5

Когда они оказались на крыше соседнего дома в ярком свете луны, оба решили перевести дух. То, свидетелями чего они стали, было предназначено не для посторонних глаз. Но даже им, профессионалам, такое нужно было переварить.

— Ты как? — спросил спутницу Крымов.

— Ничего, — с запинкой отозвалась Эльза.

Золотились черепичные крыши Праги в свете яркой весенней луны, блестела прекрасная Влтава. Поднимались в небо разбросанные по городу башни храмов, дворцов и ратушей, шпили домов. Ухоженный европейский город, спавший мирным сном, радовал глаз. А где-то совсем рядом, в разгромленном доме, осталась кровавая баня. Возможно, соседи уже вызвали полицию.

Крымов с удовольствием взглянул на Эльзу — в черном облегающем спортивном костюме она смотрелась кошкой на крыше. С золотой челкой из-под шапочки. Дерзкие тугие косы разметались по плечам. Той кошкой, которая ходит сама по себе? Или той, кто выполняет чьи-то задания?

— Ты же знала, кто я такой, верно? — спросил он.

— Ага, — кивнула она.

— Выходит, знала обо мне больше, чем я о тебе.

Она обернулась к нему, усмехнулась:

— Выходит, что так, умник.

— И я не первая жертва случайно сломанного каблука и твоих хорошеньких ножек?

— Увы, нет. Первой жертвой был мой учитель — и я действовала по собственной инициативе. Набиралась опыта. Второй раз я использовала этот прием, когда знакомилась с одним послом.

— И какой я по счету?

— Третий.

— Надеюсь, сексом ты занималась со мной не по заданию?

— Обижаете, господин Крымов, я же не шлюха! Ты мне понравился.

— Ну слава богу.

Он взял ее за руку, притянул к себе.

— Шапочка тебе идет, особенно к косичкам.

— Знаю, мне все идет. Я же красотка. Лучший козырь для шпионки.

— Какая же ты. — Он покачал головой.

— Да, я такая, — Эльза посмотрела ему в глаза, — хитрая, ловкая, немного циничная лгунья.

— И очень развратная лгунья.

Она вцепилась коготками в его ладонь:

— Умеренно. Чем ты недоволен? Ты мне и впрямь понравился, — призналась она. — Галантный кавалер. Роскошный самец. Загадочный тип. В смысле, рыцарь. Ну, типа того.

— Да, я такой. И не типа, а рыцарь. На все сто процентов.

— Вот и я о том же. И очень нескромный, кстати.

— Какой есть!

— Но я и не поклонница скромных мужчин.

— А вот в это я верю, кстати. — Он сделал ударение на последнем слове.

Андрей крепко обнял ее, поцеловал в губы. Трудно придумать более романтичный поцелуй — на крыше в Праге под ночным весенним небом, когда внизу безумцы оживляют големов и пытаются разрушить мир. А они, ночные волки, пытаются его сберечь. Ну разве не круто?

Эльза ткнулась подбородком ему в плечо.

— Ужасный день. Хуже не придумаешь. — Она помолчала. — Так что, нескромный мужчина, кто у тебя следующий в списке? — И отстранилась: — Есть такой?

— А у тебя есть?

— Да. — Подумав, девушка пожала плечами: — Чего нам теперь друг от друга скрывать? Первой открою карты. Я же в долгу у тебя: заморочила бедняге голову, затащила в постель, можно сказать…

— До постели пока не дошло — все произошло на тумбе.

— А, точно!

— Давай имя, болтушка!

Она назвала. Крымов усмехнулся:

— Он самый. И тоже два ученика.

— Тогда едем? У меня мотоцикл через две улицы.

— Едем, — кивнул Андрей. — Это же на самом краю города?

— Именно так. — Она уже шла по крыше впереди него. — Я там проезжала сегодня — одинокий дом в лесном массиве. Стой! — Она выставила ладонь в его направлении.

Внизу уже завывали сирены полицейских машин, и куда они ехали, догадаться было несложно. Три автомобиля подлетели друг за другом к соседнему дому, где они только что были. Из машин высыпали вооруженные блюстители правопорядка.

— Их ждет большой сюрприз.

— Огромный.

— Будем осторожны, — предупредил Андрей.

— Будем, — согласилась Эльза.

Она оказалась отличной мотоциклисткой. Пролетели по Старому городу и быстро оказались на его окраине, между Палмовкой и Новой Либенской синагогой, где у паркового массива стояли частные особнячки. Дом нашли сразу. Выглядел он безукоризненно, только отчего-то тревожно горел свет в гостиной. Они подкрались и заглянули в окна первого этажа — никого. Но что-то было не так. Перевернутая настольная лампа, опрокинутая ваза. Все выглядело на удивление тихо, как будто громы и молнии уже пронеслись, теперь оставалось пожинать плоды бедствий.

И Крымов, и Эльза вытащили оружие. Дверь оказалась открыта. Они переглянулись и вошли. Он — первым, она прикрывала его. Холл, лестница в подвал…

Они осторожно и бесшумно спустились. Картина им предстала почти знакомая. В середине подвального помещения — стол. Пустой. Рядом лежал убитый молодой человек в фиолетовой мантии иудейского священника — у него была явно свернута шея. Второй, в таком же одеянии, сидел у стены, обхватив голову руками. Судя по всему, он пребывал в глубочайшем шоке. У стола лежала знакомая груда земли в форме человеческого тела, но без головы. Равви, стоявший у дальней стены, держал в руках охотничью двустволку.

— Что случилось? — спросил Крымов.

— Я вовремя успел снести ему голову, — дрожащим голосом проговорил священник лет пятидесяти и кивнул на кучу земли.

— Ясно, — сказал Крымов. — Вместе с шемом во рту и надписью «эмет» на лбу?

— Именно так. Кто вы?

— Я работаю на ваше братство. Господин Давид Коэн бен Кастиэль будет очень вами недоволен, гарантирую. И вас ждет товарищеский суд, как я понимаю.

— Я знаю это, — опустил голову равви.

— Скажите, что у вас пошло не так? — неожиданно спросила Эльза. — В чем промахнулись? Вы создали рецепт глины на основе крови троих человек, прочитали нужные молитвы, в этом я не сомневаюсь, поскольку он ожил, но что вы сделали не так? Почему он набросился на вас? Ведь он убил вашего ученика. — Она кивнула на труп молодого человека. — Почему Голем решил уничтожить своих создателей?

— Понятия не имею, уважаемая пани, — покачал головой равви. — Нам казалось, мы близки к совершенству, уже коснулись…

— Бога? — договорил за него Крымов.

— Его силы и мудрости, его дара, который когда-то получил наш предшественник — Иегуда бен Бецалель. Но он создал своего Голема, верного слугу и друга, а мы — бездушное чудовище, способное только убивать.

— По легенде, Иегуде бен Бецалелю помогал сам Господь, — сказал Андрей. — Он создал Голема, чтобы тот защищал от недругов гетто. В этом была практическая цель. А зачем вам понадобился Голем?

Раввин посмотрел на него, но ничего не ответил. А разволновавшийся Крымов не смог не задать еще один вопрос.

— Неужели искушение создать живое существо, подобно Богу, так велико? — нахмурился детектив. — Если честно?

— Очень велико, — неожиданно вдохновенно произнес равви.

— Да любая женщина может родить хоть пять мужиков, хоть десять, в отличие от Голема они будут и говорить, и мыслить, и даже любить вас. Может быть, станут гениями. Зачем же вам это нужно?

Равви прислонил двустволку к стене, сел на ближайший стул и усмехнулся:

— Вы не понимаете, уважаемый пан. Женщины рожают подобных себе — обычных людей. А это — сверхъестественное существо. Голем Льва Бецалеля обладал гигантской силой, его не брали сталь и огонь. При всей своей мощи он мог передвигаться с быстротой животного, чтобы везде поспеть и обезопасить гонимых иудеев. Творение Голема — это создание чуда, а не подобного себе. Я мечтал об этом тридцать три года, с шестнадцати лет. С тех самых пор, как услышал легенду от своего учителя равви Иехиля бен Нахмана с Кутна Горы. Он сам юношей участвовал в создании Голема и со своим учителем оживил его. Тот стал человеком и ушел в мир.

— Они отпустили в мир Голема?

— Мой учитель думал, что тот вернется, но он ушел навсегда. Позже они узнали, что его сбил поезд. Голем встал на пути и сам подставил себя под удар.

— Но зачем?

— Он был уродлив, нем и не смог справиться с этим.

— Может быть, он хотел, чтобы его полюбили? — спросила Эльза. — Но ему отказали в этом чувстве?

— Может быть, — пожал плечами равви. — Я не знаю. Но знаю другое: с каждым столетием каждый из нас, кто лепит Голема, вдыхает в него жизнь, надеется на то, что он создаст нечто более совершенное. И многим это удается, добрая пани. Но лучшее — впереди.

— И все-таки вы соревнуетесь с Богом, — заключил Крымов. — Хотите того или нет, но вами, равви, и подобными вам движет гордыня.

— Вы правы, — вдруг откликнулся ученик, поднимая голову, и глянул на случайных гостей этого дома. — Святая гордыня! И я посвящу всю жизнь созданию совершенного Голема, который станет моим другом и слугой, для которого не будет преград ни в чем.

— Тяжелый случай, — констатировал Крымов. — Ну что, милая, уходим? — обернулся он к Эльзе. — Оставим этих господ разбираться с их эго, товарищами по партии и правосудием?

— Уходим, — согласилась она.

Как же упоительно было вдохнуть аромат свежей весенней ночи после подвального спертого воздуха, напитанного смертью. Они подошли к мотоциклу, когда на телефон Эльзы пришло сообщение. Она читала внимательно, вновь становясь собранной и серьезной.