Дагвуд вскинул вверх раскрытую ладонь.

— Никто не вправе выдвигать обвинение, не имея для этого веских доказательств! — промолвил он значительным тоном. — Прежде чем принять это дело к рассмотрению в порядке исключения, мы должны иметь ясную картину всех его обстоятельств.

Обжегшись однажды на деле Бомона, Дагвуд имел серьезные причины проявлять осторожность. Пенелопа была права по крайней мере в одном — это было чрезвычайно запутанное преступление. В ходе длительного расследования выяснилось, что все улики, подтверждающие виновность Бомона, сфальсифицированы подлинным преступником — так он пытался отвести от себя подозрения. Поначалу Дагвуд попался на эту уловку и арестовал невиновного. Когда же правда вышла наружу, и сам Дагвуд, и все его подчиненные испытали чудовищный конфуз.

С тех пор Хиту было поручено контролировать все рассматриваемые дела с особой скрупулезностью и докладывать о ходе расследования лично генеральному стряпчему.

— Но нельзя же оставлять воровку безнаказанной! — пронзительно вскричала леди Брайт, потрясая кулачками в воздухе.

— Я ведь не сказал, что преступнику все сойдет с рук, — с мягкой улыбкой возразил Дагвуд. — Я только отметил, что, прежде чем будут произведены аресты, необходимо тщательно изучить все обстоятельства дела. Не имея на руках убедительных доказательств чьей-то вины, нельзя называть преступником подозреваемого. Это противозаконно. Так ведь недолго и самому угодить за решетку за клевету и оскорбление.

— Да, вы правы, разумеется, — пробормотала леди Брайт, смутившись. — И тем не менее я на вас рассчитываю, уважаемый мистер Дагвуд!

Генеральный стряпчий многозначительно надул щеки и, повернувшись к Хиту, промолвил:

— А что думаете об этом вы, дорогой Бартлетт? Вы же собаку съели на делопроизводстве!

Хит задумчиво тронул рукой подбородок.

— Полагаю, что непременно нужно провести предварительное расследование. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что то преступление действительно имело место! Это в интересах самого потерпевшего. Только самое тщательное разбирательство может уберечь его от обвинений в умышленной клевете.

— Великолепное замечание! — Дагвуд улыбнулся. — Теперь я с легким сердцем могу поручить вам это запутанное дело.

— Я всегда к вашим услугам, — с поклоном ответил Хит.

— Не сочтите за дерзость, леди Брайт, — промолвил Дагвуд, обернувшись к хозяйке дома, — но могу ли я предположить, судя по вашему новому платью, что срок скорби по вашей усопшей матушке истек?

Щеки леди Брайт порозовели.

— Да, еще вчера, — подтвердила она. — Признаться, я больше не в силах носить траурную одежду.

Хит спрятал улыбку, а Дагвуд задал ей новый вопрос:

— Означает ли это, что в скором времени нам всем предстоит отпраздновать чрезвычайно приятное событие?

Леди Брайт хмыкнула:

— Надеюсь, что так оно и случится. Но сейчас я не в состоянии думать ни о чем, кроме напастей, обрушившихся на моего бедного кузена Джорджа. Нельзя же делать вид, что ничего особенного не случилось. Нет, это недопустимо! Сперва должно свершиться правосудие!

Метнув в Хита выразительный взгляд, Дагвуд с важной миной промолвил:

— В таком случае нам надлежит немедленно приступить к расследованию. Вы могли бы представить мистера Бартлетта вашему кузену и другим лицам, имеющим отношение к этому делу?

— Разумеется! — ответила с восторженной улыбкой леди Брайт.

Но глазки у нее при этом почему-то тревожно забегали.

Чувствуя себя примерно так же, как Геркулес [Геркулес (Геракл) — античный герой, выполнивший по приказу царя Эврисфея свои знаменитые двенадцать подвигов.] в ожидании поручения царя Эврисфея, Хит спросил:

— Кто же главный подозреваемый в этом преступлении?

— Леди Голдинг! — последовал ответ, поразивший его, как гром среди ясного неба.

— Леди Голдинг? — срывающимся голосом переспросил он.

— Тебе дурно, милый? — встревоженно спросила Пенелопа, от которой не укрылось, что он внезапно переменился в лице.

— Ничего страшного, просто соринка попала в горло! — ответил Хит и, прокашлявшись, снова спросил: — Вдова погибшего на дуэли барона?

Леди Брайт возмущенно фыркнула и, скорчив презрительную мину, подтвердила:

— Да, именно она, эта новоявленная Иезавель, погубившая своего несчастного мужа!

— Разве его не убили на дуэли? — с вымученной улыбкой спросил Хит.

— Эта негодница довела его до умопомрачения, погубив его близкого друга! Эта дама — настоящая… Впрочем, вы сами догадываетесь, наверное, что она собой представляет.

Хит стиснул зубы и сделал глубокий вдох, чтобы его не стошнило от густого аромата ее духов.

— Вы сможете приступить к расследованию уже сегодня? — спросил Дагвуд, озабоченно взглянув на него.

Хит вскочил и, кивнув, отошел к окну. За что же так прогневались на него боги, что вздумали вновь свести его с Тесс после стольких лет разлуки?

— Да, разумеется, — наконец произнес он, глядя в сад. — Я позабочусь о том, чтобы правосудие свершилось, и виновный понес заслуженное наказание.

Говоря это, он не кривил душой. Если окажется, что Тесс действительно совершила преступление, ей придется за это ответить по всей строгости закона. Какие тут могли у него возникнуть сомнения? Все было совершенно ясно!

Закавыка заключалась лишь в том, что все дела, в которых она участвовала, всегда оказывались очень темными.

Глава 4

Тесс изо всех сил старалась сохранить невозмутимое лицо, глядя в ледяные голубые глаза Уитона. Он презирал слабость, и, зная это, она стоически выдерживала его испытующий взгляд, хотя по спине у нее бежали мурашки, словно бы она заглянула в прорубь.

Успешно поборов желание зябко передернуть плечами, Тесс любезно улыбнулась и перевела взгляд на причудливые фигурки вампиров, стоящие на камине. Почему Уитон коллекционировал фарфоровые статуэтки самых отвратительных тварей, домовых и чертиков, оставалось для нее загадкой. Эти зубастые, рогатые и хвостатые мерзкие создания пристально наблюдали своими глазками-бусинками за всем происходящим в этом роскошном кабинете.

В комнате было тепло, но Тесс бил озноб, унять который ей не помогало даже тихое потрескивание угольев в камине. Немного успокаивал ее только приятный аромат гвоздики — Уитон любил подбрасывать в печку пряности. На Рождество он регулярно дарил ей маленький мешочек ароматических специй, чтобы она могла побаловать себя в праздники. Этот любезный жест напоминал ей о том, что ее куратор все-таки немного отличается от акулы-людоеда.

— Разоблачение французского шпиона в порту стало для нас воистину большой удачей! — заявил Уитон, откинувшись на спинку кресла. — Теперь мы контролируем одно из важных звеньев агентурной цепочки французов в Англии. Ослабив это звено, мы усложним противнику доступ к его основному источнику информации в Лондоне, чем нанесем ощутимый удар по коварным планам Наполеона. Ведь ему будет гораздо труднее плести свои злодейские интриги, лишившись здесь своих глаз и ушей.

Лицо ее куратора даже раскраснелось от возбуждения, мясистый кончик его носа побагровел, а ноздри хищно раздувались при каждом новом шумном вздохе. Такое происходило с ним всегда, когда он осуществлял сложную тайную операцию. В такие моменты Тесс неизменно поражалась его сходству с Санта-Клаусом. Сегодня его густые серебристые волосы были заплетены на затылке в косичку, кустистые брови слегка подстрижены, но это не изменило его облика существенным образом. Ему только оставалось воткнуть несколько веточек остролиста с красными ягодами в свою густую шевелюру, чтобы стать точной копией доброго рождественского деда, принесшего детям подарки.

— Что еще вам удалось узнать о преступных намерениях и связях графини, добывающей для французов разведывательные сведения? — спросила у Уитона Тесс.

Сидевший у него за спиной мистер Рейнольдс, его так называемый секретарь, гнусаво ответил:

— Заставить их агента разговориться оказалось довольно-таки нелегко, но когда мы его наконец «раскололи», он выдал нам, помимо вышеназванной графини, еще одного шпиона и новые ценные сведения.

Тесс содрогнулась. Рейнольдс нередко прибегал во время допросов к пыткам и прослыл среди своих коллег садистом. Страшно было даже представить себе, каким образом были добыты эти «новые ценные сведения»!

Тесс отвернулась, чтобы не смотреть в глаза этому мастеру развязывать язык упрямцам. Его проницательный взгляд вселял в нее смутное беспокойство. Ей было трудно понять, почему Уитон полностью ему доверяет.

— Эти продажные твари нужны нам живыми, — произнес шеф, покосившись на своего помощника. — Смотри не переусердствуй! От мертвецов нам мало проку.

Тесс вздрогнула, вдруг вспомнив кошмар, преследовавший ее прошлой ночью. Ей приснились Уитон и Рейнольдс, тянущие руки к ее горлу и гнусно ухмыляющиеся при этом.

Порой и наяву ей в голову приходила мысль, что подозрение в измене может случайно пасть и на кого-то из ее знакомых. Удастся ли тогда ей хотя бы немного смягчить участь несчастных людей? Вряд ли. Эти двое были склонны подозревать в предательстве любого и никому не делали снисхождения.

— Я приму ваши пожелания к сведению, шеф, — промолвил Рейнольдс, пожевав губами.

— Вы уж постарайтесь, — холодно сказал Уитон, глядя почему-то своими проницательными глазами на Тесс.

Она сглотнула ком и натянуто улыбнулась, пытаясь внушить себе, что ее коллеги — истинные патриоты, исполняющие трудную работу ради обеспечения безопасности их родины. Честным соотечественникам они никогда не принесут вреда. Они служат во имя торжества добра и не обидят никого из ее близких.

— Только не смотрите на меня так, Тесс! — услышала она раздраженный голос Уитона. — Вы же знаете, что эти люди — предатели Англии, подвергающие смертельной опасности все, что вам так дорого. Они не заслуживают пощады!

— А если вы ошиблись и арестовали невинных? — спросила она, прочистив горло.

— Это исключено! — Уитон рубанул ладонью воздух. — Без веских оснований мы никого к ответственности не привлекаем. В поле нашего зрения оказываются только предатели и диверсанты, уже причинившие либо явно намеревающиеся причинить вред Англии.

Тесс очень хотелось бы в это поверить. Однако в последнее время ее все чаще одолевали тяжкие сомнения в законности методов деятельности министерства иностранных дел на разведывательном поприще. Слава Богу, пока это не мешало ей ревностно относиться к выполнению своих заданий.

Уитон посмотрел на своего «секретаря» и сказал:

— Оставьте нас вдвоем!

Рейнольдс встревоженно покосился на Тесс и неохотно покинул кабинет. Всякий раз после встречи с этим одиозным типом у нее на душе оставался тяжелый осадок. Будь ее воля, она бы вообще с ним не встречалась. Словно бы почувствовав ее неприязнь на расстоянии, Рейнольдс хлопнул дверью, закрывая ее за собой.

Тесс с облегчением вздохнула и расслабилась. И напрасно.

Уитон подался всем корпусом вперед, сжал ее руки своими большими теплыми ладонями и произнес:

— Вы умная женщина, Тесс! И должны понимать, что такие люди, как Рейнольдс, тоже имеют право на существование. Каждый из нас приносит какую-то пользу Англии в меру своих возможностей. Уверяю вас, что он истинный патриот!

— Да, конечно. Я только…

— Не надо оправдываться, моя дорогая! — радушно улыбнувшись, перебил ее куратор. — Ради торжества правого дела нам иногда приходится слегка запачкаться грязью. Это неизбежное зло, которое не зависит от нашей воли. Если бы не амбициозные планы и непомерная жажда власти Наполеона, пыл которого Англия вознамерилась остудить любой ценой, разве нам с вами пришлось бы исполнять такую скверную работу?

Тесс не стала ему возражать, но задалась вопросом: часто ли Уитону приходится увещевать и воодушевлять других своих помощников?

Он вздохнул и продолжал:

— Мы просто делаем все необходимое, чтобы защитить свою страну и своих сограждан от злодеев, подобных Наполеону и его подручным! Таким, к примеру, как его верный пес Северин, готовый перегрызть любому из нас глотку. Французы — негодяи! Они не знают жалости к англичанам и прибегают в своей коварной разведывательной игре против нас к самым грязным трюкам. Так, недавно они попытались внедрить в высшее лондонское общество благородную даму! Это вам уже не игра в крокет, это полный ход, моя дорогая. И на него мы должны дать им адекватный ответ! Скоро мы нанесем по заклятому врагу сокрушительный удар!

Тесс была немало озадачена этой пылкой тирадой. К чему клонит ее куратор? Лишний раз напоминает ей, что ее задание — детская забава по сравнению со смертельно опасной миссией французской шпионки? Возможно, что это и так, но только на первый взгляд. Ему следовало бы принять во внимание ее риск испортить свою репутацию в свете в случае разоблачения. Никто не подаст руки доносчице, даже если всем будет известно, что она действует из благородных патриотических побуждений. Самому Уитону наплевать на неписаные законы аристократов, Тесс же их мнение о ней было далеко не безразлично, поскольку она сама носила титул вдовствующей баронессы.

Уитон поскреб ногтями подбородок и спросил:

— Вы можете представить себе, как поступил бы Северин, если бы он узнал, что вы сотрудничаете с министерством иностранных дел? Вряд ли он счел бы вашу деятельность безобидной.

В том, что добытая ею информация абсолютно безобидна, Тесс и сама была не уверена. Даже такие пустяковые факты, как наличие у кого-то из членов женского общества неоплаченного долга или же родственника во Франции, могли послужить причиной серьезной озабоченности контрразведки и привлечь к этому человеку ее пристальное внимание. Но говорить об этом вслух Тесс не стала.

Уитон вскинул свои густые брови и произнес:

— Вы можете представить себе, как поступил бы этот изверг с вашей милой ассистенткой? Напомните, пожалуйста, мне имя этого очаровательного создания с прелестными темными локонами на головке!

По спине Тесс пробежал холодок.

— Не беспокойтесь, ей пока еще ничто не угрожает. Я сказал это всего лишь для примера.

Сердце Тесс гулко застучало, она почувствовала себя неуютно, хотя и пыталась скрыть охватившее ее волнение. Так к чему же все-таки клонит Уитон?

— Вы чего-то опасаетесь? — спросила без обиняков она.

— Опасаюсь? Чего же именно? — Куратор вновь вскинул брови.

— Моего разоблачения как секретного агента!

— Моя служебная обязанность — предвидеть и вовремя предотвратить любое вражеское поползновение. Враг хитер и коварен! Мы должны постоянно быть начеку. — Он по-отечески улыбнулся своей собеседнице. — Все это только общие рассуждения. Я не усматриваю пока никакой угрозы ни для вас, ни для вашей юной помощницы.

Тесс и бровью не повела, стоически выдержав невинный взгляд его ледяных глаз. Одно лишь она поняла наверняка — что Уитон всегда остается хладнокровным хищником и не надо рисовать его в иных тонах. Лучше всегда быть с ним начеку, чем почувствовать всю силу его карающей длани, которая пока еще только ласкает и кормит ее.

Он крякнул и сказал:

— Я решил еще раз напомнить вам о важности вашей работы для Англии.

— Если бы я не понимала этого, то не взялась бы за нее, — спокойно ответила Тесс.

— Я позволю себе напомнить вам еще и о том, что вы согласились сотрудничать с нами в первую очередь из финансовых соображений, а вовсе не из бескорыстных патриотических побуждений!

Тесс притворилась, что рассматривает ногти, и ответила, выдержав паузу:

— Тогда и я позволю себе напомнить вам, что вы пригрозили мне, что раскроете псевдоним, которым я подписала свою статью о деле Бринкли в газете «Глашатай с Гирард-стрит», и вынудили меня принять ваши условия.

— Почему вас так беспокоит, что читатели бульварной газетенки узнают подлинное имя автора этой статьи? — спросил Уитон.

— Теперь это меня совершенно не волнует, — ответила Тесс, передернув плечами. — Но тогда разоблачение могло обернуться для меня крупными неприятностями.

— Зачем ворошить прошлое? — мягко сказал Уитон. — Лучше поговорим о вашей деятельности в женском обществе. По-моему, вы недостаточно активны, миледи. Нам надо получать от вас больше полезной для разведки информации. Вы же пока снабжаете нас одними светскими сплетнями.

Тесс облизнула внезапно пересохшие губы. По самодовольному виду Уитона было нетрудно догадаться, что он что-то пронюхал о ее новых подругах. Куратор вздохнул и продолжил:

— Графиня ди Нотари вчера подала заявление с просьбой принять ее в члены этого общества. К сожалению, этот факт остался вами незамеченным. Вы тратите свои силы и время совсем не на то, на что следовало бы! Вот зачем вы посещаете женскую тюрьму на Маркс-Кросс-стрит? Что полезного вы можете там узнать?

— Но это же часть благотворительной деятельности нашей организации! Я бываю там не одна, а вместе с другими дамами. Впрочем, это не важно. Объясните, почему вас так заинтересовало невинное желание только что упомянутой вами графини вступить в наше общество?

— Потому что я должен быть в курсе всего, что его касается! Зачем, по-вашему, графине потребовалось в него вступать?

Уитон насупил брови и пронзил Тесс пытливым взглядом.

— Возможно, таким образом она хочет ускорить и облегчить свое проникновение в высшее общество, — предположила Тесс. — А может быть, ей просто вздумалось заняться благотворительностью.

— Прошу вас немедленно выяснить истинные мотивы ее странного поступка и собрать как можно больше информации о ее знакомствах.

— Когда именно она прибыла в Лондон?

— На прошлой неделе.

— И уже успела подать заявление в наше женское общество! Можно подумать, что более срочных дел у нее нет! Хотя очевидно, что в первую очередь ей следовало заняться своим обустройством на новом месте.

— Вот теперь я вас узнаю, Тесс! У вас отменный нюх! — похвалил ее куратор.

Сравнение ее с охотничьей собакой слегка покоробило Тесс, однако она любезно улыбнулась в ответ на этот сомнительный комплимент и заверила Уитона, что немедленно приступит к исполнению его поручения.

— Кстати, у вас может появиться прекрасная возможность войти в руководство этого общества, — с таинственной улыбкой промолвил Уитон. — Леди Эдвина Дивейн, президент этой организации, изъявила желание иметь помощницу, которая присматривала бы за новичками и составляла бы о них свое мнение. Этим готова заняться леди Жанелль Бланкетт, однако скорее всего предпочтение будет отдано вам. Я за вас уже похлопотал, у меня имеются там свои влиятельные люди.

— Если так, тогда зачем вам нужна я? — с удивлением спросила Тесс. — Ведь у вас уже есть надежный источник информации.

— Позвольте решать мне, сколько агентов следует внедрять в интересующую меня организацию, миледи. Просто выполните это поручение и побольше разузнайте о графине ди Нотари. Меня интересует о ней все: где она бывает с визитами, с кем ужинает, с кем переписывается, с кем спит. Одновременно с этим вам надлежит сблизиться с руководством общества и перезнакомиться со всеми его членами без исключения. Вам все понятно, дорогая Тесс?

— Да, — сдавленно произнесла она. — Но я выполняю еще и другую работу — по деловым договорам со своими клиентами. У меня совсем нет свободного времени.

О своей благотворительной деятельности в сиротском приюте Тесс ему напоминать не стала, поскольку он уже неодобрительно отозвался о ее бескорыстной помощи заключенным.

— Ваши коммерческие партнеры могут немного потерпеть, — с легким раздражением сказал Уитон. — Сосредоточьтесь на графине. Я жду отчета на следующей неделе.

— Будет исполнено, мистер Уитон, — сказала Тесс, уже не в силах дискутировать с ним. Его служебное рвение в последнее время все чаще повергало ее в отчаяние. Разумеется, она готова была и впредь отдавать все свои силы тайной войне с коварным противником, но предпочла бы сотрудничать на этом благородном поприще с людьми менее фанатичными и рьяными, чем ее куратор и его подручный.