— Батюшка латыш. Увы, был. Мы так и будем стоять в обнимку? Или вы меня проводите вон до того кафе? — Кивнула она на открытое заведение со столиками под тентами. — Там хотя бы кресла.

— С вами так приятно стоять в обнимку, Эльза, но так и быть, дойдем до этой кафешки.

Он легко, как перышко, подхватил ее. Она вновь ойкнула от неожиданности, но на этот раз с удовольствием. Через двадцать размеренных шагов Андрей усадил девушку с покупками в глубокое пластмассовое кресло.

— Как приятно побывать в руках сильного мужчины, — с улыбкой призналась Эльза.

— Другой вопрос — как мне доставить вас до дома?

— До гостиницы «Птачи-будка».

— Что это значит?

— «Скворечник».

— «Птичья будка»? Мог бы и догадаться. Так как мне вас доставить?

— Предлагайте.

— Могу на руках. Что скажете?

Ее глаза весело блеснули.

— Я не против. Но это мы отложим. Хотя в ваших руках мне было очень приятно. А пока что, Андрей, лучше возьмите мой сапожок и дойдите до магазина «Гусыня», — он тут, в двух шагах — и купите мне новую обувку. Деньги я вам дам. Идет? Если, конечно, я вас не отрываю от важных дел.

— Ни в коем разе. И сапожок возьму, и до магазина дойду.

Эльза сняла сапог и протянула ему:

— О’кей. А идти вот как…

Он выслушал ее — маршрут ему был известен.

— Цвет, материал? Что пани изволит?

— На ваш вкус. Пани уверена, он у вас безупречный.

— Правда?

Она пожала плечами:

— Или почти. В том, что касается женских ног, даже не сомневаюсь. Вы так на меня смотрели!

— У вас классные ноги, Эльза, залюбуешься!

— Я знаю, — просто согласилась она. — Поэтому и говорю. Может быть, это ваш взгляд сбил мой каблук?

— Вы к тому, что мне стоит самому оплатить покупку?

Она засмеялась:

— У вас хорошее чувство юмора. — Она полезла в сумочку, достала кошелек. — Держите деньги.

Через двадцать минут он вернулся с большой коробкой, в которой оказались бежевые кожаные сапоги, очень похожие на ее белые.

— Восхитительные, — разглядывая покупку, кивнула она.

— Я попробовал каблуки на прочность, — сказал Крымов. — Пойдет.

— Мерили мои сапожки? — Она нарочито удивленно захлопала глазами.

— Смешно, — кивнул он. — Попытался сорвать каблук прежде, чем он даст дуба.

— Даст дуба?

— Сломается. При ходьбе.

— А-а. — Эльза уже надевала сапожок. — И что, вам позволили?

— Нет, пригрозили вызвать полицию. Взял самые красивые и нежные на ощупь для ваших прекрасных ног и поскорее ретировался. Ну и как?

— Я же сказала: восхитительные. — Она надела второй, встала и сделала несколько шагов. — Да я как будто родилась в них! Моя большая благодарность.

— Принимается.

Они оба неожиданно замолчали.

— Моя гостиница рядом, — сказала Эльза. — Идемте, Андрей, я оставлю там сапоги и покупки, и мы погуляем, хорошо?

— Отличное предложение.

Гостиница «Скворечник», расположенная в глубине квартала, и впрямь походила на целый ряд прилепленных друг к другу «птичьих домиков» с черепичной крышей под окнами. Окна и двери балконов были арочными и большими, прямо для юных влюбленных поэтов, вдоль крыши шел тонкий низкий парапет. В холле девушка получила ключи, и они устремились по лестнице. Номер Эльзы оказался на последнем, третьем этаже. Она отперла номер, они вошли.

— И как вам тут, в «Скворечнике»? — спросил Андрей.

— Мило и романтично.

Она расстегнула пальто, и он сразу отметил, в какой откровенной она была мини-юбке. Эльза сбросила пальто на его руки, внесла сумки в комнату и поставила их у стены.

— Потом разберусь, — сказала она.

По обстановке было видно, что девушка заехала сюда совсем недавно и обжиться еще не успела. Она повесила пару брошенных вещей и на очередном повороте столкнулась с Андреем нос к носу. Он пялился на ее колени и бедра.

— Ты все еще смотришь на мои ноги?

— А куда ты еще предлагаешь мне смотреть, — шутливо спросил он, — когда ты стоишь спиной? На самое интересное.

— Ясно.

Он взял ее за локти.

— И что дальше? — спросила она.

— Могу только догадываться, — скромно ответил Крымов.

— И я тоже могу. — Ее едва заметный акцент был восхитителен. — Я очень догадливая.

Он привлек ее к себе и поцеловал в губы.

— Ты меня хочешь? — спросила она.

Крымов раздумывал недолго.

— Очень, — честно признался он.

Эльза положила ему руки на плечи.

— Хорошо, я согласна.

— Ого, вот так сразу?

Ее глаза смеялись:

— А что, нужны какие-то особые действия или слова? Месяцок погулять под луной? Хотя бы недельку?

— Да, в сущности, нет, — согласился он.

— Тогда «ого, вот так сразу». — Девушка отстранилась и легко сняла через голову белую трикотажную водолазку. — Хочешь расстегнуть сам? — Она повернулась к нему спиной.

Он двумя пальцами ловко расстегнул ее бюстгальтер, и девушка обернулась:

— Нравлюсь?

— Ты прекрасна.

— Разумеется. Ладно, действуй.

Долгий поцелуй заставил его действовать очень быстро — он усадил Эльзу на комод, к тому времени ее короткая юбка была уже на талии, а хлопчатобумажных трусиков и след простыл…

…Он прижался щекой к ее лицу, потом отстранился. В глазах девушки еще плавал туман. Но и он, все еще крепко сжимая в руках ее бедра, не торопился прерывать затихающий набат своего сердца и разорвать объятия…

— Эй, малознакомый мне мужчина, — первой проговорила она, — ты как?

— Супер. А ты?

— И я супер.

— Ну вот, приехал в Прагу и сразу нарвался на романтику, — выдохнул Крымов. — Попал в чувственный капкан.

— Ты женат? — спросила она, держа его шею в кольце рук, и весело заглянула в его глаза. — Если честно?

— Нет.

— Понятно, почему. С такими-то заявами: «нарвался на романтику». Такое ляпнешь в торжественную минуту любимой женщине — она завтра и на развод подаст.

— Заявы? Ляпнешь? Для иностранки у тебя слишком добротный русский сленг.

— Это что, предъявы? — не удержавшись, прыснула она.

— Вот об этом я и говорю, — кивнул он. — У тебя как-то речь поменялась.

— У нас, на Московской улице в Риге, вашего брата было хоть отбавляй. Из тех, кто в свое время понаехал. Гопоты в том числе. Росли вместе. Научилась. И потом, великий русский язык пока еще никто не отменял.

— А мне нравится с тобой болтать, — кивнул он. — Это честно.

Она потянулась к нему, нежно впилась еще горячими губами в его рот. Он стал отвечать. Поцелуй затянулся, медленно перерастая в новую прелюдию, долгую и нежную.

Ища взглядом его глаза, — хотя что можно было разглядеть так близко, — Эльза усмехнулась:

— Ты меня отпустишь или хочешь по второму разу? С места в карьер? Разве что позу поменять.

— А ты хочешь?

— Я могу — мне понравилось.

— Ты развратная.

— Есть немного.

— Очень развратная.

— И это присутствует.

Крымов подумал:

— Отложим до ужина — мне уже не двадцать лет.

— Ладно, тогда отпускай. — Подумав, он разжал руки, она спрыгнула с комода. — Исхватал меня всю. Ручищи-то у тебя какие!

— Какие?

— Такие. Синяки-то не останутся?

— К вечеру как раз и увидим, — приводя себя в порядок, откликнулся Крымов.

— А вечер точно будет?

— Очень на это надеюсь. Когда ты предстанешь передо мной в костюме Евы, и не частями, а целиком.

Эльза одернула юбку.

— Ну, благодарю. — Она лукаво посмотрела на кавалера. — В костюме Евы! Я обычно так не поступаю, хоть, как ты говоришь, и развратная, — словно оправдываясь, сказала она; перехватила с дивана белый легкий джемпер, ловко надела его и тряхнула светловолосой головой. — Я — правильная девушка. И деловая женщина, между прочим.

— А вот я поступаю только так — с места в карьер. — Крымов сокрушенно покачал головой. — Очень неправильный мужчина.

— Только так и поступаешь? — удивилась она. — Сразу набрасываешься на свою жертву?

— Шучу я. Все твоя вина — женская красота. Вожделение, порыв страсти — старо как мир. А еще говорят, что вы — слабый пол. Вертите нами, как хотите.

— Звучит как циничный комплимент. Но толика правды в этом есть. Пообедаем?

— Я недавно обедал, но составлю тебе компанию. Выпью пива.