Эльфийский рок
Антология
Мир умирает, но так было с тех пор, как явились Боги Хаоса.
Бесчисленные годы Губительные Силы жаждали царства смертных. Они предприняли множество попыток захватить его. Их помазанники приводили несметные орды в земли людей, эльфов и гномов. И всякий раз терпели поражение.
До сего момента.
На холодном севере Архаон, бывший храмовник Бога-воина Зигмара, был коронован Всеизбранным Хаоса. Он готов выступать на юг и нести разорение в земли, которые прежде защищал. За ним собираются все силы Темных Богов — армии смертных и воинства демонов. Они готовы принести бурю, какой прежде никто не видел.
Уже сделаны первые шаги. Валькия Кровавая привела войско Кхорна в Наггарот, на родину темных эльфов, опустошив север королевства и принеся войну в великие города Наггаронда и Хар Ганета. Неприступная башня Гронда, приют королевы-колдуньи Морати, не предупредила об этом нападении. Лишь возвращение Короля-Колдуна Малекита позволило одолеть Валькию и спасти Наггаронд.
В Ултуане, на землях высших эльфов, свирепствуют демоны, и столь великого числа их не видели со времен Аэнариона, от коих прошло семь тысяч лет. Король-Феникс заперся в своей высокой башне в Лотерне, поэтому князь Тирион, величайший воин эпохи, принял командование армиями азуров и с магической помощью своего брата Теклиса оттеснил демонов.
Теперь судьбы Малекита и Тириона сольются воедино, ибо повторяется война богов, которые станут действовать через смертных аватаров. А когда закончат, мир изменится навсегда.
Тьма опускается на всех эльфов.
Это Конец Времен.
САРА КОУКВЕЛЛ
Сезон Крови, 223 год Эпохи Возмездия
Орда, извиваясь, двигалась к Наггаронду — гигантская черно-красная змея, которая, куда бы она ни ползла, несла с собой ужас, разрушение и хаос. Круат скакал по краю высокого обрыва, и ему открывался широкий обзор расстилавшейся внизу ледяной равнины. Он видел и след, остававшийся после прохода войска, и в этом следе не было ничего, кроме самого страшного осквернения: разрушенные до основания здания, мертвые тела и столько крови, что даже самый жадный варвар мог бы насытиться ею на много лет вперед.
Но армия продолжала идти дальше, и Круат понимал, куда она направляется и зачем. Но не только орда стремилась к оплоту власти друкаев. Круат что есть сил в одиночестве гнал коня впереди вражеских полчищ, чтобы принести сородичам весть о том, что ожидает Наггаронд в ближайшем будущем… и дать им хоть немного времени подготовиться к битве. Он с отчаянной решимостью пришпорил жеребца.
Его конь был хорошим животным, прекрасным образчиком вороных скакунов утраченного Нагарита. Скача галопом на юг, Круат ощущал под собой игру его мощных мышц. Однако он требовал от лошади предельной скорости уже много дней подряд. Утомление ее росло, и он не знал, сколько еще она сумеет поддерживать такой темп. Но он обязан был как можно скорее попасть домой и принести предупреждение о надвигавшейся буре — поэтому он терзал шпорами бока жеребца, а тот летел как ветер.
«Скакун, конечно, превосходен, — мрачно подумал воин, — но возможности даже превосходной лошади не беспредельны». Темп ее движения заметно убавился в последние несколько часов. Губы ее покрылись пеной, и дышала она тяжелее, чем раньше. Пар из ее рта клубился в утреннем воздухе. Круат скакал почти без отдыха, останавливаясь только для того, чтобы накормить и напоить животное. Во время каждой подобной остановки тревога воина усиливалась. Впереди рати Хаоса бежали и летели такие твари, которые не просто убили бы его, если бы нагнали; они пожрали бы его плоть, не дожидаясь, пока он испустит дух. Замедлять ход было нельзя.
Жеребец всхрапнул. Воин похлопал его по шее и одновременно взглянул на юг, в сторону Наггаронда. Сколько хватало глаз, впереди лежала унылая плоская тундра, изредка нарушаемая выступами черного камня и черными же ручьями. На горизонте над холодной равниной нависали Железные горы — адские когти, вцепившиеся в облака. Совсем недавно Круат был бы очень рад возвратиться в город своего рождения. Несмотря на его опасности и запутанные узлы политических интриг, он не колеблясь предпочел бы жизнь там долгой вахте, которую все воины должны были нести на сторожевых башнях. Подобно другим темным эльфам, наполнявшим собой черные вены столицы, Круат гордился жемчужиной Наггарота.
Теперь же он не чувствовал никакой радости от возвращения — ведь по его следу шла огромная варварская орда.
Еще два часа скачки — и он увидел Наггаронд, его грозные темные стены и вздымающиеся в небо башни. Глядя на длинный ряд дворцов и шпилей, Круат подумал об острозубой ухмылке исполинского существа. Но все подчинял себе чудовищно высокий клык Черной башни Короля-Колдуна. От нее волнами исходила угроза, которую нельзя было не почувствовать и от которой нельзя было скрыться. Круат настолько устал, что ему казалось, северные ворота города находятся мучительно далеко, хотя до них оставалось не больше нескольких миль. Он собрал всю волю в кулак и двинулся дальше, несмотря на то что лошадь уже спотыкалась.
Последние мили он проехал будто в тумане, не в силах сосредоточиться ни на чем, кроме своей цели. На расстоянии крика от ворот ноги лошади подломились, и она упала. Он перелетел через ее голову и распластался на холодной земле родины. Тотчас он встать не смог, так как, по-видимому, на какое-то время потерял сознание от удара. Но, придя в себя, он сразу подумал, что должен торопиться, и двинулся дальше, оставив умиравшую лошадь биться в агонии. Затем он побежал. На стене над воротами находились воины, и они что-то кричали ему. На него наставили арбалеты. Путь ему перекрыла фаланга копейщиков, и через несколько минут Круат доковылял до грозной линии щитов и упал на колени.
Задыхаясь, он хватал ртом воздух. В нос ему ударил едкий запах никогда не потухающих жертвенных костров. Запах этот, знакомый с детства, тревожный и недобрый, придал ему сил и решимости. Круат поднял голову и гордо выпрямился. Затем встал на ноги.
— Башня Волрот, — сказал он голосом громким и чистым, словно и не было тяжелейшей, изнурительной скачки, благодаря которой он добрался сюда, — пала.
— На башню напала рать Хаоса: варвары, тролли, зверолюди и другие твари — их я не сумею даже назвать.
Рассказывая о том, что случилось с Башней Вол-рот, Круат провел пальцами по длинным черным волосам. Башня была неприступной твердыней — высокой, обширной и разумно выстроенной, — вмещавшей сотни защитников. Она была гордым, надежным оплотом, который неколебимо выдерживал натиск севера в течение многих десятилетий. Но теперь…
— Нас раздавили, милорд. Гарнизон истребили за несколько коротких часов. Орда вливалась и вливалась, словно река. Их оказалось столько, что невозможно было подсчитать.
Круат стоял навытяжку и смотрел прямо перед собой, в то время как Коуран Темная Рука, начальник Черной Стражи, не спеша, даже несколько задумчиво, ходил вокруг него.
— Продолжай, — сказал он.
Это было его первой реакцией на рассказ Круата.
— Мы сражались упорно, и мы искусным умением и холодной ожесточенностью отвечали врагу там, где он старался превозмочь нас неистовой яростью. Но порождения Хаоса имели перед нами преимущество численности. Они нападали на нас со всех сторон и все прибывали и прибывали. — Круат покачал головой — больше от печали, чем от стыда. — Их было слишком много, а нас — слишком мало. Когда пали ворота, сражение превратилось в разгром. Лишь немногие из нас смогли, не потеряв боевого порядка, отойти за вторую стену, но к тому времени исход битвы был уже решен.
Начальник стражи прекратил неспешное хождение по кругу, остановился напротив Круата и поглядел ему прямо в глаза.
— Ты оставил свой пост.
Это звучало скорее как утверждение, чем как вопрос, и Круат застыл, услышав столь несправедливое обвинение.
— Нет, милорд. Я не оставлял поста. Четверо из нас были посланы донести весть в Наггаронд.
— Четверо?
— Остальные, судя по всему, пали в пути.
Начальник стражи помолчал долгие несколько мгновений, как бы мысленно взвешивая слова Круата, как бы решая, были ли остальные вестники повержены врагами или пали от рук самого Круата, — а затем возобновил свое круговое хождение.
— Продолжай. Расскажи мне об этой орде.
Круат глубоко вздохнул и поведал обо всем, что видел.
Кровь. Целые реки. Круат не единожды наблюдал резню на поле брани. На его глазах происходили ритуалы, посвященные Кхаину, и они были жестокими и кровавыми, как и надлежало, чтобы удовольствовать бога убийства. Но безумие насилия, явленное войсками, атаковавшими Волрот, отличалось и от того, и от другого. Они принесли с собой бойню ради бойни, насилие ради себя самого. Их способ вести сражение не был исполнен ни умения, ни стратегии.
В нем не присутствовало ни соразмерности, ни чистоты. Но в нем определенно присутствовали энергия и решительность. Воины Хаоса просто наваливались всем полчищем на ровные ряды темных эльфов и свершали мерзкие деяния, ведомые ненасытной жаждой крови.
