Лигр
Антология повестей и рассказов
Введение
Марина и Сергей Дяченко
Юнг и дароизъявление
Классик литературы Стефан Цвейг как-то сказал: «Когда между собакой и кошкой вдруг возникает дружба, то это не иначе, как союз против повара». Но всегда ли нами движет прагматизм?
Когда нам предложили идею сборника по нашим мирам, мы, честно говоря, растерялись. Разве можно войти в одну и ту же реку дважды? Мы, конечно, знали о таких сборниках. Нам не нравится легкомысленный, как порхающая бабочка, термин «фанфик», хотя ныне этот жаргонизм есть признанный литературный жанр, имеющий свою историю, виды, классификацию. Нам больше нравится слово «трибьют» от английского слова «tribute», означающее в том числе «коллективный дар». Это ж куда более благородно, правда? И адекватно, с нашей точки зрения, обозначает суть предложения как некий подарок его авторам, который они, быть может, и не заслужили.
Но что нам делать, если подарки окажутся не по душе? Мы ведь люди привередливые в плане художественного качества и себя беспощадно рубим, если оно нас не устраивает. Но себя — это можно. А других, в том числе незнакомых нам людей, которые искренне творили, а мы отплатим им черной неблагодарностью?
Страшно было соглашаться. Нас уговаривали примером успешных сборников по мирам братьев Стругацких. Но мы помнили, как колебался Борис Натанович, раздумывая, поддержать ли эту идею…
Был еще один аргумент, который использовал застрельщик проекта, писатель и ученый Григорий Панченко. Он проводит конкурс рассказов по нашим мирам, где мы выступаем в качестве жюри. Если, мол, произведения окажутся достойными, то тогда и будем говорить о сборнике. Поддержал эту идею и Дмитрий Малкин, завотделом фантастики издательства «Эксмо». Помог и Артем Цветков. Спасибо им.
Мы согласились. И через некоторое время прочли тексты, поданные на конкурс. И знаете, какая основная эмоция? Радость и благодарность! А еще, если хотите, — удивление. Оказывается, семена наших миров могут инициировать столь непредсказуемые, порою парадоксальные всходы! Знаете, в генетике есть понятие гетерозиса, который возникает при межвидовой гибридизации. Она очень редко приносит плоды. Но бывает. Вот, скажем, что такое «лигр»? Это гибрид льва и тигра. Они очень крупные, умеют хорошо плавать, общительны. Это нечто невозможное — но очень симпатичное.
Мы рады, что наши произведения послужили катализатором безудержной фантазии конкурсантов, при этом реализованной в прокрустовом ложе литературного качества. И можем вполне присоединиться к мнению Бориса Натановича Стругацкого, которое может быть эпиграфом к такого рода книг:
«Теперь, когда этот сборник лежит передо мною, я нисколько не жалею о своей уступчивости. Эксперимент удался. Миры, выдуманные Стругацкими, получили продолжение, лишний раз этим доказав свое право на независимое от своих авторов существование… Этот сборник возвращает нам ставшие уже привычными миры, только увиденные другими глазами и обогащенные иным воображением».
Победителями конкурса стали Екатерина Федорчук и Роман Демидов. Их рассказы, а также другие лучшие произведения других конкурсантов, стали основой сборника. Удивляет разнообразие жанровой палитры этой антологии — от социальной драмы, хоррора, боевика до лирики, романтики и веселого юмора. Здесь каждый найдет свое.
К победителям конкурса потом присоединились тексты от маститых писателей — Сергея Лукьяненко, Святослава Логинова, Генри Лайона Олди, Владимира Васильева, Ники Батхен, Инны Живетьевой. В результате получилась уникальная полифония неожиданного.
Григорий Панченко распределил все тексты по разделам, написал интересные подводки. Причем они написаны так, что не раскрывают тайну истории, но дают возможность понять ее предысторию, тот родник, из которого черпалось вдохновение автора. Поэтому сборник могут читать и те, кто нас не читал.
Григорий представил в этой книге не только свой рассказ, участвующий инкогнито в конкурсе, но и фрагмент «Бестиария» по нашим мирам, увлекательной книги, которая, как мы надеемся, вскоре увидит свет.
Кроме этого предисловия, мы в сборнике написали и послесловие, где поделились своим творческим опытом. Если хотите, это такой наш развернутый ответ на традиционный вопрос «Как вы пишете вдвоем?». В раздел входят фрагменты интервью, которые мы давали в разные годы и в разных странах, в том числе недавнее интервью Дмитрию Быкову, с которым мы общались в Лос-Анджелесе. Но основа раздела — это рубрика «Постскриптум. Моменты счастья», которую мы ежемесячно вели в 2017 году в журнале «Мир фантастики». Эти тексты расширили, заново отредактировали, впервые собрали все воедино. Это размышления о нашей жизни, о том, как рождались идеи и сюжеты тех книг, по которым и создан этот сборник. И о том, что такое счастье.
А счастье это — и в том, что мы получили такой вот коллективный подарок от авторов, составителей, издателей этого сборника. Карл Густав Юнг твердил о доминанте в обществе коллективного бессознательного, но этот сборник — проявление коллективного сознательного.
И теперь можем сказать вам, дорогие друзья — спасибо за этот чудесный дар!
1. До и после
Те, кто знаком с творчеством Дяченко, знают: за каждым их произведением, будь то цикл из нескольких романов или короткий одиночный рассказ, стоит целый мир. В некоторых случаях его фантастическая «инакость» видна с первого взгляда. Почти столь же часто он очень близок к нашему, но все же иной. Живой мир. Существующий по своим собственным законам.
И если это действительно так (а это так!), то подобные миры могут развиваться. Обретать или утрачивать новые знания. Входить в технологическую стадию (даже если в этих мирах действовала и продолжает действовать магия). Погибать. Перерождаться. Мы можем знакомиться не только с их будущим, но и с прошлым. Причем в этом смысле любой отдельно взятый обитатель такого мира (не только человек) равнозначен самому миру.
Рассказы, с которыми вы ознакомитесь в этом разделе, представляют собой литературные эксперименты на тему миров Марины и Сергея Дяченко. Их прошлого, будущего, а порой и «альтернативного настоящего»: на территории фантастики допустимо и не такое.
Ника Батхен
Что мне дорого
«Сдвоенная» вселенная романов «Варан» и «Медный король»: та самая, которую один из очень известных современных фантастов назвал эталонной в смысле фэнтезийного мироустройства. Очень насыщенная фантастической фауной, диковинными народами, обычаями, идеями и событиями. Настолько насыщенная, что давать ей краткое описание — дело совершенно безнадежное. Одно ясно: если говорить о цивилизационной стадии, этот мир пребывает в очень странном, предельно фэнтезийном, но все-таки в средневековье.
Однако эта вселенная ведь способна взрослеть, как то свойственно живым мирам… Через несколько веков в нем наверняка появятся все атрибуты современной жизни: авиация, компьютерные игры, психоанализ, даже генная модификация — позволяющая откорректировать «зверочеловеческий» компонент, иногда проявляющийся в наследственности одного из тамошних племен.
Но все равно в этом мире останется магия. И останется загадочный Медный король, которому можно предложить: «возьми, что мне дорого, дай, что мне нужно» и стать всемогущим… а потом обращаться снова и снова… пока нечего станет предлагать… кроме самого себя…
А еще в этом мире детям, как и много веков назад, рассказывают сказки о страннике по прозванию Бродячая искра, который складывал печи в домах, в которых гостил подолгу. И в доме, где он сложит печь, рождался новый маг…
Закатный свет отражался от окон башен, слепя и путая летунов. Гисла мимолетно обрадовалась темным очкам — рабочий день утомил глаза. Как и тысячи дней до того, Гисла оценивала сокровища — просматривала и взвешивала яростные рубины, пронзительно голубые топазы и переливчатые александриты. Калибровала по цвету, форме, мельчайшим трещинам или мути, разглядывала каждую грань сквозь тяжелую лупу, оценивала с точностью до монеты.
Господин директор высоко ценил зоркого ювелира и закрывал глаза на многое — на женский пол, статус матери-одиночки, сомнительное происхождение и скверный нрав. Гисла была лучшей и брала за работу вполовину меньше, чем взял бы мужчина. Поэтому делала все, что хотела. Почти все. Ей хватало на квартирку, обставленную по последнему слову техники, на элитную школу и дорогие игрушки для сына, на бесценную игрушку для себя. За рулем летуна Гисла чувствовала себя свободной и совершенно счастливой. Порой она срывалась за город посреди ночи — нарезать круги над полями, в опьяняющей темноте, смотреть на звезды, подставлять ветру пылающее лицо и ни о чем не думать. Но минуты полета выдавались все реже.
На приборной доске красовалась голограмма. Упрямое лицо сына не удалось приукрасить, ребенок смотрел хмуро и пристально, сжимал тонкие губы, черные волосы в беспорядке спадали на лоб. Умный мальчик — преподаватели льют елей, восхищаясь его смекалкой, математическими способностями, изысканным ходом мыслей… А потом вызов в школу, унижение, подарки, угрозы — и поиск нового места. Ильмарин дрался редко, но не знал ни пощады, ни мальчишеских правил. В первом классе сосед обозвал его ублюдком, сын недолго думая достал циркуль и приколотил руку обидчика к парте. В третьем за украденные часы — дедовы, дорогие, с чеканным черным узором — сбросил воришку с лестницы и наступил на пальцы. Был бы отец… но отца у мальчика не было.
