Эстер тут же подлетела к мужу.

— Ну что? — взволнованно спросила она.

— Ничего, — пожал плечами отчаявшийся Гринберг. — Они решили, что я сумасшедший.

Майк уставился на стойку с кранами и задумался. Казалось, было слышно, как в его голове скрипят шестеренки.

— Ну конечно! — после долгого молчания воскликнул он. — А пиво вы пробовали? В детстве мама рассказывала мне про эльфов, гномов и всех этих волшебных существ. Она была с ними знакома. Они ведь не прикасаются к алкоголю. Попробуйте выпить стаканчик пива.

Гринберг послушно подошел к стойке, поставил стакан и открыл кран. Вдруг его мрачное лицо просветлело. Пиво налилось в стакан и не думало выливаться! Майк и Эстер улыбнулись друг другу, а Гринберг, запрокинув голову, стал жадно пить.

— Я спасен, Майк! — радостно закричал он. — Вы должны выпить со мной!

— Ну… — вяло запротестовал Майк.

Вечером Эстер все-таки закрыла магазин и потащила мужа вместе с Майком в гостиницу.

На следующий день пошел ливень — наступила суббота. Гринберг страдал жутким похмельем, которое усугублялось после каждого стакана пива, хоть как-то утоляющего периодические приступы жажды. Он с вожделением думал о недоступных ему пакетиках со льдом и безалкогольных напитках.

— Я больше не могу! — простонал он. — Пиво на завтрак — фу!

— Лучше, чем ничего, — сказала Эстер, уже смирившаяся с новым положением вещей.

— Ох, даже не знаю. Дорогая, ты ведь не злишься на меня за Сэмми?

Она мягко улыбнулась.

— Пустяки! Как только речь пойдет о приданом, он тут же прибежит обратно.

— Так я и думал. Но что мне делать с этим проклятием?

Майк сложил зонтик и бодро вошел под руку со старушкой, которую представил как свою мать. Гринберг с завистью отметил живительную силу льда и безалкогольных напитков. А ведь вчера Майк был так же пьян, как и он.

— Майк рассказал мне о вашей ссоре с гномом, — начала старушка. — Я хорошо знаю маленький народец и не стану осуждать вас за оскорбление гнома. Вижу, вы никогда раньше с таким не сталкивались. Но вы ведь хотите снять с себя проклятие? Вы раскаиваетесь в том, что сделали?

— Пиво на завтрак! — Гринберг поежился. — Вы еще спрашиваете?

— Тогда идите к озеру и докажите это гному.

— Но как? — нетерпеливо спросил Гринберг.

— Принесите ему сахар. Маленький народец любит сладости, но…

— Эстер, ты слышала? — обрадовался Гринберг. — Я принесу целый мешок…

— Они любят сахар, но не могут его есть, — перебила старушка. — Он растворяется в воде. Вы должны придумать, как этого избежать. Тогда маленький джентльмен поймет, что вы и вправду раскаиваетесь.

Пока возбужденный ум Гринберга боролся с этой задачкой, в комнате царила сочувственная тишина.

— Когда я к вам пришла, то сразу поняла, что Майк не соврал, — прошептала старушка. — На улице льет как из ведра, а земля рядом с вами совершенно сухая. Я в жизни не видела ничего подобного!

Гринберг ее почти не слушал, Майк изредка кивал, а вот Эстер очень заинтересовалась. Так ничего и не придумав, Гринберг признал свое поражение и вдруг обнаружил, что остался в магазине совсем один. Что там говорила Эстер? Кажется, она сказала, что вернется через пару часов.

— Что же делать? — бормотал он. — Сахар, который не растворяется в воде… — Он налил себе стакан пива и задумчиво выпил. — Они, наверное, те еще привереды. Может, сойдет сахарный сироп? Он ведь тоже сладкий.

Гринберг расхаживал по магазинчику взад-вперед, ища себе занятие. Протереть краны на стойке он не мог. Народу из-за дождя не было, так что несколько сосисок, которые он пожарил, пропадали зря. Пол уже подмели. Поэтому Гринберг сел и снова стал думать.

— Пойду на озеро в понедельник, — решил он. — Завтра идти нет смысла, только простуду подхвачу из-за этого дождя.

Наконец вернулась Эстер. Она странно улыбалась и была с Гринбергом на удивление нежной и внимательной. Он был очень тронут. Но уже к вечеру понял причину ее чудесного преображения.

Его жена распустила слух, что, пока весь город заливает дождем, вокруг их магазинчика волшебным образом сухо. Поэтому, несмотря на головную боль, бьющую по вискам в такт учащенному пульсу, Гринберг все воскресенье работал как лошадь, развлекая народ, который пришел поглазеть на чудо и спрятаться от непогоды.

Никто так и не узнал, сколько они заработали. Гринберг взял за правило не обсуждать такие личные вопросы. Но всем было ясно, что даже в 1929 году он не получал столько за одни выходные.

В понедельник рано утром Гринберг стал тихонько одеваться, стараясь не разбудить жену, но Эстер все равно проснулась. Лежа в постели, она приподнялась на локте и с сомнением посмотрела на мужа.

— Герман, — тихо сказала она, — тебе точно нужно туда идти?

Гринберг в недоумении уставился на нее.

— Что значит «точно»?

— Ну… — запнулась она, — Герман, дорогой, может, ты подождешь до конца сезона?

Он в ужасе отшатнулся.

— Как эта страшная мысль могла прийти в голову моей собственной жене? — прохрипел он. — Вместо воды мне приходится пить пиво. Сил моих больше нет! Думаешь, я люблю пиво? Я даже помыться не могу. Люди уже от меня шарахаются. А что будет к концу сезона? С этой отросшей бородой я выгляжу как бродяга. Даже электробритва ее не берет. Я вечно пьяный. А в нашем роду никогда не было пьяниц. Я ведь хочу, чтоб меня уважали…

— Герман, дорогой, я понимаю, — Эстер вздохнула, — но я все думаю о нашей Рози. Такой выручки, как в эти выходные, у нас не было никогда. Если по субботам и воскресеньям наш магазин будет единственным сухим островком во всей округе, мы разбогатеем!

— Эстер! — закричал Герман. — А мое здоровье тебя совсем не волнует?

— Конечно, волнует, дорогой. Я только подумала, вдруг ты сможешь немножко потерпеть…

Схватив куртку, шляпу и галстук, Гринберг выбежал из комнаты, хлопнул дверью и в нерешительности остановился. Было слышно, как жена кричит ему вслед. Тут он понял, что, сняв с себя гномье проклятье, упустит отличную возможность заработать.

Он неторопливо оделся. Эстер была отчасти права. Если бы он выдержал эту пивную диету…

— Нет! — одернул себя Гринберг. — Меня теперь даже друзья сторонятся. Нехорошо такому уважаемому человеку, как я, пьянствовать и не мыться. Пусть мы заработаем меньше. Не в деньгах счастье… — И, преисполненный решимости, он направился к озеру.

Тем же вечером Майк по пути домой решил заглянуть в магазинчик Гринбергов. Там он увидел Германа. Тот сидел, обхватив голову руками, и медленно покачивался на стуле из стороны в сторону.

— Что такое, мистер Гринберг? — вежливо спросил он.

Гринберг поднял глаза. Вид у него был растерянный.

— А, это ты, Майк, — безучастно сказал он.

Через мгновение взгляд его прояснился, стал более осмысленным. Гринберг встал и повел Майка к барной стойке. Они молча сели пить пиво.

— Сегодня я был на озере, — отрешенно сказал Гринберг. — Ходил, звал гнома, кричал как сумасшедший. А он и мизинца из воды не высунул.

— Понимаю, — печально кивнул Майк. — Они всегда так заняты.

Гринберг развел руками.

— Что же мне делать? Я ведь не могу написать ему или отправить телеграмму! У него нет двери, в которую можно постучать, и нет звонка, в который можно позвонить. Как же мне выманить его наружу? — Он сгорбился. — Держи сигару, Майк. Ты стал мне хорошим другом. И кажется, мы уже напились.

Наступило неловкое молчание. Наконец Майк сказал:

— Жарко сегодня. Настоящее пекло.

— Да. Эстер говорит, если так будет продолжаться, дела у нашего магазинчика пойдут в гору.

Майк вертел в руках целлофановую обертку от сигары.

— Ладно, представим, что я найду гнома, — сказал Гринберг. — Но как быть с сахаром?

Снова повисла напряженная тишина. Майк явно чувствовал себя не в своей тарелке. Будучи человеком энергичным и деятельным, он совсем не знал, как поддерживать отчаявшихся друзей. Он сосредоточенно крутил сигару в руках, прислушиваясь к шуршанию обертки.

— Такие жаркие дни — настоящий ад для сигар, — пробормотал он, чтобы заполнить паузу. — Они ужасно сохнут. Хотя вот эта в порядке.

— Да-а, — отвлеченно сказал Гринберг. — Целлофан не дает им…

Они переглянулись.

— Святые папиросы! — воскликнул Майк.

— Сахар в целлофане! — только и смог сказать Гринберг.

— Точно! — восторженно отозвался Майк. — Я попрошу Джо меня подменить. Завтра пойдем на озеро вместе. Зайду за вами рано утром.

Гринберг в порыве чувств крепко пожал руку Майку, так и не найдя подходящих слов.

Наконец появилась Эстер и сменила его за прилавком. Оставив ей в помощь неумелого парня, отвечающего за хот-доги, Герман Гринберг помчался по городу на поиски кубиков сахара в целлофановых обертках.

Майк подошел к гостинице, едва встало солнце. Гринберг, полностью одетый, уже давно ждал его на крыльце. Майк искренне переживал за друга. Всю дорогу до станции Гринберга шатало, а глаза почти сбились в кучку от жуткого похмелья.

Они остановились у кафетерия, чтобы позавтракать. Майк заказал апельсиновый сок, яичницу с беконом и кофе с молоком. Гринберг тяжело сглотнул.

— Что будете брать? — спросил продавец.