— А вы милиции про этот случай рассказывали? — заинтересовалась я.

Лена оперлась подбородком на ладонь правой руки.

— Ты москвичка?

— Да, родилась в столице.

— А Леська с Украины, кто ее в ментовке послушает? — горько спросила газетчица. — И че она скажет? Из блатного дома ненужное покидали? Теперь угадай с трех раз, кого менты защищать станут? Нет, тут только самой виноватого надо искать и его родителей жалобить! Но Леська предпочла точку перетащить и про беду забыть.

— Вас в отделении не допрашивали? — не успокаивалась я.

— С какой радости? — напряглась Лена.

— Ну в связи со смертью той женщины, из пентхауса…

— Не-а, — пожала плечами газетчица, — там мы ни с какого бока.

В благодарность за очень интересный разговор я приобрела у болтуньи еще десяток абсолютно ненужных журналов, бросила их на заднее сиденье своего автомобиля и пошла в квартиру к Лене.

Дверь мне открыла заплаканная домработница Марина.

— Добрый день, — сказала я, — дома есть кто-нибудь из хозяев?

Марина замотала головой и неожиданно заревела, я обняла горничную за плечи.

— Не плачьте, мое солнышко.

— Ой-ой-ой, — причитала она, — ну как мне Анну Сергеевну жаль! Ведь только ребеночка родила!

— На все божья воля, дружочек, — пробормотала я, — только господь способен определить продолжительность человеческой жизни.

— Павлик сиротой остался, — не могла никак успокоиться Марина.

Я взяла домработницу за плечи, привела в просторную кухню, налила ей водки и велела:

— Перестань, мальчик будет под присмотром, Лиза постарается заменить ему мать. Конечно, их с Аней связывали странные отношения, жена и любовница, по идее, не должны любить друг друга, но они дружили. Елизавета скоро будет здесь хозяйкой и…

— Уже вовсю командует, — тоскливо перебила Марина, — меня увольняют, с понедельника расчет.

Я ойкнула:

— Как же так! Ведь ты служила у Лени десять лет, пришла девочкой, стала в семье родной!

— Эх, Анастасия Петровна, — зашмыгала носом Марина, — вы человек интеллигентный, добрый, но уж простите, конечно, не в обиду вам сказано, наивный и простой. Для вас что главное?

— Семья, — не задумываясь, ответила я, — счастье и спокойствие Ивана Васильевича.

— И Анна такая же была, — горько сказала горничная, — уж как хозяин ни чудил, все ему прощала. Поплачет в ванной и выйдет как ни в чем не бывало, улыбается. Вот Елизавета иная, она в чужую семью, словно червяк в яблоко, вползла. Леонид конкретно Анне сказал: «Если меня любишь, прими Лизу и ее ребенка». И что оставалось делать моей хозяйке? Она, как могла, хорошее отношение к любовнице изображала, никогда с ней не вздорила, со стороны они подругами казались! Но я-то знала правду! Ох, и хитра же эта Лиза! Каждый день приезжала со своим малышом. «Наши дети братья, им надо жить вместе», «Малышам лучше расти в тесном контакте», «Павлик просто близнец Миши». Что ни фраза, то Анне кинжал в сердце.

— Вот мерзавка, — возмутилась я, — сначала влезла в чужую семью, а потом начала ее изнутри разваливать. Неужели Леня не понимал планов любовницы?

— Нет, — махнула рукой Марина, — хозяин жутко умный в бизнесе, всех обошел, а вот в жизни — дите неразумное. Он думал, что все устаканилось, Лизочка с Анечкой чай вместе пьют!

— Ну не дурак ли? — окончательно потеряла я самообладание.

— Хозяин простофиля, — согласилась Марина, — а Лиза — расчетливая дрянь, ничего от ее глаз не ускользало. Один раз принесла Павлику игрушки, после ухода любовницы Аня их выкинула…

Я внимательно слушала горничную, а та продолжала рассказ. В следующий свой визит Лиза с самым невинным видом поинтересовалась:

— А где же машинка, что я купила Павлику?

— Сломалась, — не моргнув глазом, заявила Аня.

— Какие плохие товары теперь производят! — всплеснула руками Лиза и на другой день приволокла три самосвала.

С тех пор у женщин началась странная забава: Лиза приносила Павлику игрушки, но, когда любовница уходила, Аня моментально их вышвыривала. Елизавета очень хорошо знала, куда отправляются мишки, зайчики, мячи, лопатки, ведра, самолетики и прочее, но ей нравилось дразнить Аню, поэтому Павлик постоянно получал подарки.

— В конце концов Аню до истерического припадка довела, — закончила Марина, — в день, когда Аня умерла, я в отгуле была и все случайно слышала. Наверное, следовало бежать к хозяйке, но я побоялась признаться, что оказалась свидетельницей разговора.

— Какого? — нервно спросила я.

Марина прижала руки к груди.

— У меня был отгул, около двух часов я позвонила Ане, чтобы предупредить: завтра приду на тридцать минут позже, зайду в магазин за картошкой.

Анна сняла трубку и крикнула:

— Хорошо!

Потом повисла тишина, Марина хотела уже отсоединиться, но тут до слуха горничной долетели причитания:

— Я не выдержу! Опять игрушки! Чтоб они сгорели вместе с Лизой и Мишей. Господи, дай мне сил! Сука! Носит и носит!

Марина поняла, что произошло: ее хозяйка швырнула трубку на диван, забыв отсоединиться. Анна же считала, что находится в одиночестве, и билась в истерике, отбросив в сторону всякое стеснение.

— Сволочь! — кричала она. — Ну за что мне это! Пришла, протянула мешок и заявила: «Знаю, опять выбросишь, эти лучше швырнуть в окно. Ты действуй, а я пока в булочную схожу, куплю братишкам свежего хлеба». Братишкам! Сука! Б…ь! Мразь! Раз она сама посоветовала подарки в окно отправить, так я и сделаю…

Марина всхлипнула.

— И что случилось дальше? — поторопила я.

— Я услышала скрип, — прошептала горничная, — у нас рама в гостиной так скрипит, и все!

— Что все?

— Я отсоединилась, — понуро ответила Марина, — решила, что некрасиво дальше подслушивать.

— Ясно, — сказала я, — знаете, Мариночка, мне, похоже, больше тут бывать не придется, не сумею я подружиться с Лизой. Можно я пройдусь по комнатам, в последний раз полюбуюсь на замечательную коллекцию?

Леня и Аня обожали путешествовать, из каждой поездки они привозили памятные вещи, которые потом развешивали на стенах. Экспозиции у пары были тематические. Допустим, в коридоре Африка, в столовой Австралия, в гостиной Китай, в спальне Япония, на кухне Индия.

Мы с Мариной вошли в столовую.

— Может, мне что-то на память взять? — вдруг спросила горничная.

— На австралийской стене очень милая картина со слонами, — кивнула я, — попросите у Лени, вдруг он подарит. Хотя это память о счастливых днях с Аней.

— Попомните мое слово, — зло рявкнула горничная, — Лиза тут все переделает и память вон вышвырнет.

Вечером, когда Иван Васильевич вернулся с работы и принялся за буженину, запеченную в тесте, я сказала:

— Ты был прав! Лиза убила Аню!

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался муж.

Я выложила все нарытые факты и сообщила свои выводы.

— Лиза знала, что Аня всегда выбрасывает подаренные ею игрушки. В тот день она принесла полный пакет, набитый раскрашенными деревяшками, и так ловко построила беседу с женой любовника, что та, дождавшись, когда Елизавета уйдет в булочную, открыла окно и в истерике стала с силой вышвыривать ее подарочки.

Лиза специально выбрала в тот день именно деревянные, щедро разукрашенные игрушки, среди них она спрятала бумеранг. А что происходит, если это оружие с остервенением бросить вперед?

— Оно вернется, — прошептал Иван Васильевич.

— Лиза разработала дьявольский план, она надеялась, что Аня, ослепленная гневом, не поймет, что держит в руках бумеранг, и именно так все и случилось! Когда жена Лени избавилась от подарков, повернулась спиной к окну, бумеранг вернулся! Страшный удар, и Анна падает замертво.

— Но почему милиция не нашла в квартире орудия аборигенов? — еле слышно спросил Иван Васильевич.

— Лиза хитрая преступница, она специально упала в булочной, сделала вид, будто повредила ногу, и пришла домой в сопровождении продавщицы Кати, которая должна была подтвердить ее алиби и увидеть труп Ани. Елизавета оставила Катю в холле, прошла в комнату за духами, принесла склянку, в гостиную она не входила, место преступления открылось потом. Вот только я знаю, что в гостиную еще можно попасть из столовой. Лиза живо бросилась туда, где лежала убитая Аня, спрятала бумеранг в свою сумку, а потом уничтожила его. Но негодяйка допустила пару ошибок и поэтому попалась.

— К-каких? — прозаикался Иван Васильевич.

— Элементарно, — улыбнулась я, — Лизе требовалось заманить Катю в квартиру, поводом послужили духи. Якобы Елизавета брызнула их на себя разок и получила аллергию. Но я видела упаковку, она запечатана, целлофан не вскрывали. Разве можно воспользоваться парфюмом, не вскрыв целлофан? Как говаривал один из главных героев культового сериала «Семнадцать мгновений весны»: «Маленькая ложь рождает большие подозрения». Теперь главное: где Лиза добыла бумеранг?

— Где? — эхом отозвался супруг.

— Сняла со стены в квартире любовника, — пояснила я, — у Леши полно сувениров, в том числе и бумеранги. Их несколько: пять или шесть. Лиза побоялась вешать орудие убийства назад, но пустой гвоздь мог привлечь внимание, и убийца нацепила на него картину. Она ничем не рисковала, Аня умерла, а Леня, как все мужчины, особой внимательностью не отличается. Впрочем, поинтересуйся он, где орудие аборигенов, любовница спокойно ответила бы: «Не знаю, Аня небось изменила экспозицию».