— Хотите, чтобы я предотвратил мировую катастрофу?

— Что-то вроде того.

— Есть их имена?

— Конечно, если согласитесь помочь нам, я их передам. Где вы остановились, кстати?

— Недалеко от Староместской площади, отель «Златы край».

— На Староместской площади есть средневековая аптека, знаете?

— Конечно, — кивнул детектив. — Дом «У минуты», где жил Кафка.

— Именно так. Когда-то в это здание заходили короли и князья. В эту аптеку за снадобьями съезжались со всей Европы. Здание, если вы помните, покрыто барельефами на различные темы: библейские сюжеты, античность, ренессанс.

— О да, их можно разглядывать днями напролет.

— Именно. Так вот, под крышей, в углу, есть один барельеф, на который далеко не все обращают внимание. Он в тени, и его просто так не рассмотришь, считая с цокольным — это четвертый этаж. На этом барельефе изображен длиннобородый раввин в остроконечной конусообразной шляпе. За его спиной — два молодых священника. А перед старым равви камнем лежит огромный человек. Можно подумать, что это покойник, над которым священник читает молитву. Но это не так, — покачал головой Коэн. — Там есть полустертая надпись, которую вообще не различить без бинокля: «Элохим — эмет», что означает «Бог — истина». Тот равви и есть — Лев бен Бецалель, а за его спиной — два верных ученика, необходимые для таинства. И Лев читает не молитву, а заклинание — для оживления Голема, который и лежит перед своим воскресителем. Поищите этот барельеф — и присмотритесь к нему. Яркий след великой эпохи.

— Непременно, — с интересом кивнул Андрей Крымов. — И сегодня же.

— Так мы работаем, Андрей Петрович?

— Я в деле, — согласился детектив.

— Хорошо. Тогда я вам кое-что покажу.

Коэн вытащил из нагрудного кармана плаща широкий портмоне, раскрыл его, вытащил из одного кармашка листок, сложенный вчетверо, и развернул его.

— Тут девять имен, — сказал раввин и протянул Крымову листок. — Три — сверху, под чертой — еще три и под второй чертой — еще столько же.

Крымов читал сложные имена и фамилии раввинов.

— Смею предположить, — сказал он, проглядев их, — что первые три, верхние, это наиболее верные кандидаты в воскресители глиняного человека? И далее по убывающей? — Андрей посмотрел на собеседника.

Коэн усмехнулся:

— Вы очень догадливы, и это лишний раз наводит на мысль, что мы не ошиблись в выборе детектива. Постарайтесь сделать так, чтобы этот листок не увидели лишние глаза.

— Разумеется.

Коэн достал из кармашка того же портмоне флешку:

— А тут подробная информация обо всех девяти интересующих нас лицах. Биографии, адреса, личные и деловые связи. Полный бэкграунд. Только для ваших глаз. У вашего куратора эта информация уже есть, и она в работе. Теперь изучайте вы.

Крымов взял и эту электронную подсказку.

— Займусь немедленно.

— Когда будут соображения, позвоните. И пожалуйста, умоляю вас, работайте в связке с нами! Так будет безопаснее и надежнее для вас.

— Постараюсь.

Вскоре они вышли на улицу.

— В какую сторону направляетесь? — спросил Коэн.

— В ресторан «У Тына» на Староместской площади. Отобедаю и возьмусь за вашу инфу. Кстати, — Крымов вопросительно поднял брови, — а что, собственно, я должен сделать, если найду вашего вероломного кудесника? Воскресителя и его глиняного человека?

Давид Коэн холодно улыбнулся:

— Все очень просто, Андрей Петрович. Вы должны как можно скорее сообщить нам: мы прилетим быстрее ветра и убьем Голема, как это делали раньше наши предки.

2

Конечно, оказавшись на Староместской площади, Крымов первым делом подошел к дому «У минуты», который когда-то был средневековой аптекой и много чего повидал на своем веку. Все его стены были облеплены фризами с барельефами: античные боги, аллегорические фигуры, персонажи Святого Писания, Адам и Ева в Эдемском саду в обществе единорога, христианские святые, короли и рыцари прошлых столетий. Пришлось долго присматриваться, пока он разглядел под крышей священника в остроконечной иудейской шляпе. Эта скульптурная композиция находилась в самом углу. Ее словно специально спрятали подальше от глаз. Да, за спиной знаменитого равви стояли двое молодых людей, а перед Львом Бецалелем лежало недвижимое тело Голема, ожидающего своего воскрешения.

— Пан, купите сувенир, — окликнули его.

Тут же стоял лоток, за которым стояла девушка в джинсовом костюме. Андрей подошел, осмотрелся.

— Я возьму этот, — кивнул он на глиняную статуэтку неуклюжего головастого человечка, похожего на истукана.

Таких тут было десятка три — и все близнецы. У каждого истукана на груди в области сердца виднелась маленькая дверца, там теплилась имитация огня.

— Голема? — улыбнулась девушка. — Отличный выбор. Символ старинной Праги.

— Да-да, — кивнул Андрей. Он заплатил и, не удержавшись, спросил: — Что, по-вашему, означает этот огонек в груди Голема?

Девушка пожала плечами:

— Наверное, то, что он может ожить. Или нет?

— Наверное, — кивнул детектив. — Но воля честолюбивого мастера и воля Бога — совпадают ли они?

Для милой девушки этот вопрос оказался чересчур сложным. Она поспешно улыбнулась Крымову и переключилась на других туристов, подходивших к прилавку.

Побродив по площади, Андрей Крымов сел в открытом кафе под тентом с видом на памятник Яна Гуса, заказал хорошо зажаренную утку с квашеной капустой, взял сто граммов сливовой и литр крушовицкого пива, знатно пообедал и, вставив флешку в планшет и потягивая пивко, стал изучать воистину интересную информацию.

Она была исчерпывающей в том, что касалось сомнительных качеств девяти известных раввинов, если не сказать — их темных сторон. Кто и когда был пойман или просто замечен на чем-то, его компрометирующем, чьи высказывания явно сквозили гордыней, наконец, кто уходил от консервативных проповедей в те области, куда не дозволено заглядывать простым смертным, разве что посвященным, которыми, несомненно, считали себя «защитники неба». Четверо из отмеченных раввинов жили в самой Праге, двое — в пригороде и еще трое — в других городах Чехии. Но все трое из первого ряда, то есть самые подозрительные, обитали именно в еврейском районе Праги у Влтавы. Гоняться за теми, кто жил в других городах, не имея ковра-самолета, было просто бессмысленно. Даже охотиться за обитающими в пригороде оказалось бы чересчур легкомысленно. Стоило сосредоточиться на еврейском квартале, до которого от Староместской площади рукой подать. А заодно можно было в очередной раз посмотреть и на легендарную старинную синагогу, в которой, по легенде, служил сам равви Бецалель.

Парижская улица, отходившая от Староместской площади у церкви Святого Николая, как раз устремлялась к еврейскому кварталу, названному «кварталом Йозефа» в честь просвещенного короля Иосифа Второго, давшего религиозные свободы иудеям.

Это была одна из самых коротких и красивых улиц Европы. И сейчас по этой улице навстречу ему шла сама красота — девушка в коротком кремовом плаще и белой водолазке, в белых кожаных сапожках и таких же перчатках. Светло-русые волосы выходили длинной прямой челкой до глаз из-под белого, надетого набок кепи, а на плечах лежали хорошо свитые девчоночьи косы. Ангел, да и только! И не захочешь — зацепишь такую взглядом, еще обернешься и будешь провожать, пока она не скроется вдали или за поворотом. В руках ангел с косами держал два фирменных пакета с легкими покупками, несомненно, модным барахлом из бутиков. А девушка не просто шла навстречу — она еще и открыто улыбалась восхищенному незнакомцу, и глаза ее, кажется, синие, просто сияли весной и солнцем. К величайшей радости Крымова скрыться девушке не удалось — судьба все решила иначе. В пяти метрах от Андрея, ойкнув от неожиданности, та чуть не рухнула — ее каблук предательски полетел! Она оступилась и упала буквально в руки подоспевшему незнакомцу.

— Мамочки! — еще в полете воскликнула она на сносном русском языке с легким прибалтийским акцентом. Но пакеты удержала и трогательно посмотрела на Крымова: — Ну что за несчастье?

Да, ее глаза были синими! Как весеннее небо над Прагой. Он поднял девушку, поддерживая за талию, но левая нога с каблуком предательски ее подводила.

— Ну, я бы так не сказал, — самоуверенно принял эстафету Андрей Крымов. — Просто подарок небес: поймать ангела не каждый день удается. Как тут не верить в чудеса?

— Спасибо вам, мой рыцарь, — улыбнулась она. — За ангела тоже.

— А сколько обычно держат в руках пойманного ангела? — спросил Крымов. — У вас на небесах есть прейскурант на этот счет?

— Есть. Полторы минуты.

— Почему именно полторы?

— Ангелы любят свободу.

— Ясно.

Она печально вздохнула:

— А ведь я купила эти сапоги всего неделю назад.

— На толкучке, наверное? — пошутил он. — Судя по каблуку?

— Да нет, в хорошем бутике.

— И на старуху бывает проруха.

— Обожаю русские поговорки: моя мать — русская. Я — Эльза.

— А я — Андрей.

— Очень приятно.

— И мне. А кто у нас батюшка, эстонец или литовец?