что хочет срезать путь домой. Все эти годы Спенсер, Эмили, Ария и Ханна не общались, даже когда сидели в одном классе на истории или оставались наедине в туалете для девочек. И все же Спенсер знала каждую из них, как никто, — со всеми их слабостями и завихрениями, которые могли быть известны только самой близкой подруге. И, конечно же, она знала, что Эмили тяжелее всех переживает смерть Эли. Когда-то они даже придумали ей кличку «Киллер», потому что она защищала Эли, как верный ротвейлер.
Вернувшись к своей машине, Спенсер устроилась на кожаном сиденье и включила радио. Покрутив ручку настройки, она поймала волну 610 AM филадельфийской спортивной радиостанции. Перегруженные тестостероном ведущие азартно спорили о статистике матчей бейсбольных команд «Филлис» и «Сиксерс», и это странным образом успокоило ее. Она-то надеялась, что разговор с давними подругами поможет многое прояснить, но на душе стало еще более паршиво. В обширном словарном запасе Спенсер не находилось более подходящего слова.
Когда в кармане зажужжал мобильник, она потянулась за ним с мыслью о том, что писала, вероятно, Эмили или Ария. Может быть, даже Ханна. Но, прочитав сообщение, Спенсер нахмурилась.
...Спенс, я не виню тебя за то, что ты не открыла им наш маленький секрет про Тоби. Правда может быть опасной — а ты ведь не хочешь сделать им больно, не так ли? — Э.
2. Ханна 2.0
Мона Вондервол припарковала родительский «Хаммер» у обочины, но не заглушила двигатель. Она зашвырнула сотовый телефон в сумку-тоут [Tote bag (англ.) — вместительная сумка прямоугольной формы. Современная сумка-тоут чаще всего имеет трапециевидную форму, и ее верх может закрываться на замок или застежку.] коньячного цвета от «Лорен Меркин» и улыбнулась своей лучшей подруге Ханне:
— Я пыталась тебе дозвониться.
Ханна переминалась с ноги на ногу.
— Зачем ты здесь?
— Ты о чем?
— Ну, я вроде не просила заезжать за мной. — Ханна нервно кивнула в сторону парковки, где стояла ее «Тойота Приус». — Вон моя тачка. Тебе кто-то сказал, что я здесь, или что?
Мона намотала на палец длинную белокурую прядь.
— У тебя что, с мозгами совсем плохо? Еду домой из церкви, увидела тебя, остановилась. — Она хохотнула. — Или ты опять наглоталась маминого валиума? Ты как будто не в себе.
Ханна достала из сумки-хобо [Hobo bag (англ.) — сумка в форме полумесяца с одной ручкой. Название произошло от английского hobo — «бродяга, странник». Форма сумки-хобо напоминает узелок, с которым прежде путешествовали небогатые люди.] от «Прада» пачку сигарет «Кэмел ультра лайт» и закурила. Конечно, она была не в себе. Ее некогда лучшая подруга была убита, а сама она всю неделю получала угрожающие сообщения от какого-то «Э». Сегодня ее весь день не покидало чувство, будто кто-то наблюдал за ней. Она ощущала слежку каждое мгновение — пока собиралась на поминальную службу, покупала диетическую колу в гастрономе «Вава», ехала по хайвею в сторону Роузвудского аббатства.
— Я не видела тебя в церкви, — пробормотала она.
Мона сняла очки, за которыми открылись округлившиеся голубые глаза.
— Ты смотрела прямо на меня. Я помахала рукой. Что-то из этого звучит знакомо?
Ханна пожала плечами:
— Я… не помню.
— Наверное, ты была слишком увлечена подругами, — ехидно заметила Мона.
Ханна ощетинилась. Тема бывших подруг до сих пор оставалась весьма щекотливой — когда-то давно Мона была одной из тех, кого дразнили девчонки из компании Эли. А уж после истории с Дженной их насмешки стали еще более ядовитыми.
— Извини. Там было столько народу.
— Да я вроде бы не пряталась. — Мона будто обиделась. — Я сидела прямо за Шоном.
Ханна печально вздохнула. Шон.
Шон Эккард, теперь уже ее бывший бойфренд; их отношения рухнули в прошлую пятницу, на традиционной вечеринке по случаю начала учебного года у Ноэля Кана. Ханна решила для себя, что эта пятница должна была стать для нее прощанием с девственностью, но, когда она попыталась соблазнить Шона, он отверг девушку, да еще и прочитал ей лекцию о самоуважении. В отместку Ханна устроила вместе с Моной увеселительную прогулку на семейном «БМВ» Эккардов и врезалась в телефонный столб неподалеку от железнодорожной станции.
Мона надавила туфелькой с открытым пальцем на педаль газа, и «Хаммер» взревел всей мощью многоцилиндрового двигателя.
— Так вот, слушай. У нас с тобой полный завал — ни у тебя, ни у меня нет пары.
— Куда? — Ханна заморгала в недоумении.
Мона изогнула идеально выщипанную светлую бровь.
— Ну вот, приехали! На «Фокси»! В эти выходные. Теперь, когда ты бросила Шона, можешь подыскать кого-нибудь покруче.
Ханна уставилась на маленькие одуванчики, пробивавшиеся сквозь трещины в асфальте. «Фокси» — так назывался ежегодный благотворительный бал для «юных членов роузвудского общества», спонсируемый местной гильдией охотников на лис, чем и объяснялось его название [От англ. foxhunting (fox — лиса; hunting — охота).]. Пожертвовав двести пятьдесят долларов на благотворительные мероприятия гильдии, можно было рассчитывать на ужин с танцами, фотографию в «Филадельфия инквайрер» и упоминание в хронике светской жизни, так что в этой вечеринке видели хороший повод приодеться, выпить и подцепить чужого парня. Ханна заплатила за билет еще в июле, рассчитывая пойти вместе с Шоном.