Саша Найт

В постели сводного брата

Глава 1

Арина.

Осень, третье воскресенье сентября, утро.

Приседаю на постели, хватаясь за виски и понимаю, что ненавижу воскресенья. Странный вывод, но всё из-за непрекращающегося переезда! Ощущение, что этот день станет худшим в моей жизни, никак не покидает.

Вот уже целый час мне не дают выспаться в выходной перед второй учебной в году неделей. Вообще-то, это мой первый год в институте, и я всё ещё волнуюсь. За дверью снова слышится раздражающий топот ног. За окном что-то разбивается. А сентябрь выдался слишком жарким в этом году в Москве и Подмосковье, чтобы я позволила себе закрыть на ночь окно. Спать под кондиционером не люблю. Потом всегда болит горло.

— Осторожнее! — слышится обеспокоенный вскрик Нины со двора. — Эта ваза с аукциона. Вы будете возмещать мне её стоимость?!

— За что мне всё это? — бурчу я в одеяло, которым накрываю голову и уши.

Не помогает. Я не жаловалась бы, происходи вся эта вакханалия в дни, когда я в МГИМО, на парах, как обычно. Но к чему такая спешка в выходной?

Нина снова ругается на рабочих. Она, в принципе женщина яркая и громкая. Не громкая, как торговка на рынке, а скорее харизматичная. Она ещё в девяностых свой первый бизнес держала, поэтому и голос поставлен и стержень имеется. Нина Коршунова — моя, можно сказать, мачеха. Они с отцом ещё не женаты, но всё скоропостижно идёт к этому.

Я не против. Рада за папу. Если ему она по душе, значит, мне тоже. С мамочкой они развелись давно, мне только двенадцать стукнуло. Разошлись полюбовно, что большая редкость в наше время. До сих пор общаются, созваниваются на праздники. Мама уже как пять лет счастливо живёт в браке, в Италии с Джино. Ему сорок восемь, но итальянские мужчины определённо знают секрет вечной молодости, потому что отчиму хоть сейчас на обложку журнала.

И я четыре года жила в Неаполе с мамой и Джино. Училась в школе, по выходным помогала отчиму с его старинной семейной пиццерии, перешедшей к мужчине по наследству от отца. А отцу от деда. А деду от прадеда. Там богатая история имеется, которой их семья безумно гордится.

Год назад вернулась в Россию, чтобы поступить в одиннадцатый класс и подготовиться к ЕГЭ и ДВИ в родной стране, а не приезжать потом и сдавать как иностранка. А всё потому, что с детства мечтала поступить в МГИМО. Только туда и никуда больше, хоть отец и был за МГУ, а мама вообще пыталась отправить учиться в Швейцарию.

Весной папа встретил Нину. И как-то быстро всё закрутилось, что уже в июле она переехала к нам. Сначала я относилась к ней настороженно. Вдруг охотница за деньгами, окрутившая отца? С другими женщинами за столькие годы у него дальше совместных уикендов не заходило. Всё же Аркадий Аркадьевич Романов достаточно известный бизнесмен, и падких на его кошелёк было много.

— Привет, Бусинка! — подхватываю на руки свою собаку породы Кавалер кинг-чарльз-спаниель, которая, радостно виляя хвостом, запрыгивает с лежанки на кровать. — Напугали тебя, да? Моя хорошая девочка!

Чешу за пушистым рыжим ушком. Бусинка так жалобно заглядывает мне в глаза, что приходится ещё раз мысленно проклясть рабочих, которые испугали эту кроху. Ей всего два года, она достаточно маленького размера для своей породы и очень пуглива, как и все небольшие собачки. Я её привезла с собой из Италии. Мать Джино хозяйка папы Бусёны.

— Арин? Ты уже встала? — будущая мачеха заглядывает в мою спальню. Улыбается. Значит, я опять дверь забыла закрыть. — Надеюсь, выспалась?

Шутит, что ли? Выспишься тут, когда шумят с утра пораньше. Но вслух ничего не произношу, киваю. Не люблю капризничать и жаловаться.

— На завтрак спустишься? Папа уехал, но я дома, — предлагает она. — Я там блинчиков напекла. Сделаю тебе сок свежевыжатый, любишь же?

Я не хочу, но и отказывать неприлично. Обижать её не хочется. Первый раз вдвоём завтракать будем. У нас есть домработница, но Нине нравится заправлять на кухне. Честно говоря, готовить она совсем не умеет. Но мы с папой стойко терпим все кулинарные эксперименты женщины.

— Минут через десять спущусь, — обещаю я, и она выходит из комнаты.

Иду в ванную комнату, умываюсь. Принимаю быстрый освежающий душ. Прохладные струи ласкают тело, приятно охлаждая горячую после сна кожу. Кажется, как будто вода стремится смыть с меня всё утреннее недовольство, и я вовсе не против.

Заматываюсь голубым полотенцем и расчёсываю мокрые тёмно-русые волосы длиной по плечи. Собираюсь спуститься и первым делом покормить свою Бусёну, но меня отвлекает звук пришедшей смс-ки: «Арюш, меня до вечера не будет. Составишь Нине компанию? А то она в последние дни грустит, думает ты её сторонишься».

«Конечно, папуль», — коротко отвечаю я.

— Вот так вот, Бусинка, — обращаюсь к собаке, которая внимательно меня слушает, наклонив голову вбок. — Нина сдвигает в сердце моего папы нас на второе место.

Животинка ничего не отвечает, только грустно вздыхает и ложится в лежанку, кладя голову на лапки.

За окном разносится громкий звук мотора. Либо опять грузчики, либо один из этих невоспитанных соседских парней-мажоров, которые разъезжают то на мотоциклах, то на спортивных машинах, врубая музыку на полную. Ненавижу таких выпендрёжников.

Телефон снова пиликает. Пишут девчонки-одногруппницы в нашем маленьком чате в «Телеграм» на три человека. Мельком пробегаюсь глазами по сообщениям, замечая их воодушевление. Пару, что ли, отменили первую у Филимонова? Чего так радуются? Вчитаться внимательнее не получается, потому что дверь в мою спальню снова раскрывается. Да с такой силой, как будто с другой стороны её выбили с ноги.

— Ты кто такой?! — взвизгиваю я, тут же хватаясь за полотенце и прижимая его крепче к телу.

Незнакомый парень, слегка склонив голову вбок, изучающим взглядом проходится по моему замершему как камень телу. Несколько чёрных, как воронье крыло, прядей волос красиво падают ему на лоб, а я поражённо пялюсь на незнакомца. Вздрагиваю, а по телу проходится мелкая неприятная дрожь. Встречаюсь со взглядом тёмных холодных глаз, которые насмешливо взирают на меня. Сверху вниз, как хищник, который уже выбрал жертву. Белая футболка обтягивает рельефные мышцы рук и груди. На его красивых губах играет лёгкая, самодовольная улыбка. В руках у парня дорожная сумка.

Он слишком идеальный. У него улыбка, словно отредактированная в фотошопе, мышцы накачены похлеще любого спортсмена, а глаза настолько глубокие, что впору утонуть. Я не чувствую себя ущербной на его фоне, к счастью, с самооценкой порядок. Но растёт насущный вопрос: что он тут забыл?

— Вот, значит, какая у меня сестрица, — нагло хмыкает незнакомец.

— Ты пьяный? Дом перепутал? Я сейчас позову охрану! — испуганно тараторю я.

— А ты забавная. Так боишься. Девственница?

Совсем полоумный? Мне хочется взвыть от досады, потому что этот ненормальный делает опасный шаг вперёд, сокращая несколько жалких сантиметров между нами.

— Т-ты что делаешь?! Не подходи ко мне… Ты не посмеешь тронуть меня!

Меня ноги не держат. Отступаю назад, врезаясь в край стола, поджимая задрожавшие от страха губы. Стараюсь сохранить присущее мне благоразумие, но в голове начинаю судорожно искать способ сбежать и попросить о помощи.

— Откуда такая уверенность?

На его губах всё ещё играет улыбка, противоречащая холодному, угрожающему тону.

— Я позову охрану! — снова предупреждающе вскрикиваю я.

Где же Нина, когда так нужна? И как этот парень вообще пробрался в дом через охрану на входе?

— Да расслабься ты, ненормальная. Я Марк. Сын Нины.

— Сын? У Нины есть сын?

— Надо же, мамаша даже не удосужилась рассказать обо мне, — хмыкает Марк. — Вот, приехал посмотреть, на кого мать променяла моего отца, — чеканит парень. В его голосе появляется столько презрения, что я нервно передёргиваю плечами. — А встретил свою сестрицу. Признаться, я поражён. Слышал, что у нового маминого мужика есть дочь от первого брака, но представлял себе прыщавую пятнадцатилетнюю девчонку, заплетающую волосы в косички.

Его голос такой глубокий, проникающий внутрь. Хочется слушать и слушать. Даже дыхание задерживаю на мгновение. А потом встряхиваю головой, прогоняя наваждение.

— Разочарован? — зачем-то спрашиваю я.

— Напротив. Так даже лучше. Мы можем неплохо развлечься с тобой разок или другой, — подмигивает нахал. — Может быть, здесь даже не будет так скучно, м?

Болван. Противный, наглый, самоуверенный, красивый, странный и нереально приятно пахнущий. Он меня бесит. Не представляю, как стерпеть его, если он останется тут даже на неделю.

— Ч-что?! Ты что несёшь? — опять замираю не в силах пошевелиться. А Коршунов делает ещё шаг в мою сторону. Чувствую себя маленьким зверьком, загнанным в угол. Но всё ещё пытаюсь гордо глядеть в самодовольное лицо парня. — Душевнобольной! Убирайся из моей комнаты! И держись от меня на расстоянии!

— И как далеко мне нужно от тебя держаться, Воробушек? — снисходительно улыбается Марк.

Ещё один шаг, медленно, но уверенно сокращающий расстояние между нами. Приближается, изучая моё лицо своими карими глазами. Улыбается чуть криво, уголком рта, вопросительно вскидывая брови: