— Свежая кровь! — пошутила она, внимательно в них всматриваясь. — Ну, чего встали в проходе, садитесь пока, куда хочется. Вы медицинский колледж? А, будущие врачи, превосходно! Четвертый курс окончили? Еще лучше, так вы уже и меня заменять сможете, — Мария Алексеевна мило похихикала. — Неврологами быть хотите?
Все трое отрицательно повертели головами и объяснили, почему они, не фанаты специальности, здесь оказались. Заведующая отделением терпеливо выслушала и расплылась в улыбке:
— Так, понятно. Я вас не принуждаю — можете не ходить, дневники я подпишу. Мне за ваше пребывание тут никто не платит, — опять посмеялась она, — так что с меня взятки гладки.
— Нет, что вы, Мария Алексеевна. Будем ходить, конечно, — энергично выпалил Ваня, и остальные с ним согласились со скрытой неохотой.
— Хорошо, хорошо. Давайте тогда я быстро расскажу вам, где и что находится. Фонендоскопы есть свои? Отлично, а молоточки? Нет? Тогда возьмете в ординаторской [ Выделенная комната в отделении для врачей.].
Зав показала им палаты и основные кабинеты, познакомила с дежурной постовой сестрой и двумя ординаторами, а также с парой других врачей. Она полистала их дневники, удивилась некоторым абсурдным требованиям к навыкам студентов и упорхнула из отделения по каким-то своим делам, дав добро на ознакомление с любой необходимой для них документацией — пусть только в известность кого-либо из старших поставят.
Троица стояла в коридоре с молоточками в руках, и для комичности ситуации не хватало почесать затылки всем одновременно.
— Быстрее начнем — быстрее закончим. Давайте соберем анамнез [ Сведения о болезни и жизни больного.], осмотрим да дневники заполним. Дома ничего делать не надо будет, — инициатором выступила Маргарита, не желающая все шесть часов присутствовать на практике.
— А ты что, методику неврологического осмотра помнишь? — поинтересовался Макс.
— Ну, что-то помню. У меня методичка есть на телефоне, могу скинуть. Давайте беседу создадим.
Так и сделали. Маргарита любезно поделилась материалами. Парни отправились освежать память на пост медсестры — там удобный диван стоял. Маргарита времени решила не терять и, заглянув в список пациентов на стене, наткнулась на некого Виктора Марисова из палаты номер двенадцать — его и решила помучить кучей вопросов.
Она вошла в палату, постучав, и громко уточнила:
— Марисов Виктор здесь? — Она окинула взглядом четырех мужчин в попытке догадаться, кто из них нужный больной.
— Да, это я, — раздался голос у окна. — Ко мне врач пришел, позже созвонимся.
Мужчина сбросил звонок и обернулся на студентку. Маргарита встретила того, кому суждено умереть от болезни в пятьдесят лет.
Виктору снится сон. Он видит молодую девушку, но понимает, что на самом деле ей уже около восьмидесяти — это сон, и здесь все вверх тормашками. Она выбирает яблоки на местном рынке и совсем не замечает его. Виктор подходит ближе, чтобы взглянуть на незнакомку: круглолицая, с тремя родинками на виске, которые выстроились в ровную линию, а глаза ее темные-темные — он даже не видит зрачка. Он влюбляется в образ из сновидения раз и навсегда и тянет ладонь, чтобы коснуться ее мягких щек.
Неожиданно яблоко с глухим стуком падает на землю, а сама девушка хватается за сердце. Лицо ее корчится от боли, она падает навзничь, с силой сжимая одежду на груди. Виктор ничего не может сделать: руки и ноги больше ему не подвластны. Он только смотрит, как она умирает от остановки сердца, и слезы катятся по его щекам.
Мужчина проснулся в паническом страхе и холодном поту.
— Сон. Это просто сон… и я встречу ее сегодня.
Время пять утра, и Виктор не мог понять, радоваться ему или плакать приснившемуся соулмейту. Сновидение оставило после себя душащее чувство, которое он даже попытался неосознанно откашлять.
Виктор почистил зубы и поискал направление на плановую госпитализацию — забыл, во сколько нужно явиться в приемное отделение. Надпись на листке гласила: «Явка с 7:00 до 14:00». Виктор вздохнул и понял, что будет первым в очереди на госпитализацию, раз от кошмара пробудился аж в пять часов.
На кухне он разбил любимую кружку — вторую за месяц. Левая рука давно перестала слушаться, и при попытке перенести кружку со столешницы на обеденный стол ее поразила неожиданная слабость в кисти. Виктор пялился на мелко дрожащую ладонь. Смотрел долго, будто пытался силой мысли остановить тремор. И ничего не вышло.
Он давно свыкся с неврологической болезнью и расстраивался только в подобные моменты — когда что-то ломалось из-за неуклюжести его неконтролируемых рук. Виктор со вздохом начал собирать осколки, и, стоило ему попытаться поднять какой-то мелкий, тремор перерастал в крупноразмашистый. И к этому мужчина давненько привык, неторопливо собирая кружку по частям и отправляя ее в мусорное ведро. От чая все же он не отказался, догадавшись попить его у столешницы, чтобы вдруг не пришлось ползать по полу еще раз.
Виктор выпил утреннюю порцию горьких таблеток и перепроверил заранее собранную сумку с вещами — вроде ничего не забыл. Он вызвал такси до больницы, и с трудом у него вышло рассмотреть номер ожидающей машины из-за невозможности быстро сфокусировать взгляд.
Виктор уселся в салон, и пока таксист рассказывал о природе и погоде, мужчина снял очки и взглянул в потухший экран телефона. В отражении он заметил дрожь глазных яблок и понял, почему не смог различить номера авто.
— Смотрю, вы с вещами, — таксист кивнул на сумку, покоящуюся на заднем сиденье. — В стационар ложитесь, что ли?
— Верно, — медленно произнес Виктор и поочередно поднял обе ладони, показывая на тремор. — На плановое.
— Эге, всякое бывает! Не переживай, ты мужик молодой, а медицина нынче шагает километровыми шагами. Вылечат тебя, — таксист уверенно кивнул собственному умозаключению, отбросив вежливое обращение.
— Хотелось бы верить, — Виктор тоскливо ухмыльнулся.
Ожидая своей очереди в приемном, Виктор оставил в приложении чаевые таксисту — давно ему не попадались такие простодушные и приятные собеседники, такому и оставить немного не жалко. Хотя с нынешними ценами на такси можно было подумать дважды.
Виктор наконец обратил внимание на толпу докторов, кучкующихся на другом конце этажа. Не докторов — ошибся — студентов. Все они стояли группками, в белоснежных халатах и громко переговаривались, а стоило отвлечься, как появлялись новые — будто почкованием множились. Он хотел рассмотреть будущее медицины получше, но загорелся номер его талона со звуковым оповещением — подошла очередь.
Регистратор резво оформила всю необходимую документацию, получила его добровольное согласие на госпитализацию и объяснила, как попасть в отделение.
— Да, знаю. Уже не в первый раз, спасибо, — он улыбнулся ей, прощаясь.
Пока он добирался до отделения неврологии, стойка регистрации уже оповестила пост о прибытии пациента. Там его встретила заведующая Мария Алексеевна, по совместительству являющаяся его лечащим врачом, и проводила в палату. Она быстренько проверила все документы, переговорила о деталях госпитализации и обещала зайти позже.
— Студентов прислали на практику. А, видели? Ну вот, Виктор Романович, бежать надо — встречать молодое поколение.
Он не смел ее задерживать. Только она переступила порог, как соседи по палате решили устроить знакомство. Двое из них оказались вполне себе адекватными мужиками, а вот третий был страшным брюзгой и через каждое слово жаловался на бесполезных медиков и такую же бесполезную медицину в стране. Один из мужчин вступил с ним в спор, а другой тем временем пояснил новоприбывшему, что такие концерты сопалатника тут не редкость — пусть привыкает. Виктор только усмехнулся и покивал.
Заполнив прикроватную тумбу, он решил позвонить отцу. Выслушивая долгие гудки, мужчина разглядывал виды из окна: прямо напротив возвышалось противоположное крыло здания, а справа тянулись ровные ряды сосен далеко за горизонт. Июльский денек выдался пасмурным, отчего сосновые верхушки казались почти черными. Где-то далеко тянулись грозовые облака. Виктор поставил на то, что дождь эту часть города не коснется.
— Да, сын? — послышалось в трубке.
— Привет, пап. Звоню, чтобы сказать — я успешно госпитализировался. В целом все.
— Отлично. Как там палата, мужики ничего?
— Марисов Виктор здесь? — раздался девичий голос за спиной.
— Да, это я, — отозвался Виктор, оглянувшись вполоборота, и неразборчиво бросил отцу: — Ко мне врач пришел, позже созвонимся.
Виктор обернулся и встретил ту, которой суждено умереть от остановки сердца в восемьдесят лет.
У обоих по сосудам разлилось тягучее, как мед, тепло, такое приятное и расслабляющее. Душащая тревога покинула их мысли, они на миг позабыли смерти друг друга, просто наслаждаясь долгожданной судьбоносной встречей. Мир для каждого заиграл новыми красками, и казалось, что они живут бок о бок всю жизнь.
«Так вот что испытывают те, кто встречает своего соулмейта», — подумали оба.
Первой взяла себя в руки Маргарита. В конце концов, она — студентка, и сейчас ее главная задача — прохождение практики. Да, в злосчастном неврологическом отделении. Да, надо опросить пациента, оказавшегося соулмейтом. Да, ей хочется вопить от радости и рассказать все о себе, и столько же узнать от него. Однако Маргарита одернула себя, напоминая, что она сейчас на своеобразной неоплачиваемой работе, где у нее есть круг обязанностей. Сначала это, потом остальное.