Девять кругов мкАДА

Ну, а колдовству, как известно, стоит только начаться,

а там уж его ничем не остановишь.

Михаил Булгаков, «Мастер и Маргарита»

Анастасия Андрианова

Нечисть с доставкой на дом

Вода всколыхнулась и сомкнулась у меня над головой холодной теменью. Но тело не чувствовало ни холода, ни тяжести: только приятное покалывание и поглаживание волн, которые бежали по коже легкими прикосновениями.

Это — мое. Моя жизнь. Моя стихия. И я отлично помню тот день, с которого все началось.

* * *

Шестью месяцами ранее

Едва я вошел в двери Центрального рынка на Рождественском бульваре, как в лицо мне ударили запахи еды: кофе, китайский фастфуд, что-то жаренное в огромном количестве масла. В животе зашевелился голод, но я приказал себе не обращать на него внимания, хоть рот и наполнялся слюной.

Чертов модный рынок, который и рынком-то назвать нельзя: бесконечные ряды с кафешками и столами для жаждущих хлеба без зрелищ. Стоит сюда прийти, как начинаются навязчивые мечты о еде. Вот в моем советском детстве рынками назывались совсем другие места: бабушки с зеленью, усатые дядьки с соленьями, которые обязательно давали попробовать квашеную капусту на вилке, мясные ряды, а не вот это вот все.

И как назло, здесь довольно часто приходилось ловить мелкую нечисть.

Я стиснул пальцами камень, висящий на шее, прислушиваясь к его вибрациям и меняющейся температуре. Кто-то толкнул меня в плечо, и я понял, что загораживаю проход, но не сдвинулся ни на шаг. Я по работе, и кто кому мешает — большой вопрос. Сами начнут визжать, если кикимора или анчутка вылезут из-под стола. Так что я бы не советовал мешать ловцам.

Камешек нагрелся и послал по пальцам что-то вроде слабого электрического разряда. Ощутимее всего импульсы шли с правой стороны, и я, сняв с плеч сумку курьера, двинулся между крайними рядами столиков.

От точки с китайской лапшой дохнуло жаром и кисловато-острым ароматом специй. Кассир проводил меня скучающим взглядом, и я слегка кивнул в знак приветствия: тут меня многие знали. Да и запомнить высокого мужчину с рыжими волосами, собранными в хвост, и с ярко-салатовой курьерской сумкой было несложно.

Нагревшийся камень повел в сторону. Я свернул к кафешке с японскими десертами и протиснулся между двумя девушками у кассы. Одна из них громко цокнула языком, когда огромная сумка задела ее по локтю.

— Извините, — пришлось буркнуть мне.

Знаю я таких. Запомнит логотип на сумке — стилизованный серый змей-крокодил на фоне белого круга, полезет в интернет, чтобы оставить негативный отзыв на доставку «Дом с крокодилами». А потом потенциальные заказчики, которые понимают, что именно мы перевозим в своих сумках, подумают, что отзыв относится к нашей доставке нечисти.

Камень начал не просто посылать импульсы, а дрожать. Ну, значит, я почти у цели.

Остановившись, я вгляделся в угол.

За трубой отопления что-то шевелилось. Если не всматриваться, то и не поймешь: казалось, что просто рябит воздух, как от костра. Но помимо этого я заметил кое-что еще: куриную ножку, которая парила в пространстве, и мяса на ней с каждой секундой становилось меньше и меньше. Ворует, значит, зараза!

Рывком расстегнув молнию на сумке, я сунул руку в маленькое отделение. Из сумки сразу поплыл резкий хвойный запах и дохнуло влажной прохладой. Да, почти сумка-холодильник, но в разы прогрессивнее. Выхватив баллончик с краской, я направил его в сторону парящей куриной ножки и брызнул.

Белый спрей покрыл нечисть. Проступили очертания тщедушного паренька, послышалось недовольное шипение, переходящее в рык. Обглоданная куриная кость полетела в меня, угодив в подбородок. А наполовину покрытый проявляющей краской поганец, вместо того чтобы послушно прыгнуть мне в сумку, понесся к выходу.

— А ну, куда, гад?!

Твареныш — пока я не мог разобрать, к какому виду нечисти он относится — ломанулся мимо столов, расталкивая пока еще немногочисленных посетителей. Некоторые вскрикивали, не понимая, что именно их толкнуло. Кое-кто уже достал телефоны, чтобы заснять неясную наполовину белую, наполовину невидимую движущуюся штуковину.

— Молодой человек, у вас проблемы?

Путь мне преградил охранник — щуплый, с юношескими прыщами на круглощеком лице. Он растерянно моргал светлыми глазами и, видно, вовсе не привык делать замечания. Откуда их таких на работу понабрали?

— Отвали! — рыкнул я и толкнул охранника. Тот покачнулся, но покраснел до кончиков торчащих ушей и схватился за рацию. О, нет.

Грубо оттолкнув охранника плечом, я побежал к выходу.

Хоть бы этот мелкий воришка не успел скрыться!

Обычно нечисть теряется в шумных городах. А в центре Москвы даже человек может растеряться, оказавшись в толпе или среди потока транспорта. Я кинулся к своему велосипеду, отстегнул замок, поставил ногу на педаль и снова сжал пальцами камень-амулет.

Я резко развернулся, хотел поехать по Маросейке в сторону метро, но вдруг в кармане противно запищало. Вытащив телефон, я быстрым движением пальца открыл приложение для ловцов.

Зеленая аура, обозначающая нечисть на карте, стремительно двигалась вверх по улице. Приложение отлично помогает, если нужно примерно определить местоположение нечисти, но, когда приближаешься к нужному месту, лучше использовать камень. Когда-то мне подарила его мать — еще до того, как я попал в детский дом. И только в училище для одаренных ловцов мне объяснили, что эти камни достаются лишь тем, кто связан с нечистью по крови. Сколько я ни пытался, но так и не удавалось выяснить, что это означает и как понять, кто именно у меня в роду был нечеловеком. А пока я пытался добраться до правды, использовал талисман, чтобы искать другую нечисть, уже по работе. Это словно играть в «холодно-горячо»: подходишь ближе, и камень становится теплее. Отдаляешься — он остывает.

Пришлось разворачиваться и крутить педали в другую сторону.

Наконец я увидел его: неясные очертания в белой краске вильнули на Петроверигский. Я поднажал, прибавил скорость и, обогнав беглеца, развернул велосипед поперек его пути. Набросил тонкую ловчую сетку, серую, с мелкими ячейками, и невидимая нечисть сразу обрела форму, облик и цвет.

Лешачонок зашипел, стал извиваться и вырываться. Я вжал его в стену. Хорошо, что прохожих тут было немного, иначе подросток в сетке вызвал бы кучу вопросов.

— Игорь, ты, что ли?!

Я узнал его не сразу. Щуплый, маленький, с растрепанными черными волосами и узким лицом. Он яростно хмурился, сверкал желтыми глазами и пытался цапнуть меня за руку, пока я держал его за костлявое плечо. Даже огромная толстовка не могла скрыть его худобы.

Поняв, что это я, он перестал дергаться и исподлобья уставился на меня:

— Валера?

— А кто стал бы за тобой гнаться? В сумку полезешь?

Он потер нос и мотнул головой:

— Не. Тесно у тебя там. И дышать нечем.

Я вздохнул и замялся, прежде чем снять с него сетку.

— Не сбежишь? Пошли, угощу тебя крылышками.

Игорь оживился:

— Куриными?

— Ну не своими же.

Он быстро закивал с самым сияющим видом, и я смотал сетку — невесомую, созданную специально для охоты на нечисть. Свернул так, чтобы было легко расправить в следующий раз, и убрал в маленький кармашек сумки.

С Игорем мы познакомились в первый год моей службы ловцом. Он был из числа тех мелких лешачат, которые хозяйничали в московских скверах. Одним из самых шустрых — и самых человечных. Не всякий лешачонок захочет прикидываться пацаном. А Игорь хотел. И имя себе человеческое выбрал, и одевался как обычный подросток: широкие джинсы, толстовка с капюшоном, в которой можно было напихать еще двоих таких Игорьков.

Каждый месяц лешачат перераспределяли в разные скверы, меняли местами, чтобы они не засиживались и наводили порядки у мелкой нечисти. А мы, ловцы, должны были следить, чтобы лешачата не поддавались соблазнам большого города и не совались в места скопления людей. Баланс есть баланс.

Приложение помогало отследить мелкую лесную душонку или лешачонка, покинувших парк. Непослушную нечисть следовало поместить в сумку: мы доставляли ее в центр контроля за жизнедеятельностью и распространением нечеловеческих существ. Дальше на провинившегося лешачонка составлялся административный протокол, хотя мы с другими ловцами давно говорили, что можем сами доставлять их обратно в места службы, а потом просто жаловаться верховным лешим, которым они подчинялись. Но бюрократия пока побеждала.

Тяжело вздохнув, я повел Игоря в кафе быстрого питания, незаметно придерживая его за капюшон, чтобы не дал деру. Наверняка у него хватит мозгов не становиться невидимым на глазах прохожих в центре Москвы и не напарываться на вторую административку за день, иначе хозяин-лесовой точно его взгреет и отстранит от службы на пару месяцев. А для такого мелкого лешачонка это означало позор и прозябание где-то во дворе спального района, на старом обстриженном тополе. Все равно что человеку провести месяц в комнате метр на метр.

— Ты на апрель в Ильинском, что ли? — спросил я, припоминая ближайший сквер к Китай-городу.