Да, я — детектив, а тут — громкое и поэтому противное дело. Противное и совершенно не по моему профилю. Не по профессиональному профилю — по психологическому. Не люблю я расследовать убийства, понимаете? Не моё это. Родственники жертвы меня раздражают, вид трупов повергает в тоску, а перспектива встречи с настоящим убийцей — в уныние. Но как сказать об этом человеку, не собирающемуся услышать «нет»?

— Вы верите в меня больше, чем в лучших полицейских страны?

Заход получился осторожным и цели не достиг.

— Мне рекомендовали вас как человека, умеющего находить правду.

Попробуем усилить:

— Не знаю, что обо мне наговорили, но я частный детектив, специализирующийся на супружеской неверности. Я человек сугубо мирный, моя сфера — человеческие отношения.

С тем же успехом я мог проповедовать камню.

— Вы нашли убийцу Баглоева, — равнодушно напомнил директор.

Мальцев принял решение на мой счет, и никакие трепыхания, даже самые отчаянные, не могли ничего изменить. Но трепыхаться мне разрешалось.

— То расследование начиналось как слежка за неверной женой.

— Вы отправили на каторгу Рейкина.

— Не я — адвокат жертвы.

— Я просмотрел материалы дела и поговорил со знающими людьми: адвокат блестяще выступил в суде, но убийство распутали вы. — На столе появилась толстая папка. — Я хочу знать, что случилось с моей Тиной.

Он до сих пор ни разу не употребил слово «жена».

А я ждал. Всё, что я знал раньше и узнал за вчерашний день о Мальцеве, свидетельствовало: он должен был использовать в разговоре слово «жена». Но он постоянно говорил «с моей Тиной», подтвердив тем самым то, чему я с чужих слов не поверил: директор Мальцев не купил себе красивую куклу, а действительно обожал свою молодую жену. И это глубокое, сильное чувство абсолютно не вязалось с его характером и жизненными принципами.

Или он расстроился из-за того, что никак не может добраться до обидчика?

— Вам ясна задача, Юрий? Теперь вы работаете на меня.

В любой другой ситуации я вспотел бы от счастья, сейчас же из последних сил попытался отделаться от столь замечательного клиента.

— Скажу честно, господин директор: мне страшно браться за расследование.

Трепыхание вызвало лёгкую усмешку:

— Вы ведь мужчина. Неужели вам не стыдно мне об этом говорить?

— Не стыдно.

— Тогда объяснитесь.

— Я в принципе не терплю насилия, — как можно искреннее произнёс я. И очень мягко продолжил: — Но то, как вашу супругу убили, не укладывается у меня в голове. Я не хочу искать человека, способного на такое зверство. Мне противно и страшно его искать.

Как ни странно, но ни грубить, ни хамить в ответ директор не стал — воспитание, что поделать. Он едва заметно кивнул, показывая, что услышал и понял мои доводы, но принимать их не собирался.

— Юрий, вы совершенно напрасно опасаетесь неведомого убийцу… больше, чем меня. Я принял решение нанять вас, и я не отступлю. Полмиллиона плюс расходы. Аванс — двести тысяч, его переведут на ваш счёт сегодня.

Директор Мальцев, как все умные люди, умел прикасаться к потаённым стрункам человеческой души, уговаривать людей и вдохновлять их на подвиги. И ещё он умел делать такое лицо, что становилось ясно: отказ не принимается. И дальнейшие трепыхания приведут к появлению похожей на младенцев парочки из приёмной.

Признаюсь честно: я не пытался вытряхнуть из безутешного богатого вдовца побольше денег, мне действительно было страшно браться за расследование этой некрасивой истории, но… В общем, попробуйте сами поговорить с директором, и вам станет ясно, почему мне пришлось согласиться.

— Надеюсь, вы понимаете, что аванс я не верну, а результат не гарантирую?

— У вас есть один недостаток, Юрий, — честность. — Мальцев демонстративно взялся за компьютерную мышь, показывая, что разговор окончен. — Не сомневаюсь, вы сделаете всё возможное для поиска убийцы. До свидания.

* * *

Почему я стал частным детективом?

Тем более в те годы, когда в эту профессию пошли не только люди с правоохранительным опытом, но и заурядные бандиты, массово создававшие ЧОПы ради легализации рэкета. Помните тех «частных детективов» из девяностых в кожанках и с «ТТ» за поясами? Тот ещё сброд. Кого не перестреляли — те сидят.

Но я не из таких. Я вообще мальчик из приличной семьи. Нет, не «мальчик из хорошей семьи» («ТМ»), а из приличной: качественное образование, кое-какие знакомства родителей, кое-какие знакомства свои благодаря правильно выбранному родителями учебному заведению. Не мажор, но и не бомж. Мог бы, к примеру, стать гран-журналистом, сидеть под абажуром, пописывать хорошо оплачиваемые гадости и постепенно обрастать читателями блога. Или гран-политиком: сидеть под абажуром, поливать грязью прошлое и настоящее, заседать в Общественном совете… Мог и по чиновной линии податься: красиво говорить, умело управлять, воровать, делиться, потерять покровителя, бежать во Францию, с трепетом ждать выдачи…

Интересных дорог было много, но человеческие качества не пустили. Я ведь, как вы помните, из приличной семьи, а не из «хорошей», есть разница.

Так что к романтической карьере частного детектива я подошёл в достаточной мере случайно. С детства об этой профессии не мечтал, не видел себя в прыщавых снах крутым героем Микки Спиллейна или Рэймонда Чандлера. И в органах не работал ни дня, если вы вдруг представили канонический случай: честный, но наивный следователь собирался служить Закону, был перемолот жерновами безжалостной Системы и теперь страдает во имя Справедливости на почве частных расследований. Галиматья, верно? Так вот, подобной галиматьи в моей жизни не было. Профессиональные навыки набирал на практике, уроками у настоящих спецов: криминалистика, слежка, прослушка… А работа — как бывает у всех: иногда скучно, иногда муторно, иногда опасно. Спросите, что же меня понесло в детективы? Я люблю загадки и разбираюсь в людях. Неплохо разбираюсь… Нет, не буду скромничать — я хорошо разбираюсь в людях и отлично определяю ложь. Распознаю не хуже полиграфа.

И это умение меня кормит.

Правда — она ведь не всегда глаза колет. Иногда, в частных, так сказать, случаях — в семьях, в бизнесе, в политике — правду сторонам знать необходимо, изредка — жизненно необходимо. И тогда на сцене появляюсь я: слежу, подслушиваю, копаюсь в грязном белье, задаю неудобные вопросы, получаю по шее и докапываюсь до правды. И в тот момент, когда преступник (или неверный супруг) изобличены, я чувствую себя Крутым Детективом.

Да-да, я читал Чандлера.

Но сейчас речь не о моих литературных вкусах, а о Тине Мальцевой, которую убили так, что я боялся браться за расследование. Боялся настолько, что осмелился спорить с самим директором, комариком накинувшись на знаменитого мастодонта. Впрочем, подвиг уже в прошлом. Нет, конечно, я горд собой и когда-нибудь как-нибудь обязательно расскажу кому-нибудь, как развёл на деньги такого выдающегося человека, но это будет потом.

Сейчас же я изо всех сил пытался сосредоточиться на показаниях светской дивы Леночки Изельшприц, представленной мне в качестве лучшей подруги почившей госпожи Мальцевой. Наверняка в её трескотне пряталось разумное зерно… Или даже разумный отросток. Однако прятался настолько хорошо, что извлечь его пока не получалось.

— Последние годы мы с Тиной были лучшими подругами… Что удивительно, учитывая нашу разницу в возрасте… Тина была довольно пожилой тётей: тридцать четыре года…

Самой Леночке тридцать два, но одевалась и красилась она в агрессивном стиле морщинистых инженю — «мне двадцать и не более» — и вела себя соответственно.

— К тому же Тина, как ты знаешь, из простых… Провинциалка… Многие удивлялись: чего я в ней нашла? А мне нравилась её наивная, деревенская непосредственность. Забавные ошибки в общении, которые она допускала… Помню, когда она впервые оказалась в Милане, хлопала в ладоши, как ребёнок. Я отвела её к своему дизайнеру и сделала человеком… Кажется, Тина приехала из Новосибирска, но я не уверена… Ты узнаешь, наверное, если потребуется. Узнаешь? Или ты уже знаешь?

— Из Иркутска.

— Боже, какие в этой стране ужасные названия! — Леночка картинно закатила глазки. — И они ещё удивляются, что Рашку не любят… Где находится столь странное место?

— В Сибири.

Название вызвало у Леночки смутные ассоциации. Она наморщила лобик, пару раз подняла и опустила длинные, как хвост павиана, ресницы и наконец справилась:

— Сайберия! Конечно! Папа много раз бывал в Сайберии, у него там мощные бизнес-интересы. — Совершив интеллектуальное усилие, она вновь расслабилась и вернулась к томным, интонационно незаконченным фразам: — И муж туда ездит… По алмазной линии… А я — нет, я Сайберию только в глобусе видела… Я стопроцентная горожанка.

Разговор с горожанкой Изельшприц состоялся в модном СПА на одной из центральных московских улиц. Уделить мне время где-то ещё Леночка не сумела ввиду немыслимой занятости: обед с подругами, поход по магазинам и подготовка к вечеринке отняли у бедняжки всё свободное время. Да и на встречу с «каким-то там детективом» Леночка согласилась только потому, что директор Мальцев лично позвонил и пробубнил в трубку распоряжение оказывать мне полное содействие, а просьбам господина директора, как я знал на собственном опыте, отказывать затруднительно.