— Чем отличаетесь? — спросил с интересом Бейти.
— Я не оправдываю их, не боюсь их и не пытаюсь их понять. Я ненавижу их и хочу истребить.
Миллер посмотрел на часы.
— Кассель задерживается, — сказал он. — Впрочем, у нас все задерживаются, вы привыкнете, здесь все опаздывают.
— Да, я знаю, они не любят часы.
— Поэтому я их и ношу, — Миллер постучал по часам. — Кассель тоже, кстати, носит. Но по другим причинам, он у нас всё-таки релятивист…
За стеной начался дождь, возле гор начался дождь, облачные башни стали обычными облаками.
— По статистике, они чаще нападают в солнечную погоду, — сообщил Миллер. — Вам повезло.
— Это хорошо. И всё же эти нападения… нельзя их как-то предотвратить? — спросил Бейти.
— В некоторой мере, — ответил Миллер. — Я вижу, если они кого-то наметили. И тогда я отправляю его на Землю.
— И приказываете не болтать?
— Нет, — сказал Миллер. — Не приказываю. Никто и так не рассказывает. Это не те вещи, которые хочется вспоминать.
Дождь и серая пена спустились с гор, по прозрачной стене побежали ручьи, похожие на трещины.
Миллер сощурился.
— Ладно, — сказал он.
— Что?
— Кассель встретится с вами… Через полтора часа.
— Отлично!
— Не знаю, не знаю. Впрочем, ваш выбор, вы же можете быть везде, где ступала нога человека.
— А…
— Снарки завтра, — ответил Миллер. — Лучше с ними с утра, они с утра сонные, риска меньше. Знаете, Бейти, на Земле склонны недооценивать риски. На Земле считают меня паникёром, параноиком. Но я прав, я прав… Пойдёмте в фойе, Кассель спустится туда.
Миллер поднялся из кресла, направился к шлюзу. Бейти за ним.
— Кассель проведёт вас по Институту и наверняка покажет вам командный центр, — говорил Миллер. — Обратите внимание, там справа возле стены есть панель активации планетарного ключа. Вы финишировали над южным?
— Над северным.
— Значит, вы видели «Воргу». А над южным — «Шор». При активации системы изоляции терраформеры запускают над полюсами реакцию выжигания кислорода. С севера и юга сходят огненные стены, встречаясь в районе экватора. Примерно через полтора часа все формы жизни крупнее бактерий на планете уничтожены.
— Зачем вы мне это рассказали?
— Затем, чтобы вы понимали: будь моя воля, я бы повернул ключ в любое мгновенье.
Они проследовали через внутренний шлюз, преодолели короткий коридор и оказались в фойе. Бейти подумал, что не любит современную архитектуру ещё сильнее: фойе Института пространства представляло из себя сплющенный пузырь, мебель отсутствовала, а воздух имел синий металлический оттенок. В фойе имелся единственный выход, и Бейти подумал…
— Да, похоже на сыр, — подтвердил Миллер. — Но здесь всё так. Может, оно и к лучшему… Отвлекает.
— Кстати, вы спрашивали про костюм, — напомнил Бейти. — Мне должны были выдать какой-то костюм?
— Ерунда, — отмахнулся Миллер. — Забудьте.
— И всё-таки? Какой костюм? Химической защиты? Бактериологической? Глубинной, может?
— Костюм клоуна.
Бейти хмыкнул.
— Нет, это не плохая шутка, — уточнил Миллер. — Среди сотрудников Института распространено… не знаю, как это назвать… Поверье, предрассудок… Одним словом, считается, что ношение уродливой одежды снижает риск нападения.
— Почему?
— Вы что, совсем не знакомились с материалом?! — возмутился Миллер.
— Разумеется, знакомился. Но, наверное, не так хорошо.
— Наверное. Снарки обладают…
Миллер усмехнулся.
— Развитым чувством прекрасного, — сказал он. — Некоторые сотрудники полагают, что, если ты напялишь… кружевной фрак и рейтузы в ромб, снарки побрезгуют такой добычей. Но это чушь, на самом деле им плевать. Лично мне кажется, что это всё придумали сами снарки, они… — Миллер потёр вспотевший лоб. — Умеют внушать. Ведь весь этот нелепый птичий камуфляж есть проявление страха. А им нравится смотреть, как мы их боимся. Наверное, это весело.
— То есть, значит, надо не испытывать страх? — спросил Бейти.
— Поверьте мне, Бейти, не испытывать страх у вас не получится, — сказал Миллер. — Теперь слушайте…
— Айван Кассель, директор Института, — представился человек с дёргающейся щекой.
— Роберт Бейти, прикладная журналистика. Спасибо, что нашли для меня время.
Они пожали руки. Ладонь Касселя была болезненно горячей, руку Бейти он не отпускал дольше, чем позволяли приличия.
— Мы пошли навстречу Совету, — сказал Кассель. — Мы понимаем, что наша работа вызывает определённый резонанс, но… сейчас это не лучшая идея, поверьте. Впрочем, спорить у меня нет никаких сил…
Бейти удалось добыть ладонь из рукопожатия, Кассель этого, кажется, не заметил.
— Я расскажу вам о нашей работе, познакомлю с исследователями, покажу Институт… Вы прошли инструктаж?
— Да, — Бейти скептически улыбнулся. — Ваш начальник периметра меня проинструктировал. Интересные правила.
— Эти правила лучше соблюдать.
Кассель неожиданно оглянулся. Бейти тоже оглянулся. Никого. В фойе Института находились только они двое.
— Наверное, нам лучше пройти в более удобное место, — сказал Кассель. — В библиотеку? Это классика, интервью в библиотеке. Я бы предложил часовню…
Кассель рассмеялся собственной шутке.
— Да, пожалуй, в библиотеку имеет смысл, — согласился Бейти.
— Тогда следуйте за мной.
Кассель пересёк холл. Коридор был узок, без дверей и окон, напоминал овальную трубу. Кассель шагал так быстро, что Бейти не сразу сумел его догнать.
Они шагали по трубе, Кассель неожиданно остановился и повернулся.
— Что вы знаете о синхронной физике? — спросил он.
— Как все. Совету был нужен непредвзятый человек, поэтому в рамках университетского курса. Предположение о существовании потока Юнга в начале двадцать первого века, «Поправки в общую теорию поля», теоретическое обоснование Сойером возможности синхронизации. Строительство лаборатории по исследованию синхрон-эффектов над Меркурием, катастрофа, исследования потока Юнга, как потенциально опасные, прекращены…
— Да-да, почти на сорок лет, — кивнул Кассель. — Это считалось невозможным, я сам не верил… Мы тогда занимались надсветовыми скоростями, это тоже считалось невозможным, но мы всё-таки копошились, да…
Кассель замолчал, замер, уставившись в стену. Бейти побоялся его беспокоить.
— У меня была пара перспективных мыслей, как мне представлялось, — Кассель погладил пластик стены. — Конечно, мы поняли, что это была тупиковая ветвь, уже потом, когда появились снарки.
Щека у Касселя дёрнулась, он нащупал заусеницу в пластике и принялся увлечённо выкручивать её ногтями.
— Им был неинтересен надсвет, их занимало другое…
Кассель замолчал, оглянулся, посмотрел вдоль коридора.
— Наутилусы, — сказал Бейти.
— Да, они изучали строение ископаемых моллюсков, — сказал Кассель. — Думаю, это было…
Кассель опять замолчал. Бейти начинала раздражать эта манера общения: недомолвки, смена темы, паузы, быстрые рассеянные взгляды. И Бейти казалось, что от доктора Касселя тоже пахнет мятным ликёром.
— Одним словом, Сойеру удалось их убедить. Он был человек старый, не хочу знать как… Топологическое обоснование прокола Р-складки… они сделали это за два дня… И теперь мы летаем к звёздам.
Кассель справился с заусеницей и теперь разглядывал её на свет.
— Тогда у Сойера возникла другая гениальная идея…
Кассель растёр заусеницу о стену.
— Да, пойдёмте в библиотеку, это лучше всего, — сказал он. — В библиотеках всегда особая атмосфера. От этих коридоров устаёшь. Но здесь по-другому нельзя, Институт огромен… Раньше мы использовали электрокаты… Пойдёмте!
Кассель снова зашагал по коридору, стремительно размахивая рукой. Почти бежал.
— Рейн — планета физиков, — громко рассказывал Кассель. — Передний край изучения пространства, плацдарм для броска во Вселенную. Место, где завтрашний день уже стал сегодняшним…
Кассель то и дело оглядывался, что тоже раздражало; Бейти не выдержал и оглянулся. Коридор, насколько он мог видеть, был пуст. Но в этой пустоте словно… Видимо, неудачное решение, современная архитектура.
Кассель опять резко остановился.
— Сойер привлёк их к работе над изучением потока Юнга. Снарки заинтересовались… Идёмте!
Кассель снова заторопился, Бейти еле за ним успевал.
— А где-нибудь их ещё… используют?
— Нет. С ними занимаемся только мы и только здесь. Иногда мы проводим исследования для медиков или энергетиков, но, честно говоря… На Земле нет задач для них. И их нельзя использовать, они сами… Вот наша библиотека.
Они вошли в библиотеку.
Бейти подумал, что никогда не видел более странной библиотеки: книги располагались не в стеллажах, а в пирамидах, похожих на праздничные ёлки. Много книг громоздилось в стопках вдоль стен, валялось на столах и просто на полу. Книг было много, книжные поля уходили вправо, влево и вперёд, терялись в полумраке.
— Свет, — приказал Кассель.
Стало светлее, мрак почти исчез, но границы библиотеки Бейти не рассмотрел.
— Копия толедской библиотеки, — пояснил Кассель. — Или какой-то другой, не помню, Сойер был оригинал. Здесь направо.