В Сиэтле, в педиатрическом отделении больницы, ее остановила дежурная сестра. Гретхен вдохнула пары карболки и густой сладковатый запах мочи, который ничем нельзя было вывести. За спиной сестры она увидела в темном экране компьютера свое отражение. Да, теперь она выглядела настоящей хищницей. Она казалась яркой, как манекен, но и опасной, словно пума. И очень сильной. Совершенно не похожей на чью-то мамочку. К ним, как будто предчувствуя беду, подошли еще две сестры.

Она предъявила свои водительские права, и тогда они почти поверили ей. Ее пропустили в холл, а потом и в четыреста девятую палату. Но сестра не сводила с нее глаз. Гретхен сильно изменилась.

Она открыла дверь. Дежурившая на этаже сестра вошла следом.

Эта обритая наголо истощенная малышка, опутанная гибкими трубками, не могла быть Эшли.

Эшли тоже изменилась. Но под действием более опасного рака.

Медсестра шмыгнула носом:

— Мне очень жаль. Она очень сильно сдала за последние недели.

Сестра явно не доверяла разведенным матерям, оставившим ребенка. А может, до сих пор не верила, что эта сильная и спокойная женщина приходится девочке матерью.

Если бы Гретхен была человеком, она почувствовала бы неуверенность и постаралась объяснить, что девочку отняли у нее недобросовестные законники. Теперь же она смотрела на сестру как на ближайший контейнер с пищей, из которого при подходящих обстоятельствах можно отхлебнуть крови. Она по-кошачьи улыбнулась, и сестра мгновенно отвела взгляд.

— Эшли, — окликнула она дочку, как только они остались вдвоем.

Она привезла с собой книгу Яна Пиенковски, завернутую в красную бархатную бумагу с черными силуэтами кошек. Эшли нравились кошки. И ей понравятся страшные картинки-раскладушки. Они вместе будут читать и рассматривать эту книгу. Но пока Гретхен положила подарок на стул, ей предстояло заняться более важным делом.

— Эшли, это твоя мамочка. Проснись, дорогая.

Маленькая девочка открыла огромные, обведенные синими тенями глаза и тихонько всхлипнула.

Гретхен опустила ограждение на кровати и подсунула руку под спину Эшли. Девочка оказалась пугающе легкой.

Гретхен ощущала лихорадочный жар больного ребенка, чувствовала запах антисептиков, пропитавший больничную палату, сладкий аромат кожи своей дочери. Но все это оставалось где-то вдали. Гретхен уже относилась к числу бессмертных существ.

Мы должны охранять свою территорию. Кажется, так говорил Ник? Это не эмоциональное онемение; это физическая нечувствительность. Она вспомнила, как он втыкал перо в руку, как вводил иглу в вену, вспомнила о своих онемевших пальцах, вспомнила о том, как все ощущения, даже запах и тепло ее ребенка, становятся все слабее и дальше. Бессмертие. Онемение. Нечеловеческая сила. Одиночество.

Она прикоснулась своим новым, хищным ртом к шейке дочери. Скажет ли Эшли ей за это спасибо?

Но решать предстояло ей.

ТАНЯ ХАФФ

Мстительный дух озера Непикеа

...

Автор более чем шестнадцати романов, Таня Хафф, жительница Канады, написала пять книг, главной героиней которых является бывший агент сыскной полиции Виктория (Вики) Нельсон: «Цена крови» («Blood Price»), «Кровавый след» («Blood Trail»), «Кровавый жребий» («Blood Lines»), «Кровавый договор» («Blood Pact»), «Долг крови» («Blood Debt»). Рассказы Хафф публиковались в ряде сборников и антологий, а ее последний фантастический роман «Повторный вызов» («The Second Summoning») является прямым продолжением вышедшей в 1998 году книги «Вызовите сторожа» («Summon the Keeper»). В настоящее время Хафф принимает участие в работе над новой космической оперой Торина Керра.

«Я понятия не имею, почему за последние десять лет вампиры стали так невероятно популярны, — говорит автор. — Возможно, из-за нашей завороженности состоянием вечной юности. Как было написано в афише к фильму 1987 года „Потерянные мальчики“ компании „Warner Brothers“: „Весь день спят. Всю ночь предаются утехам. Никогда не стареют. Никогда не умирают. Быть вампиром — это весело“.

Наверное, в тех культурах, которые устранились от всякой связи с естественным жизненным циклом, существует иной путь отвергнуть неотвратимое. Легкое бессмертие, так сказать. Наверное, потому, что в образе вампира есть нечто изначально-трагическое, что-то и от героя, и от злодея — слабость, подчеркивающая силу. Или, возможно, потому, что существует немало людей, которые в наши дни пишут про вампиров добротную фантастику, а читатели тянутся к тому, чему присуще качество».

Хафф признается, что мысль написать рассказ «Мстительный дух озера Непикеа» пришла ей в голову во время отдыха во Флориде на курорте, где предоставляют повременную аренду жилья: «В наши времена политкорректности становится все труднее найти достаточно полноценного негодяя, но после того как я провела пару часов в обществе весьма напористого и в то же время заискивающего агента по сдаче помещений внаем, я поняла, что нашла такого злодея, о котором каждый наверняка был бы рад узнать, что тот по справедливости получил все, чего заслуживают подобные типы.

Сюжет обрастал подробностями по мере того, как я знакомилась с удивительными и таинственными особенностями глубоководных озер. Если кто-нибудь из вас захочет узнать, что там происходит в действительности, возьмите в руки захватывающую книгу Майкла Брэдли „Больше чем миф. В поисках чудовища озера Маскрат“. Она, безусловно, изменила мое отношение к купанию после наступления темноты…»

— Значит, кемпинг?

— А почему это тебя так удивляет?

Волоча за собой старый портативный холодильник бирюзового цвета, Вики Нельсон, прежде один из лучших, а ныне самый успешный в Торонто следователь по делам, связанным с паранормальными явлениями, пятясь, выбралась из любовного гнездышка Майка Селлюси.

— Почему? Может, потому, что ты никогда в жизни не отдыхала в условиях кемпинга. Может, потому, что в твоем представлении суровость быта — это отель, где еду и напитки тебе не подают прямо в номер. Может… — он отодвинулся достаточно далеко, чтобы Вики смогла протиснуться мимо него, и вышел вслед за ней в гостиную, — потому, что ты же ведь…

— Ведь? — Поставив холодильник рядом с двумя спальными мешками и парой стареньких ласт, она обернулась к нему. — Что «ведь», Майк? — Серые глаза блеснули серебром.

— Перестань.

Улыбаясь, она вновь занялась холодильником.

— Между прочим, я еду не отдыхать, а работать. Это ты будешь наслаждаться миром нетронутой природы.

— Вики, мои представления о мире нетронутой природы сводятся к небесному своду, под которым резвятся сойки.

— Тебя никто не заставляет ехать. — Сдвинув крышку холодильника вбок, она сморщила нос от запаха, ударившего из глубины. — Когда ты в последний раз пользовался этой штуковиной?

— В тысяча девятьсот девяносто втором году, на пикнике с полицейскими. А что?

Она перевернула холодильник кверху дном. Наружу выкатился высохший мышиный трупик, подскочил два раза и замер, уставившись на Селлюси крошечными бусинками невидящих глаз.

— Я думаю, что тебе нужно купить новый холодильник.

— Я думаю, что мне нужно объяснение получше, чем «у меня есть для тебя шикарное предложение по части использования твоего длинного уик-энда», — пробормотал он со вздохом, отбросив пинком хрупкий трупик под кушетку.

— И вот этот застройщик из Торонто, Стюарт Гордон, купил старый охотничий домик на берегу озера Непикеа и хочет создать на этом месте сельский курорт с повременной сдачей жилья внаем, чтобы его младшие сотрудники смогли отдыхать в лесу. К несчастью, ситуацию омрачило исчезновение там одного из топографов, и, похоже, местные считают причиной случившегося гнев духа, защитника озера…

— Кого?

Вики резко приняла вправо, чтобы разминуться со встречным грузовиком, а потом так же резко вернула фургон на прежнюю полосу.

— Духа-защитника. Ну, это такое существо, которое поднимается из озера, чтобы победить зло. — Бросив быстрый взгляд в сторону пассажирского кресла, она удивленно подняла брови. — Майк, с тобой все в порядке? Похоже, ты решил навсегда оставить на приборной доске отпечатки своих пальцев.

Он покачал головой. Грузовик с бревнами, шедший из Северного Онтарио, разминулся с ними на расстоянии нескольких дюймов. Самое большее, фута. Ну хорошо, может, ярдов, только не очень многих. Когда они покидали город сразу после захода солнца, представлялось логичным, чтобы за руль села Вики, обладающая лучшим ночным зрением. Теперь он сожалел об этой логике, но, понимая, что ни черта не может сделать, чтобы поучаствовать в управлении машиной, попробовал заставить себя успокоиться.

— Ограничение скорости — это не только хорошая идея, — проворчал он сквозь стиснутые зубы. — Это закон.

Она улыбнулась, ее ослепительно-белые зубы блеснули в темноте.

— Обычно ты не бывал таким нервным.

— Обычно у меня не бывало происшествий. — Его вцепившиеся в приборную доску пальцы не слушались, и он перестал бороться с ними. — Итак, этот пропавший топограф, что он…

— Она.

— Что она сделала, чтобы так разозлить духа-защитника?

— Ничего особенного. Она просто работала на Стюарта Гордона.

— Того Стюарта Гордона, на которого работаешь ты?

— Того самого.

«Все правильно. — Селлюси взглянул в окно на деревья и попытался не думать о том, как быстро они проносятся мимо. — Вики Нельсон против духа-защитника озера Непикеа. Такое зрелище стоит того, чтобы за него заплатить».

— Вот это место.

— Нет. Для того чтобы оно стало «этим местом», здесь должно быть хоть что-нибудь. Прежде чем говорить об «этом месте», нужно, чтобы существовало хотя бы просто «место».

— Мне противно с этим соглашаться, — пробормотала Вики, подавшись вперед и вглядываясь в окружающее пространство поверх руля, — но тут ты попал в самую точку.

Они проехали через деревню Далви, свернули направо к разрушенному сараю и, следуя указаниям выцветших знаков, направились в сторону охотничьего домика. Дорога, если изрытый выбоинами узкий проезд протяженностью в несколько миль можно назвать дорогой, привела, как и следовало из полученных Вики инструкций, на небольшую, покрытую гравием автостоянку — или, вернее, на плотно утрамбованную прямоугольную площадку, которую теперь можно было именовать автостоянкой, поскольку она поставила на ней свой фургон.

— Он сказал, что домик отсюда виден.

Селлюси фыркнул:

— Может, тебе и виден.

— Нет. Его я не вижу. Только деревья.

По крайней мере, Вики полагала, что это деревья; резкий контраст между тем пространством, которое освещали фары, и полнейшей темнотой за его пределами не позволял утверждать наверняка. Мысленно обозвав себя дурой в нескольких вариантах, она выключила фары. Тени разделились на полдюжины громадных елей и на контуры столь крутой крыши, что снег с нее должен был осыпаться сам собой.

Поскольку было похоже, что они приехали куда нужно, Вики заглушила мотор. После мгновения тишины ночь взорвалась какофонией звуков. Зажав ладонями свои чувствительные уши, она отпрянула к спинке сиденья.

— Что это за чертовщина?

— Местные лягушки.

— А ты почем знаешь? — спросила она недоверчиво.

Он улыбнулся и посмотрел на нее с видом явного превосходства.

— Пи-Би-Эс. [PBS (Public Broadcasting System) — Государственная служба радиовещания.]

— А-а.

С минуту они сидели, слушая лягушек.

— Ночные существа, — вздохнула Вики, — ну и музыку же они творят. — Неодобрительно фыркнув, она вышла из фургона. — Я-то думала, что посреди такого «нигде» будет гораздо тише.

Стюарт Гордон заранее передал Вики ключ от задней двери домика, и как только она включила главный рубильник, они увидели, что находятся в кухне с современным оборудованием из нержавеющей стали, которая была бы вполне уместна в каком-нибудь небольшом ресторанчике Торонто. А урчание мгновенно заработавшего холодильника заглушило голоса лягушек, и Вики с Селлюси облегченно вздохнули.

— Ну, и что теперь? — спросил он.

— Теперь мы вынем из нашего холодильника приготовленную тобой провизию, отыщем тебе комнату, а потом наилучшим образом используем то время, которое осталось у нас до рассвета.

— А когда должен появиться мистер Гордон?

— Завтра вечером. Не волнуйся, я проснусь.

— Ну а что должен делать завтра днем я?

— Я оставлю тебе мои бумаги. Уверена, тебе что-нибудь придет на ум.

— А я-то думал, что приехал в отпуск…

— Ну, тогда делай то, что ты обычно делаешь в отпуске.

— Обычно бегаю в поисках нужных тебе сведений. — Он скрестил руки на груди. — А во время моего последнего отпуска, который тоже спланировала ты, я почти перестал быть самим собой.

Захлопнув дверцу холодильника, Вики быстро пересекла комнату. Прижавшись к нему так, что их тела соприкоснулись от щиколоток до груди, она с улыбкой заглянула ему в глаза и отвела в сторону длинный локон волос, упавший на его лоб.

— Не тревожься, я защищу тебя от духа озера. Я не намерена делить тебя с каким-либо другим легендарным существом.

— Легендарным? — Он не смог сдержать улыбки. — Это ты себя так высоко ставишь, да?

— Ты уверена, что в фургоне тебе будет безопасно?

— Перестань волноваться по пустякам. Ты же знаешь, мне там будет хорошо. — Натягивая на бедра джинсы, она взглянула в окно и покачала головой. — Здесь действительно полнейшая пустота вокруг.

Селлюси лежал в постели, оттуда мог видеть лишь кусочек звездного неба и вершину одной из елей.

— Пожалуй, ты права.

— И мне это не нравится.

— Тогда почему мы здесь?

— Понимаешь, Стюарт Гордон все говорил и говорил. И я даже не помню, когда я сказала ему «да», помню только, что в конце концов согласилась взяться за это дело.

— Он надавил на тебя? — Селлюси сделал ударение на последнем слове, подчеркнув, что, по его мнению, это было бы просто немыслимо.

— Не надавил, нет. Убедил, сумел расположить к себе.

— Похоже, он большой мастер своего дела.

— Да? Ну что ж, ведь и Макиавелли был таким.

Одевшись, она наклонилась над кроватью и нежно поцеловала его.

— Хочешь услышать нечто романтичное? Когда тот день призовет меня, твоя жизнь будет единственной, которую я буду способна ощущать.

— Романтичное? — Дыхание Майка участилось, когда она принялась лизать крошечные колотые ранки на его запястье. — Я чувствую себя как… Ох! Ладно, хорошо. Это романтично.

Хотя Вики и пыталась придать своему голосу беспечность, когда упомянула об этом Селлюси, но ей на самом деле не нравились большие открытые пространства. Возможно, потому, что она воспринимала как естественные окружавшие ее дебри из стекла и бетона, и ей импонировала обезличенность трех миллионов жизней, тесно скученных вокруг ее собственной.

Стоя около фургона, она перевела взгляд с первых проблесков утренней зари на последние, медленно исчезающие ночные тени и не могла сдержать чувства отверженности, ощущения того, что вне пределов ее видимости существует некий иной мир, частью которого она не является. Она сомневалась, что «нижние чины» Стюарта Гордона будут ощущать себя причастными к этому иному миру, и удивлялась, что кому-либо вообще могло прийти в голову построить курорт посреди такой чуждости.

Лягушки прекратили свои попытки призвать партнеров, и казалось, что воцарившееся молчание ждет чего-то.

Ждет…

Вики посмотрела в сторону озера Непикеа. Оно лежало внизу, у подножия скалистого склона, словно серебряное зеркало. На его поверхности не было видно ни единой морщинки. Противоположный берег находился не далее мили, а благодаря прекрасному отражению от водной глади он казался еще ближе.

Ждет…

Жалобный крик козодоя!

Вики вздрогнула от внезапного, пронзительного звука и вошла в фургон. Заперев наружные и внутренние двери и быстро скинув с себя одежду — если бы ее обнаружили голой среди бела дня, это стало бы наименее значимой из ее проблем, — легла между высокими, заполненными мягкой набивкой бортами узенькой койки и стала ждать рассвета. Крики птицы, повторяющиеся с частотой падения водяных капель в китайской пытке, доносились отчетливо, несмотря на специальную звукоизоляцию стен.

— Господи, это уже слишком, — пробормотала она, сцепив пальцы на животе. — Интересно, а Селлюси по-прежнему спит?..

Как только Селлюси услышал, что дверь фургона закрылась, он словно провалился в небытие и проспал без всяких сновидений до самого полудня. А проснувшись, уставился на внутреннюю поверхность крыши и стал соображать, где же он находится. Вид грубых деревянных балок говорил о том, что в далеком прошлом их пропитывали креозотом. «Никакой теплоизоляции, ни за что не согласился бы жить здесь зимой…»

Потом он вспомнил, где было это «здесь», и проснулся окончательно. Ведь это Вики затащила его сюда, в глухой охотничий домик к северу от залива Джорджиан-Бей, чтобы поохотиться за местным и, видимо, кровожадным духом, охраняющим озеро.

Через несколько минут его спальный мешок был скатан и аккуратно уложен в изножье старой железной кровати, а сам он уже находился на кухне и варил кофе. Осознание подобной реальности после пробуждения требовало для организма доброй порции кофеина.

На столе, рядом с кофеваркой, на самом видном месте, так, чтобы он сразу ее заметил, лежала папка, на которой почерком Вики было написано: «Озеро Непикеа». Раскрыв папку, он увидел сверху несколько глянцевых листков. Их, несомненно, передал Вики вместе с ключами Стюарт Гордон. На листках художник изобразил виды будущего курорта.

Обширное главное здание имело L-образную форму и располагалось на месте нынешнего охотничьего домика. По лесу были разбросаны три дюжины «коттеджей», между ними пролегали выложенные гравием дорожки, доходящие прямо до входных дверей. Из описания следовало, что постояльцы будут добираться до своих персональных шале на машинках для гольфа. «Которые они также могут использовать, — Селлюси перевернул страницу и в недоумении покачал головой, — при игре в гольф с девятью лунками».

Ясно, что значительная часть строительного проекта мистера Гордона требовала применения бульдозеров. А сразу же после бульдозеров должно было появиться кофе капучино — со взбитыми сливками. Он содрогнулся.

Следующие несколько страниц, скрепленные вместе, оказались фотокопиями газетных статей об исчезновении топографа. Она работала со своим напарником до позднего вечера, стараясь завершить обследование особенно топкого участка берега, который предполагалось засыпать и замостить для устройства здесь теннисных кортов. Как рассказывал впоследствии напарник, она вдруг отпрянула назад, прямо в грязь, крикнула, что у нее под ногами что-то зашевелилось, потеряла равновесие, упала, взвизгнула и исчезла. Патрульная полиция Онтарио и помогавшие ей добровольцы из местных жителей провели тщательный поиск, но так ее и не нашли.

С тех пор люди избегали появляться на этом участке из-за топких провалов в грунте, провалов, о существовании которых убитый горем Стюарт Гордон ничего не знал, согласно его клятвенным заверениям.

— Наверное, убитый горем оттого, что ему придется переносить корты в другое место, — пробормотал Селлюси.

Официальное заключение гласило, что женщина, вероятно, попала в один из таких провалов, и грязь засосала ее в глубину.