Сборник
Черный Новый год
Старый Новый год
В этой части, милый друг, мы собрали для тебя несколько уже не совсем новых, но премилых историй, опубликованных в тех или иных наших книгах в прошлые годы.
Пусть эти истории послужат затравкой, закуской перед основным блюдом.
Считай их лишь присказкой, а по-настоящему волшебные сказки ждут тебя впереди!
Александр Подольский. Мешок без подарков
Если долго вглядываться в Деда Мороза, Дед Мороз начнет вглядываться в тебя. У Ницше было чуть-чуть по-другому, но ему не доводилось оказаться в Великом Устюге перед самым Новым годом. Город наводняли седовласые бородачи всех мастей и возрастов, однако такого подозрительного за свою недолгую карьеру Снегурочки Кира еще не видела. Маленький и сморщенный, точно соленый огурец, в дырявой шубе наизнанку, вместо шапки — серебристый колтун, перетекающий в бороду из сомнительного реквизита. Страшилище росло из сугроба у обочины, а на вылепленном из грязного снега лице сверкали отблески лунного света. Даже в темноте чудилось, что невидимые глазки наблюдают за ползущими по дороге санями. Словно в ледяную корку был замурован бродяга, который вот-вот поднимет руку и попросит подвезти.
Санями управлял Марк, самый странный Дед Мороз из тех, что доставались Кире в напарники. Энергичный и веселый во время выступлений, любимец детей и лучший друг родителей, за порогом он превращался в угрюмого молчуна. Сгорбленный на своем сиденье, Марк больше походил на Харона в лодке с мертвецами, чем на волшебного старичка с полными санями подарков.
— Мне так-то за хорошее настроение не доплачивают, — жаловался он с утра, едва не подпалив накладную бороду сигаретой, — поэтому и веселюсь я в строго оговоренное время, после предоплаты.
Вот и сейчас он был отключен от внешнего мира. Гнал вперед болезного вида кобылу и мотал головой под звон многочисленных колокольчиков. Идея с санями и лошадью принадлежала начальству. Клиенты довольны, в городе встречают целыми дворами, заказов полно, значит, и цену поднять не грех. А что кому-то в этой повозке мерзнуть весь день, так это дело житейское, бывает. Зато платили очень прилично, особенно по меркам студентки великоустюжского меда, которая только начинала самостоятельную жизнь.
Кира куталась в пледы и всматривалась в огоньки впереди. Новогодняя ночь выдалась безоблачной, спокойной. В ногах, как любимый кот, урчал переносной генератор, раскрашивая повозку во все цвета электрической радуги. Свет редких фонарей вдоль трассы выедал в темноте оранжевые треугольники, точно куличики из песка. За спиной в городе громыхали первые фейерверки. Машин практически не было.
Они проехали взятый в плен шеренгами елок участок дороги и миновали деревню Журавлево. Прямо по курсу лежал последний пункт назначения — Коробейниково. Последний, но самый важный, потому что этот визит Кира оплатила из своего кармана.
— Как мальчишку зовут? — спросил Марк.
— Коля. Ты только по стишкам его не гоняй долго, не любит он их. И не пей с отцом, а то тому лишь бы повод.
Марк хмыкнул.
— С тем не пей, с этим… Так и околеть недолго.
— Успеешь еще, десятый час только, — сказала Кира, проверяя мобильник. В общаге все сейчас провожали год шампанским, а ее от одного вида застолий выворачивало. За неделю насмотрелась на годы вперед.
— Ну-ну, — пробурчал Марк, и сани покатили к деревне.
Их встретили на улице большой компанией, но предложить Деду Морозу рюмку никто не догадался. Марк распрямил горб, расправил плечи и фирменным басом принялся расписывать свои приключения на пути сюда. Кира с улыбкой смотрела на довольного Кольку. Он носился по снегу, запрыгивал в сани, пытался читать стихи, прятался за взрослых, а потом выныривал в маске медвежонка, на которого и впрямь был похож в своей лохматой шубе, ушанке и рукавицах.
— Вот это Топтыгин! — воскликнул Дед Мороз. — Ну и егоза!
— А как зовут вашу лошадь? — поинтересовался Колька, мастер нескончаемых вопросов на любую тему. — А почему она одна? Должно же быть три!
Марк на секунду завис, а потом вспомнил про мешок.
— Давай-ка мы лучше посмотрим на подарочки!
Только пара цветастых коробок смогла угомонить Кольку, который собирался кормить лошадь конфетами. Пока брат раздирал упаковку прямо в санях и под чутким наблюдением Марка изучал игрушки, отец бубнил Кире на ухо. Рассказывал, как ходил за елкой и как сильно-сильно соскучился по своей доченьке любимой, Снегурочке-красавице. Хвастался другом, который в очередной раз обещал устроить на работу. Но Кире было неинтересно слушать заплетающийся язык, неинтересно смотреть на залитых по самые веки папиных гостей. Интересовал ее только снеговик у соседнего дома, схоронившийся в тени крыльца. Снеговик, сделанный под Деда Мороза. Шуба наизнанку, борода, грязный снег вместо лица — все то же самое, только у этого был посох в виде громадной сосульки.
— Ну, а чего губы надула-то? Чего такого-то? — говорил отец, по-своему расценив молчание Киры. — Ну, посидели. Ну, выпили, да, выпили. Так ведь праздник, все как полагается. Что ж нам, плакать тут, что ли?
— Мама и в Новый год в больнице дежурит, — с трудом сдерживаясь, произнесла Кира, — а ты тут чего устроил?
Дружки отца помалкивали, запихнув руки в карманы и переминаясь с ноги на ногу. Эта компания черных истуканов напоминала Кире колядующих времен язычества, которые изображали духов. Вместо масок — проспиртованные пластиковые лица, вместо «деда», самого страшного и молчаливого духа, жуткий «снегомороз» с ледяным посохом. Оставалось вывернуть тулупы и пойти колядовать по деревне.
— Мама твоя, знаешь, мама — она еще ого-го как со своими там отметит, нам всем и не снилось. Вспомнила маму, ишь. Вспомни еще, где и с кем она там в городе ночует, пока мы с Колькой тут вдвоем, сами по себе.
Колька вовсю хозяйничал в санях. Дергал за поводья, гремел колокольчиками и пытался раздобыть еще подарков. Кира хотела подойти к снеговику поближе, рассмотреть это странное чучело, но отец взял ее под руку и зашептал, точно заговорщик:
— Кир, понимаешь, ну… тут ведь случай какой. Возьмите Кольку на часок, а? Покатайте там, туда-обратно, красота ведь кругом какая. Зима, чудеса. Тепло ж на улице, а Кольке как раз нужно шубу новую выгуливать. Мне сходить там надо, ну, по делу одному.
— К Кате этой, что ли? Или как там ее? Может, вам еще и постелить в моей комнате?
Отец поморщился и опустил голову, разглядывая следы на снегу. Нервно пожал плечами, как виноватый школьник. Он был жалок и сам это понимал.
— Зря ты так, я ж ведь…
Казалось, холод чуточку прояснил сознание, прочистил мозги, но вернувшаяся на лицо ухмылка разрушила иллюзию.
— А, ладно. Колька! — крикнул он, повернувшись к саням. — Поедешь с Дед Морозом кататься, а? Салюты в городе смотреть поедешь? С лошадкой на санках!
После такой подлянки загнать ребенка домой не было ни единого шанса.
Их ждали на пересечении Гледенской и Песчаной улиц, километрах в пяти от деревни. Марк, отключивший режим доброго Деда Мороза, просто взбесился, узнав о новом пассажире. Видимо решил, что обратно везти Колю именно ему, и второй ходки не избежать.
— А ваша шуба теплей, чем моя?
Марк убедительно прикидывался глухонемым, но Колька не сдавался.
— А вы когда-нибудь залезали в дом через трубу?
Кира усмехнулась, похлопала Марка по плечу, но тот наотрез отказывался развлекать ребенка.
— А из чего делают бороду Деду Морозу?
— Коля, видишь, дедушка устал, старенький он, так что лучше к нему не приставай, — сказала Кира, заворачивая брата в плед.
— Да я знаю, что он ненастоящий Дед Мороз. И даже не дедушка никакой.
— Господь всемогущий, — притворно изумился Марк, на развилке уводя сани вправо, — нас раскрыли!
Колька захохотал, и ребяческий голос эхом зашагал по пустынной дороге.
Греться под пледом оказалось слишком скучно. Кольке не сиделось на месте, он вылавливал крупные снежинки, теребил светоотражатели и лампочки, криком «ура!» встречал любой распускающийся в небе цветок фейерверка и привычно сыпал вопросами. С какой скоростью едут санки? Сколько осталось до Нового года? Когда приедет мама? Почему второй Дед Мороз такой маленький?
И тут Кира увидела его сама. Это был не снеговик. Знакомый коротышка стоял посреди дороги, выглядывал из шубы-кокона, а с его лица сыпались льдинки, точно лоскуты мертвой кожи. Оттаявшая борода походила на собачью шкуру, в черном провале пасти кривым частоколом наползали друг на друга челюсти.
— Привет, Дед Мороз! — закричал Колька.
Старик повернул голову к мальчишке, вдохнул и со свистом выпустил воздух. Лошадь заржала и дернулась вперед. Чертыхнулся Марк. Ледяной вихрь ударил в сани, окутывая их серым крошевом. Кира повалилась на пол и прикрыла собой Кольку. В спину вонзились холодные колючки, мороз сдавил кости. Стало нечем дышать.
— Пошла! Пошла! — орал Марк в молочном тумане.
В небе вспыхнул огненный шар и развалился на тысячи искорок. Вторая волна фейерверков смела с неба темноту, и облако снежинок над санями рухнуло в дорожную кашу. Все затихло.
