Незнакомец выглядел слишком молодо для такой машины, так что это либо чей-то водитель, либо богатенький сынок.

Он оглядел Лизу с ног до головы, с пристальным вниманием, от которого ей стало не по себе. Нет, не потому что на нее пялились. Он как будто прикидывал, ну… сможет она кого-то убить или нет. Из тех ли она людей, кто подвязывается на всякую фигню, или нет. В общем, какие бы вопросы он ни поставил у себя в голове, они однозначно обзавелись плюсиками.

— Просто не ожидал, что ты сама ко мне подойдешь, — сказал он на ломаном русском. Иностранец. Чех? Поляк? Лиза была не сильна в распознавании акцентов. А вот новую неприятность она смогла распознать на раз. Выходит, он все-таки не просто так тут стоял. — Садись, скоро дождь соберется.

Лиза напряглась. Что, если развернуться и добежать до дверей? Это странное общежитие пустит ее обратно? А ее гипотетического преследователя? Есть ли кто в округе, кто сможет прийти на помощь, если она закричит?

— Мне нужно с тобой поговорить, я не стану делать ничего дурного.

— Иными словами, я могу отказаться и мне за это ничего не будет? — уточнила Лиза.

— Отказаться ты не можешь. Садись в машину, — отрезал он и добавил уже чуть мягче: — Пожалуйста.

Какой вежливый похититель! Лиза плюхнулась на место штурмана. В салоне работал кондиционер, несмотря на то что на улице было не жарко.

— Ничего не знаю, — сказала Лиза и скрестила руки на груди, решив сразу идти в отказ.

— Но я ведь еще ничего не спросил, — удивился «похититель» — его акцент придавал интонациям голоса подкупающую беспомощность.

— Тем более ничего не знаю.

— Хочешь где-нибудь позавтракать?

— В меня по утрам и крошка не лезет, — соврала Лиза.

— Кофе?

— Изжога.

Он не стал продолжать. Убрал ногу с тормоза и медленно выкатился на дорогу. По близости не было ни души, но он все равно включил поворотник. Вежливый водитель.

— Ну и? — Лиза не выдержала первой. — Если это ритуальное похищение невесты, то ты ошибся девушкой.

— Мне нужно знать, что вчера произошло на кладбище. Это ты оживила статую? Как ты попала в ее убежище? Я целую ночь пытался проникнуть внутрь.

Лиза рассмеялась. Получилось только чересчур театрально — даром она ходила в драмкружок в седьмом классе.

— Ты себя слышишь?

«Похититель» бросил на Лизу укоризненный взгляд. Что-то вроде «ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь».

— Ты тоже из этих психов-оккультистов? — Лиза решила незаметно съехать с темы.

— Нет.

— Масон? Иллюминат?

— Если ты выцарапала на мраморе свое имя, у тебя большие проблемы.

— Большие проблемы начнутся у тебя, если ты не высадишь меня у ближайшего метро, психопат!

Ей показалось или ее нападки его немного смутила? Он поморщился и снова кинул на Лизу изучающий взгляд.

— Я довезу тебя до метро, — согласился он. — Мне казалось, с такими людьми, как ты, будет проще разговаривать.

— С какими — такими?

«Похититель» замолчал, наверное, подыскивал правильное выражение. Лиза не стала его торопить и незаметно переложила телефон, чтобы легче было до него дотянуться. Ее манипуляции не остались незамеченными, но собеседник ничего не сказал по этому поводу.

— С теми, кто уже столкнулся с неординарным. Об этом ведь не так просто кому-нибудь рассказать. Я думал, ты будешь, самое меньшее, озадачена…

— Я озадачена! — гневно перебила его Лиза. — Потому что пока что это все похоже на похищение! Но я, так уж и быть, постараюсь забыть номер твоей машины, если ты высадишь меня немедленно!

— Ты сказала, тебя нужно подвезти до метро.

— Я передумала, — фыркнула Лиза и, когда «похититель» начал сбавлять скорость, махнула рукой: — Ладно уж, до метро так до метро. Но не разговаривай со мной больше! Я боюсь умалишенных.

— Можно я хотя бы представлюсь?

— Нет.

— Если тебе нужна будет помощь…

— Нет! — пискнула Лиза почти истерично. Она отвернулась к окну и сильнее вжалась в сиденье, как будто это могло сделать ее менее заметной.


Уже стоя на эскалаторе, считая собственное сердцебиение, Лиза подумала, что вела себя не очень нормально (хотя насколько нормально можно вести себя в такой истории?). Она нутром отвергала контакт с новым знакомцем. Точно так же, нутром, ее влекло к Аделаиде.

Могли ли эти обстоятельства быть связаны между собой? Если да, то в какую историю она влипла?


На следующий день в школе случилось то, что случилось. Кто-то проболтался о вылазке кружка «Перо и Ворон» на кладбище. Разумеется, беда Лизу не обошла стороной.

Филиппа редко вызывали в школу. Хоть Лиза и не была пай-девочкой, она изо всех сил старалась, чтобы ситуация не выходила из-под контроля. Но в этот раз на ее стороне не оказалось ни красноречия, ни госпожи Удачи.

Брата вызвали сразу, без посредничества Лизы, поэтому у нее не было шанса объясниться. Да и как тут объяснишься?

Когда Филипп вошел в кабинет директора, Лиза не стала оборачиваться: ей было стыдно.

Директриса чинно поприветствовала его. Лизе было сложно представить, каково это — видеть в своих бывших учениках взрослых людей. Ведь Филипп сам вырос за этими партами, и рос, говорят, не самым прилежным образом. А теперь посмотрите на него: курица-наседка для непутевой сестрички, да еще и в люди выбился.

Филипп прошел в кабинет директора и занял место подле Лизы. Он не щелкнул игриво ее по плечу, как делал обычно. Встревоженный воздух донес до обоняния Лизы едва ощутимый знакомый одеколон. Обычно это означало «спокойствие». Теперь это была «тревога».

Лиза не выдержала и бросила на Филиппа затравленный взгляд. Его профиль — правильный, благородный (а ведь Лиза помнила его прыщавым подростком, как и седовласая женщина, сидящая напротив них). Цепкий взгляд ярких серых глаз (насколько вообще могут быть яркими серые глаза) был направлен на директрису и представлял человека, который готов к конструктивному… нет, не диалогу. Торгу.


Усевшись на переднее пассажирское сиденье, Лиза вяло натянула ремень безопасности.

— Сердишься? — Она искоса поглядела на брата.

Филипп ответил не сразу. Отрегулировал зеркала заднего вида (дольше обычного). Монотонно защелкал поворотник.

— Не сержусь, лисенок, — сказал он наконец ласково. — Просто расстроен. Я полагал, что смогу избежать всех ошибок взрослых.

Они тронулись, а затем молчали целых два поворота. Лиза не знала, как оправдаться, да и нужно ли было вообще оправдываться? Просить прощения? Сделать вид, что ничего серьезного не произошло, и попытаться разговорить брата на другую тему?

Лиза приоткрыла рот, но, взглянув на сосредоточенное лицо Филиппа, тут же его закрыла.

И тут ее прорвало. И чем дальше заходил ее рассказ, тем бредовее он звучал для самой Лизы. Когда она говорила, то сама себе не верила. Потому что… потому что сама не могла проследить логику своих поступков. Почему она пошла на кладбище вместе с этими придурками? Почему выбрала именно этот ритуал — ведь его даже не было в той дурацкой книге. Как она вообще додумалась выцарапать собственное имя под крылом у статуи, да еще окропить ее своей кровью?

Филипп был крайне аккуратным водителем, поэтому, когда он резко ударил по тормозам, Лиза не удержала удивленного вскрика. На мгновение ее оглушил возмущенный сигнал позади следовавшей машины. Он же и привел Лизу в себя. Ну вот, приехали. Теперь они отправятся не домой, а в лечебницу.

А брат тем временем смотрел на нее, как будто впервые в жизни увидел.

— Ты ведь не подшучиваешь надо мной? — спросил Филипп, едва ли не с детской обидой.

Лиза остро ощутила нехватку обращения «лисенок» и, сглотнув, покачала головой.

— Хорошо. Тогда диктуй адрес этой… Общаги.

— Зачем это? — растерялась Лиза. Реакция брата сперва ее успокоила, но теперь она ощущала необъяснимую тревогу. Зачем ему видеть Аделаиду? Чтобы убедиться, что Лиза не врет? Нет-нет, ведь он только что ей безоговорочно поверил. Чтобы… что? Под сосредоточенным взглядом Филиппа она стушевалась. — Я не запомнила адрес. Но, кажется, я помню дорогу.

Лиза понятия не имела, как отнесется Аделаида к внезапному гостю. Они не обсуждали такое. В смысле это подразумевалось само собой: ожившая статуя, которую Лиза должна скрывать и оберегать ото всех. Позднее бы наверняка выяснилось их особое предназначение и прочая и прочая. А теперь о ее существовании знает не только Лиза, но и Филипп, и тот странный парень.

На самом же деле это было ужасно трудно — держать в себе такие секреты. Невольно начинаешь задумываться, а все ли хорошо с твоей головой. Ведь друг, о котором знаешь только ты, — воображаемый друг. Лизе очень не хотелось сходить с ума, притом так, чтобы об этом никто не знал. Даже Филипп… особенно Филипп. Уж лучше вовремя обратиться к специалистам.

Но реакция брата была потрясающей. От слова «потрясение». Лиза всегда знала, что он ей доверяет, но чтобы настолько!

— Аделаида? Это я, — Лиза постучала в номер «54». Дверь распахнулась резче, чем Лиза ожидала.

— А я все гадала, придешь ты или нет! — певуче протянула Аделаида и втянула Лизу внутрь. Кажется, она попыталась сделать это нежно, но девушке почудилось, что в каменной хватке у нее треснули кости.