Шериф решил, что у них еще достаточно времени, чтобы успеть наведаться к Абелю до рассвета.

Явиться незамедлительно

Джей Бонансинга

Джей Бонансинга — автор двадцати четырех романов, становившихся бестселлерами по версии «Нью-Йорк таймс», включая «Черную Марию» (премия Брэма Стокера), «Разбившийся» (премия Международной гильдии авторов триллеров) и популярную серию «Ходячие мертвецы». Работы Джея переведены на шестнадцать языков, а газета «Чикаго трибьюн» назвала его «автором триллеров с самым безудержным воображением». В киноиндустрии Джей работал с великим Джорджем Ромеро и Деннисом Хейсбертом («Число 24»), а также — с принадлежащей Уиллу Смиту компанией «Овербрук Продакшнс». Джей живет в одном из районов Чикаго вместе со своей женой, фотографом Джилл Нортон, и двумя сыновьями-подростками. В данный момент он плотно работает над следующей книгой из серии «Ходячие мертвецы» в городке Вудбери. Вы можете связаться с Джеем, посетив его сайты www.jaybonansinga.com и www.magnetikink.com.

1. Думай о том, чтобы не думать

Когда в тот день она прибыла в Форт Деннинг, смерть и хаос были последним, о чем можно было подумать. Паркуя, согласно протоколу, свой дерьмовенький «Шеви S10» в квартале от главного входа, она сделала паузу, чтобы слегка прочистить мозги. Это был прекрасный день на атлантическом побережье: чистое и голубое, словно яйца малиновки, небо широко раскинулось над прудами и устьями рек восточного Мэриленда. Солнце просачивалось сквозь рощицы белых дубов, бросая пятна на крышу ее ржавого пикапа. Воздух благоухал магнолией и клевером. Она заглушила свой грузовик и глянула на свое лицо в зеркале заднего вида. Потом глубоко вдохнула, очищая свой разум по технике мастеров дзен — «думай о том, чтобы не думать», — выталкивая вездесущий белый шум из своей головы. Постоянный шум был профессиональной бедой всех экстрасенсов, и терзал ее каждый день. Но сегодня у нее не было причин предполагать, что ее ожидает кошмар наяву. Полученное сегодня по защищенной линии сообщение не давало ей повода для нервозности.

— Это Командный контроль, — сообщил ей официальный, мягкий и глубокий женский голос через пару минут после того, как пробило шесть утра. Стандартное время Восточного побережья. — Назовите себя, пожалуйста.

— Что? Который час?.. Подождите, — пробормотала она спросонья, пытаясь прийти в себя и сбросить остатки похмелья. Она перебрала прошлой ночью, напившись вусмерть в клубе и выбив в боулинге две восьмерки. Покормила зверя, что называется. Огромный дом ждал ее словно заброшенный дериликт. Теперь она пыталась говорить как уважающий себя Спящий на службе у Разведывательного управления Минобороны США:

— О, прошу прощения, я ошиблась… так, ммм, да… вот вам: четыре-три-два-виски-зебра. Вперед, Контроль.

— Четыре-три-два, у нас произошло событие «красного» уровня тревоги, началось в три часа ночи по Гринвичу.

— Вас поняла…

Она приготовилась услышать, где и когда ей надо приступить к работе, ничуть об этом не беспокоясь. Последний раз «красный уровень» оказался колоссальной тратой времени — пришлось сканировать воспоминания отбившегося от рук дипломата. Предполагалось, что его завербовали иранцы, но единственное, что она смогла раскопать в его голове, это эротические фантазии с участием дочери одного из послов. Теперь она ожидала услышать детали очередного типового задания, касающегося обычной правительственной рутины.

— Вам необходимо незамедлительно явиться в «Черный Подсвечник» сегодня, в двенадцать тридцать. Задание наивысшего приоритета, действует «синий» код допуска.

На этом связь отключилась, и казалось, что с этого момента прошли недели, хотя произошло все лишь этим утром. Из зеркала на нее смотрело круглое лицо карамельного цвета, плоский нос с золотым кольцом в ноздре, а ее большие, налитые кровью глаза были испещрены сеткой лопнувших сосудов, напоминая красные дорожные линии на карте транспортной системы штатов. Сделав последний глубокий и тяжелый вздох, она открыла бардачок. Внутри, поверх ее удостоверения и пистолета «Дабл Тэп» в кобуре, лежала пинтовая бутылка водки «Тито». Водка была ее любимым средством для опохмела: без запаха, без цвета, способная мгновенно удовлетворить всепоглощающую жажду. Жажда эта была постоянной, а водка — словно отдых на крестном пути, которым Жасмин Мэйвелл шла в качестве правительственного чтеца мыслей и танцующей обезьянки, погрязшей в болоте самых сокровенных человеческих мыслей.

Она вытащила бутылку, скрутила крышку и разом отпила почти треть.

— Новый день, новая гребаная пища, — прошептала Жасмин, возвращая бутылку на место.

Пистолет она взяла с собой.

2. Взгляд издалека

Старый хрыч в сторожке окинул ее насмешливым взглядом, когда она показала ему свой гостевой бейдж.

— Он устаревший, — произнес он, поджав губы и рассматривая ее сверху донизу, сделав при этом вид, что проверяет бейдж. Старый, потасканный, седеющий ветеран, солдат старой регулярной армии, может, даже времен Наполеоновских войн, он позволил своим глазам лишь на долю секунды больше чем надо задержаться на ее груди. Ей не требовалось лезть к нему в голову, чтобы понять, какие мысли сейчас струятся сквозь его поток сознания. Такие же, к которым она привыкла, будучи женщиной с такой комплекцией и формами, но от этого они утомляли ее ненамного меньше. Иногда она флиртовала с парнями, но не сейчас. Не сегодня.

Старикан таращился на нее с еле заметным похотливым блеском в глазах, а потом произнес, слегка понизив голос — эдакий мистер Большой Выстрел, человек-всезнайка:

— Вы здесь из-за этого переполоха на севере?

Она вздернула голову.

— Какого переполоха?

— Из-за того дерьма, что случилось на кладбище на окраине Питтсбурга? В Эванс-Сити?

Жасмин одарила его своей самой целомудренной улыбкой.

— Я ничего об этом не знаю.

— Что-то происходит там, внутри, — охранник ткнул пальцем в направлении комплекса кирпичных зданий за своей спиной.

— Приму к сведению.

Он шмыгнул и кивком указал на ее бейдж.

— Его надо поскорее заменить или, попомните мои слова, однажды кто-нибудь вас сюда не пустит.

— Я запомню это, папочка, — сказала Жасмин с легкой флиртующей улыбкой, переборов в себе желание заставить его купить ей попозже выпивку. — И обновлю его сразу же, как увижу начальство, — она подмигнула, — обещаю.

Она шла к базе, уверенная, что старый охранник все это время пялится на ее задницу, пока она идет через стоянку. Ему было на что посмотреть. Зрелая девушка смешанного происхождения, с обширными бедрами и пышной грудью, затянутая в спандекс и в юбке выше колена, старший сержант Жасмин Мэйвелл шла своей отработанной, привычно-грациозной походкой подиумной модели — будто несла на макушке книгу. Она отработала эту походку во время своей поездки в Ирак, когда приятели-сослуживцы сказали, что она топает, как слон.

Жасмин направилась к процессинговому центру, который был немного южнее. Расположенный в благополучном зеленом пригороде Фредерика, штат Мэриленд, Форт Деннинг занимал больше двадцати сотен акров, словно большой университетский городок, изогнутый в форме буквы L. Официально он служил в качестве Медицинского центра Армии США. На первый взгляд, место со всем этим безликим красным кирпичом и серым шифером выглядело таким безобидным, таким скучным, что в его существование слабо верилось. Казалось, что форт, словно хамелеон, смешался с торговыми центрами и офисной архитектурой правительственных зданий округа Колумбия.

На самом деле сей обыденный ухоженный ландшафт с мотелями скрывал в тысячу раз более зловещую суть, учитывая историю этого места. В годы «холодной воины» Деннинг был сердцем военных программ по разработке биологического оружия. Здесь разрабатывали и реализовывали все что угодно — от горчичного газа до управления океанскими течениями. В пятидесятых персонал Деннинга экспериментировал с возможностью использования насекомых в качестве разносчиков заразы, включая клещей, блох, муравьев и вшей — но в основном москитов, которые должны были переносить вирус желтой лихорадки через международные границы. Также при разработке биологического оружия здесь использовали людей. Долгие годы продолжали ходить слухи, что именно в Деннинге с ведома правительства США изобрели ВИЧ.

И еще Форт Деннинг породил жестокого отца Жасмин Мэйвелл. Капитан Бертран Мэйвелл был одним из наиболее одаренных участников глубоко засекреченного проекта «Солнечная вспышка». Как «удаленный наблюдатель», Берт Мэйвелл мог сидеть в изолированном помещении в Деннинге и психически проецировать свой разум в головы вражеских пилотов и солдат, получая, таким образом, невероятное количество разведданных и раковую опухоль, которая медленно росла в размерах, пока не стало слишком поздно.

Последние годы жизни старика стали для Жасмин настоящим адом. Она в одиночку присматривала за ним, а он обращался с ней хуже, чем с куском дерьма — постоянно плевался, отвешивал затрещины, бичевал матерными тирадами. В итоге она превратилась в конченого наркомана. Но возможно, худшее, что xxБерт Мэйвелл сделал своей дочери, — передал ей собственный психический дар, который разрушил ее жизнь до основания. Некий рецессивный ген, полученный от ее бабушки, ведьмы культа Сантери, которую линчевали в 1955 году в Миссисипи. Он был унаследован отцом, а затем по наследству (как плоскостопие или сезонная аллергия) передался его дочери.