Застигнутый врасплох, Джам ляпнул первое, что пришло в голову:

— Хотите помидоров?

— Ты это называешь помидорами? — Учитель кивнул на фасоль.

— He-а, но у нас отличный урожай помидоров. А вот с фасолью пока не очень.

Лодон поморщился от этого «не-a». Похоже, он из тех учителей, кто ни к чему не придерется, если не сочтет это нужным.

Вообще-то, у Джама, как и у его матери, произношение воспитанного человека, и фразы он строит правильно. Просторечное словечко из его уст могло показаться Лодону вызовом.

— Я пришел за камнем, — сказал тот.

Джам задрал край футболки, чтобы не рассыпать стручки, осторожно стянул ее через голову, положил возле дорожки. Разулся, снял носки, потом брюки и швырнул их Лодону. Оставшись в одних трусах, проговорил:

— Валяйте, мистер Лодон, обнюхивайте. Вы же для этого пришли.

Учитель зло сверкнул глазами, но проверил карманы брюк.

— Это ничего не доказывает. Ты уже давно дома, успел перепрятать.

«Как бы не так, — усмехнулся мысленно мальчик. — Теперь я знаю, что за сила в этом камушке, и ни на секунду с ним не расстанусь».

— Чем же эта вещь так важна для вас, мистер Лодон?

— Она имеет историческую ценность.

— Ну да, ну да. Настоящий философский камень.

— В Средние века люди в этом не сомневались.

— Вранье, — бросил Джам.

— Следи за своим языком, щенок.

— Вы находитесь на моем заднем дворе, рассматриваете меня, раздетого до трусов. Я буду говорить то, что захочу, или кое-кому придется объяснять полиции, зачем он сюда приперся.

— Я не просил тебя раздеваться! — Лодон бросил брюки Джаму.

— В классе было много детей, мистер Лодон. А я, если вы, конечно, помните, валялся без сознания. Почему бы не поискать вора среди тех, кто сидел за партами? Как насчет Ронды Джонс? Это ведь она уронила камень. И не просто так уронила — философский там или нет, он ей причинил боль.

— Ты знаешь, что она не брала, — ответил Лодон. — Думаешь, я не способен проследить за камнем, выяснить, где он, у кого?

— И все же вы проверили карманы моих брюк.

— Может, мне войти в дом и спросить у твоего брата? — снова сверкнул глазами учитель.

— Да пожалуйста, — кивнул Джам.

Но задался вопросом: не Лодон ли тот самый враг, который покалечил Гэна? Не может ли он навредить лежащему на кровати беспомощному парню?

— Ты не отдал ему камень, — ухмыльнулся Лодон. — Это я знаю точно. Просто ты этого не умеешь.

Джам подумал: а что случится, если он дотронется до учителя? Не ударит, нет, а просто прикоснется. Ощутит ли Лодон силу так же, как Гэн? А может, у Джама теперь есть власть над химиком? Как проверить?

— У тебя огонек в глазах, — сказал Лодон. — Азарт. Гадаешь, можно ли тебе использовать заключенную в камне силу. Отвечаю: не получится. Это накопитель, такой аккумулятор для магии. И только тот, кто владеет волшебством, может найти ему применение. А ты не владеешь.

Презрение, с которым он произнес «не получится», разозлило Джама. Он наклонился и погрузил руки в землю у корней томатного куста. При этом использовал свое умение отталкивать частички почвы. Когда мальчик выпрямился, его ладони сияли чистотой. Он вытянул руки, показывая их Лодону, а потом шагнул к нему.

— Говорите, не владею?

— Ты умеешь отталкивать… — Лодон заозирался по сторонам. — Зачем ты идешь ко мне?

«Зачем я иду к нему? Самому интересно…»

Значит, не исключено, что отталкивание, которое ему так легко дается, действует не только в микроне от тела. Джам никогда не пытался отталкивать предметы на расстоянии. Он попробовал разбросать вещи с дорожки.

По ощущениям было похоже на попытку пошевелить ушами. Однажды Джам заметил: когда он улыбается, слегка приподнимаются уши. После, стоя перед зеркалом и скалясь во весь рот, он старался прочувствовать, какие именно мускулы отвечают за движение ушей. Потом пробовал шевелить только этими мускулами. Усердно тренировался много дней и наконец смог двигать ушами при совершенно неподвижном лице.

Теперь он поступил так же, но использовал не мускулы… А что? Знание, как отталкивать вблизи. Он сосредоточился на ощущениях, как обычно и делал, достиг состояния, в котором происходило отталкивание, и резко расширил его во все стороны. Вначале помогал себе, двигая руками, но очень быстро понял: это попросту бесполезно.

Футболка, вместе с завернутыми в нее стручками, покатилась прочь. Садовый шланг пополз по траве. Лодон попятился.

— Джам, ты не ведаешь, что творишь! Не пытайся управлять силами, чьей сути не понимаешь!

— Это вы кое-чего не понимаете, — ответил мальчик. — Вы говорили, что камень — всего лишь накопитель, но это не так. Накопитель — вы сами. Собираете волшебную силу у своих учеников. У Ронды она имелась, я угадал? И у меня есть. Но вы не знаете, какого рода моя сила.

— Я знаю, что ты потерял сознание, прикоснувшись к камню.

— Я к нему не прикасался.

— И я знаю, что он здесь. Где-то поблизости.

Джам сконцентрировал всю силу и толкнул Лодона.

Тот отшатнулся. В глазах учителя плескался страх. Теперь Джам точно знал: Лодон никакой не волшебник. Он пытался взять Джама на испуг, поскольку видел перед собой обычного мальчишку, попавшегося на воровстве. Но едва учитель понял, что у Джама хватает силы — и ее даже больше, чем казалось самому Джаму, — он сразу утратил всякую спесь, струсил.

— Император обо всем узнает!

— Можно подумать, вы когда-то встречались с императором, — презрительно бросил Джам. — Вы только и годитесь, чтобы отбирать силу у детей. И делаете это не для императора…

— Для слуги императора. Это одно и то же.

— В самом деле? А вы это выясняли? Уверены, что тот, на кого вы работаете, для кого собираете силу, предан императору? А вдруг сила ему нужна, чтобы посягнуть на верховную власть? — Джам опять толкнул Лодона, на этот раз сбив с ног.

«Круто!» — подумал мальчик.

И запустил в Лодона шлангом, который устремился вперед, как атакующая змея, ударил, облил мутной водой, оставшейся после полива.

— Я сообщу об этом!

— Ха! Вы всерьез верите, что мне может быть хуже, чем сейчас? Моего брата превратили в овощ! Думаете, я испугаюсь мага-предателя, которому вы служите?

— Он не предатель! — Теперь Лодон выглядел взволнованным, и вовсе не из-за нападения садового шланга или нескольких травинок, налипших на костюм. — Ты даже не представляешь, с кем связался!

Вот тут он был совершенно прав. Джам понятия не имел, кто такой император и что собой на самом деле представляет школьный учитель химии Лодон. Зато мальчик знал, что под кожей его ладони скрывается камень, а когда он тронул Гэна, тот пришел в себя.

И еще он успел заметить, что после его дичайших обвинений мистер Лодон оробел и встревожился. Следовательно, какая-то доля истины в них все же есть.

«Нельзя слишком глубоко ввязываться, — думал Джам. — Это не мой уровень. Испугался Лодон или нет — его дело, а вот я точно должен поостеречься. А может, и нет? Может, я как раз не могу позволить, чтобы страх решал за меня? Вот Гэн, тот никогда не показывал, что боится».

Но, с другой стороны, Гэн угодил в ловушку и провел все эти годы неподвижный, словно растение. А что может произойти с ним, с Джамом?

А что произойдет с мамой и Гэном, если он будет бездействовать?

— Кто ваш хозяин? — властно спросил Джам.

— Так я тебе и сказал! — скорчил гримасу Лодон.

— Тогда я спрошу у Гэна.

— Да, да, у Гэна… Спрашивай сколько угодно. — Теперь учитель откровенно насмехался. — Если бы он это знал, как считаешь, ослабил бы свою защиту? Ничего ты не добьешься, сопляк.

— Зато я знаю, что вы тоже ничего не знаете. Если разобраться, вы знаете даже меньше, чем ничего, потому что ваши знания в основном ошибочны.

— Да наш малютка, как я погляжу, совсем сдурел от гордости за свою магию. Думаешь, ты один такой? Обнаруживший вдруг, что обладает тем, чего больше нет ни у кого? Узнавший, что в его руках опасное оружие, и вообразивший себя неуязвимым? Но посмотри на своего брата, и ты поймешь, чего стоит такая неуязвимость!

— Нет, я не думаю, что сильнее всех, — ответил Джам. — Просто я сильнее, чем вы.

— Но тот, кому я служу, все же сильнее. Тебе никогда не сравняться с ним. И каждое слово, произнесенное тобой, каждый толчок, для которого ты используешь магию, привлекают его внимание. Внимание, которого на самом деле ты хотел бы избежать.

— Нет! На самом деле я хочу его привлечь! — воскликнул Джам. — Я хочу, чтобы император прибыл сюда! Я хочу, чтобы император рассудил нас! — Откуда взялась эта идея? Гэн? Может, это Гэн подсказал? — Вы скажете императору, кто ваш хозяин, за что он искалечил моего брата и как использует вас, чтобы красть силу у детей.

— Я же говорил тебе, что мы собираем силу для императора!

— Так пусть он появится, и я отдам ему камень!

— Значит, он у тебя?

— Да! — сверкнул глазами Джам.

— Это все, что я хотел услышать. — Лодон поднялся на ноги и медленно пошел к мальчику.

Джам толкнул магией, но учитель даже не замедлил движения.

— Я чувствую твои слабые потуги, ребенок. Мне было легко притворяться, будто ты сильнее меня. Но с таким же успехом ты мог стрелять из водяного пистолета. — Лодон протянул руку и сжал горло Джама. — Где он? Не в голове, это точно. Хотя меня это не остановило бы. Твоя голова принадлежит моему господину точно так же, как и все остальное.

— Вашему господину не принадлежит ничего! — закричал Джам. — Все принадлежит императору!

Ну, по крайней мере, так должно быть, если устройство общества магов как-то напоминает феодальное.

— Думаешь, императору есть дело до того, что с тобой происходит? — Лодон провел пальцем от горла Джама через грудь и остановился у самого сердца. — Какая рука? — Потом его палец двинулся к правой руке мальчика. — Теперь я верну камень. Спасибо.

— Нет, не вернете, — ответил Джам и ударил коленом в пах учителю.

— Ой-ой-ой… — с издевкой произнес тот.

— Я должен был догадаться, — вздохнул Джам. — Яйца вы тоже отдали своему господину.

— Разожми кулак.

— Сами разжимайте.

— Могу даже разрезать.

Лодон вынул из кармана острый осколок обсидиана и занес над кистью мальчика.

Вот и получается, что вся бравада Джама закончилась ничем. Существует сила, способная спасти его — или уничтожить, — но как ее призвать? Да, он выяснил, что есть некий обладатель императорского титула, но и только. Или не только? У мальчика как будто забрезжила догадка.

Отшатнувшись от Лодона, он толкнул его из последних сил.

— Я призываю императора воздуха! Пусть явится и рассудит нас!

Толчок оказался гораздо сильнее, чем Джам рассчитывал, — Лодон отлетел, ударился о забор и упал на грядку с огурцами.

— О, мой господин! — взвыл он, умоляюще простирая руки.

Но нет, вовсе не сила Джама отбросила учителя, а внешняя магия. И это была не магия императора, которого мальчик призывал.

Он обернулся и увидел маму, застывшую у черного хода.

— Да по какому праву вы сюда вторглись? — возмущенно обратилась она к Лодону.

— Камень у него, — прохрипел учитель. — Я же говорил, что у него.

— Я знала бы! Думаете, у него может быть что-то, о чем я не знаю?

— Он спрятал камень. Он может сопротивляться. У него есть сила.

— Нет у него никакой силы. Я что же, не способна разобраться с собственным сыном?

Голова у Джама пошла кругом. Неужели и его родная мать — враг?

— Нет, дитя мое, — сказала мама. — Этот человек — дурак. Ему нечего тут делать.

— Ты все знаешь, — заключил Джам. — И о камне, который накапливает силу, и о том, что Гэн заколдован.

— Я знаю одно, мой мальчик. Ты в одних трусах стоишь посреди огорода, а учитель валяется в огурцах. Для меня этого достаточно, чтобы вызвать полицию.

— Кое-кого уже вызвали, — вмешался Лодон.

— По-вашему, он захочет тратить впустую свое время?

— Вы все еще преданы ему? — сурово спросил Лодон. — Я так и не уговорил вас нарушить клятву?

— Заткнитесь! — рявкнула мама. — Никому не нужна ваша болтовня.

Джам обернулся посмотреть, как подействуют на Лодона эти слова, но с удивлением обнаружил, что у преподавателя химии нет рта. Только гладкая кожа от носа до подбородка.

Мама наставила палец на Джама:

— Иди в дом, мой мальчик.

— Он хотел меня резать вот этим. — Джам показал осколок обсидиана.

— Это слишком опасная игрушка. Отдай ее мне. — Она протянула руку.

— Опасная для меня, мама, или для тебя?

— Иди в дом.

— Так это ты заточила Гэна в его теле? Это ты превратила его в овощ?

— В болтливый овощ, если судить по твоей осведомленности. Джамайка, не зли меня. Мы сейчас в одном шаге от ссоры.

— Я еще не слышал ответа.

— Ну прямо как в телесериале! Нет, дорогой, я не причинила вреда Гэну. Но даже если бы я это сделала, разве призналась бы тебе? Так зачем задавать вопрос, на который можно получить только один ответ, и не обязательно правдивый?

— Значит, ты притворялась все время? Эти твои слезы у постели Гэна…

— Притворялась? Гэн — мой сын. Он навеки в моем сердце. Будь уверен, зла ему я никогда не пожелаю.

— А я не уверен, — ответил Джам. — Я теперь ни в чем не уверен. Ни в ком, кого знал до сих пор. И ни в чем, что видел раньше.

— В моей любви сомневаться не нужно.

— Ты хозяйка Лодона?

— Джам, я ничья не хозяйка.

— Гэн лежит в постели. Он не способен шевелиться, даже говорить не может.

— И это самая большая трагедия в моей жизни! — Мама сорвалась на крик. — Ты хочешь обвинить меня в его болезни?

Вокруг туловища Джама сомкнулись чужие руки.

— Я поймал его, госпожа! — воскликнул Лодон.

Джам яростно оттолкнул его и неожиданно оказался на свободе. Оглянувшись, он увидел поверженного на траву Лодона.

— Приехали! — вздохнула мама. — Разве я не учила тебя хорошим манерам?

— Я вот что хочу знать: у папы была сила? Мы все волшебники?

— Ты не волшебник, твой отец не волшебник, а вот Гэн… был волшебником раньше.

— Но, мама, если ты обладаешь такой мощью, почему не исцелила Гэна?

— Исцелять его? Он сам выбрал свою судьбу.

— Выбрал?!

— Он был не слишком послушным сыном.

— А я? — спросил Джам.

— Лучшего мальчика, чем ты, и желать нельзя.

— Это если я соглашусь отдать тебе камень?

— Ах, Джамайка, дитя мое! — Она опечалилась. — Ты тоже хочешь стать непослушным?

— А именно так было с папой? Он стал непослушным?

— Твой отец — животное, которое нельзя даже подпускать к детям. Да и к взрослым тоже. А теперь подойди и разожми кулак.

— Камня не видно…

— Просто разожми кулак, чтобы я сама убедилась, что его не видно.

Джам шагнул к ней, протягивая раскрытую ладонь.

— Не пытайся обмануть меня, Джамайка, — возмутилась мама. — Где он?

— Прячется в руке.

— Нет, не верю. — Мама прижала ухо к груди мальчика. — О, детка… Зачем ты это сделал?

— Что?

— Проглотил его.

— Я не глотал.

— Я заберу его у тебя. Любым способом. — Мама протянула руку к Лодону и в следующий миг сжала обсидиановый нож. Заговорила настолько тихо, что Джам не мог различить отдельных слов. Обсидиановое лезвие потянулось к груди мальчика. — Он скрывается в сердце. Но я его получу.

— Ты хочешь убить меня, мама? — спросил Джам.

— Моей вины тут нет, — ответила она. — Ты мог бы отдать камень добровольно, а теперь придется резать.

— Я не управляю им.

— Нет, — грустно сказала мама. — Я так не думаю.

Обсидиан стремительно рванулся к ребрам.

Но на коже Джама не осталось и следа.

— Не нужно магического сопротивления, — сказала она. — Твой отец уже пробовал. Ну и где он теперь?

— Но ему не так плохо, как Гэну…

— Он не был настолько же опасен. Гэну я верила, пока он не вступил в открытое противоборство со мной. А теперь перестань сопротивляться.

— Это отталкивание, — возразил Джам. — Оно действует само по себе.

— Ничего. С твоим отталкиванием мы как-нибудь справимся.

— Мы? Справляться придется без меня.

— Ты часть меня, Джам. Ты принадлежишь мне так же, как и Гэн.

— Однажды ты сказала, что я не имею права владеть игрушками, пока не научусь о них заботиться.

— Ты для меня не игрушка. Ты мой сын. Если будешь преданно служить мне, сможешь рассчитывать на хорошее отношение. Ведь я не обижала тебя до сих пор?

— До сих пор я не знал, что ты сделала с Гэном.

— Я обязана заполучить этот камень. Он мой!

— Это все, что я хотел услышать.

Оба — и Джам, и его мать — обернулись на голос. А тот принадлежал не Лодону.

Посреди двора на гравийной дорожке стоял стройный моложавый мужчина с горящим взглядом.

— Кто вы? — удивился Джам.

— Я тот, кого ты призвал, — ответил император воздуха. — Твоя мать только что заявила, что желает завладеть камнем.

— Лишь для того, чтобы передать вам! — воскликнула она, падая на колени.

— А что я с ним буду делать?

— Но как еще вы увеличите свою силу?

— Честно? — сказал император воздуха. — Вы много лет скрывали свои делишки, но должны были понимать, что рано или поздно тайное станет явным.

— Не стало бы, если б не этот мальчишка…

— На самом деле она тебе не мать, — сказал император Джаму. — Не больше, чем Гэн — твой брат. Она украла тебя так же, как до того Гэна, потому что ты обладаешь магией. Вначале она пыталась использовать силу Гэна, но он восстал и был наказан. А ты — запасной вариант. Когда она тебя похитила, Гэн уже был парализован.

— Она мне не мама?

Император воздуха плавно повел рукой, и плотина в разуме Джама рухнула. Нахлынули воспоминания о другой семье, о другом доме.

— О господи! — закричал он, увидев настоящих мать и отца, родных сестер. — Они считают меня мертвым?

— Все это неправильно! — сказала мама… нет, не мама, а миссис Фишер. — Мы же были так дружны.

— Ну да, настолько дружны, что вы были готовы вырвать его сердце, чтобы завладеть камнем, — заметил император воздуха. — А все потому, что никогда не знали, кто он на самом деле…

— Кто же он?! — воскликнула миссис Фишер.

— Все его тело — философский камень. Он собирает силу у тех, к кому прикасается. Камень притянулся к мальчику, как к магниту. И вошел в него, поскольку они имеют одну и ту же природу. Вы не сможете их разделить. И нож ваш не причинит ему вреда.

— Зачем вы так поступаете со мной! — горестно вскричала она.

— Как поступаю? — удивился император воздуха.

— Наказываете меня.

— О нет, любовь моя. Просто вы воспринимаете мои поступки как наказание. Но это потому, что вы чувствуете, что заслуживаете его.

Он протянул руку Джаму. Не говоря ни слова, тот взял императора за руку, и они вместе вошли в дом, даже не глядя на миссис Фишер.

Император подвел мальчика к постели Гэна.

— Прикоснись к парню, как делал раньше, Джамайка.

Наклонившись, Джам взял брата за руку.

Гэн тут же открыл глаза.

— Мой господин, — сказал он императору воздуха.

— Мой добрый слуга, — ответил тот. — Я скучал по тебе.

— Я ведь звал вас.

— Слишком слабо. Я не расслышал твой голос во всеобщем шуме. И лишь когда воззвал твой брат, я услыхал. У него очень громкий голос.

Джам так и не понял, подшучивают над ним или говорят искренне.

— Отправьте меня домой, — попросил Гэн.

— Попроси своего брата об исцелении.

— Я не способен никого исцелить, — покачал головой Джам.