— Он.
Булгаков развернул экран обратно, написал что-то еще, сделал паузу, чтобы прочитать появившуюся информацию.
— Дэвид Генри зарегистрировался в гостинице «Венера», — произнес он через несколько секунд. — Когда наши инспекторы туда отправились, то обнаружили только его багаж. До отлета «Гагарина», на который у Генри был куплен билет, оставалось всего несколько дней. Мои люди обошли все рестораны, магазины и бары. В кое-каких из них он появлялся, но в последнее время его никто не видел. Разумеется, Генри не явился на посадку на космофлотовский челнок.
— Вы все это мне сообщали, помните? По электронной почте. — Ронсон чувствовал, что зря теряет время. Как он и ожидал, местные полицейские мало чем могли ему помочь. Тем не менее он решил проконсультироваться с ними. Из вежливости и в надежде, что все-таки удастся узнать что-нибудь полезное.
— Именно. Надеюсь, вы поделились этой информацией с мистером Генри-старшим? И когда он связался с российским консульством в Вашингтоне — он ведь это сделал, верно? — ему сообщили то же самое. — Булгаков откинулся в кресле. — Ладно, позвольте добавить то, что я не стал писать в своем письме, потому что мое начальство не хочет признавать некоторые вещи и будет недовольно мной, если я упомяну о них в официальном документе. Такие случаи бывают не часто, но регулярно… В общем, молодые люди вроде Дэвида Генри пропадают, когда пускаются бродить в порту после того, как всю ночь пьянствовали, — падают с мола и тонут, и их тела обгладывают рыбы-падальщики. Так бывает. Иногда выезжают в океан на прогулочном катере, заказав тур у нелегального оператора, который на самом деле оказывается преступником, клиента грабят, убивают, а тело бросают разлагаться на острове. И такое случается. А иногда… и похуже.
— Например?
Булгаков колебался.
— Вы слышали что-нибудь о «вытяжке»?
— О яже? Кто о нем не слышал…
— Это сленговое слово. У нас говорят: «вытяжка из корня». На виноградных островах растут такие деревья, из которых фармацевты получают биологически активный препарат, анальгетик, используемый в медицине. Но если его делают из коры, то «вытяжку», в свою очередь, извлекают из корней. Она вызывает наркотическое привыкание, как героин…
— И так же опасна, если ее курить. Я знаю о яже все. Его полно и в Америке, и в Европе.
Булгаков нахмурился. Он явно не привык, чтобы его прерывали.
— Зато вы, вероятно, не знаете, как именно контрабандисты его производят. Они — мы называем их жнецами — едут на острова, где растут эти деревья. Наркокартели там уже обосновались, они собирают корни и производят из них яж. Но этот процесс… сбор, варка, осаждение… это тяжелый труд, и никто бы не хотел добровольно этим заниматься. Так что бедных туристов похищают иногда в удобном месте в удобное время и заставляют работать.
— И вы думаете, что так и случилось с Дэвидом Генри? Он был отправлен в рабство на плантации яжа?
— Я бы сказал, это весьма вероятно.
Ронсон медленно выдохнул. Его работа только что серьезно усложнилась.
— А как мне найти эти острова? Я знаю, что они могут дрейфовать на большие расстояния…
— Океанские течения переносят тысячи таких островов, а жнецы неплохо соблюдают конспирацию. Моим людям трудно их выслеживать. Найти парня на островах будет непросто. — Полицейский сделал паузу. — Тем не менее способ есть. Как вы, американцы, говорите, это далекая мишень, но…
— Как мы, американцы, говорим, я весь превратился в слух.
— Поговорите с жабоголовыми.
— С кем?
— Жабоголовыми. Аборигенами. Венерианцами у нас их никто не кличет, похоже на название дурной болезни. Но, во всяком случае, они умны. — Он усмехнулся. — Хотя хорошей компанией их не назовешь. И они многое замечают из того, что тут происходит.
— Я даже по-русски не говорю. Как с ними общаться?..
— Я знаю кое-кого, кто может помочь. Миха Чокнутый. Можете найти его на причале. И прихватите побольше денег. — Булгаков улыбнулся. — И шоколада тоже.
— Шоколада?
— Вы сами все поймете.
Миха Чокнутый жил на набережной. Все, кто там работал, знали его, Ронсону достаточно было следовать в указанном направлении, и он оказался возле маленькой хижины в доках, где швартовались туристические катера. Чокнутый делал суши из того, что приносили ему рыбаки, и затем продавал туристам.
Ронсон застал его за работой. Миха сидел возле своей хижины, строгал нечто, напоминающее одновременно кальмара и рыбу-крылатку, и обваливал ломтики мяса в клейком рисе. Чокнутый был приземистым пузатым стариком с мускулистыми руками и ногами и густой белой бородой. Кожа его была сморщенной и выцветшей, и, кроме мешковатых шорт и потрепанной соломенной шляпы, на нем не было ничего. Миха посмотрел на Ронсона пронзительным, немного странным взглядом.
— Суши? — осведомился он скрипучим голосом. — Свежее, сегодняшнее. Очень вкусно. Попробуй.
Булгаков предупреждал Ронсона не есть ничего из стряпни Михи; то, что ему не удавалось продать за день, он просто оставлял до завтра, даже если еда портилась от тепла и сырости. Но по крайней мере он говорил по-английски.
— Нет, спасибо. Мне сказали, ты можешь мне помочь. Я хочу поговорить с жабоголовыми.
Глаза Михи сузились.
— Они не жабоголовые. Они морской народ, Хозяева Мирового океана. Ты их не уважаешь и говорить с ними не будешь.
— Прости, я не знал, что они…
Миха со стуком воткнул нож, которым нарезал рыбу, в доску.
— Никто об этом не знает! Их называют жабоголовыми, смеются над ними. Только я… — он ткнул пальцем, покрытым ссадинами, в выпуклую грудь, — подружился с ними, когда приехал сюда тридцать лет назад. Только я, Михаил Кронов…
— Ты на Венере уже тридцать лет? — Ронсон ухватился за последнюю фразу, чтобы сменить тему. — Значит, ты был в одной из первых экспедиций…
— Да. — Миха энергично кивнул, без улыбки, но по крайней мере успокоившись. — Тысяча девятьсот семьдесят восьмой, вторая экспедиция, старшина Советских Военно-Космических сил. — Среди белых усов мелькнула улыбка. — Другие вернулись домой, а я после дембеля остался. Таких старожилов, как я, в Венерограде больше нет!..
— Значит, старшина Кронов, вы тот человек, который мне нужен, — по-военному четко произнес Ронсон, понимая, что от таких людей, как этот Миха, можно добиться многого, если как следует надавить на их тщеславие. — Я хотел бы поговорить с морским народом… или лучше вы поговорите с ними от моего имени, раз вы так хорошо знакомы с ними.
Миха взглянул на него подозрительно.
— О чем? Если тебе нужно просто фотографию… пфф! Полторы тысячи рублей, они придут, ты станешь рядом, а я сделаю снимок. Заберешь домой, на стенку повесишь. «Посмотрите-ка, а тут я с жабоголовыми!» — Он с отвращением плюнул с пирса.
— Я не турист, и фотографии мне не нужны, — сказал Ронсон и полез в карман, мимолетно подумав, что скоро придется покупать шорты, в брюках тут сваришься живьем. Протянул снимок Дэвида Генри собеседнику. — Я ищу этого человека. Он приехал сюда почти год назад, а потом исчез. Родственники наняли меня, чтобы я отыскал его.
Чокнутый Миха взял фотографию и внимательно рассмотрел ее.
— Я не знаю этого парня, — наконец произнес он, — но морской народ может знать. Если парень вышел в море, они его видели. Они знают обо всех, кто выходит в Мировой океан. У тебя есть шоколад?
Ронсон купил несколько плиток Cadbury в магазине при отеле. Он вытащил и показал их Михе. Старик не притронулся к шоколаду, в упор глядя на непонятливого американца. Тогда Ронсон достал из кармана пачку банкнот. Миха еще несколько мгновений помедлил, а потом поднялся со своего табурета.
— О'кей! — сказал он. — Топай за мной.
Бывший старшина пошарил в хижине и вскоре снова предстал перед сыщиком, сжимая в мускулистой руке клюшку для гольфа, — ни дать ни взять истый англичанин. Забрав у Ронсона деньги и шоколад, Миха повел его вдоль пирса, мимо пришвартованных катеров. Матросы с любопытством провожали странную парочку взглядом; кто-то крикнул им вслед что-то по-русски, а другие засмеялись, но Чокнутый только нахмурился, не повернув головы.
Так они дошли до края причала. Легкая деревянная площадка нависала над водой. Старшина-старожил, ухватив клюшку обеими руками, хлопнул по настилу два раза, затем выждал паузу, ударил еще дважды, потом еще. Затем остановился, поглядел в воду и минуту подождал. Затем ударил еще шесть раз точно в такой же последовательности.
— Так ты вызываешь жабо… морской народ? — поинтересовался Ронсон, который начал было терять терпение, ему казалось, что он зря тратит время.
— Да. — Миха оглядывал поверхность воды. — Они чувствуют колебания и приходят посмотреть, зачем я их зову. Потому что никто, кроме меня, этого не делает.
Как только он просигналил в третий раз, над поверхностью, покрытой рябью воды, всего в паре метров от причала появились три синих бугра. Поежившись, Ронсон ощутил, как на него смотрят три пары немигающих тусклых глаз. Несколько минут все, что он видел, — это странные взгляды этих существ. Затем Миха помахал плиткой шоколада, и они подплыли ближе.