— Батюшка латыш. Увы, был. Мы так и будем стоять в обнимку? Или вы меня проводите вон до того кафе? — Кивнула она на открытое заведение со столиками под тентами. — Там хотя бы кресла.
— С вами так приятно стоять в обнимку, Эльза, но так и быть, дойдем до этой кафешки.
Он легко, как перышко, подхватил ее. Она вновь ойкнула от неожиданности, но на этот раз с удовольствием. Через двадцать размеренных шагов Андрей усадил девушку с покупками в глубокое пластмассовое кресло.
— Как приятно побывать в руках сильного мужчины, — с улыбкой призналась Эльза.
— Другой вопрос — как мне доставить вас до дома?
— До гостиницы «Птачи-будка».
— Что это значит?
— «Скворечник».
— «Птичья будка»? Мог бы и догадаться. Так как мне вас доставить?
— Предлагайте.
— Могу на руках. Что скажете?
Ее глаза весело блеснули.
— Я не против. Но это мы отложим. Хотя в ваших руках мне было очень приятно. А пока что, Андрей, лучше возьмите мой сапожок и дойдите до магазина «Гусыня», — он тут, в двух шагах — и купите мне новую обувку. Деньги я вам дам. Идет? Если, конечно, я вас не отрываю от важных дел.
— Ни в коем разе. И сапожок возьму, и до магазина дойду.
Эльза сняла сапог и протянула ему:
— О’кей. А идти вот как…
Он выслушал ее — маршрут ему был известен.
— Цвет, материал? Что пани изволит?
— На ваш вкус. Пани уверена, он у вас безупречный.
— Правда?
Она пожала плечами:
— Или почти. В том, что касается женских ног, даже не сомневаюсь. Вы так на меня смотрели!
— У вас классные ноги, Эльза, залюбуешься!
— Я знаю, — просто согласилась она. — Поэтому и говорю. Может быть, это ваш взгляд сбил мой каблук?
— Вы к тому, что мне стоит самому оплатить покупку?
Она засмеялась:
— У вас хорошее чувство юмора. — Она полезла в сумочку, достала кошелек. — Держите деньги.
Через двадцать минут он вернулся с большой коробкой, в которой оказались бежевые кожаные сапоги, очень похожие на ее белые.
— Восхитительные, — разглядывая покупку, кивнула она.
— Я попробовал каблуки на прочность, — сказал Крымов. — Пойдет.
— Мерили мои сапожки? — Она нарочито удивленно захлопала глазами.
— Смешно, — кивнул он. — Попытался сорвать каблук прежде, чем он даст дуба.
— Даст дуба?
— Сломается. При ходьбе.
— А-а. — Эльза уже надевала сапожок. — И что, вам позволили?
— Нет, пригрозили вызвать полицию. Взял самые красивые и нежные на ощупь для ваших прекрасных ног и поскорее ретировался. Ну и как?
— Я же сказала: восхитительные. — Она надела второй, встала и сделала несколько шагов. — Да я как будто родилась в них! Моя большая благодарность.
— Принимается.
Они оба неожиданно замолчали.
— Моя гостиница рядом, — сказала Эльза. — Идемте, Андрей, я оставлю там сапоги и покупки, и мы погуляем, хорошо?
— Отличное предложение.
Гостиница «Скворечник», расположенная в глубине квартала, и впрямь походила на целый ряд прилепленных друг к другу «птичьих домиков» с черепичной крышей под окнами. Окна и двери балконов были арочными и большими, прямо для юных влюбленных поэтов, вдоль крыши шел тонкий низкий парапет. В холле девушка получила ключи, и они устремились по лестнице. Номер Эльзы оказался на последнем, третьем этаже. Она отперла номер, они вошли.
— И как вам тут, в «Скворечнике»? — спросил Андрей.
— Мило и романтично.
Она расстегнула пальто, и он сразу отметил, в какой откровенной она была мини-юбке. Эльза сбросила пальто на его руки, внесла сумки в комнату и поставила их у стены.
— Потом разберусь, — сказала она.
По обстановке было видно, что девушка заехала сюда совсем недавно и обжиться еще не успела. Она повесила пару брошенных вещей и на очередном повороте столкнулась с Андреем нос к носу. Он пялился на ее колени и бедра.
— Ты все еще смотришь на мои ноги?
— А куда ты еще предлагаешь мне смотреть, — шутливо спросил он, — когда ты стоишь спиной? На самое интересное.
— Ясно.
Он взял ее за локти.
— И что дальше? — спросила она.
— Могу только догадываться, — скромно ответил Крымов.
— И я тоже могу. — Ее едва заметный акцент был восхитителен. — Я очень догадливая.
Он привлек ее к себе и поцеловал в губы.
— Ты меня хочешь? — спросила она.
Крымов раздумывал недолго.
— Очень, — честно признался он.
Эльза положила ему руки на плечи.
— Хорошо, я согласна.
— Ого, вот так сразу?
Ее глаза смеялись:
— А что, нужны какие-то особые действия или слова? Месяцок погулять под луной? Хотя бы недельку?
— Да, в сущности, нет, — согласился он.
— Тогда «ого, вот так сразу». — Девушка отстранилась и легко сняла через голову белую трикотажную водолазку. — Хочешь расстегнуть сам? — Она повернулась к нему спиной.
Он двумя пальцами ловко расстегнул ее бюстгальтер, и девушка обернулась:
— Нравлюсь?
— Ты прекрасна.
— Разумеется. Ладно, действуй.
Долгий поцелуй заставил его действовать очень быстро — он усадил Эльзу на комод, к тому времени ее короткая юбка была уже на талии, а хлопчатобумажных трусиков и след простыл…
…Он прижался щекой к ее лицу, потом отстранился. В глазах девушки еще плавал туман. Но и он, все еще крепко сжимая в руках ее бедра, не торопился прерывать затихающий набат своего сердца и разорвать объятия…
— Эй, малознакомый мне мужчина, — первой проговорила она, — ты как?
— Супер. А ты?
— И я супер.
— Ну вот, приехал в Прагу и сразу нарвался на романтику, — выдохнул Крымов. — Попал в чувственный капкан.
— Ты женат? — спросила она, держа его шею в кольце рук, и весело заглянула в его глаза. — Если честно?
— Нет.
— Понятно, почему. С такими-то заявами: «нарвался на романтику». Такое ляпнешь в торжественную минуту любимой женщине — она завтра и на развод подаст.
— Заявы? Ляпнешь? Для иностранки у тебя слишком добротный русский сленг.
— Это что, предъявы? — не удержавшись, прыснула она.
— Вот об этом я и говорю, — кивнул он. — У тебя как-то речь поменялась.
— У нас, на Московской улице в Риге, вашего брата было хоть отбавляй. Из тех, кто в свое время понаехал. Гопоты в том числе. Росли вместе. Научилась. И потом, великий русский язык пока еще никто не отменял.
— А мне нравится с тобой болтать, — кивнул он. — Это честно.
Она потянулась к нему, нежно впилась еще горячими губами в его рот. Он стал отвечать. Поцелуй затянулся, медленно перерастая в новую прелюдию, долгую и нежную.
Ища взглядом его глаза, — хотя что можно было разглядеть так близко, — Эльза усмехнулась:
— Ты меня отпустишь или хочешь по второму разу? С места в карьер? Разве что позу поменять.
— А ты хочешь?
— Я могу — мне понравилось.
— Ты развратная.
— Есть немного.
— Очень развратная.
— И это присутствует.
Крымов подумал:
— Отложим до ужина — мне уже не двадцать лет.
— Ладно, тогда отпускай. — Подумав, он разжал руки, она спрыгнула с комода. — Исхватал меня всю. Ручищи-то у тебя какие!
— Какие?
— Такие. Синяки-то не останутся?
— К вечеру как раз и увидим, — приводя себя в порядок, откликнулся Крымов.
— А вечер точно будет?
— Очень на это надеюсь. Когда ты предстанешь передо мной в костюме Евы, и не частями, а целиком.
Эльза одернула юбку.
— Ну, благодарю. — Она лукаво посмотрела на кавалера. — В костюме Евы! Я обычно так не поступаю, хоть, как ты говоришь, и развратная, — словно оправдываясь, сказала она; перехватила с дивана белый легкий джемпер, ловко надела его и тряхнула светловолосой головой. — Я — правильная девушка. И деловая женщина, между прочим.
— А вот я поступаю только так — с места в карьер. — Крымов сокрушенно покачал головой. — Очень неправильный мужчина.
— Только так и поступаешь? — удивилась она. — Сразу набрасываешься на свою жертву?
— Шучу я. Все твоя вина — женская красота. Вожделение, порыв страсти — старо как мир. А еще говорят, что вы — слабый пол. Вертите нами, как хотите.
— Звучит как циничный комплимент. Но толика правды в этом есть. Пообедаем?
— Я недавно обедал, но составлю тебе компанию. Выпью пива.